Погнали по Вене: 4-ый район, где буржуазия встречает андерграунд [ЛОНГ]

Привет, народ! Очередной пост про районы моей любимой Вены. На этот раз четвёртый и самый злой для меня район. Для кого-то это уютные кафешки, а для меня — полиция, гопники и разбитое сердце. Я там получил полный курс молодого бойца: ограбили, приняли в полицию (и не раз), кинула баба. Район будто специально тренировался быть моим личным тренером по пиздюлям. Полицейские так часто меня забирали, что я думал — усыновят. Даже спросил их как-то об этом. Шутку не оценили, правда. Гопари объясняли на пальцах, что мой телефон — это их телефон. А любовь в четвёртом районе — это когда тебя бросают так, что хочется закопаться. Но, знаете, это всё равно крутой район. Сейчас я вроде серьёзный дядька, психотерапевт, но прохожу там — и внутри просыпается тот самый 19-летний долбоёб с ирокезом и бутылкой пойла. Короче, подписывайся если ещё нет и приятного прочтения 😎

Короче, 4-й район зовут Виден. И если ты вдруг подумал, что это звучит как «видно бухого соседа через забор» — ты прав. Но не гони, тут история реально древняя: ещё в 1137 году эта штука существовала. Тогда это была не Вена, а просто такая Vorstadt — то есть село для тех, кто в центр не влез. Да, Виден — одна из самых древних околиц Вены.

Там, где сейчас тусуются студенты с макбуками и мамки с авокадо-тостами, раньше стояла главная торговая дорога на юг. Теперь это Wiedner Hauptstraße, а раньше там коней гнали и купцов стригли как овец. Самый старый кусок Видена вырос между Карлсплацем, Schleifmühlgasse и рекой Вена.

В 1627 году туда припёрлись пауланеры (да-да, те, чьё пиво ты сейчас покупаешь по акции в «Billa»). Они, значит, поставили себе монастырь. А чуть позже богатые и чванливые уроды начали строить там свои дворцы. Типа: «О, какая милота! Тут река, тут монахи, а тут я себе хоромы в три этажа бахну».

Но! Османы вкатились и всё, мать его, подпалили. Дома, церкви, монастыри — всё в пепел. Ну ничего, Фердинанд Первый сказал: «Да ну его нахер, строим заново». И всё отстроили. Даже пауланеры свой шалаш починили.

В 1737 году на районе влепили такую махину, что до сих пор у туристов челюсти падают: Карлскирхе. Красота, спору нет. Построили её в честь Карла VI, чтоб императору не скучно было молиться.

А Карлсплац — то место перед церковью — вообще только с 1899 года так называется. Раньше, небось, «грязная лужа с дохлой собакой».

В 1850 году венцы решили: «Чё мелочиться, давай объединим все Vorstadt в один район». И бахнули огромный 4-й Bezirk: Виден, Маргаретен, Шаумбургергрунд, Хунгельбрунн, Мацляйнсдорф и прочая хренотень. Получился монстр.

Но уже в 1861 году чиновники очухались: «Нахер так жить!» И поделили район. Теперь 4-й — это Виден, Шаумбургергрунд и Хунгельбрунн, а остальное — 5-й Bezirk. Ну, типа развелись по-хорошему, без алиментов.

Теперь внимание: 1837 год. Виден — и там впервые в Вене пошла трамвайная линия, только её тащили кони. Прикинь, конь — водитель. И наверняка бухой извощик. В 1913 году туда докатилась уже настоящая электрическая линия — трамвай №13 до Südbahnhof (сейчас это Хауптбанхоф). А теперь держись: пруд в Рессельпарке появился только в 1978 году, когда открыли U-Bahn, линию U1.

То есть, если тебе кто-то скажет, что этот пруд «старинный» — плюнь ему в рожу и скажи: «Да это просто бетонная лужа от коммунистов».

Короче, давным-давно, в Вене, где я нынче жру шницели, прилетела лютая зараза — лепра. Да-да, та самая, которая из человека делает ходячий ужастик. Люди ходили страшные, как мои пациенты по понедельникам.

Чтобы хоть как-то разрулить движ, один поп по имени Герхард из собора святого Стефана в 1267 году влепил тут больничку и капеллу. Не из милосердия, а потому что иначе бы весь город начал отваливаться кусками, как дешевая пицца.

