От скандала к скандалу: с какими проблемами сталкивался «Оскар»

История проблем самой влиятельной кинопремии мира.

Премия «Оскар» всегда сопряжена с казусами или скандалами: от ошибочной победы «Ла-ла-ленда» в категории «Лучший фильм» до публичной порки Академии кинематографических искусств и наук за малое количество темнокожих номинантов. Однако то, что видит рядовой зритель — лишь вершина айсберга из интриг, маркетинговых трюков и боязни остаться в прошлом. The New Yorker подробно разобрался в подноготной премии «Оскар», а DTF публикует перевод материала.

Приземистое девятнадцатиэтажное здание Американской академии кинематографических искусств и наук стоит на бульваре Уилшир в окружении автомобильных магазинов. 14 января прошлого года Шерил Бун Айзекс (Cheryl Boone Isaacs), президент Академии, прибыла туда в 2:30 ночи. Через несколько часов ей предстояло объявить номинантов на 88-ю премию «Оскар» на пресс-конференции. Бун Айзекс, тактичная женщина за шестьдесят, с чёлкой и нелепыми очками, занимала свой пост с 2013 года.

Так рано она приехала, чтобы принять соответствующий внешний вид и попрактиковаться в произношении имён и названий. За год до этого она случайно прославилась в интернете после того, как назвала кинооператора Дика Поупа Диком Пупом (Dick Poop, Член Какашка).

На долю Бун Айзекс, первого чернокожего президента и третьего президента-женщины в истории Академии (после Бетт Дэйвис (Bette Davis) и Фэй Канин (Fay Kanin), выпали неспокойные времена. В 2015 году все актеры, номинированные на «Оскар», были белыми, а драма «Сельма» о защите гражданских прав афроамериканцев не получила номинаций вообще — ни за работу режиссёра Авы Дюверней (Ava DuVernay), ни за актёрские работы.

В ответ на это активистка Эйприл Рейн (April Reign) придумала хэштег «#Оскартакойбелый (#OscarsSoWhite) и запустила движение, так явно обозначившее проблемы с отношением к меньшинствам в Голливуде, что академики не могли не отреагировать. Бун Айзекс совсем не хотела, чтобы в 2016 году это повторилось.

Когда ей делали макияж, один из сотрудников угрюмо передал ей бумажный пакет со списком названий и имён. Мало того, что за актёрские работы были номинированы только белые, так ещё и фильм «Голос улиц» (Straight Outta Compton) о гангста-рэперах N.W.A был отмечен только за сценарий, написанный белыми. К тому же «Крид», сиквел «Рокки», снятый чернокожим режиссером и с афроамериканцем в главной роли, получил ровно одну номинацию — за работу Сильвестра Сталлоне.

На часах было почти 5 утра, когда Бун Айзекс спустилась на лифте во внутренний кинотеатр Академии с красным бархатным занавесом и двумя статуэтками в виде слонов. Там она вместе с актёром Джоном Красински зачитала содержимое пакета толпе заспанных журналистов. Бун Айзекс — опытный PR-специалист, так что она старалась держаться на позитиве, хотя, как она сказала мне позднее, «знала, что с точки зрения PR это всё будет очень непросто».

Эйприл Рейн незамедлительно возродила свой хештег, и он завирусился. Джада Пинкет Смит (Jada Pinkett Smith), жена Уила Смита, которого не номинировали за фильм «Защитник», через Фейсбук сообщила, что собирается бойкотировать церемонию. Спайк Ли призвал к тому же, высказавшись в своём Instagram: «40 Белых Актеров За 2 Года И Ни Одного Чёрного. Мы Что, Ничего Не Будем С Этим Делать?! Что За хрень!!» (40 White Actors In 2 Years And No Flava At All. We Can’t Act?! WTF!!).

На следующей неделе во время церемонии King Legacy Awards, где Бун Айзекс вручали Гуманитарную премию имени Розы Паркс, актёр Дэвид Ойелоуо (сыгравший Мартина Лютера Кинга младшего в «Сельме»), прервал свою заготовленную речь, чтобы сказать: «У Академии есть проблема».

В этот же день Бун Айзекс выпустила заявление, в котором говорилось, что ей «печально от того, как мало внимания уделено меньшинствам» и пообещала «большие изменения». Внутри Академии споры вокруг этой темы не угасали как минимум с 2012 года, когда издание Los Angeles Times сообщило, что из почти шести тысяч членов Академии 94 процента были белыми, а 77 процентов — мужчинами, со средним возрастом 62 года.

Чтобы стать членом Академии, нужно предоставить два рекомендательных письма. Затем нужно раз в год платить взнос в размере 350 долларов, чтобы академики могли ходить на показы фильмов, какие-то из которых потом будут номинированы.

В конце 2015 года Бун Айзекс объявила, что приведёт в действие инициативу под номером А2020, целью которой было за десять лет повысить разнообразие меньшинств и женщин в Академии в два раза. Когда #OscarsSoWhite вышел из-под контроля, она решила ускорить проект.

