«Отаку» и «культура отаку» — что стоит за всеми этими словами?
О загадочном слове «отаку» написано немало, и мне бы не хотелось повторять за многочисленными публикациями, которые копируют друг друга один в один. Вы, должно быть, слышали, что это вежливое обращение «ваш дом», что неким образом оно стало относиться к японским фанатам манги и аниме, а затем стало обозначать целое сообщество людей. Википедия с неизменным [авторитетом] добавит о существовании «милитари отаку» и «отаку-поклонниках поездов» и иных категориях, однако я начну с наиболее распространённого в интернете значения. В не самой актуальной прессе с упоением расписано о оскорбительных коннотациях слова, и о негативном влиянии этой культуры на молодёжь (вспомним об обвинении видеоигр в массовых расстрелах в США). В конце концов в умах обывателей складывается образ таких себе асоциальных странных типов, окруженных аниме-атрибутикой, что в некотором смысле отражает реальность, но совершенно не даёт представления о том, как устроена субкультура изнутри.
Чтобы расширить понимание читателей насчёт бэкграунда слова, и о его нынешнем значении в контексте интернета и глобализации (как вас пассаж «отаку всего мира» в новости про Олимпиаду?), я сделаю выдержки из книги Сатоми Исикавы «Seeking the self», которыми хотел бы поделиться с читателями.
«Культура отаку»
Правда в том, что для людей, причисляющих себя к культуре отаку, никакого непонимания в этом вопросе нет.
...обсуждали любимых персонажей аниме, куда-то спешили, а члены додзинси-кружка беседовали друг с другом. В этой атмосфере эйфории я почувствовала себя лишней: поскольку моим интересом было описать мероприятие в качестве социального феномена, я хотела задавать общие вопросы участникам, не касаясь жанров их творчества.
....
Вскоре я столкнулась с полным безразличием участников Комикета к моей персоне. Точнее, их безразличие было вежливой формой отторжения постороннего, который не разделял той же страсти к их манге и литературе. Когда я подошла к одному киоску и попыталась задать вопросы о додзинси-кружках и их занятиях, они сразу же закрылись. Подобное отношение участников комикета проявлялось исключительно ко мне. Хоть они были общительными между собой, они сразу прятались в свои панцири, как только понимали, что говорили с тем, кто не разделяет их страсть, а следовательно даже не попытается понять их мир.
...
Они активно и радостно обсуждали свои любимые произведения, но уклонялись от ответов на хоть сколько-то личные вопросы....
Вряд ли бы у меня получилось убедить себя, что это связано со скромностью: многие смело оделись в любимых персонажей манги, используя самодельные костюмы замечательного качества. Было очевидно, что им нравится роль героев и героинь, и они пришли для того, чтобы показаться на публике и сделать фотографии.
Многие приходят сюда, чтобы встретить друзей, с которыми могут встретиться лишь здесь - дважды в году. Многие тратят значительный объём времени и энергии на подготовку к мероприятию, создавая додзинси [любительские журналы, манга, «самиздат», часто основанный на коммерческих произведениях - пр. пер.] и костюмы. Это можно трактовать как форму самовыражения посредством любимых произведений, и комикет является крупнейшим поводом показать себя. В этом месте фанаты творчества могут выразить общность с другими, разделяющими их увлечения.
...
Общий интерес даёт чувство безопасности, того, что каждый будет понят; и солидарность, поскольку и другие разделяют мир конкретного произведения. Здесь взаимодействия основаны на общности. Иными словами, все иные аспекты своей личности фанат оставляет позади, общение происходит лишь на безопасной платформе, которую разделяют все участники. Большинство участников комикета наслаждаются этой особой формой интимности, которая очень специфична (касается лишь конкретных произведений) и анонимна (никакой личной информации). Никто даже не обязан знать имени человека, с которым он говорит. Их интересуют лишь содержание додзинси, и ничего за этими рамками.
«Отаку»
Хоть я и не смогла собрать достаточно информации, невероятная отчужденность участников оставила меня лишь наблюдать. Я пыталась понять, в чём же заключается огромная пропасть между отношением участников ко мне и к их друзьям-любителям манги. Они с удовольствием общались о любимых произведениях, но совершенно отказывались говорить о чём-то ещё. Мистер Y, организатор комикета, попробовал дать этому объяснение, когда я встретила его после мероприятия.
