Николас Кейдж читает свои мемуары во время секса, ест (но не роняет) сосиску и много стреляет

А мы рассказываем вам, как наблюдали за всем этим в фильмах «Между мирами», «Старые счёты» и «Ограбление: Код 211».

Киномарафон «Трое в клетке» всё ближе к финалу, и три автора DTF всё отчётливее ощущают на себе груз огромного таланта Николаса Кейджа. Как выяснилось, этот талант не так уж невыносим. Особенно по сравнению с некоторыми картинами, в которых актёр появлялся.

Сегодня мы поговорим о криминальном боевике «Код 211» об ограблении банка, не менее криминальном триллере «Старые счёты», а также о фильме «Между мирами», который поддаётся описанию с большим трудом.

Полицейский предпенсионного возраста Майк (Николас Кейдж) со своим напарником (и зятем) Стивом едет в патруль. С ними в воспитательных целях отправляют темнокожего школьника Кенни, врезавшего подростку, который его унижал.

Патрульные и их «пассажир» подъезжают к банку и видят перед ним подозрительный чёрный джип. В нём — один из четырёх спецназовцев, которые в это время грабят кассу; чтобы отвлечь полицейских, они взрывают на другом конце города бомбу. Но Майк, Стив и Кенни всё-таки решают проверить джип — и попадают под огонь из пистолета-пулемёта, автоматов и снайперской винтовки.

«Ограбление: Код 211» — не боевик, а обёртка из-под боевика, его скелет. Даже минимальная профессиональная задача — не придумать захватывающий сюжет, так хотя бы ритмично организовать то, что есть, — для авторов фильма оказывается непосильной. Ограбление показывают только после длинного вступления, в котором нам представляют персонажей. Все они функциональны: этот — чтобы за него переживать, этот — чтобы убивать преступников, этот — чтобы получить пулю и ныть о том, что он вряд ли выживет. Диалоги на уровне: «Кажется, я умру». «Не говори так, а то я сам тебя убью!»

И всё это, наверное, не имело бы большого значения, будь перестрелки — которых здесь, справедливости ради, достаточно, — поставлены здорово. Но и тут мимо. Грабители и полицейские не могут попасть друг в друга с 15 метров, план спецназовцев сводится к тому, чтобы просидеть в банке до вечера, выйти и погибнуть под перекрёстным огнём.

Ответ на то, зачем нужно было в этом фильме сниматься Николасу Кейджу (который отмечается разве что сценой, в которой он заявляет «Давайте хорошенько поджарим этих чертей!», а потом так никого и не убивает), скрывается в титрах. Там можно увидеть много болгарских фамилий (и продюсера Якубовича), потому что фильм снимали в Болгарии. Кейдж там, ясное дело, решил без особых усилий заработать денег, а вот зачем кому-то в здравом уме смотреть на результат этой его проходной работы — решительно непонятно. — Александр Омолоев

Плохое кино бывает разным: невнятным, банальным, плохо написанным, попросту скучным. Однако не так уж часто встречается фильм, в котором практически каждое творческое решение заставляет недоумевать, а от происходящего на экране хочется раз за разом кричать «что?» в надежде, что это услышит хоть кто-то из авторов.

«Между мирами» — это фильм как раз такого сорта. Странная смесь мистического триллера и мелодрамы, после просмотра которой возникает огромное количество вопросов, и самые интересные из них к сюжету не имеют никакого отношения.

А сюжет здесь таков. Дальнобойщик Джо Мейджорс (Николас Кейдж), жена и дочь которого погибли во время пожара, знакомится на заправке с Джули (Франка Потенте). Обстоятельства знакомства необычные: Джули в кабинке туалета душит мужчина. Как выясняется, по её просьбе. Дело в том, что женщина обладает способностью путешествовать в мир мёртвых и даже помогает душам найти путь к телу, но связь с загробным царством сильна только тогда, когда ей перекрывают кислород.

Билли (Пенелопа Митчелл), дочь Джули, попала в больницу в критическом состоянии, и мать хочет сама удержать её на этом свете, а Джо, как настоящий джентльмен, решает ей помочь. Девушка выживает, но почему-то начинает вести себя не так, как прежде, и тут же пытается совратить дальнобойщика, которого видит в первый раз в жизни. Похоже, в Билли теперь «поселился» кто-то другой — и каждому зрителю уже понятно, кто именно.

Практически весь оставшийся хронометраж мы следим за одним из самых странных на свете любовных треугольников, слушаем до смешного неубедительные диалоги («Это дерьмо собачье! Даже не чушь собачья, а дерьмо собачье!») и наблюдаем за несуразными постельными сценами.

Мария Пулера — постановщица, автор сценария и продюсер «Между мирами» — явно пыталась рассказать историю в духе Дэвида Линча, но преуспела, кажется, только в том, чтобы выразить свою пылкую любовь к «Твин Пикс». Авторы саундтрека копируют приджазованные мотивы Анджело Бадаламенти, которого каким-то образом убедили написать для фильма основную тему. В центре повествования — девушка, «полная секретов». Где-то на заднем плане мелькает её парень, напоминающий Бобби Бриггса.

Вот только местный сюрреализм начинается и заканчивается на злоупотреблении «голландскими углами» по поводу и без, а попытки показать потусторонний мир больше похожи на ошибки монтажа. Можно что угодно думать о Линче, но от его фильмов не возникает впечатления, будто он сам не понимал, что делает.