21 января в переговорной на седьмом этаже Академии коллегия председателей собралась на экстренное совещание. Коллегия эта состоит из трёх представителей от каждой из 17 ветвей организации. «Напоминает родительские собрания в школе» — сказал мне как-то один сценарист. Да, только если бы в ваш родительский комитет входили Том Хэнкс и Аннет Бенинг. Коллегия единодушно постановила, что нужно разнообразить общее число членов, наделённых правом голоса.

Сделать это планировалось с помощью агрессивного набора новых членов, при этом некоторым старым предлагалось присвоить «почётный статус». Право голоса давалось бы только тем, кто активно работал в индустрии за последние десять лет, за исключением тех, кто снимался три десятилетия подряд или хотя бы раз был номинирован на «Оскар». Другими словами, тех, кто пару раз снимался в кино при Эйзенхауэре, собирались лишить голоса.

Известия о планах Академии были встречены с ликованием. Среди прочих радовалась и Ава Дюверне, которая твитнула: «Стыд — отличная мотивация». (Shame is a helluva motivator). Однако вскоре наступили последствия.

Поскольку Академия не выпустила список, в котором были бы указаны имена тех, кого лишат права голоса, старички посмотрели на свои страницы на IMDb и запаниковали.

Через несколько дней после заявления Бун Айзекс журнал Hollywood Reporter опубликовал несколько гостевых колонок от обозлившихся на весь мир ветеранов Академии: режиссер Стивен Верона (Stephen Verona) («Лорды Флэтбуша», 1974 год) был «ошарашен, а затем пришёл в ярость»; продюсер Дэвид Киркпатрик (David Kirkpatrick) («Красные», 1981 год; «Язык нежности», 1983 год) обвинил Академию в «смене якобы расизма на эйджизм»; Патриция Резник (Patricia Resnick), сценарист классического феминистского фильма «С девяти до пяти» (1980 год), жаловалась на то, что её могут «оттеснить в „почётный“ статус и заменить более молодыми членами» в попытках исправить «кошмарный публичный образ» Академии. Резник посчитала, что на Академии отыгрались за проблемы, свойственные всей индустрии.

Как знает любой, кто смотрел «Бульвар „Сансет“», ничего в Голливуде не боятся больше, чем моральной старости. «Многие из нас были ошарашены» — вспоминает Джон Ван Влиет (John Van Vliet), художник по визуальным эффектам. В семидесятых его прямо с университетской скамьи взяли в Industrial Light & Magic, где он работал над «Империя наносит ответный удар» и «Искатели утраченного ковчега». Сейчас ему 62 года и он одной ногой на пенсии.

Инициатива Бун Айзекс застала Ван Влиета за просмотром работ номинантов, после чего он планировал проголосовать за победителя. На весь процесс по его оценкам уходит примерно 120 часов.

Он имеет в виду 75 миллионов долларов, которые организация выручает на телевизионной трансляции.

Как и лучшие саги Голливуда — «Звездные войны», «Крестный отец», — премия «Оскар» зачастую становится противостоянием поколений. Историк кинематографа Дэниел Смит-Роузи (Daniel Smith-Rowsey) называет последнюю встряску Академии «третьим очищением», вспоминая два прошлых радикальных сдвига в индустрии. Первый случился в двадцатые, когда из-за распространения звукового кино жеманные кавалеры и большеглазые инженю оказались на обочине кинематографа. Как раз тогда, в 1927 году, и была основана Академия — Луисом Майером (Louis B. Mayer), главой M-G-M.

Он надеялся создать превентивный ответ грядущему появлению профсоюзов для каждой профессии в индустрии, организацию, которая бы рассматривала трудовые споры. А премию «за особые заслуги» учредили уже позже, и в мае 1929 года в Hollywood Roosevelt Hotel первый президент Академии Дуглас Фэйрбэнкс (Douglas Fairbanks) за 15 минут споро раздал все статуэтки.

Тогда и только тогда была номинация за лучший дизайн титров. В неё определили все немые фильмы, потому что было бы несправедливо сталкивать их с «Певцом джаза» (The Jazz Singer), тем самым астероидом, уничтожившим динозавров старого кинематографа. В следующем году за звание лучшей картины конкурировали только звуковые фильмы.

Второе очищение случилось в конце шестидесятых, когда система студий находилась в упадке и не могла наладить мосты с культурой молодых. Целое поколение звёзд — вроде Бинга Кросби (Bing Crosby) и Дорис Дэй (Doris Day) — внезапно оказалось слишком консервативным и старомодным. Их заменили новые «этнические» таланты вроде Аль Пачино, Дастина Хоффмана и Барбары Стрейзанд. На смену эпическим пеплумам пришли хиты Нового Голливуда в духе «Беспечного ездока» и «Выпускника». В 1967 году Роберт Эванс (Robert Evans), 37-летний глава студии Paramount, сказал:

Тогдашний президент Академии Грегори Пек — так себе представитель контркультуры — понимал, что Академии придётся взять больше Ев Харрингтон (Eve Harrington) и избавиться от всех Марго Ченнинг (Margo Channing). В 1970 году — как раз тогда «Полуночный ковбой» был признан лучшей картиной года — Пек разослал всем членам Академии письма. В них говорилось, что те из них, кто был «профессионально неактивен», получат статус «членов-корреспондентов» (своего рода эвфемистичная предтеча «почётного члена») и лишатся права голоса.

