Язвительный бог и добродушная паства

Подробный путеводитель по удивительным мирам Андерса Томаса Йенсена. О том, как сказочные глупцы приходят к счастью благодаря библейскому символизму и датскому цинизму.

Посланник добра и рыцарь света. Хулиганистый проповедник, осовременивший христианское представление о всепрощении и благодати для искушенной публики. Главный фанат Мадса Миккельсена, превзошедший Хидео Кодзиму и Николаса Виндинг Рефна. Любитель яблок, колких шуток и семейных ценностей. Вечно добрый наставник, дарующий второй шанс любому, кто попросит, и лихой фантазер, трактующий детские притчи на взрослый лад.

За двадцать пять лет карьеры Андерс Томас Йенсен написал множество сценариев для датского кинематографа, а как режиссер поставил всего пять полнометражных картин, при этом получив две номинации и одну победу на Оскаре за короткие метры: «Эрнст и свет» (1996), «Вольфганг» (1997) и «Вечер выборов» (1998) соответственно.

Советую ознакомиться с ними в качестве закуски к основному меню, о котором речь и пойдет далее.

«Было у Отца четыре сына, шпана шпаной, но в каждом из них таилось зерно добра, что долгие годы выжидало подходящего момента, дабы пустить корни.» Возможно, это не лучшие слова для представления криминальной истории про бандитов, стремящихся уйти на покой с кучей денег, но с другой стороны, герой сегодняшнего путеводителя также не считает нужным ограничивать себя одним или хотя бы двумя жанрами.

Начинается все с того, что главарь банды по имени Торкильд в день своего рождения чуть было не пристреливает друга из-за постоянной паранойи и стресса. Бандитская жизнь не приносит удовольствия, да и жена все не хочет возвращаться к нему. А единственным подарком оказывается крупнокалиберный ствол от старых товарищей, очередное напоминание об усталости от криминала. «Пора в своей жизни что-то менять» – решает Торкильд и после заказной кражи бросается в бега вместе с друзьями детства.

Квартет беглецов не блещет амбициями от слова совсем: не испытывает моральных терзаний, да и мозгами не обременен. Каждый из них живет плотскими утехами: один сидит на наркотиках, другой одержим огнестрельным оружием, а третий постоянно что-то жует. Один только Торкильд обладает поистине великим даром: вести за собой этих олухов, стремясь к высшей цели – обрести внешний мир и внутреннее спокойствие.

Череда нелепых оплошностей заводит неудачников глубоко-глубоко в лес, где те натыкаются на заброшенный ресторан, которому на первое время суждено превратиться во временное укрытие, а затем переродиться в нечто куда более важное и сокровенное. Прежняя жизнь оставляет героев практически сразу же: мысли о прошлом перестают угнетать, а страх погони уступает место умиротворенным лесным видам, располагающимся вокруг развалин, что так и тянут на воспоминания.

Грезы из далекого детства являются в виде ярких зарисовок о каждом из беглецов, отражая их давние травмы и проблемы в семье. Любителям Роя Андерсона понять их будет нетрудно, всем же остальным предстоит неловко улыбаться и ломать голову над неряшливыми этюдами, напоминающими поучительные поговорки из детства. Например о том, как отец долгие годы растил яблоню: однажды сын сорвал первый плод, съел второй и испортил третий, не слушая упреков матери. Из-за чего отец в итоге повесился на этом самом дереве, а мальчишка-то всего-навсего хотел личную комнату, но его никто не слушал и не воспринимал всерьез.

Мерцающие огни из далекого прошлого, словно рождественское чудо, посещают погрязшие в пороках души и приносят вместе с собой давным-давно позабытое тепло и радость. Каждый такой фрагмент находит отголоски и в настоящем. Торкильд постепенно тратит капитал на ремонт ресторана, любитель кокса Питер, которого отец в детстве запер в шкафу, дабы отучить от курения, проходит ровно такой же «ритуал» очищения от наркотической зависимости и обретает счастье. История поочередно наказывает и перевоспитывает великовозрастную шпану, даруя обновленным сердцам желанный внутренний покой.

Любой, кто ставит под угрозу жизни близких людей и не ценит чужие стремления, получает возможность пересмотреть жизненные приоритеты, что очень важно, без принуждения. Подобные трансформации позволяют героям окунуться в беззаботное детство и прочувствовать трепетный восторг от дружного забега к морю голышом. В этих ярких моментах жизни зарождается истинное добро, ибо вся грязь остается позади, в далеком и недосягаемом вчерашнем дне.