«Отчужденность» - не самое подходящее слово. Участники комикета относятся к журналистам негативно, считая, что те лишь распространяют стереотипы в своих статьях. Что бы участник не говорил во время интервью, журналист порежет его слова на куски и составит из них образ типичного клишированного фанатика манги. Поэтому они стали очень осторожны.
Негативный опыт с журналистами может быть причиной особого отношения участников к тем, кто презирает их мир радостей.
Тенденцию связи с другими посредством очень ограниченного поля интересов стали называть «отаку» на протяжении 1980-х годов. Занятия отаку характеризуются безмерным погружением в очень узкое поле интересов, такую как использование компьютера или коллекционирование. Другой характерной особенностью отаку принято считать безразличие к социальным взаимоотношениям. Интересно отметить, что первоначально слово использовалось как вежливая форма личного местоимения второго лица [т.е. «вы», - пр. пер], дословно «ваш дом». Таку (宅) значит дом, место обитания, семья [я бы перевёл как «очаг» - пр.пер]. С приставкой «о», выражающей вежливость, «таку» обозначает всех, связанных с личностью, которой обращение адресовано. К примеру, типичный контекст использования, в разговоре между домохозяйками: "Otaku de wa do nasaru no?" (Чем займётся твоя семья?). Другой подходящей обстановкой мог бы быть разговор между работниками разных компаний, обращающихся друг к другу как «отаку». По отдельности «таку» может использоваться женщинами, как вежливый способ указать на их мужа или семью.
Но об этом было известно и так, даже в Википедии. В своё время я как и многие недоумевал, как слово из жаргона домохозяек стало частью молодёжного сленга, пока для меня не стал открытием текст из другого источника. Мне стоило больших трудов его найти, поэтому я оставлю здесь ссылку на пост известного в узких кругах за свою продуктивность блогера Gwern'a (автора «This Waifu Does Not Exist», например) где приводится выдержка из книги «On the Battlefield of Superflat» современного японского искусствоведа Noi Sawaragi, и выберу из неё необходимое (в целом рекомендуется к ознакомлению).
Происхождение слова
В то время как японские дети связывались друг с другом в беспрецедентных масштабах посредством гомогенизирующей и гомогенизированной медиа-среды, разрыв между поколениями между ними и их родителями оказался гораздо более глубоким - и гораздо менее преодолимым - чем тот, которое испытывало любое предыдущее поколение. В 1980-х годах, когда эти дети (то есть «субкультурное поколение») достигли совершеннолетия и стали активными членами общества, основное японское общество через любопытный взгляд средств массовой информации начало тщательно анализировать и критиковать их внешность, поведение и ценности, которые значительно отличались от установленной нормы. Слово «отаку» стало воплощением этого конфликта.
Отаку - буквально «твой дом» - происходит от привычки членов субкультуры, которые называли друг друга этим общим местоимением вместо использования их индивидуальных имен. «Дом» в буквальном смысле слова «отаку» не подразумевает ни семейного происхождения, ни кровных связей, а скорее указывает на физическую структуру или место «дома». Однако, по словам Мари Котани, критика научной фантастики и фантастической литературы, использование отаку не было исключительным для субкультурного поколения.
Это всего лишь догадка, но я думаю, что дети стали использовать слово «отаку», потому что оно уже использовалось в их нуклеарной семье, в особенности их матерями в эпоху резкого экономического подъема. Если эти дети начали использовать это слово под влиянием своих матерей, то в состав «дома» они включали и размытые персоналии своих матерей в том числе.
Иными словами, слово «отаку» вошло в словарь подрастающего субкультурного поколения из словаря их матерей, домохозяек, чье существование определялось исключительно их ролью как жен и матерей. Конечно, наблюдение Котани является убедительным, и я хотел бы расширить её идею. Начиная с 1960-х годов правительство Японии способствовало быстрому экономическому росту, пожертвовав сохранением национальной культуры и традиций. Эта политика вызвала разрушение общественной жизни, отделяя людей от их расширенных семей, которые состояли из многих родственников и придерживались местных обычаев и традиций. Люди переезжали в большие города в поисках работы и быстро формировали нуклеарные семьи, наименьшей единицей которых был треугольник «папа, мама и я». Учитывая неблагоприятную городскую среду в Японии, где земля была скудной и дорогой, у нуклеарных семей было только два варианта жилья: купить землю в пригороде, где они могли позволить себе небольшой дом, или жить в данчи, или «жилых комплексах», обычно состоящих из скромных многоквартирных домов, в которых жилые помещения разделены подобно сетке. Семьи, выбравшие первый вариант, вызвали взрывной рост послевоенного населения агломерации Большого Токио. В этих домах мужья рано вставали, чтобы добираться на большие расстояния до центра города на забитых пригородных поездах. В плену высоких ипотечных платежей, растянувшихся на десятилетия в будущее, они задерживались на работе сверхурочно, оставляя жён и детей в одиночестве дома.