Так, членами-корреспондентами стали режиссёр фильма «Вторжение зверолюдей» (Invasion of the Animal People, 1959 год) и продюсер «Эббот и Костелло в Голливуде» (1945 год). Последний в ответ назвал Академию «вопиюще высокомерной».

Вместо них пришли молодые знаменитости того времени вроде Кэндис Берген (Candice Bergen), которая до этого в письмах Пеку предлагала набрать новые таланты и доказывала, что «сейчас большинство членов Академии это анахронизмы, которые вставляют палки в колёса невероятно хрупкого механизма под названием кино». Вскоре она и Пек проспонсировали вступление Денниса Хоппера в качестве полноправного члена. Через два года его выгнали за неуплату взносов.

Сегодня Голливуд снова пытается повернуться лицом к разделённому, нервному народу, трения в котором вызваны не движением хиппи, а различными взглядами на человеческую идентичность. Я спросил Бун Айзекс о том, стала ли её инициатива «третьим очищением».

«Я никогда не планировала крупную чистку Академии», — ответила она. Это был дождливый вторник, и мы сидели в Spago, кафе для бизнес-ланчей в Беверли-хиллз. «Голливуд это огромная индустрия в маленьком городе. Оглядитесь вокруг. Видите, насколько местный народ расово разнообразен?» Из всех посетителей только один был чернокожим.

Бун Айзекс едва вернулась с кинематографического фестиваля в Дубае, где пыталась завербовать в Академию иностранных кинематографистов. По её словам, ей всегда нравилась так называемая «концепция международной организации».

Появившись на свет, Бун Айзекс стала младшей дочерью в семье почтальона из Спрингфилда, штат Массачусетс. При этом школу она закончила в Копенгагене. В 21 год Бун Айзекс стала стюардессой в Pan Am. Во время обучения она была одной из двух чернокожих женщин в группе из тридцати человек.

В кинобизнес она попала через старшего брата Эшли, который в шестидесятых стал членом студии United Artists и занимался маркетингом «Вестсайдской истории». К концу семидесятых он стал президентом по дистрибуции и маркетингу в 20th Century Fox, самым успешным чернокожим топ-менеджером Голливуда. Шерил приехала к нему в Лос-Анджелес, но, по её словам, «мы решили, что он не будет мне помогать». Когда люди смотрели на её резюме, они думали, что она дочка Пэта Буна (Pat Boone).

В 1977 году её наняли, чтобы она помогала организовать мероприятие по раздаче интервью в связи с выходом «Близких контактов третьей степени». Среди тех, с кем она работала, афроамериканцев не было.

В восьмидесятых её взяли в Paramount, где она в конце концов заняла пост исполнительного вице-президента по освещению в мировых СМИ и успела поработать над «Форрестом Гампом» и «Храбрым сердцем». Тогда студией управляли одни из первых женщин топ-менеджеров в индустрии вроде Шерри Лэнсинг (Sherry Lansing), однако Бун Айзекс зачастую была единственной афроамериканкой в комнате.

Когда её избрали на неоплачиваемую должность президента Академии, она занимала уникальную должность специалиста по «инклюзии». По её словам, «когда я только получила эту работу, мне говорили: „да тебе, наверное, тяжело“. А я думала: „Мужчине бы вы такое вряд ли сказали“». Будучи женщиной-афроамериканской она всегда отвечала, что жаловаться ей не на что, однако её серьёзно беспокоило множество проблем с отношением к меньшинствам в индустрии.

Весной 2016 года архивариусы Академии без устали учитывали съемочные дни старых членов, а в коллегию представителей постоянно звонили перепуганные академики с вопросом, не грозит ли им понижение статуса. Когда летом после этого представители выбирали нового президента, некоторые кандидаты придерживались антиреформистской риторики. Например, композитор Уильям Голдштейн (William Goldstein) выступал против позиции Академии относительно «ложных обвинений в расизме». Все они проиграли, и Бун Айзекс снова стала президентом — противники её, хоть и разбрасывались громкими заявлениями, были малочисленны.

В июне Академия опубликовала список из 683 новых членов — число это было рекордным. 46 процентов от них были женщинами, а 41 процент не-белыми людьми из 51 страны. Среди них были актёры Джон Бойега, Америка Феррера, Айс Кьюб, Идрис Эльба, Дэниел Дэй Ким и Габриэль Юнион, режиссёры Райан Куглер («Крид»), Маржан Сатрапи, сёстры Вачовски и все три брата Уэйанс: Дэймон, Марлон и Кинен.

