Творческий путь Гильермо дель Торо. Часть X

Возвращаемся, чтобы продолжить рассказ о режиссере. Пришло время готического романа о старом прогнившем поместье и его призраках. «Багровый пик» — дом, который построил (а потом разрушил) мексиканский сказочник.

Здесь первая, вторая, третья, четвертая, пятая, шестая, седьмая, восьмая и девятая части биографии. Каждая из них посвящена отдельному этапу карьеры дель Торо, поэтому легко читаются в отрыве от других. Но лучше, конечно, читать по очереди.

Глава, в которой дьявол скрывается в деталях, а дель Торо строит обитель для своих чудовищ.

Гильермо дель Торо в мексиканских фильмах пятидесятых и шестидесятых годов, на которых он вырос, ценил эклектику. Страшные истории в них подавались под видом ковбойских фильмов. Нуар сочетался с самой нежной романтикой. Дель Торо, вероятно, унаследовал любовь к смешению жанров от мексиканского кинематографа — гражданскую войну он мешал со сказкой, историю о брутальном истребителе вампиров — с семейной драмой и тд.

На первый взгляд, «Багровый пик» — это фильм о доме с привидениями. История о молодой писательнице и обольстительном английском баронете, лежащая в основе фильма, была написана дель Торо еще в 2006 году совместно со сценаристом Мэтью Роббинсом. Тогда режиссер задумывал достаточно камерное кино о заброшенном здании с призраками, которое собирался лишь продюсировать. Но потом появился шанс снять второго «Хеллбоя», а следом годы были потрачены на то, чтобы так и не снять «Хоббита».

Проданный Universal сценарий продолжал пылиться, пока дель Торо занимался «Тихоокеанским рубежом». И только закончив отношения с монстрами и роботами, продюсерская компания Legendary спросила, чем Гильермо хочет заниматься дальше. Он показал им три сценария: «Хребты безумия», «Левую руку тьмы» и более консервативный (по крайней мере, с точки зрения бюджета) «Багровый пик». Legendary выбрали третий вариант и объединились с Universal, чтобы поддержать костюмированную драму стоимостью 55 миллионов долларов, действие которой происходит на рубеже двадцатого века.

Теперь дель Торо решил, что поставит фильм сам, но для этого ему будет нужно построить все готическое поместье 19-го века с нуля. Не больше и не меньше. Здание, о которой идет речь, — это Аллердейл-холл, расположенный на пустынном холме в месте, которое называется Камберленд на северо-западе Англии (сама съемочная площадка располагалась в Канаде). Молодая американка — Эдит (Миа Васиковска), недавно вышедшая замуж за очаровательного сэра Томаса Шарпа (Том Хиддлстон), который проживает в этом гниющем родовом гнезде со своей холодой сестрой Люсиль (Джессика Честейн) и парочкой неупокоенных мертвецов.

Дома с привидениями всегда занимали важное место в списке дел дель Торо. Будучи мальчиком в Гвадалахаре, он регулярно вламывался в заброшенные лачуги в поисках призраков. Его любимым аттракционом в Диснейленде был «Особняк с привидениями», поездку по которому на вагонетках он запомнил на всю жизнь.

Любой, кто увидел бы дель Торо на съемочной площадке «Багрового пика», понял бы, что режиссер стал одержим этим домом. Он и раньше обожал реквизит, которым со временем переполнилось его собственное жилище, но эта съемочная площадка стала его Диснейлендом — местом, где он мог самостоятельно продумать каждую деталь.

Над дизайном дома дель Торо работал вместе с Томасом Сандерсом, опытным художником, создавшим декорации для «Дракулы» Копполы, «Храброго сердца» и «Спасти рядового Райана». Именно он убедил режиссера создать дом с нуля — сначала в 3D, а затем в точности воспроизвести его на площадке.

Детали — ключевое слово, которое использовал дель Торо при работе над «Багровым пиком». Весь дизайн он разработал вместе с Томом и еще четырьмя концепт-дизайнерами. В доме все было неслучайно – от деревянной плитки на полу с узором из бабочек и мотыльков, до расположения коридоров и комнат, построенных так, чтобы изнутри дом казался больше, чем есть. Дель Торо вдохновенно водил журналистов по площадке, объясняя, что эти окна вокруг камина не просто так — он символизируют глаза и рот дома.