Перед этой капеллой росла жирная липа. И, мать её, по ночам из-под неё доносились такие звуки, что даже коты переставали трахаться. Люди реально очковали. Пришли к батюшке: «Слышь, сделай чё-нить, а то ссыкотно мимо проходить».

Поп взял крест, святую воду, ну и пошёл. Подходит, а там реально — хнык-хнык, стон-стон. Вдруг сквозь тучи светануло лунное «прожектор-шоу», и он видит — какая-то тень шатается.

Поп, конечно, не растерялся — давай крестом махать, водой плескать, молитвы бубнить голосом. И, блин, реально работает: стоны затихли, тень прыгнула к нему, как сосед по общаге за последней сигаретой, и исчезла с ним за капеллой.

Утром батюшка возвращается живой, рассказывает людям: мол, не призрак это был, а какой-то рыцарь-бард, у которого депрессуха лютая. Сидел под липой, плакал о том, что город сгнил от лепры. Типа «я тут страдаю, но клоуны вокруг не понимают».

Конечно, кто батюшке поверил? Никто, нахрен. Все решили: «Ага, поп мутит дела с бесом!». И давай называть эту больницу «При Клячебауме» (Klagebaum). Ну, типа «дерево-нытик», где все жалуются. Так название и прилипло, пока больничку не закрыли. А теперь у нас на Видене есть улица — Клячебаумгассе. Чтобы туристы путались и думали, что тут был какой-то волшебный лес, а не просто унылый двор с деревом и орущим бардом, которому психотерапевт был нужен, а не поп.

Родилась эта мадам в 1903 году в Мюнхене под скучным именем Антония Регина. Но сказала: «К чёрту пафос, буду Доротея!» – и рванула на сцену. Сначала играла по разным немецким подмосткам, потом перебралась в Вену.

Во Вторую мировую театр прикрыли, и актрисе пришлось шить форму солдатам. Представь: вчера ты играешь Гамлета, а завтра штопаешь трусы для обер-ефрейтора. Но после войны снова вышла на сцену и врезала по классике, так что зал постоянно стоя орал «браво».

Когда зрение сдулось в ноль – она с актёрством завязала. Но не просто так ушла, а как королева: в 1978 её сделали почётным членом Венского «Фолькстеатр». Даже премию в её честь замутили – каждый год кому-то дают. Померла Доротея в 1986-м прямо тут, в 4-м районе, на Таубштумменгассе. Актриса уровня «всем бы так состариться».

Родился в 1825 году в Вене. Батя у него тоже был музыкант – и вот на тебе: малой вместо нормальных игр сразу в скрипку да в пианино. Первое выступление – бомба, публика визжала как на концерте Rammstein.

Штраус потом катался с оркестром по миру: и во Францию, и даже в США смотался. Представь – американцы под вальс отплясывают, вместо ковбойских танцев. Мужик писал не только вальсы, но и оперы с опереттами – короче, был музыкальным комбайном без тормозов.

В 1876 начал строить хатку в 4-м районе, на тогдашней Игельгассе. И там же в 1899 году сыграл свой финальный аккорд – помер. Улица тут же стала «Штраусгассе». А во дворе его дома стоит памятник: сидит каменный Иоганн, будто думает: «Ну чё, ребята, погнали ещё один вальс?»

Значит, смотри: «Виден» — это не только название 4-го района, но и главная его часть. Да-да, такая вот австрийская матрёшка. Раньше Виден был вообще отдельным городишком, типа «спальный район для рыцарей», пока в 1850 его не всосали в Вену и сделали четвёртым районом. Но он оказался слишком жирным и его тут же порезали. Так появился 5-й район.

Название впервые всплыло аж в 1211 году, когда герцог Леопольд VI основал тут больничку — Heiligengeistspital. Типа «госпиталь Святого Духа». Там лечили бедных и дохлых. Ну как лечили… больше держали, чтобы не воняли на улице. Сначпда район назывался «Widem», а оно пошло от «Widum», что в свою очередь значит «подаренное добро». Не «добро» в смысле «анаша», а в смысле «церковная собственность». И действительно: с 1137 по 1723 почти всё это добро принадлежало собору святого Штефана. Короче, Виден был как DLC к собору, пока народ не привык и не стал называть всё просто «Wieden».