Как будто чтобы откреститься от обвинений в эйджизме, в Академию также приняли 91-летнего мексиканского актёра Игнасио Лопеза Тарсо (Ignacio López Tarso).

Отсеялся лишь один процент от всех членов Академии — примерно 70 человек. Их имена не разглашались, чтобы студии продолжали присылать им просмотровые копии фильмов. (Академия, словно йельское студенческое общество «Череп и кости», держит полный список своих членов в тайне, так что студиям остаётся только прикидывать примерный состав тех, кто определяет победителей премии «Оскар»).

Мало кто из новоявленных почётных членов публично заявил об изменении своего статуса. Одним из них стал сценарист Роберт Бэссинг (Robert Bassing), с которым я поговорил в его доме, стоящем к югу от Ранчо Ла-Брея.

Бэссинг пришёл в Голливуд в 1945 году, чтобы работать на Columbia Pictures в качестве сюжетного аналитика. Потом он вместе с женой Эйлин написал сценарий на основе её романа «Домой до темноты» (Home Before Dark), в котором рассказывалось о женщине, вернувшейся из психиатрической лечебницы. Сценарий пошёл в производство, и фильм по нему с Джин Симмонс (Jean Simmons) в главной роли вышел на экраны в 1958 году. Тогда же Бэссинга взяли в Академию.

После этого ни один из его сценариев не был экранизирован. В 1977 году умерла Эйлин, и Бэссинг перешёл на ремесло писателя-призрака и PR.

В июле Бэссинг получил от Академии письмо, в котором его просили обновить список фильмов, в создании которых он участвовал, а также мягко уведомили в том, что он может «соответствовать статусу почётного члена». Затем в октябре пришло второе письмо: «С этого дня вы переведены в статус почётного члена без права голоса».

Мне Бун Айзекс сказала, что эту мини-чистку восприняли неправильно, что дело было совсем не в расовом разнообразии. «Мы скорее хотели добиться большей релевантности Академии», — пояснила она. Однако такими словами она утихомирить недовольных не смогла. Услышав её объяснение ситуации, Бэссинг, покачивая батареей своего слухового аппарата, сказал:

Матушку Долорес Харт, 78-летнюю единственную монашку в Академии, тоже определили в почётные члены. В организацию её приняли в 1960 году, через три года после её дебюта в фильме «Любить тебя» с Элвисом Пресли и за три года до того, как она променяла огни Голливуда на монашескую рясу.

Когда я навестил её в Аббатстве Регины Лаудис в Вифлееме, штат Коннектикут, она добросовестно отсматривала просмотровые копии на своём ноутбуке во время Lectio Divina, которое монахини должны посвящать чтению священных текстов. По её словам, ей понравился фильм «По соображениям совести», кровавая военная драма от Мела Гибсона. Узнав из письма от Академии, что это будет последний год, когда она сможет проголосовать, Харт была разочарована.

Проблема с меньшинствами пролила свет на ныне прекрасно знакомый процесс американской жизни: когда маргинализованные группы получают всё больше влияния, остальные чувствуют, что о них забыли. Но, как и президентская гонка, премия «Оскар» это не просто голосование. За её кулисами крутятся сложные механизмы собственной небольшой индустрии.

В Вашингтоне есть специалисты по общественному мнению и лоббисты, а в сезон наград активизируются особые стратеги, прогнозисты и блоггеры. Политики целуют младенцев и выходят в народ на городских ярмарках; претенденты на «Оскар» жуют сашими и отвечают на одинаковые вопросы об их «процессе работы».

«Академики не голосуют за тех, кто им не нравится», — сказал мне как-то человек, назвавшийся «заклинателем кандидатов». О событиях, где звёзд выставляют на потеху публике, чтобы прорекламировать их фильмы, он выразился так: «Смазкой для зрителя становится талант актёров, а потом они трахают его своей харизмой».

У некоторых актёров (Том Хэнкс, Дензел Вашингтон) есть талант к общению с публикой. Другие же (Майкл Фассбендер, Руни Мара) с трудом переносят все предноминационные мероприятия. Эффективны ли такие кампании — большой вопрос.

В 2010 году, Мо’Ник (Mo’Nique) была номинирована на «Оскар» за лучшую женскую роль второго плана в фильме «Сокровище», хотя она и отказалась умасливать прессу и академиков на вечеринках. Статуэтку она получила, и в своей речи поблагодарила Академию «за то, что она предпочла актёрскую игру политике». (Потом, когда в её карьере случился застой, она назвала это местью индустрии за то, что она отказалась играть по правилам.)

В следующем году 50-летняя Мелисса Лео («Боец»), раздражённая тем, что её не печатают на обложках журналов, проспонсировала собственную кампанию «оскаровской рекламы». И тоже выиграла.