При пошиве костюмов главных героинь использовалось кружево 19-го века. Часть мебели была построена в двух размерах, чтобы в определенных сценах персонаж «сжимался» и выглядел меньше в масштабах комнаты. Мотив бабочек и мотыльков заметен не только на плитке пола, поскольку для дель Торо он отражал одну из тем фильма — противостояние невинного с виду плотоядного ночного насекомого (Люсиль) и яркой, но маложивущей бабочки (Эдит).

Метафору с насекомыми Гильермо использует не первый раз. В детстве он нашел в букинистическом магазине книги Фабра, известного французского энтомолога, а позже узнал, что это были любимые книги режиссера Луиса Бунюэля. Насекомые для дель Торо — живые метафоры. Чужеродные, далекие и совершенные, но при этом бесчувственные. В них нет ни человеческих, ни млекопитающих инстинктов. Они едят своих детенышей в мгновение ока. Дом в «Багровом пике» — олицетворение такого жуткого гнезда, где нет места сочувствию.

Дель Торо хотел, чтобы все в кадре казалось подлинным. Среди реквизита была газета об убийстве, созданная по старым технологиям в стиле зловещих газет 1800-х годов, писавших о Джеке Потрошителе. Портрет в библиотеке был на самом деле написан, а не распечатан, работа над ним началась за семь месяцев до начала производства фильма. Гильермо хотел картину в стиле 1950-х или 60-х годов с точным соблюдением стиля художников того времени. Люстра из библиотеки — реальная, на ее производство понадобилось около 4 месяцев.

Лифт в доме действительно работал и двигался через все три этажа и, чем особо гордится дель Торо, нигде не было зеленого экрана — все уголки дома были сделаны абсолютно честно и в полном размере. Гильермо хотел, чтобы дом был еще одним персонажем его истории — и, как и у всех героев, у него тоже должно быть не все в порядке с головой. Точнее, с крышей — она разрушена больше других частей дома, который буквально гниет с головы.

Работая с актерами, Гильермо хотел убедиться, что они ощущают себя в декорациях дома как в реальном месте. Для этого он устраивал экскурсии — водил их по комнатам, рассказывая 200-летнюю биографию здания. К слову, каждому актеру дель Торо тоже раздал собственные 10-ти страничные биографии — в которых рассказывается всё, от того, что они любят есть, до того, какой у них знак зодиака и в какой день они родились — вся предыстория персонажей вплоть до начала сюжета фильма. Свои биографии он попросил актеров держать в секрете от остальных.

Главную роль, Эдит, должна была исполнять Джессика Честейн, но после того, как она прочла сценарий, решила, что будет играть роль Люсиль — антагониста фильма. На главную роль была выбрана Эмма Стоун, но она выбыла из проекта. На ее место дель Торо выбрал Мию Васиковска, а на роль владельца дома, Томаса Шарпа, сначала претендовал Бенедикт Камбербэтч, но этого кастинга тоже не случилось. Вместо него снялся Том Хиддлстон — дель Торо отмечал, что тот сразу понял своего персонажа, его двойственную, извращенную и одновременно с тем по-своему гуманную натуру. Ради Тома он даже переписал часть диалогов Шарпа, чтобы персонаж стал ближе к актеру.

Съемки «Багрового пика» велись одновременно со вторым сезоном «Штамма» — дель Торо нравилось заниматься двумя продакшнами одновременно. Он то звонил шоураннеру, Карлтону Кьюзу, то сам ездил на съемки и руководил процессом. В результате работал без выходных по много часов — но дель Торо привык к этому ритму за многие годы. «Я сплю по четыре часа», – говорил дель Торо в интервью. — «Недавно вот проспал восемь и мне понравилось. Понимаю, почему люди так делают».

«Багровый пик» в понимании дель Торо был не просто фильмом о доме с привидениями, но готическим романом на экране. Но что вообще такое готический роман? Эксперты называют краеугольным камнем готической литературы роман Горация Уолпола «Замок Отранто» 1764 года, в котором рассказывается о проклятой семье, холодном замке и необъяснимых смертях.