Но самое страшное (или весёлое, как посмотреть) — разобраться в том, где ирония, а где всё всерьёз, решительно невозможно. Вот Джо демонстрирует новой знакомой фото жены и дочки и тут же издевательски заявляет: «Упс! Они умерли!» Вот он просит Джули крикнуть «трахни меня», как Линда Блэр в «Изгоняющем дьявола». А вот — пытается сохранять невозмутимость, пока Билли пытается ему подрочить. Как на всё это реагировать, неясно, поэтому даже над трагичным финалом на всякий случай нервно хохочешь.

Разве что один эпизод тут действительно кажется задуманной автором шуткой — когда во флешбеке супруга Джо прямо во время секса просит его «почитать из воспоминаний». В ответ на что тот достаёт книжечку под названием «Воспоминания Николаса Кейджа» и выдаёт пассаж, в котором есть слово «hap-penis». Другими словами, «Невыносимую тяжесть огромного таланта» можно было и не ждать. Главная мета-комедия поколения с великим артистом уже давно вышла.

Посоветовать такое зрелище можно лишь большим любителям очень плохих фильмов. Всё-таки даже «Комната» Томми Вайсо больше похожа на «настоящее» кино, чем «Между мирами», который скорее смахивает на телефильм. И смотреть творение Пулеры больнее. Хотя временами оно настолько ужасно, что оторваться трудно. — Антон Самитов

Фрэнк Карвер (Николас Кейдж) выходит из тюрьмы, в которой провёл 19 лет за чужие грехи. Милосердная пенитенциарная система США решила освободить преступника по состоянию здоровья — в заключении он подцепил какую-то особенно агрессивную бессонницу, грозящую деменцией, галлюцинациями и, в конце концов, смертью.

На воле постаревший Карвер пытается наладить отношения со своим сыном Джоуи (Ной ле Гро), успевшим без отца вырасти, подсесть на наркотики и слезть с них. Но ещё Карвер очень хочет отомстить бывшим друзьям, поэтому составляет себе такой распорядок: днём веселье с ребёнком, а по ночам — убийство подельников.

Чего ждать от фильма, на постере которого суровый Николас Кейдж в неоновых отсверках стоит, закинув окровавленную бейсбольную биту на плечо, как маргороббивская Харли Квинн? Конечно, приторную драму о социализации сидельца, возвращающего доверие сына. Про месть тоже есть, но несравнимо меньше, чем про семью.

Большую часть времени Фрэнк Карвер пытается задобрить сына, осыпая его дорогими подарками (купленными, разумеется, на «грязные» деньги). Джоуи в долгу не остаётся: учит отца пользоваться смартфоном, подначивает снять проститутку. Между Карверами устанавливается хрупкое перемирие, сулящее долгую и счастливую жизнь, — но мешает непроходимо тупой твист ближе к финалу. К нему кое-как подводят, однако менее безвкусным, глупым и эксплуатационным он оттого не становится.

«Старые счёты» вообще тяготеют к эксплуатации. Создаётся ощущение, что режиссёр Шон Ку пытался сделать из персонажа Николаса Кейджа самого жалкого человека на планете. Такого милого, робкого дедушку, сталкивающегося сразу и с несправедливостью мира, и с изменениями, которые произошли в нём за 19 лет отсидки. Первые полчаса Фрэнка Карвера реально хочется обнять — так трогательно он просит сына не продавать бейсбольную карточку, так искренне он сетует на худобу ребёнка.

Потом, когда ты понимаешь, чего и какими методами добивается постановщик, хочется выключить фильм — настолько это неприкрытая игра на чувствах зрителя, что аж мерзко. Единственное, что не даёт закончить просмотр — это желание посмотреть, как Николас Кейдж мстит. Может быть, в этом и замысел: показать, какой главный герой милый с сыном, и какой яростный в бою? Но и тут всё не слава богу.

Смотрите: в этом кино Николас Кейдж трахается с проституткой, представляя вместо неё свою мёртвую жену; вытаскивает мужика с кинки-пати, дерётся с ним, а тот убегает в ночь с глупым смехом; смачно хрустит сосиской, параллельно угрожая мужику пистолетом, а после громко поёт I’m Always Chasing Rainbows; хочет избить битой старика, который находится в коме, и, наконец, отстреливает бандиту член. Да с такими вводными, «Старые счёты» мог стать одним из самых кейджевых фильмов, яростным, необузданным.

Но создатели будто побоялись успеха, поэтому сбавили обороты там, где, наоборот, следовало дерзать. В погоне за целостностью характера Карвера, авторы похоронили персонажа — никакой разницы между бандитом в быту и бандитом в бою нет вовсе. Кейдж словно снимался в экшен-сценах «Старых счетов» в перерывах между дублями на площадке «Семьянина» — даром, что фильмы разделяет почти 19 лет (иронично, что Карвер отсидел именно столько). Безумства обставлены без выдумки и, собственно, без безумств. Никаких фонтанов крови, истерик, хлёстких ванлайнеров, неона, хотя бы. Убийства чинит милый старичок, которому впору сидеть в кресле-качалке перед пузатым телевизором. И сколь забавно это не звучало бы, наблюдать за таким — скука да и только. — Андрей Верещагин

#николаскейдж #троевклетке #мнения