Специальные оскаровские стратеги настаивают на том, что их основная работа — убеждать академиков посмотреть какой-то определённый фильм, лучше всего — на большом экране. Академия пользуется очень сложной системой подсчёта и оценки голосов — один из стратегов попытался проиллюстрировать принцип её работы с помощью двадцати упаковок подсластителя, — но, по сути, для картины лучше, чтобы её поддерживало немного активных людей, чем большое количество неактивных.

Академики предпочитают смотреть фильмы у себя на диване, так что их приходится выманивать из домов — поэтому множество просмотровых сессий начинаются сразу после званых завтраков и бесед со звёздами.

Однажды вечером в среду, когда на дворе стоял холодный январь, Николь Кидман, одетая в модное платье от Louis Vuitton с ярким воротничком, впорхнула в нью-йоркское заведение Monkey Bar. Её спутником был восьмилетний индийский мальчик в костюме: Санни Павар (Sunny Pawar), её коллега по фильму «Лев».

В Monkey Bar они пришли на встречу, после которой шла просмотровая сессия, а организовали всё люди из UNICEF и Пегги Зигель (Peggy Siegal), известная за своё умение подлизываться к «законодателям вкусов».

Для академиков, сезон наград — это нескончаемая вечеринка, которая начинается перед Днём благодарения и заканчивается, когда Новый год уже давно позади. Ранее в этот же день Paramount проводила званый завтрак в Rainbow Room с Эми Адамс и Мартином Скорсезе, в то время как Кеннет Лонерган и Кейси Аффлек, режиссёр и главный актёр фильма «Манчестер у моря», зашли на чай в «21».

В Monkey Bar главный художник, один из нового пополнения Академии, просканировал толпу глазами.

Луиз, вступившая в Академию вскоре после того, как закончился «Остров Гиллигана», находилась в угловой кабинке. (Она играла Сапфо с Лесбоса в сомнительном фильме 1960 года под названием «Повелительница воинов» (The Warrior Empress)). Луиз только пришла со званого завтрака Уоррена Битти.

О проблемах с меньшинствами она говорить отказалась.

В помещение зашло ещё больше академиков, в том числе бывалые актрисы Лоис Смит (Lois Smith) и Рутанайя Альда (Rutanya Alda), которые сели рядом с колумнистом Майклом Мусто (Michael Musto), освещающим ночную жизнь города.

Отведав морского окуня, актёры расселись по местам и стали отвечать на вопросы. Кидман говорила о том, как волнительно ей было встретиться с реальным прототипом её персонажа, австралийкой, которая усыновила индийского ребёнка. Павар через переводчика сообщил, что в Соединённых штатах ему больше всего понравились Статуя свободы и Диснейленд.

В задней части заведения сидел исполнительный продюсер фильма Харви Вайнштейн и крутил головой, пытаясь рассмотреть всё происходящее. Хотя история оскаровских кампаний прослеживается аж до Мэри Пикфорд (она пригласила академиков на чай в свой особняк), никто не занимался этим делом с такой энергией, изобретательностью и безжалостностью, как Вайнштейн, который вместе с братом Бобом управлял Miramax с 1979 по 2005 год.

Из своей штаб-квартиры в Трайбеке Miramax вела своего рода повстанческую войну против крупных студий, что вылилось в полноценную гонку вооружений, когда в 1993 году Miramax была приобретена Disney. В следующем году Miramax выпустила фильм «Криминальное чтиво», который получил Золотую пальмовую ветвь на Каннском кинофестивале и стал первым независимым фильмом, заработавшим больше 100 миллионов долларов.

В 1995 году он уступил «Форресту Гампу» Роберта Земекиса в номинации «Лучший фильм». Тогда вечером на after-party Miramax в ресторане Chasen’s Вайнштейн сказал журналисту Observer, что ему хочется пойти к дому Земекиса и «отплатить ему так, как это делали в Средневековье».

Чтобы упрочить позиции его нестандартных фильмов, Вайнштейн превратил оскаровские кампании в собственную форму сценического искусства. Для «Почтальона», италоязычного фильма о Пабло Неруде, он организовал поэтические чтения с Хью Грантом и Джулией Робертс. Для «Английского пациента», взявшего статуэтку за лучший фильм в 1997 году, он забронировал New York’s Town Hall, где потом романист Майкл Ондатже (Michael Ondaatje) читал своё произведение вместе с режиссером фильма Энтони Мингелой. Событие прошло с аншлагом.

Однако в своих методах Вайнштейн руководствуется не только принципами высокой культуры: ходят слухи, что он запугивает академиков по телефону и саботирует кампании конкурирующих фильмов. Сам Вайнштейн всё отрицает.

В 1998 году партизанская война Miramax достигла пика, ведь именно тогда «Влюблённый Шекспир» скрестил шпаги со «Спасти рядового Райана». Сейчас обе стороны сравнивают то противостояние с Гражданской войной в Испании. DreamWorks выпустила военный фильм Спилберга в июле, и люди месяцами воспринимали его как потенциального победителя в номинации «Лучший фильм». Когда в декабре вышел «Влюблённый Шекспир», Miramax потратила от 10 до 15 миллионов долларов на его продвижение. И приемы у компании Вайнштейнов были грязные.

