«Братья Систерс» — сквозь золотой песок

Дикий Запад, расцвет Калифорнийской золотой лихорадки и два неуравновешенных брата.

Америка, еще на заре заселения европейцами, воспринималась массами как шанс оставить прошлую, не всегда удачную, жизнь и попытать счастья на необжитом континенте, полном заманчивых и не всегда законных перспектив. Если на первых порах в новый мир тянулись преимущественно жители Старого Света, со временем к ним присоединились африканцы, правда не по своей воле, и азиатские «затворники». В результате Соединенные Штаты стали ярчайшим олицетворением нового начала.

В образ страны, сулящей отпущение грехов и богатство любому, кто решится броситься за ним в неизвестность, идеально вписалась череда золотых лихорадок. Хотя первая американская «драгоценная истерия» обрушилась на Джорджию образца 1828-го года, самой знаменитой оказалась Калифорнийская золотая лихорадка. Она началась два десятилетия спустя, в 1848-ом году, в окрестностях крохотного Сан-Франциско.

Для региона, который представлял собой полупустое захолустье, коих на Диком Западе было превеликое множество, начало стихийной золотодобычи стало поворотной точкой. Будущие старатели тянулись к побережью Тихого океана со всего света — только в 1849-ом на прииски прибыло порядка 90 тысяч человек. А уже к 1870-му году население Сан-Франциско выросло почти в 300 раз — с 500 до 150 тысяч жителей. То было безжалостное чудо, оказавшее серьезное влияние как на облик Соединенных Штатов, так и на остальной мир.

События «Братьев Систерс», вестерна французского режиссера Жака Одиара, берут начало в Орегоне. Время топчется у середины 19-го века, Запад все такой же Дикий и неприветливый, а в соседнем от Орегона штате вовсю бушует та самая Калифорнийская золотая лихорадка. Вся Америка оказалась под ее чарами — даже дворняги о ней неустанно судачат, жутко мечтая разбогатеть. Эта «золотая воронка», проглотившая тысячи жизней, является незримой силой, что беспринципно движет людьми.

Братьев Чарли и Илая прославила не столько дурацкая фамилия Систерс, сколько их связи со смертью. Точнее говоря, умение знакомить ее с обывателями. Младший брат Чарли вспыльчив, целеустремлен и безжалостен — эдакая квинтэссенция жителя Дикого Запада, любящего пострелять и не щадящего ни себя, ни окружающих. А вот усмиренный годами Илай гораздо покладистее и миролюбивее, хотя это не делает его менее смертоносным.

На жизнь эта парочка зарабатывает тем, что убивает людей по чьей-либо просьбе, когда достойных, а когда таких же беспринципных, как и они сами. По сути, они являются охотниками за головами, которым не нужно официальное разрешение на убийство. За годы они настолько поднаторели в этом деле, что могут вдвоем, даже налакавшись дешевого пойла, отправить на тот свет дюжину вооруженных бедолаг.

Очередной целью братьев становится некий Герман Уорм. Будучи способным химиком, он разработал реагент, способный поставить с ног на голову всю золотодобычу — стоит ночью вылить его в реку, как драгоценный металл начинает сиять. Больше не нужно целыми днями гнуть спину и просеивать землю в поисках жалких желтоватых крох. Потому на фоне бушующей золотой лихорадки открытие Уорма становится лакомым кусочком, который рано или поздно из него вытянут, вероятнее всего, под жуткими пытками.

Поскольку Чарли и Илай известны силой, а не умом, они являются лишь частью плана по поимке Уорма. Разыскать его и передать братьям должен Джон Моррис — то ли частный сыщик, предвосхитивший «пинкертонов», то ли обаятельный дьявол, не стесняющийся сгубить парочку душ. Так или иначе, охота за химической формулой быстро достигает логического завершения.

Правда финал оказывается не столь очевидным — Моррис и Уорм находят общий язык и объединяются для добычи золота. В результате незадачливым братьям предстоит выследить и убить не только простого химика, но и хитрого сыщика, умеющего обращаться с оружием. В этот самый миг Жак Одиар противопоставляет персонажей, которых объединили осознанные убеждения, главным героям — братьям по крови, в некоторой степени, вынужденным быть вместе.

По мнению Чарли, они с Илаем являются сосредоточением всего дурного, что было присуще их отцу. Именно поэтому Чарли периодически напивается до беспамятства и охотно тискает проституток, и именно поэтому они с Илаем так умело обращаются с оружием. Ему кажется, что отцовская кровь, наверняка, черная, словно вороньи глаза, заочно лишила их права выбора, и из-за унаследованного темперамента они вынуждены до конца жизни убивать.

Подвох в том, что Чарли либо недостаточно умен, либо его сбивает с толку чрезмерная близость, не позволяющая разглядеть истинное лицо Илая. В действительности он сентиментален и добр, а кровопролитие не приносит ему особой радости. Более того, он оказался заложником подобной жизни исключительно из-за привязанности к младшему брату.

«Братья Систерс» — это не столько вестерн, сколько умело завуалированная история о силе кровных уз. Жак Одиар противопоставляет Чарли и Илая их отцу, указывая на то, что человека формирует выбор, и лишь нежелание меняться способно сделать его заложником чужих ошибок. В свою очередь, Моррис и Уорм, которые по собственной воле и вопреки противоречивому прошлому объединяют усилия, лишь подтверждают данную мысль.

Попытка демонизировать силу кровного родства является не единственной важной темой фильма. На фоне всегда маячит обманчивый силуэт легкой наживы, способной погубить даже благие начинания. Наиболее очевидным ее олицетворением выступает золотая лихорадка, на которую слетелись сотни тысяч алчных и сломленных жизнью мотыльков, но по-настоящему разбогатели лишь единицы.

Не отстают от старателей и братья Систерс. Дело даже не в том, что в определенный момент легкая нажива сбивает их с толку, а в том, что они всегда шли по легкому пути, особенно Чарли. Вместо того, чтобы хотя бы попытаться превзойти отца, на которого он вечно ссылается, он покорно следует его примеру. К чему напрягаться, если можно делать то, что у тебя прекрасно выходит? И плевать, что для этого придется десятками убивать людей.

Несмотря на все вводные у Жака Одиара вышел довольно разносторонний фильм. Он лишь условно очерчивает упомянутые темы, чередуя их с юмором, трагедией и великолепными ночными перестрелками. Кромешная тьма, на фоне стрекочет какая-то живность и ничто не предвещает суматохи, но в момент наименьшего напряжения тьму, подобно молниям, прорезают всполохи выстрелов. Когда стрельба заканчивается, мрак вновь заволакивает экран, но мирная возня природы сменяется криками раненых и руганью живых.

Отдельного упоминания заслуживает композитор Александр Деспла. Не так давно он отличился работой над «Формой воды» и «Островом собак», и на этот раз ему вновь удалось написать музыку, которая, не перетягивая на себя одеяла, задает верный тон происходящему и наполняет его должным колоритом. А в случае с «Братьями Систерс» и вовсе именно музыкальное сопровождение напоминает о том, что фильм имеет отношение к классическим вестернам.

Прежде всего «Братья Систерс» — это крайне удачный эксперимент, в котором Жак Одиар совместил чуждый для себя вестерн и жанровое европейское кино. Результат этого смешения оказался слегка предсказуемым, но при этом в меру увлекательным и глубоким. Разве что хмельному Хоакину Фениксу можно было уделить чуточку больше внимания.

PS. Если понравился текст - ищите нас в VK и Telegram.

#long #DeadDinos