Сейчас Виден — это один из самых живых кусков Вены. С одной стороны у тебя Карлскирхе — храм такой, что если туда завалишься, то сразу подумаешь: «Всё, Господи, забирай». С другой стороны — главный вокзал. Там каждый день толпы людей носятся, чем-то вечно недовольные, как будто их силой отправляют в Фаворитен.

Две главные артерии района — Фаворитенштрассе и Виднер Хауптштрассе. Первая — вечный муравейник, вторая — вечно в ремонте. Её хотят «озеленить» и сделать удобной для прогулок. Ага, щас! Я-то знаю: сначала три года ковыряют асфальт, потом ставят пару кустов и всё. Но ладно, если реально сделают зелёной, то можно будет гулять как белый человек, а не как крыса между машинами.

Есть тут у нас в четвёртом районе кусочек с барским названием — Шаумбургергрунд. Сейчас между Фаворитенштрассе и Райнэргассе люди живут, машины гудят, школьники на перекуре. А когда-то тут был чистый воздух и ни одного дома. Только поля с романтическими названиями «Am praiten Anger» и «Am Silbereck». Ну прям рай для овец и сельских драк на палках.

В 1700-м местный олигарх Гундакер Томас фон Штаремберг прикупил 38 участков. Не для картошки, а чтобы воткнуть себе дворец с парком. Получился Palais Schönburg. Тогда в округе кроме дворца и парка не было ни хрена. Представь: идёшь ты вечером по району, а вокруг тишина и только барин в окне машет бокалом.

Через пару десятков лет дворец вместе с парком перекупила мадам по имени Луиза, княгиня фон Шёнбург-Хартенштайн. Бабёнка была хитрая: разделила огромный сад на мелкие куски и продала. Народ набежал, поставил халупы и так выросла предместная деревня.

Сегодня о тех барыгах напоминают улицы: Граф-Штаремберггассе и Шёнбургштрассе. Если едешь на автобусе 13А в сторону вокзала, то прямо в Райнэргассе глаз цепляется за этот шикарный дворец. Жильцов там давно нет — зато свадьбы, тусовки и конференции проходят.

В Шаумбургергрунде сегодня стоит и местное гимназия BRG 4 — школа, где подростки делают вид, что учатся, а на деле курят за углом и слушают немецкий рэп. Район стал плотный, шумный, но по-своему уютный. А дворец — как строгий дед: стоит себе, молчит и думает: «Эх, было время, когда тут только я и мой газон. А теперь опять очередь за шавермой у метро…»

Кто из живущих в Вене не слышал про этот колодец? Да любой слышал — в названии уже «Brunn» торчит, то есть «колодец». И это не просто так, дружище. Дело тёмное, старое, как совесть средневекового аптекаря. В далёком 1273-м тут открыли «Siechenhaus zum Klagbaum» — приют для бедолаг с лепрой. Тогда это была не просто болезнь, а билет в клуб тех, кому даже крысы не жали лапу.

Имя «Hungelbrunn» впервые всплыло в 1363 году, в каком-то старом пергаменте. Видимо, кто-то из чиновников не знал, чем заняться, и решил заархивировать очередную бумажку, чтоб историки потом голову ломали.

Раньше здесь были виноградники и, угадай что — правильно, колодец. Но не простой, а со своей ебанутой историей. По легенде, вода текла из него только тогда, когда народ жил впроголодь. Как только местные начинали жрать на серебре и кататься на ослиных упряжках — бац! колодец пересыхал. Типа встроенный индикатор социальной справедливости.

Район долго рос, как подросток с недостатком витаминов. В 1846 году тут стояло всего одиннадцать домов — буквально деревня на окраине цивилизации. А теперь, на минуточку, территория входит и в 4-й, и в 5-й район Вены. Между Wiedner Hauptstraße, Schönburgstraße, Rainergasse и Trappelgasse — короче, если не знаешь город, просто заблудись заранее и наслаждайся.