Праведный Торкильд ведет послушную паству к новой жизни, очистившись от зла, оставив прошлое позади и взявшись за благое дело. В «Мерцающих огнях» постепенно не остается ничего от первоначальной криминальной драмы, да и вообще от привычных жанров. Вместо этого на экране рождается легенда, древний сказ о приятелях, отказавшихся от пороков и нашедших друг в друге семью. Они все еще неудачники, без денег и таланта, но с благими намерениями и чистыми сердцами.

И этого оказывается более чем достаточно, по мнению режиссера, чтобы назвать их счастливыми и достойными получить второй шанс. Андерс Томас Йенсен благословляет заблудшие души и принимает их не самые приятные натуры, отпуская грехи и награждая счастьем в качестве платы за проделанный путь. Навеянный мною пафос и надменность могут показаться лишними и даже обманчивыми, ибо картина изрядно наполнена черным юмором, скандинавским ярким абсурдом, но в то же время колоссальной любовью к человеческому роду.

Умение разглядеть добро в каждом и осознание того, что счастье не приходит с возрастом, что его нужно построить своими руками – таковы качества должны быть у того, кто решится отправиться в путь на поиски мечты, а «Мерцающие огни», в свою очередь, помогут не потеряться на этой скользкой тропе по миру полном мрака и насилия.

Сегодняшний герой один из немногих постановщиков, сумевших отыскать воплощение собственного «я» в первой же работе. Блестящее попадание в яблочко не раз будет отражаться в последующих фильмах режиссера в виде повторяющихся мотивов, одних и тех же актеров-приятелей, а также узнаваемой прямолинейности.

Благо эффект изрядно скрашивается за счет уникальных сюжетов и постоянной смены обстановки. На сей раз Андерс Томас Йенсен обратился к черной комедии о двух приятелях-мясниках, что терпят неудачи на поприще самостоятельного бизнеса, пока один из них, не выдержав оскорблений со стороны бывшего босса, не решает добавить в меню изысканный деликатес – человечину.

Напоминающая легенды о Суини Тодде, но умеренно мрачная история закручивается вокруг того, как замотивированный человек вновь восстает против бездушного начальника и берет инициативу тянуть на себе того, в ком нет амбиций и желания расти над собой. Еще вчерашние бугаи с района уже сегодня трудятся на работе, где тех постоянно унижают и не воспринимают всерьез, а уже завтра они откроют собственное дело, с которым им также не суждено будет добиться успеха.

Едкая ирония Андерса Томаса Йенсена прослеживается в каждом аспекте драматургии. Взять хотя бы главных героев, которых морально травит общество, а те в отместку награждают покупателей особенным «куриным» мясом. В поисках любви и признания неудачники пользуются, возможно, единственной в жизни возможностью заявить о себе и не ошибаются. В конце-то концов, даже самый совестный человек закроет глаза на принципы, когда жизнь чудесным образом начнет налаживаться. Вот уж точно многовековая истина.

Если же убрать ухмылку с лица и поближе рассмотреть историю успеха двух потрошителей, то в глаза попадет удручающая и чересчур правдивая мораль о том, как издевательство и самое что ни на есть бытовое угнетение приводит к тому, что жертва, ищущая добра, идет на свершение неимоверного зла. Говоря проще, беспочвенная злоба над слабыми способна породить на свет любовь, чьи проявления будут страшнее любой ненависти.

В какой-то степени это трагедия всего нашего рода, когда бесчеловечные его представители делают все возможное, дабы молодые умы были взращены без эмпатии и базовых принципов морали. Выступая адвокатом жертв хочется заявить: «Какой смысл любить, если тебя никто не любит?». Звучит не слишком здраво, соглашусь. Однако годы общественного давления и определенной извращенности ум способны вывести из строя моральный компас любой прочности.

Один из героев, Свен, потерял родителей, что стало причиной издевательств в школе. Прозвище «вонючки» прилипло к несчастному на долгие годы вперед, превратившись из ребяческой шутки в постыдное клеймо, от которого даже взрослому человеку не под силу избавиться. Стремясь быть объектом человеческих улыбок и благодарственных слез, Свен пришел к заветной мечте – приносить людям радость – ценой всего каких-то моральных принципов, которые все равно никто не ценил.