Люди из Miramax всё отрицают и, более того, утверждают, что «Шекспир» стал «Лучшим фильмом» просто потому, что понравился академикам. (Актёры, составляющие самую многочисленную ветвь Академии, обычно выбирают фильмы об актёрах, что заметно по количеству номинаций «Ла-ла-ленда».) Ходили и контр-слухи: якобы Марк Норман и Том Стоппард списали свой сценарий «Влюблённого Шекспира» с других проектов. Впоследствии эти обвинения фигурировали в двух судебных делах, которые были урегулированы по соглашению сторон.

Однако победа фильма не стала победой Miramax, поскольку в глазах людей студия превратилась из ренегата в хулигана. В конце концов оскаровские кампании получили собственный мета-нарратив.

Сейчас студии совсем не сдерживаются.

В 2001 году DreamWorks организовала для «Гладиатора» «демонстрационный тур» в театре в квартале Сентери-сити — по вечерам там проводились беседы с создателями фильма. И он победил в номинации «Лучший фильм».

Раньше оскаровские кампании в основном вели публицисты студий. Теперь компании всё чаще нанимают стратегов, которые прорабатывают всё от рекламы до работы на местах. Одной из них и была Шерил Бун Айзакс, которая участвовала в продвижении «Артиста» и «Король говорит!», фильмов Вайнштейна, взявших статуэтки за «Лучший фильм». Оба фильма — картины весьма традиционалистские, и они не очень вписываются в её текущую риторику о меньшинствах.

В 2009 году, после того, как «Тёмный рыцарь» Кристофера Нолана не был номинирован в категории «Лучший фильм», Академия расширила количество потенциальных номинантов в этой категории от 5 до 10. Ведь если бы на премию претендовал популярный супергеройский фильм, рейтинги трансляции от этого бы только выиграли.

Две трети всей выручки Академия получает от продажи прав на телетрансляцию церемонии — на эти деньги работает библиотека, образовательные программы и музей организации. (Здание с куполом от архитектора Ренцо Пиано должно открыться в следующем году. Пока что его строят на Миле чудес, части лос-анджелесского бульвара Уилшир.)

Расширение списка номинантов на «Лучший фильм» неизбежно удвоило масштаб оскаровских кампаний. Многие из лучших стратегов — выпускники Miramax. Особенно среди них выделяются Синтия Шварц (Cynthia Swartz), работающая в Нью-Йорке и Лиза Табэк (Lisa Taback) из Лос-Анджелеса — «королевы Востока и Запада», как их назвал один из оскаровских консультантов.

Противостояние между «В центре внимания» и «Выжившим» на самом деле было борьбой Табэк и Шварц. В этом году Табэк выступала за «Ла-ла-ленд», а Шварц за «Лунный свет», хотя Табэк ещё немного консультировала стратегов «Лунного света», а Шварц занималась тем же в команде «Оград».

Стратегии из методички Вайнштейна налицо: в декабре Lionsgate отправила Дэмиена Шазеля, молодого режиссёра «Ла-ла-ленда» в Париж, чтобы он там появился рядом с ветеранами мюзиклов Жака Деми (Jacques Demy). Так он подчеркнул бы влияние классики жанра на своё творчество. А на встречах с актёрами «Оград» присутствовала вдова Августа Уилсона, бывшего владельца известного бродвейского театра.

Вайнштейн, поскольку денег Disney у него нет, недавно начал склоняться в сторону PR-трюков, которые завуалированно называют гуманитарными кампаниями. В 2014 году он организовал встречу женщины, вдохновившей создателей «Филомены», с членами Сената, чтобы они обсудили политику в отношении приёмных детей. (Ещё она встречалась с Папой Римским, о чем писали во всех СМИ.)

Для «Игры в имитацию» он пролоббировал законопроект британского парламента по восстановлению прав британцев, признанных виновными по тому же закону против гомосексуалистов, от которого пострадал Алан Тьюринг.

В прошлом ноябре, когда проблемы иммигрантов освещали буквально все, у Санни Павара возникли проблемы с визой, из-за чего он не мог попасть в Нью-Йорк на премьеру «Льва». Вайнштейн позаботился, чтобы об этой мелкой бюрократической проблеме трубили на каждом углу.

Академии пришлось ограничить агрессивную индустрию оскаровских кампаний. Теперь просить, чтобы академики проголосовали за фильм, нельзя, так что стратеги ходят вокруг да около: «Вы точно получили просмотровую копию?» В 2010 году Николас Шартье (Nicolas Chartier), продюсер «Повелителя бури», разослал множеству академиков электронные письма, в которых просил их проголосовать за его фильм, а не за «500-миллионную картину», подразумевая «Аватар».

Когда «Повелитель бури» победил в категории «Лучший фильм», Шартье не смог принять статуэтку — ему запретили появляться на церемонии.