Вот же раньше умели жить! «Фрайхаус» — это не бар и не бордель (хотя и то, и другое там наверняка было). Это такие дома, освобождённые от налогов. Представь себе целый квартал, где никто не заносит казне ни гроша, и ты поймёшь, почему это место называли «Фрайхаусфиртель» — квартал свободы, разврата и стихийных вечеринок.

Официально этот кусок Вены и сейчас не район, а просто грэцль — по-русски, «соседство», «райончик». На карте — Schleifmühlgasse, Mühlgasse, Schikanedergasse, Margaretenstraße, Resselgasse, Faulmanngasse, Kühnplatz и Operngasse. Короче, если потеряешься между ними, знай: ты не заблудился — ты просто попал в историю, где музыка, вино и похмелье были национальной идеей.

Так вот, в этом самом театре — «Freihaustheater» или «Wiedner Theater» — наш парень Моцарт в 1791 году взорвал публику «Волшебной флейтой». Да-да, именно тут, в 4-м районе, он впервые показал, что классика может быть роком своего времени. 30 сентября — премьера, аншлаг, все в шоке. Потом ещё 223 выступления подряд — прикинь, каково это было? Ни Spotify, ни TikTok, только живая музыка и куча людей, которые на слух понимали немецкий, а не как сейчас.

Говорят, когда он дирижировал, народ визжал, как на концерте «Раммштайн». И, если честно, я верю: у мужика была энергетика — хоть лампочки крути.

Кстати, первый Фрайхаус был добротный, двух- или трёхэтажный. Правда, в 1759 году он взял и сгорел нахрен — ну как обычно: свечка, вино, неудачный тост. После пожара его отстроили заново, и на этот раз он стал самым большим доходным домом Вены. Больше тысячи человек жило внутри! Это тебе не «умный дом», это был дом, где все знали, кто с кем спит и кто кому не вернул кастрюлю.

И чего там только не было: музыкальный зал, библиотека, куча магазинов, 60 портных, 40 сапожников, школа танцев, спортзал, теннисный корт, четыре паба и театр. По сути, многофункциональный торгово-развлекательный центр 18 века, только без эскалаторов и фастфуда.

А потом, в 1970-м, Фрайхаус снесли к чертям. Вместе с историей, кирпичами и духом старой Вены. Типа «не рентабельно». У нас теперь вместо «Волшебной флейты» — стройплощадка и парковка для идиотов, которые не умеют параллельно ставить машину.

Когда я прохожу по тем улицам, где Моцарт дирижировал, а сапожники бухали, я думаю: вот это была жизнь. Люди творили, пели, горели и не платили налоги. А теперь — кредиты, айфоны и корпоративные тимбилдинги. Если бы Моцарт жил сейчас, он бы не писал «Волшебную флейту». Он бы написал «Excel для дурачков» и умер от скуки.

До 1900 года знаменитый венский Naschmarkt вообще находился не там, где ты сейчас с кайфом жрёшь фалафель и пьёшь просекко за 8 евро, а прямо перед тем самым Freihaus на Виден. Но назывался он тогда не так поэтично — Aschenmarkt. Прям чувствуется аромат… свежего мусора, да?

Одни умники говорят: это потому что тут раньше был пепельно-мусорный рынок. Типа помойка, на которой барыжили всем, что не воняет слишком сильно. Другие уверяют: название пошло от слова «Asch» — так называли деревянное ведро для молока. А ведь раньше здесь стоял маленький молочный рынок, где продавали сливочки, творожок и, возможно, туберкулёз впридачу.

В 1902 году рынок, как нормальный венец после ссоры с женой, переехал. Теперь он уютно расположился между Linke и Rechte Wienzeile в 6-м районе. Переселение стало возможным, потому что реку Вена тупо закопали под землю, а сверху воткнули торговые ряды. Прямо как современные ТЦ: вместо природы — шопинг и запах жареной рыбы.

1905 года его официально окрестили Naschmarkt — от слова naschen, то есть «подожрать сладенького». И это логично: сладости тут были такие, что любой диетолог умер бы на подступах. Хотя злые языки утверждают: название родилось просто потому, что кто-то не выговаривал слово «Aschenmarkt». Мол, шепелявые торговцы и толпа проглатывали буквы — и вот тебе «Naschmarkt».

Короче, правда, как обычно, где-то посередине.