Та же судьба постигла и младшего брата второго мясника, альтернативно одаренного мальчика, так сильно стремящегося попасть в зоопарк, что стал причиной автокатастрофы, в которой погибли родители братьев. Старший, разумеется, после случившегося возненавидел прокаженного, а тот, как следствие, обзавелся неутолимой потребностью быть любимым. Ему лишь хотелось искупить вину, чтобы кто-то обнял его и сказал, что тот не виноват в произошедшем. С миру по улыбке и будет всем счастье, проще говоря.

Да к тому же, неужто мясники виноваты в том, что простому люду так нравится продаваемое мясо?

Трудно сказать, чего в искусстве больше: сюжетов об исправлении закоренелого негодяя или библейских зарисовок на тему искушения и дальнейшего спасения. Впрочем, ничто не мешает этим двум благим темам сосуществовать вместе в рамках истории: слишком абсурдной, чтобы быть правдой, и слишком натуралистичной, чтобы списать все на сказочный мотив.

Неонациста по имени Адам отправляют в церковь на общественные работы, где тот встречает странных людей и становится свидетелем не менее странных природных событий. Начинается все до ужаса просто: Адам беседует со священником Иваном, вернее молча выслушивает праведный треп собеседника, не зная, как убить установленное законом время, и ненавидя всех, кто его окружает.

Иван обещает защитить новоприбывшего от дьявольского соблазна и направить заблудшую душу на верный путь. Несмотря на отрицательный образ, грубое поведение и неприкрытую агрессию со стороны приговоренного, простодушный и чистосердечный священник отказывается видеть в поклоннике Гитлера злодея, воспринимая любые нападки в свой адрес с пониманием и спокойствием, порой даже чрезмерно комичным.

Таким образом, на территории монастыря сталкиваются три чудовищные силы поистине библейского масштаба: слуга Бога, фанат Дьявола и некая бесформенная сила, что носит множество имен и устраивает испытания несчастным смертным, насылая на тех стаи ворон, проливные дожди и прочие неприятности. Неужто сама матушка-природа вступила в игру?

А в эпицентре урагана мирно растет чудесная яблоня, чьи плоды в один прекрасный день должны пойти во благо, превратившись в пирог искупления грехов Адама, но пока что дереву приходится страдать из-за природных феноменов и человеческого упрямства.

Вообще, яблоня – это особенный образ, которому и не зазорно посвятить отдельный абзац. Одинокое древо служит пристанищем для живущих по соседству заблудших душ, символом надежды, которую не под силу сожрать червям и уничтожить молнией. Плоды всегда останутся, даже после смерти носителя, и пустят фигуральные корни в душе того, кто захочет измениться во благо мира.

Отказываясь верить в сверхъестественные силы и сталкиваясь с твердолобым священником, Адам решает сломить богослуживца, отняв у того надежду и лишив веры. Причем главным орудием в руках Адама оказывается не физическая сила, а банальная правда, от которой Иван усердно прятался долгие годы, отрицая сам факт существования зла и не боясь смерти и насилия.

Постепенно чаша весов склоняется в противоположную сторону, и объектом для божьего испытания становится сам священник. За свою жизнь Иван пережил немало лишений, самых изощренных и чудовищных, из-за чего он попросту разучился видеть в людях зло. Физически этого человека не сломить: ему неведома боль и обида, а на любой словесный удар он смиренно подставляет другую щеку, но вот правда – его истинная ахиллесова пята.

По воле автора священная мантра «не вижу зла, не слышу зла, не делаю зла» наделяет своего главного последователя фактическим бессмертием, даруя тому возможность выжить в, казалось бы, невозможной для подобного исхода ситуации. Не стоит воспринимать показанную притчу буквально, лишь пропустите ее через себя, словно хороший алкоголь, и подогрейте наверняка поникшую любовь к человеческому роду.

Порой сказочные мотивы уносят непокорную фантазию в столь неведомые дебри, где теряется всякая магия, ухоженность и детская наивность. Ведь в конце концов сказка – это лишь волшебное обрамление простой как две копейки истины, скрытое в обертке из мистики и фантастических элементов. Проще говоря, марсианская история, повествующая о землянах. Но есть и иной мир, так называемых, мрачных сказок, после которых привычные волк-людоед и отравленное яблоко кажутся детскими шалостями на фоне истинного ужаса.

Отбросив в сторону лирику и вернувшись к сути, стоит начать разговор о самой спорной картине режиссера, где классический абсурдизм ситуаций и карикатурное поведение персонажей перестает быть забавной фишкой и становится так называемым ядром неконтролируемого бреда. Хотя начинается все достаточно спокойно: после смерти отца двое братьев узнают правду о своем происхождении и отправляются на поиски настоящего папы.