Зачастую новые правила появлялись после особенно грязного трюка маркетологов. Например, в 2004 году DreamWorks выпустила рекламу, в которой упоминались цитаты критиков о том, что Шохре Агдашлу (Shohreh Aghdashloo) из фильма «Дом из песка и тумана» обязательно «должна победить» в номинации «Лучшая актриса второго плана». Именно она, а не Рене Зельвегер из «Холодной горы» Miramax. Тем не менее, выиграла Зельвегер, а Академия после этого запретила рекламные сообщения, в которых «умаляются достоинства конкурирующих фильмов».

В 2002 году кто-то, кто хотел расшатать позиции фильма «Игры разума», развёл хайп вокруг антисемитских высказываний человека, о котором он снят — математика-шизофреника Джона Нэша. Нэшу пришлось в эфире программы «60 минут» объяснять, что он тогда слышал голоса.

Для студийных боссов каждый укор, направленный против их фильма или актёра, это сигнал, что конкурент, преисполненный духом макиавеллизма, распространяет слухи или манипулирует каким-нибудь журналистом. (Будь то слухи о превышении бюджета во время съемок «Выжившего» или обвинения Кейси Аффлека в сексуальных домогательствах).

Неясно, есть ли от всего этого финансовая выгода. В 2009 году «Миллионер из трущоб» собрал в бокс-офисе больше ста миллионов долларов после того, как получил десять номинаций на «Оскар». Однако «Фрост против Никсона», номинированный в пяти категориях, едва наскрёб 25. Стоимость оскаровских кампаний может достигать 15 миллионов долларов, при этом стратеги получают пятизначные премии за номинации и победы — этого бывает достаточно, чтобы перекрыть всю выгоду.

Сейчас снижение расходов на кампании равноценно одностороннему разоружению, и студии вряд ли перестанут закладывать огромные бюджеты под оскаровское противостояние. Но ради чего?

Как бы Академия ни пыталась диверсифицироваться, актёры определённого возраста всё еще являются ключевой группой, которую осаждают стратеги. После того, как Леонардо Дикаприо снялся в «Авиаторе», он однажды посетил дом престарелых Motion Picture & Television Fund в Вудленд-хиллз.

Каждой зимой кандидаты на «Оскар» собирают небольшие, но важные «почётные награды» на кинофестивалях в Санта-Барбаре и Палм-спрингс. Эти этапы оскаровских кампаний примерно равны выступлениям Хиллари Клинтон перед пожилой аудиторией на курорте Бока-Ратон.

Одним недавним утром в Монтесито Тэб Хантер (Tab Hunter) стоял под эвкалиптовым деревом и мыл из шланга свою 14-летнюю кобылу Харлоу, названную в честь кинозвезды из тридцатых годов. «Хорошая кобылка, только изгваздалась как свинья», — бросил 85-летний, но всё еще привлекательный Хантер.

Когда в 14 лет его открыли агенты киностудий он работал в конюшне рядом с Гриффит-парком. Прозванный «Парнем на тысячу вздохов» он играл солдат, сёрферов и прочих маскулинных персонажей Голливуда пятидесятых. Продюсеры Warner Bros., в звёздном наборе которых он и Джеймс Дин тогда были самыми молодыми актёрами, посылали его на «свидания на камеру» со старлетками вроде Дебби Рейнольдс, хотя на самом деле он тайно встречался с Энтони Перкинсом. Хантер держал это в секрете до 2005 года.

Он покормил Харлоу и мы поехали в итальянский ресторан, где мы встретились с Алланом Глейзером (Allan Glaser), его партнёром на протяжении уже 35 лет. Первый раз Хантер пошёл на церемонию «Оскар» в качестве кавалера Натали Вуд (Natalie Wood).

Хантер стал членом Академии в 1974 году, после чистки Грегори Пека, хотя передовым актёром тогда уже точно не был.

Хантер какое-то время перебивался различными встречами, прежде чем на короткое время появиться в молодежных комедиях восьмидесятых вроде фильмов «Полиэстер» или «Страсть в пыли».

В 2016 году статус Хантера не понизили, хотя, как сказал Глейзер, «поначалу Тэб и правда боялся, что Академия лишит его голоса». Недавно Хантера приглашали на просмотр «Молчания» Мартина Скорсезе, в том числе на обед с Эндрю Гарфилдом. Дома он трудолюбиво проходит через все просмотровые копии, от «Чуда над Гудзоном» (который ему понравился) до швейцарского анимационного фильма «Моя жизнь в качестве цукини».

Как сказал мне Хантер, узнав о том, как Академия отреагировала на #OscarsSoWhite он вымолвил всего два слова: «Полная. Херня». Тогда же он так прокомментировал ситуацию Hollywood Reporter: «Это тонко выверенный план, цель которого — выгнать пожилых белых кинематографистов, основу нашей индустрии».

Хантер кивает.

Сезон наград идёт так долго, что мало у кого хватает на него сил.

