«Рука бога» — секс, религия и футбол

Одновременно уютная и беспокойная поэма Паоло Соррентино об обретении жизненного смысла, которая вторит юности самого режиссера.

В раю, что расположен на берегу Неаполитанского залива, только и разговоров, что о Марадоне. Середина 1980-х застала романтический город за бесконечными сплетнями и домыслами о возможном переходе футбольного бога из Барселоны в скромный Наполи. Взрослые, давно утратившие веру в чудеса, заняты лишь попытками опустить на землю воодушевленную бульварными сплетнями молодежь. Но вскоре великий игрок действительно ступит на улицы Неаполя, и жизнь целого города изменится навсегда.

«Рука бога», снятая неаполитанцем Паоло Соррентино, повествует вовсе не о Диего Армандо и даже не о футболе. Она следует за Фабьетто, что проводит противоречивую юность на берегу Средиземного моря в окружении любящей, но весьма многочисленной и странноватой семьи. Противоречива она потому, что половое созревание и кризис личности вклиниваются в размеренное взросление, а футбольные страсти подливают масла в огонь.

Молодость Фабио вторит прошлому самого Соррентино, как «Боль и слава» (см. наш текст) подражает старости Педро Альмодовара. Счастливые деньки парень проводит в окружении родителей, которые, несмотря на внутренние размолвки, ограждают троих детей от всяких конфликтов. Но вопреки внешней идиллии неокрепший ум будоражат вид загорелой тети Патриции и слухи о Марадоне.

Также Фабьетто скован шумной родней. При любой возможности несколько поколений одной семьи встречаются на роскошной вилле и пытаются перекричать друг друга. Подросток, еще не нашедший собственной интонации, растворяется в гвалте разношерстной толпы. Хотя он не слишком раздосадован вторым планом и наслаждается умиротворением, что приносит семейная забота и курортный бриз.

Зачастую истории в картинах Соррентино расчетливо холодны и отрешены. «Последствия любви» являются воплощением одиночества, обернувшегося рутиной. «Изумительный», «Лоро» и в определенной степени «Великая красота» запечатлели общество, раздавленное властью и развращенное пошлостью. «Молодость» же, хотя и исследует личностный конфликт, не погружается в него с головой. И в каждом из этих фильмов юмор сродни едкой иронии.

Поначалу «Рука бога» кажется теплой, по-доброму забавной и интимной картиной. Вместо улиц чужого Рима — домашняя теплота Неаполя, вместо властных амбиций — юношеская безвольность. А привычно целеустремленное для Соррентино повествование вытесняет абстрактная и неспешная поэзия, лишенная четкого обоснования.

Конфликты в работах итальянского режиссера почти всегда эмоционально выдержаны и однотонны. Герои не встречают неожиданного драматизма или чудес, переворачивающих мир с ног на голову. Они тянут свое привычное существование, пока вдруг не поймут, что крохотные изменения перерастают в лавину, но сойдет она уже после титров. Главная сила Соррентино кроется в умении приручить историю, лишив ее яркой кульминации.

«Рука бога» идет вразрез с этим подходом. В юности режиссер пережил жестокий удар судьбы и со всей откровенностью переложил его на плечи Фабьетто. Оттого мрачность второй половины фильма разительно контрастирует с теплотой первой. Одним мановением руки картина последователя Федерико Феллини превращается из «Сладкой жизни» в «Амаркорд».

В тоскливой рефлексии Соррентино оглядывается на собственное прошлое, приведшее подростка от беспечной молодости к ранней зрелости. Фабьетто, что мгновение назад наслаждался ролью второго плана, становится по-настоящему главным героем. Вслед за взрослением приходят тяга к самовыражению и жажда создать из боли счастье. Так Фабио решается на шаг, который совершил молодой Паоло в далеких 1980-х.

Фильмография Соррентино насчитывает десяток картин на совершенно разные темы. Однако из историй общественных деятелей, талантливых творцов и просто лишних людей можно выделить единый лейтмотив — этих героев объединяет острая нехватка жизненного смысла.

Для героя «Последствий любви» рутинность дней рушится лишь с приходом романтических чувств. Политики из «Лоро» и «Изумительного» надеются, что долгожданная власть утолит жажду свершений. А писатель из «Великой красоты», утративший всякие причины к существованию, в отчаянии исследует Рим, но вместо новой искры лицезреет молчание древнего города.

«Рука бога» — это не просто очередные поиски жизненного смысла. Это поэма о его обретении, о зарождении из зерна личности той самой недостижимой цели, что вечно движет ее вперед. И в отличие от прочих героев Соррентино, судьба Фабио вновь вторит его собственной — юный повеса решает ступить на тернистый путь кино, тем самым не подавив переполняющие душу эмоции, а излив их в нечто правдивое.

Резкий контраст между половинами фильма подчеркивает некоторая бесцельность сюжета. Если юный Фабьетто никуда не спешит, то повзрослевший Фабио слишком торопится, а потому ходит по жизни кругами. Его действия не поддаются четкой структуре, история бессвязна и почти распадается на части. Но только потому, что в ее основе лежит не выдумка, а реальная жизнь, которая отказывается играть по складным правилам литературы.

Стиль Соррентино четко прослеживается в каждой его картине. Кадр полон сочных контрастов, подчеркнут точными и заранее выверенными движениями камеры, что вечно стремится к завораживающей панораме. Почти религиозное внимание к деталям, декорациям и костюмам делает даже бытовые сцены визуальным пиршеством — за этой скурпулезностью кроется неподдельная любовь к Италии, будь то родной Неаполь или чуждый Рим.

В «Руке бога» живописный город расцветает мириадом искр, высеченных томящейся душой Сорретино, что покинул знакомые улочки в поисках счастья. Но за домашней теплотой видна хирургическая точность режиссера, с которой он препарирует реальный мир на кадры кинопленки.

Блуждания Паоло Соррентино в поисках искусства, способного вместить всю человеческую душу, привело его сквозь улицы древнего Рима и модного Милана к родному Неаполю. Возможно, он снял «Руку бога» слишком рано, и она не станет тем самым Magnum opus, оголившим его душу. Но одно известно наверняка — на этот раз Соррентино пересек грань, что отделяет слепые изыскания беспокойного исследователя и тревожные откровения сформировавшегося художника.

PS. Если понравился формат — ищите нас в Telegram.

Либо заглядывайте на сайт, там уже можно почитать о новой картине Педро Альмодовара «Параллельные матери», в которой испанский классик впервые за карьеру обратил взор на коллективные травмы собственного народа.