Шокирующее откровение приводит героев в захолустный островной городишко, где население еле-еле держится в районе сорока человек, трое из которых оказываются новоиспеченными братьями, живущими с вечно спящим отцом в заброшенном поместье. Семейное воссоединение проходит достаточно бурно и включает в себя драку с использованием лебединого трупа, скалки и пары ведер. Самое то, когда людям и сказать-то друг другу нечего.

Манера актерской игры уходит в сторону явной буффонады, а вот персонажи остаются все теми же прокаженными, наделенными ярким фетишом, в лучших традициях режиссера. Габриэль – оплот здравомыслия, профессор и писатель, а вот его брат Элиас – сексуально озабоченный неудачник-эгоцентрик, который моментально находит общий язык с братьями-дикарями, чье поведение и замашки скорее отдают звериной натурой, нежели людской глупостью.

Само же кино касается неоправданно смелых и аморальных темы, вроде совокупления с животными и совращения престарелых. Любые проблемы так или иначе затрагивают вопросы сексуального характера в качестве подготовки к раскрытию страшной семейной тайны. Несмотря на показанную мерзость и вызывающее отторжение компанию, конечная мысль все равно сводится к тому, что истинно человек будет счастлив лишь в кругу таких же чудаков, как и он сам.

Бесконечно далекие от совершенства и человеческого обличья индивиды выстраивают маленькую общину в заброшенном доме, не избегая при этом возможности полежать вместе в одной кровати и послушать, как один из братьев деконструирует Библию. В конечном счете, получается эдакое пристанище умалишенных, в котором царит апофеоз токсичного помешательства.

Из-за чего посыл «Мужчин и цыплят» выглядит как ирония над здравым смыслом. Ибо кино уносит слишком далеко от человечности, заходя в дебри мутантов, чья боль и проблемы не ощущаются и проблемами вовсе, так как показанные особи никак не страдают и не видят беды в том, как они живут. Но здесь уже возникает вопрос развитости эмпатии отдельно взятого зрителя. Какими качествами следует обладать, чтобы быть любимым?

Андерс Томас Йенсен сумел при том же самом актерском ансамбле и совокупности любимых тем создать максимально безумную и провокационную историю о дикарях, не вписывающихся в привычный, даже по меркам абсурдных скандинавов, мир. Где любые суждения насчет показанных персонажей в конце концов сводятся к классическому сопоставлению их «неправильного» поведения и принятого обществом «правильного».

Истина в том, что никакие сравнения не отменят того факта, что перед нами живые существа, которым нужна еда, дом, знания, удовлетворение плотских потребностей и, конечно же, семья, которую у них и получается отыскать по итогу. Да, такое возможно только в сказке, ибо в реальности с не такими, как все, обращаются куда хуже, чем здешние дурачки друг с другом, поэтому пусть чудаки обретут счастье хотя бы на киноэкране.

Нет приятнее зрелища не свете, чем режиссер, способный удивлять, оставаясь при этом самим собой. После всего лишь четырех, но зато ярких работ вокруг Андерса Томаса Йенсена сложился образ вечного улыбающегося сказочника. И примерно схожего материала ожидаешь и от «Рыцарей справедливости» ровно до просмотра трейлера, из которого вырисовывается отнюдь не скандинавская и, я бы даже сказал, классическая голливудская история про месть, наполненная прямолинейным юмором и соответствующими клише.

Ненависть разжигается из подобающего пламени, а именно – из-за аварии поезда, в котором погибают родные Маркуса: у дочери получается избежать летального исхода, а вот жена не переживает взрыв. Трагедия становится весомым поводом для закаленного солдата вернуться домой и попытаться унять боль как и свою, так и родной Матильды.

Еще в самолете по одной крохотной детали, ручной тряске, становится ясно, что оценочный образ машины войны у Маркуса обманчив, внутри он – сломавшийся механизм, утративший чрезмерно важную деталь в лице близкого человека, часть того самого сакрального мирного уголка по ту сторону океана, смиренно ждущего солдата во что бы то ни стало.

В сравнении с предыдущими работами режиссера, «Рыцари справедливости» предлагают в своем арсенале бурные перестрелки и даже пару-тройку взрывов, этому способствует активная история с самым ярко выраженным мотивом – местью, причем не в качестве надвигающейся угрозы где-то там на горизонте, а будучи путеводным маяком всего действа.