Балом правят кинофестивали. На «Санденсе» в январе прошлого года, когда #OscarsSoWhite всё еще был в тренде, Fox Searchlight заплатили 17,5 миллионов долларов за «Рождение нации», драму о рабах-афроамериканцах от Нейта Паркера. Фильм незамедлительно стал фронт-раннером, все смотрели на него как на картину, способную смягчить проблемы Академии.

Но шансы фильма на победы стремительно снизились, когда стало известно, что в колледже Паркера обвиняли в изнасиловании одногруппницы. (Его оправдали, но после этого девушка покончила с собой). Это был провал.

Впоследствии вышло несколько более тихих фильмов о судьбах афроамериканцев, в частности, «Лунный свет», история взросления мальчика из неблагополучного района Майами. Впервые фильм был показан на фестивале Telluride в сентябре и получил восемь номинаций на Оскар.

Когда фестивали заканчиваются, в дело вступают дополнительные события, вроде премий Национального совета кинокритиков США и Гильдии киноактёров, каждая непременно с формальной церемонией. Золотой глобус уж очень похож на мероприятия республиканской партии в Айове — сомнительная награда с преувеличенным влиянием.

Номинантов и победителей Золотого глобуса выбирает Голливудская ассоциация иностранной прессы, над которой многие посмеиваются. Она состоит из 90 журналистов и деятелей зарубежной прессы, которые воспринимают как должное, когда к ним подлизываются.

Например, в этом году продюсеры фильма «Лавинг» о деле Высшего суда, которое поставило крест на законах против межрасовых браков, разослали членам Ассоциации свадебные торты с фигурками жениха и невесты разных рас. Фильм получил две номинации.

Когда поздно вечером 8 января заканчивается церемония Золотого глобуса, звезды начинают пулями носиться по лобби отеля Beverly Hilton, перебегая от одной after-party к другой со скоростью опаздывающих на самолёт пассажиров. Для номинантов это конец долгой недели обязательных походов на всевозможные мероприятия вроде чая с жюри BAFTA в отеле Four Seasons или вечеринки-разогрева от студии Paramount в Chateau Marmont (Мэрил Стрип, Дензел Вашингтон).

Там у барной стойки я встретил сценариста Тэш Грэй (Tash Gray), афроамериканку, которая пишет для телевидения. Она в крупнейшей американской кинопремии не заинтересована.

Она развернулась и указала на Махершала Али из «Лунного света», основного претендента на победу в номинации «Лучший актёр второго плана» и одного из новых членов Академии. Он, в сопровождении небольшой свиты, подошёл к бару. Выглядел Али устало.

Стратеги делят сезон наград на «Фазу I» и «Фазу II»: до и после номинаций на «Оскар». Когда до окончания «Фазы I» оставалось 16 дней, все маркетинговые формулы фильмов уже были готовы: «Ла-ла-ленд» был назначен эскапистской фантазией, так необходимой нашей стране, Виола Дэвиз из «Оград» стала верным кандидатом, особенно после того, как студия Paramount решила выдвинуть её на «Лучшую женскую роль второго плана».

«Лунный свет» нарекли прогрессивно-артхаусной тёмной лошадкой, «Манчестер у моря» — блеклой фестивальной поделкой. А «Скрытые фигуры» — недавним хитом, который мог одновременно обойти «Изгой-Один» в бокс-офисе и разоблачить расизм.

Утром 24 января сотрудники Бун Айзекс приветствовали её с понимающими улыбками. Академия решила отказаться от утренней пресс-конференции и объявить номинации через стрим с Бри Ларсон и Дженнифер Хадсон в качестве ведущих. «Ла-ла-ленд» получил даже больше, чем предполагалось: 14 номинаций. По их количеству он встал в один ряд с рекордсменами «Всё о Еве» (1950 год) и «Титаником» (1997 год). «Лев», тот самый фильм Вайнштена, получил шесть номинаций. И, впервые за всю историю премии «Оскар», в каждой из четырёх актёрских категорий были афроамериканцы.

Однако она тут же акцентировала моё внимание на том, что своими преобразованиями она никогда не хотела повлиять на то, кого номинирует Академия.

Однако тогда конверты всё ещё не были открыты. Результаты, объявленные в воскресенье, могли стать причиной ещё одной череды обвинений. Ведь даже победы картин про афроамериканцев не всегда успокаивают публику. В 2014 году «Лучшим фильмом» была признана картина «12 лет рабства», после чего два года бушевал #OscarsSoWhite.

Бун Айзекс видела, как внимание к меньшинствам в Голливуде то появлялось, то угасало. В восьмидесятых и девяностых успех фильмов «Делай как надо!» и «Ребята по соседству» вроде бы дал понять, что аудитории нравятся фильмы про афроамериканцев. Но приоритеты зрителей поменялись.

Вскоре после оглашения списка номинантов этого года разгорелся ещё один небольшой скандал — в этом списке не было женщин.