Тогда на новом месте поставили симпатичные торговые павильоны. С тех пор тут и пахнет едой, вином, приправами и лёгким запахом туристической паники. С 1905 года это официально Naschmarkt, а для венцев — душа города, гастрономический Диснейленд и место, где ты обязательно переплатишь, но будешь доволен, как боров в грязи.

Я люблю Naschmarkt. Серьёзно. Где ещё можно за час обожраться, перепить, нахамить туристам, купить оливки втридорога и всё равно чувствовать себя частью истории? Но не забывай, с чего всё началось: мусор, ведро и немного тухлого творога. Великие вещи всегда начинаются с дерьма — просто потом на них кладут кафель, ставят фонари и пишут красивое название.

Начну с одного чувака. Есть в Вене такой парень — Филипп Маурер, заведует районным музеем Видена. Музей маленький, зато внутри столько старья, что даже бабушки на блошином рынке позавидовали бы. И всё это не просто хлам — а настоящие артефакты: вещи, картины, документы, и даже штуки, которые выглядят как мусор, но на самом деле история.

Маурер пашет на чистом энтузиазме — бесплатно, без бонусов, без премий. Просто потому, что любит Виден, как нормальный венец любит жареные шницели и тишину после 22:00. Честный мужик, не пиарится, не клянчит гранты, а просто делает своё дело.

Если пройтись по Freihausviertel — Schleifmühlgasse, Heumühlgasse, Mühlgasse — сразу видно, что всё тут вертелось вокруг мельниц. А всё потому, что вдоль старого русла Винфлюсса когда-то стояли мельницы, как сейчас кофе-точки — через каждые двадцать метров.

И вот была одна, «Bärenmühle», по-русски — «Медвежья мельница». Не потому что там мёд мешали, а потому что в 1160 году один мельник подрался с настоящим медведем. Представь картину: мужик в холщовых штанах, бочка муки и огромная зверюга, прет на него. И вот этот мельник вместе с сыном навалили зверю таких пиздюлин, что тот отправился в медвежий рай. С тех пор мельница стала легендой, а местные сделали картину — чтобы не забыть, кто тут кому морду бил.

Если ты хоть раз шатался по Карлсплацу — а значит, пил кофе на скамейке, ругался на голубей и, возможно, размышлял о смысле жизни после пятого шота эспрессо — то наверняка замечал эту громадину с куполом и колоннами, будто кто-то пытался построить Рим прямо посреди Вены. Это она — Карлскирхе. По документам звучит красиво и свято: Pfarrkirche Heiliger Karl Borromäus. А по-человечески — храм имени святого Карла, построенный другим Карлом, который просто очень хотел, чтобы все знали, кто тут главный Карл.

Короче, был у нас такой тип — император Карл VI. Махнул рукой в 1716 году и сказал: «Постройте мне, сукины дети, храм! Большой, чтоб аж из Праги видно было!»

Ну и начали строить. Место выбрали не абы где, а у самого Винфлюсса — тогда это была речка, не канал в бетонном гробу, как сейчас. Вокруг пасли коз, рос виноград, и пахло не лавандой, а смесью дерьма и надежды на долгое правление.

Архитекторов было трое, и все с именами, будто из оперы: Йоганн Бернхард Фишер фон Эрлах, Йоганн Лукас фон Хильдебрандт и Фердинандо Галли-Бибиена. Император, видимо, боялся, что один напортачит, поэтому нанял трёх сразу. Как известно, когда трое строят храм — получаются колонны от римлян, купол от турков и фасад, который не поймёшь, из какого сна.

Строили долго — аж до 1737-го. Кто бы сомневался. За это время в Вене сменились моды, штаны, любовницы и цены на пиво. Когда наконец всё закончили, император явился лично и остался очень доволен увиденным.

В 1738-м провели первую мессу. Народ притопал, огляделся и, наверное, подумал: «Ну, если уж молиться — то только тут». Купол сиял, статуи пялились с фасада, а колонны выглядели так, будто украли их у древних греков и переплавили на австрийский лад.

Короче, жили-были монахи и всякие благочестивые ребята и решили они построить себе церковь. А земля-то не их! Пришлось торговаться с каким-то маркграфом по имени Леопольд IV — чувак, судя по всему, любил бумажки и печати больше, чем женщин. Так вот, в 1137 году они подписали документ, который звучит примерно так: ты мне землю, я тебе спасибо.

