Каково это, когда твой любимый сериал никому не нужен

Обратная сторона сериальной культуры.

Что, если бы вам было не с кем обсудить свой любимый сериал? Вы не на необитаемом острове — просто его никто не смотрит. Редактор The Verge испытала это на себе. А мы перевели её историю об одиночестве в мире, где популярных сериалов слишком много, а об остальных никто не помнит.

Когда в 2015 году Netflix выпустил сериал «Родословная» (Bloodline), я решила, что это будет неплохое вложение времени. В нём была атмосферная криминальная драма, развернувшаяся на фоне красот архипелага Флорида-Кис, а в главных ролях — Сисси Спэйсек (Sissy Spacek), Кайл Чэндлер (Kyle Chandler) из Friday Night Lights, легенда Бродвея Сэм Шепард (Sam Shepard) и Хлои Севиньи (Chloë Sevigny). Этот сериал идеально соответствует формуле успеха, ведь так? Разумеется, все будут смотреть его вместе со мной, думала я. Более того, смотреть «Родословную» будет модно.

Оказалось, что в моду он не вошёл. Третий сезон (в котором на три эпизода меньше, чем в первом) вышел на Netflix 26 мая, и на этом сериал закончился. С сериалами Netflix такое бывает редко. Обычно они идут дольше, так что «Родословная» оказалась в компании «Хемлок Гроув», «Марко Поло», «Ричи Рич» и недавно закрытого невероятно дорогого сериала База Лурмана «Отжиг» (The Get Down).

Netflix если и разглашает данные о просмотрах, то только чтобы похвастаться, да и решения о продлении сериалов там принимаются странно. Вряд ли у каждого оригинального сериала Netflix есть огромная аудитория, однако все они идут долго — на телевидении такого удостаиваются только лучшие из лучших.

На данный момент стриминговая компания сняла уже четыре сезона отвратительного «Грейс и Фрэнки» (Grace and Frankie). Единственной причиной тому могут быть номинации актрисы Лили Томлин (Lily Tomlin) на премию «Эмми». «Дом Фуллер» (Fuller House) продлили несмотря на то, что критики были недовольны первым сезоном. «Родословная», с другой стороны, получила в целом позитивные отзывы и выловила одну премию Эмми для Netflix в прошлом году (Бен Мендельсон, лучшая мужская роль второго плана). Вполне логично предположить, что для отмены «Родословной» этот сериал не должен был смотреть вообще никто. Кроме меня.

(Netflix не ответили на предложение дать комментарий.)

Крошечный раздел Reddit, посвящённый «Родословной», свидетельствует в пользу этой причины: у сабреддита 3 300 подписчиков, многие из которых постят только заявления о том, что бросают сериал. Для сравнения, у сабреддита «Лучше звоните Солу» (Better Call Saul), другого хорошего сериала, который никто не смотрит, 111 000 подписчиков.

Но ничего страшного. Я тут не для того, чтобы оплакивать потерю. В конце концов, помимо просмотра «Родословной», я могу шутить о том, что всё ещё смотрю «Родословную». К тому же, мне нравится этот сериал — в нём снимаются многие из моих любимых актёров, а сюжет регулярно подбрасывает новые впечатления. Просто теперь мне очень одиноко, ведь я смотрю сериал, на который всем наплевать.

В более чем трёхсотстраничной книге Superfandom, исследовании того, как фэндом развивался вместе с интернетом, Зои Фрааде-Бланар (Zoe Fraade-Blanar) и Аарон Глейзер (Aaron Glazer) пишут: «Образ тайного фаната, действующего полностью в одиночку, — не более, чем миф. В реальности одиночки редко остаются фанатами надолго». И действительно — я могу утратить интерес к «Родословной» ещё до конца последнего сезона. Ведь такое со мной уже случалось.

Вернёмся на минутку в 2005 год, конец эры, которую определили «Друзья» и «Скорая помощь» — последнее поколение сериалов с двухзначными показателями рейтингов в США. Первой «серьёзной» драмой, по которой я фанатела, была «Анатомия страсти». Мне, как ученице средней школы, его смотреть было, наверное, нельзя.

Обсудить его я могла только с родителями и, впоследствии, с одним коллегой в фудкорте торгового центра. Мои друзья этот сериал не смотрели, а в интернете я тогда только и делала, что играла в браузерные игры про Ким Пять-с-плюсом и сплетничала в Facebook Messenger. Осенью 2011 года я съехала от родителей, ушла с работы в торговом центре и пропустила премьеру восьмого сезона «Анатомии страсти».

Тогда «Анатомия страсти» превратилась из объективно крепкой мыльной оперы для прайм-тайм в скучную кашу из запутанных сюжетных линий, но дело вовсе не в этом. Я перестала смотреть этот сериал из-за того, что мне было слишком одиноко. В итоге я переключилась на «Безумцев» канала AMC, у которых тогда ещё не вышли новые эпизоды, что не мешало студенческой газете моего колледжа писать об этом сериале почти каждый день. Его даже постоянно упоминал мой невероятно продвинутый профессор современной литературы.