В пригородных жилищных районах и комплексах данчи жёны были оставлены в домах без мужей, где они были совершенно одни, как только их дети уходили в школу. Затем они заводили знакомства с соседками, которые находились в подобном положении. Слово, которое они часто использовали — «отаку». Собравшись в парках, они начинали общаться.
«Отаку недавно купили цветной телевизор, не так ли?»
«Таку собираются вскоре приобрести холодильник.»
Здесь «отаку» относится к семье и хозяйству другого человека, а «таку» относится к собственному. Используя это аморфное местоимение, которое никого конкретно не упоминало, женщины косвенно хвастались друг другу растущим материальным богатством своих нуклеарных семей, сохраняя при этом свои хрупкие связи. Отражая изоляцию жен от отсутствующих мужей, дети меньше взаимодействовали со своими матерями, чем с другими детьми, растущими в сопоставимой среде и посещающими те же школы, и разделяли схожие интересы, стимулируемые телевизионными и молодежными журналами. Их маленькие комнаты были заполнены атрибутикой манги, токусацу и аниме, которые воплощали чувствительность субкультурного поколения, совершенно чуждое чувствам их родителей. Без сомнения, их комнаты казались необъяснимыми - даже жуткими - в глазах предыдущих поколений, которые мало интересовались этими явлениями субкультуры. По иронии судьбы, в средствах массовой информации, которые называли эту молодежь отаку и негативно отозвались о них, в основном были те самые мужчины, которые проводили большую часть своего бодрствования на работе и бросали своих жен дома.
Если «отаку» олицетворяло собой перенос изолированного общения между брошенными домохозяйками на своих детей, полных энтузиазма к субкультуре, возникшей в послевоенную эру высоких темпов экономического роста, то мужчины, которые находили отаку столь жутким явлением, фактически были недовольны своими собственными женами и детьми.
Отаку всего мира
Существует мнение, что «отаку» — это явление сугубо японское и правильно употреблять его лишь по отношению к японцам. Однако ещё в 90-х годах американские фанаты манги и аниме, лишённые всяческого тяжелого исторического наследия, начали называть себя «отаку», на этот раз — с гордостью.
Благодаря интернету национальные границы между увлеченными людьми с лёгкостью стираются, и любой человек, если он желает общаться, делится творчеством, участвовать в общих проектах и просто быть на одной волне с другими, сотнями и сотнями тысяч людей по всему миру, будь они в Японии, России, Германии, США, Китае, Венесуэлле, способен почувствовать дух этого сообщества.
На середине статьи меня посетила мысль
На середине статьи я сдался сделать из этого нечто удобоваримое, всё правильно.
*смотрит на аккаунт с сотнями игр, постеры на стенах и полки с фигурками героев фильмов и комиксов*
Блядь, так я ёбаный отаку, мать твою!
Если я правильно понял из этой статьи, то куча одиноких молодых людей в Японии, будучи изолированными от живого общения, ебанулись на почве японских мультиков и игр и создали свою субкультуру, уйдя в полнейший эскапизм. Соболезную. Перенаселенность, перегруженность работой и отсутствие живой коммуникации создают порой жестокие явления.
Как можно быть изолированным от живого общения и при этом создать субкультуру с масштабными мероприятиями?
В статье в основном о потере коммуникации между старшим и молодым поколением. Тема конечно гораздо обширнее, из подобных исследований можно узнать о нереалистичных требованиях к молодежи, и о прививаемом им образе жизни салариманов "работа-дом-работа" до гроба, который не все молодые люди были готовы принять, отсюда эскапизм и инфантилизация. В целом это затянувшийся бунт против строгих традиционных ценностей, и конечно, с консервативной точки зрения это печально. Но наиболее интересно то, что подобные вещи происходят не только в Японии, пусть в разных местах под своим соусом.
«Субкультура на полном эскапизме» это в некотором смысле оксюморон, такие люди в первую очередь ищут точки соприкосновения с другими, на почве недостаточных связей в семье, и так сложилось, что в этом случае их новой «семьёй» оказались другие фанаты японских мультиков и игр.