И что вы думаете? Бумажка эта до сих пор хранится в музейчике на Видене! Почерк, конечно, как будто писала курица после того, как в неё влили литр вина, но факт остаётся фактом: именно с этой сделки началась история района, где теперь борются за парковочные места и место в кофейне.

Там, где сегодня стоит музей, раньше было так называемое Tröpferlbad. Не путай с чем-то романтичным. Это не сауна, не джакузи и не велнес-зона — это был общественный душ для бедных и вонючих.

До конца XIX века в большинстве венских квартир не было ни ванной, ни душа, ни даже нормальной дыры, куда можно слить воду. Так что народ приходил туда отмывать недельный слой пота, сажи и грехов. Воду нагревали дровами, мылись по талонам, а если кто-то слишком долго намыливал задницу — его могли оттуда выпереть.

Открыли баньку в 1893 году, а в 1978 прикрыли — то ли из-за гигиены, то ли потому, что к тому времени уже каждый второй венец имел душ и стиралки, и мыться в толпе перестало быть весело.

Если захочешь посмотреть, как это выглядело — приходи в музей. Там тебе покажут: деревянные кабинки, ржавые краны и ведро, в котором наверняка кто-то оставил кусок мыла с 1956-го.

До того, как по улицам катался автобус 13А, здесь гремела трамвайная линия 13. Запустили её в 1913-м, и она моталась от Альзерштрассе до Южного вокзала. Гремела, скрипела и вызывала у людей хроническое сотрясение задницы, но зато возила стабильно.

В 1961 году трамвай сняли с линии и заменили автобусом. Но не простым, а двухэтажным! Да-да, в Вене катались настоящие доппельдекеры, как в Лондоне. Верхний этаж считался элитой — туда лезли все, кому хотелось посмотреть на пробки сверху вниз и почувствовать себя аристократом хотя бы три остановки.

В 1990 году двухэтажный автобус списали — видимо, потому что у венцев закончились шеи, чтобы по лестнице лазить. Остался обычный, скучный, плоский автобус 13А, который сегодня бодро пыхтит по маршруту, собирая старушек, студентов и хмурых психотерапевтов.

И вот что круто: Вена — единственный город в мире, где в каждом районе есть свой музей. Да, ты не ослышался. В каждом, мать его, районе. Даже в тех, где единственное историческое событие — открытие «Биллы».

Музей на Видене прячется в Клагбаумгассе 4. Работает всего два раза в неделю — вторник с 10 до 12 и среда с 16:30 до 18:30. Всё бесплатно. Но если ты придёшь в школьные каникулы — не удивляйся, что двери закрыты: даже музейщики хотят отдохнуть от истории.

И знаешь, что самое забавное? Зайдёшь туда, и пахнет всё равно стариной — бумагой, пылью, железом, и где-то в углу лёгкий аромат того самого Тропферльбада.

Так вот, Виден. Место душевное, культурное и слегка странное.Тут живёт одна женщина — Лея Халбвильд, местная начальница, которая решает, где будут висеть мешки для собачьих какашек, а где детские площадки и каштаны. Да-да, даже ты можешь открыть рот и сказать: «Эй, Лея, а что это за бардак у нас на детской площадке?!» И она обратит внимание на проблему, даже если «заявителю» лет 10 от силы.

Вот вам пример:

Кроме того, Лея отвечает за перекрёстки, где тебя может снести машина. Ставит там зебры, светофоры и делает так, чтобы дети шли в школу, а не в травматологию.

А ещё летом жара в Вене такая, что яйца можно жарить прямо на капоте. Поэтому Лея придумывает, где воткнуть деревья, чтобы хоть немного тени было. Говорят, скоро на Виденер Хауптштрассе вырастет маленький лес. Так что готовьтесь — через пару лет там можно будет грибы собирать.

Короче, все свои соображения по улучшению района можно лично донести до фрау Хальбвильд.

Есть несколько способов:

Над вечным грохотом подземки

Каждый декабрь этот парень появляется как по расписанию — трубочист, мать его. Шляется по дворам, желает всем доброго здоровья и натирает людям пуговицы — чтоб, значит, в новом году не сдохли от невезения. Весь в чёрном, с лестницей на плече, будто только что вылез из печки, и гордо несёт свою сажу как орден.