Пытаясь нагнать события до премьеры пятого сезона, я получила от IT-отдела колледжа кучу предупреждений о том, что превысила месячный лимит трафика. Даже не задумываясь об этом, я перешла на сериал, который должен был выполнять ту же социальную функцию, что и «Анатомия страсти» в дни, когда моё окружение практически исчерпывалось семьёй.

Давным-давно телесериалы были односторонним разговором. Они приходили в твой дом в определённое время и, если ты при этом присутствовал, то мог их посмотреть. Если рядом с тобой кто-то был, вы смотрели вместе. Почему-то этого было достаточно, хотя я слишком молода, чтобы помнить те времена.

Так или иначе, такое телевидение больше не существует, помимо воскресных ивентов, которыми сопровождаются серии «Игры престолов». Сериал всегда можно записать или посмотреть потом на стриминговом сервисе. А сериалы Netflix (помимо «Очень странных дел», которые прошлым летом были буквально везде) словно существуют в параллельном пространстве.

На дворе эра стриминга, когда весь сезон выходит разом в один день, и нет расписания, диктующего, когда смотреть каждый эпизод. Из-за этого фанаты сериала совсем не синхронизированы достаточно, чтобы на равных его обсуждать. Hulu недавно попытались изменить статус-кво, выпуская серии «Рассказа служанки» раз в неделю. Я бросила этот сериал после третьего эпизода, и наверняка не я одна.

«Анатомия страсти» вышла как раз перед тем, как культура сериалов начала бесконечно и необратимо распадаться на фрагменты силами премиумных каналов и стриминговых сервисов. Потом появился Netflix с его огромным каталогом и, впоследствии, внушительным набором собственных сериалов. Затем на рынок пришли его конкуренты.

Большинство кабельных телеканалов поняли, что специализация сериалов и их разнообразие положительно влияют на прибыль. Множество сериалов с немногочисленными, но преданными фанатами, могут приносить столько же прибыли, сколько один хит, который смотрят все. А производить их гораздо дешевле.

Что более важно, раньше не было Twitter-трансляций, фэндома на Tumblr, сообществ в Reddit, еженедельных роликов с кратким содержанием серий и критическим анализом. Всё это может быть не менее интересно, чем сам сериал, ведь из-за этих дополнительных элементов он выглядит как нечто большее, нечто, в чём можно поучаствовать. Сейчас без этого никак.

С 2012 года Netflix превратился из сервиса по аренде DVD с четырьмя робкими попытками создать оригинальный контент в гиганта с более чем сотней единиц такого контента. И все эти изменения взаимосвязаны.

С одной стороны, в интернете можно найти фанатское сообщество для чего угодно. С другой, существует источник контента, за последние пять лет выросший более чем на 3 000 процентов, каждый качественный продукт которого ещё сильнее разделяет аудиторию. И это только одна компания.

В результате «Я что, единственная, кто смотрит этот сериал?» стало отдельным жанром с нотками «Я сошла с ума? Этот сериал существует только в моём воображении?» и жалостливым стилем. «Почему никто не смотрит Schitt’s Creek вместе со мной?»; «Почему зрители так быстро забыли „Лучше звоните Солу“?»; «Одержимый: Я что, единственный, кто смотрит этот сериал?»; «„Американцы“ — лучшее шоу на телевидении. Так почему же его никто не смотрит?»; «Почему никто не смотрит драму „Нэшвилль“ канала АВС, хотя она понравилась критикам?»; «„Ты — худший“ — лучший сериал из тех, которые вы не смотрите»; «„Оставленные“ канала HBO это лучший сериал из тех, которые вы не смотрите»; «Я что, единственный, кто смотрит „Империю“? И конца таким текстам не видно.

Зачастую сложно понять, почему неплохой сериал вроде «Очень странных дел» становится успешным, а не менее хорошая «Родословная» — нет. Но теперь все сериалы работают по принципу вирусных видео: бесконечный ассортимент и постоянные разговоры о том, какой из них заслуживает того, чтобы тратить на него время. Если сериал выходит в нужный момент, он становится успешным, а если нет — что ж, не повезло.

Получается гораздо более переменчивая культурная среда, разительно отличающаяся от эры «Во все тяжкие» и «Безумцев», которые ещё могли постепенно, шаг за шагом выстраивать свою репутацию и аудиторию. Сейчас очень легко поставить не на тот сериал и в итоге оказаться на моём месте, желая, чтобы любимое шоу исчезло и оставило тебя в покое.

Ещё никогда вероятность смотреть сериал в одиночестве не была столь высокой. И сейчас, когда мы привыкли считать за данность наличие дискуссий, блогов и дополнительных источников информации вокруг всего, что нам интересно, такое одиночество ещё более неприятно. Люди — социальные существа. Мы хотим обсуждать что-нибудь с окружающими! А в сериальной культуре с выбором из бесконечного ассортимента мы хотим, чтобы сделанный нами выбор ещё и служил показателем хорошего вкуса.

Когда сериал не даёт ни того, ни другого, смотреть его становится тяжело.