Видначинается со сказочного рождественского фрагмента, разворачивающегося в Эстонии и, казалось бы, никак не связанного с дальнейшими кровавыми разборками в Дании. Знатокам Андерса Томаса Йенсена будет несложно предугадать финал истории, что начинается и заканчивается на одной и той же доброй ноте, элегантно обрамляя мрачный сюжет о том, как жить людям, у которых на душе нет ничего, кроме боли.

Оказавшись дома и готовясь к возвращению в размеренную семейную жизнь, Маркус сталкивается с тем, что разучился, а может, никогда и не умел общаться с дочерью. Оно и понятно: матерый солдат – человек действия, крайне не любящий нотации в свой адрес, а единственным решением всех проблем он видит лишь физическую агрессию.

И как же не повезло, что именно к нему за помощью обратилась пара сумасшедших конспирологов, пытающихся найти виновного в произошедшей катастрофе. Так начинается кровавая погоня за справедливостью в попытках унять собственное горе, а также переосмыслить классическое определение семьи, куда входят не только кровные родственники и давно знакомые люди, но и вчерашние незнакомцы, носители идентичной боли, не способные побороть ее в одиночку.

Надломленные люди тянутся друг к другу, как полные люди, которым проще выглядеть уверенными в себе на фоне таких же, – мораль столь же глубокая, сколько и потешная, как, собственно, и весь режиссерский почерк Андерса Томаса Йенсена. Где любой градус маскулинного пафоса резко сходит на нет в угоду семейной драмы о несчастных, пытающихся вспомнить о том, каково это смеяться и радоваться мелочам.

Любые средства важны, дабы унять боль, но, как правило, всякого рода эффект оказывается либо временным, либо и вовсе бесполезным. Так, когда насилие не помогает Маркусу достичь цели, он впадает в отчаяние и под церковный закадровый хор принимает поражение в войне, осознав собственную никчемность.

В момент физического проигрыша герою удается найти в себе силы признать правоту Матильды и впервые за фильм искренне попросить прощения, причем не у избитых людей, а у родной дочери, с которой до этого он все не мог поговорить по-человечески. Для столь элементарного, но критически важного шага Маркусу и остальным пришлось устроить бессмысленную бойню, но даже в таком случае им даруется право на спасение и счастливый финал.

После изучения творчества Пак Чхан-ука я старательно выбирал объект для последующего исследования. Выбор в качестве жертвы пал на Андерса Томаса Йенсена во многом потому, что его карьера яркая, известная в относительно узких кругах, да к тому же довольно скромная в плане количества снятых фильмов, что позволяет не тратить десятки часов на просмотр.

Однако теперь я понял, что сделанный мною выбор оказался судьбоносным. Андерс Томас Йенсен – гуманист… так и хочется сказать высшей пробы, но подобный титул я уже вручил Паку. Датчанин же, я бы сказал, гуманист иной формы. Довольно классической. Он не изучает людские пороки, не сталкивает между собой первобытные силы – вместо этого он, словно любящий отец, смеется и дурачится, рассказывая детские забавы на взрослом языке с приправой в виде трагикомического абсурда.

Если где и искать Бога, то только в таком чудесном кино, где бестолковые, ранимые и наивные задроты, ищут укрытия от горя и приюта от порицания. И находят его в обществе друг друга, используя миры Андерса Томаса Йенсена в качестве уютной исповедальни, где поймут и помогут каждому, кого отвергает весь остальной мир. Таким хочется сказать лишь одно – добро пожаловать в сказку!

Наивный мечтатель и безуспешный начинающий режиссер, который пытается понять кино, дабы однажды оставить в нем свой вклад. Такие люди, как Андерс Томас Йенсен, неимоверно мотивируют продолжать трудиться, несмотря на все трудности. Их миры удивляют, даже на фоне сотен других просмотренных фильмов, и дарят ощущение того самого чуда, необъяснимой магии киноэкрана.

Однажды, глядишь, и обо мне можно будет сказать что-нибудь интересное. А пока что я обитаю тут, и буду рад каждому, кого заинтересуют мои мысли и схожие интересы. Если же вы такой же амбициозный москвич, как и я, любящий кино и рвущийся к звездам, то давайте объединимся и начнем творить искусство!

Спасибо всем прочитавшим. Обязательно смотрите кино самостоятельно и не позволяйте чужому мнению лишить вас вашего личного шедевра. Увидимся, когда увидимся!

#лонгрид #кино