Эти ребята — настоящие символы удачи. Хотя по сути просто спасают нас от того, чтобы дом не превратился в дымовую шашку. Без них половина Вены к весне бы сгорела. И да, у них даже музей есть — на Klagbaumgasse 4, о нём уже писал выше.Там можно глянуть, как раньше чистили камины — вручную, без всяких фильтров и касок, просто с чувством, толком и лёгким намёком на суицид.

Короче, в Вене есть две улицы, где детям официально разрешают вытворять всё, что душе угодно. Без визга тормозов, без рёва моторов и без тётки, которая звонит в полицию, потому что ты «шариком попал в её бампер».

Речь идёт о Phorusgasse и Waltergasse — там раз в месяц по четвергам улицы закрывают к чёртовой матери для машин. Всё. Нет авто, нет проблем. Можешь бегать, кататься, рисовать, валяться, танцевать, и даже устроить импровизированные олимпийские игры по «кто дальше плюнет семечкой».

Организует это чудо контора под названием Agenda Wieden — ребята, которые искренне верят, что мир можно сделать лучше. Ну, или хотя бы чуть менее унылым. Они тащат туда бесплатные игры, мячики, мелки и прочие радости жизни. И если у тебя нет велика — одолжат. Бесплатно.

На гербе торчит ива, такая вся из себя поэтичная и нежная. Только прикол в том, что «Виден» не пошёл от слова «ива». Даже рядом не было. Просто кто-то когда-то плохо слушал в школе. На самом деле название — от слова «Widum von Sankt Stephan», то есть «священные владения церкви Святого Стефана». То есть земля-то не от природы «зеленела», а была просто в собственности церкви — типа «не трогай, Божье». С 1137 по 1723 всё это добро было под крылом Святого Стефана. Вот и вся «поэзия».

Эта часть герба — чисто олигархический олдскул. Райончик этот нарисовался аж в 1813 году, когда один хитрый граф из рода Шаунбергов решил, что пора бы и себе немного Вены под замок забрать. С тех пор на гербе — Стефанова башня, окружённая стеной и венчанная графской короной, чтоб сразу было видно, кто тут главный. А корона, между прочим, не просто блестяшка — это кусок старого герба графов Штарембергов, тех самых, что любили землю больше, чем своих жен.

А теперь самое вкусное — Хунгельбрунн. Когда-то это была такая предрайонная деревушка между Виденом и Маргаретеном. В 1850-м её впихнули в четвёртый район, а в 1861-м — выгнали в пятый. Типа «спасибо, но нет, с нами уже тесно».

Название — от легендарного колодца, который я уже описывал выше. Вокруг этого капризного колодца тусуются три святого чувака:

А рядом, говорят, были виноградники. Ну а где вино, там и легенды.

В общем, если собрать всё это в кучу, выходит, что герб четвёртого района — как семейный альбом с тремя поколениями психопатов: церковь, графы и крестьяне — каждый оставил свой след и свою морду. Но зато красиво блестит. А блестит — значит, живём.

Вот такой получился текст про наш славный четвёртый район Вены. Даже не ожидал, что у меня за двадцать с гаком лет жизни тут накопилось фоток, как у японского туриста после экскурсии по всему Евросоюзу. Один жёсткий диск на 2 терабайта — под завязку! Всё — дома, парки, случайные пьянки и криво снятые памятники, когда камера решила, что фокус — это необязательная функция.

Честно скажу — когда писал этот текст, сам офигел, сколько нового узнал. Казалось бы, живу тут уже столько лет, что каждый камень на углу здоровается по имени, а всё равно открывается какая-то новая историческая хрень. Приятно, чёрт возьми.

Короче, четвёртый район теперь не просто место, где я пинал голубей и пил вино на лавке в далёком 2008 году, а целая маленькая вселенная со своими закидонами, легендами и психами.

Работа по пятому району уже кипит. Планирую закончить к середине следующего месяца, если, конечно, жизнь снова не решит подкинуть сюрприз в стиле «тебе что, заняться нечем?»

#лонг #жизнь #вена #история