Примечательно, что в дальнейшем ключевыми фигурами в написании готических романов были в основном женщины: наиболее известны Анна Радклиф («Удольфские тайны»), Джейн Остин (которая спародировала Радклиф в «Нортенгерском аббатстве»), а также несколько выдающихся примеров готического стиля — романы Шарлотты и Эмили Бронте «Джейн Эйр» и «Грозовой перевал» соответственно. Редкий представитель мужского пола в этом жанре — Генри Джеймс и его «Поворот винта».

В следующем поколении готических авторов появилась Дафна дю Морье (ее рассказы не раз экранизировал сам Хичкок), чья «Ребекка» 1938 года стал явным кирпичиком в фундаменте «Багрового пика». В классическом же романе Ширли Джексон «Призрак дома на холме» 1959 года мы найдем те же неоднозначные психические связи между домом и его обитателями, что существуют у семейства Шарп и их поместья. Немало дель Торо взял и в традициях латиноамериканской готики и магических реалистов, таких как Габриэль Гарсиа Маркес и Хорхе Луис Борхес.

Все это годами бурлило в котле разума дель Торо. Стоит вспомнить, что первым фильмом, который он увидел в кинотеатре, был фильм Уильяма Уайлера «Грозовой перевал» 1939 года. Немного позже он открыл для себя «Франкенштейна» и «Джейн Эйр». Так началось то, что Гильермо называл «огромной платонической любовью с Бронте и Мэри Шелли».

Дель Торо был бы первым, кто сказал вам, что готический роман (да и хоррор) вырос на богатой почве сказки. Одним из ключевых источников вдохновения для «Багрового пика», по его же словам, являлся малоизвестный фильм ужасов «Дядя Сайлас» по классическому готическому роману Джозефа Шеридана Ле Фаню, в котором девочка-подросток Мод переезжает жить к своему злому дяде. Ее приключения одновременно напоминают о нелегкой судьбе Золушки, Белоснежки и героини фильма «Лабиринт Фавна».

Несмотря на явные признаки классического готического романа, дель Торо яростно отвергал однозначные оценки «Багрового пика» как оммажа ужасов о доме на холме. Для него эта история, прежде всего, была мультижанровой — она начинается как история любви, продолжается как ужастик с привидениями, а заканчивается психологическим триллером. И интонация в каждой части своя — где-то мрачная и готическая, где-то хардкорная, отрабатывающая рейтинг R, где-то романтическая.

Чтобы придать истории нужный тон, дель Торо написал с десяток версий сценария за восемь лет, постепенно отходя от камерности своего испанского периода — к возможностям Голливуда, дающими куда большую свободу. И не в последнюю очередь — свободу выбора. Дель Торо встречался с актерами, обсуждая их сцены, добавлял диалоги и целые эпизоды — и имел на это право. Это был его фильм, и над ним не стояли продюсеры.

В основе «Багрового пика» история о глобальных изменениях в обществе, в котором прежний уклад постепенно умирает не под воздействием внешних обстоятельств, а сам по себе — потому что устарел. Дом — идеальная метафора этой мысли. Он дышит, но буквально гибнет заживо. В дымоходе жутко свистит ветер, в крышу сыплет снег, а кроваво-красная глина постепенно засасывает фундамент, словно мстя семье потомственных горняков за то, что они столетиями пили кровь этой земли.

Еще одна страсть, которая нашла свое отражение в «Багровом пике» — это «реальные» монстры, созданные с помощью практических эффектов. Дель Торо не хотел, чтобы призраки казались полупрозрачными, ему были нужны физические версии — которые буквально присутствуют и в кадре с актерами, и в мире фильма. Разумеется, бессменный Даг Джонс вместе с Хавьером Ботетом изобразили всех потусторонних существ в фильме.

Облик — не единственное, что должно было отличать привидений дель Торо. Ему надоело, что все современные фильмы ужасов о призраках показывают срединную Америку, маленькие дома рабочих среднего класса и — религию. Дель Торо не желал выделять конкретные религиозные ритуалы, вроде образа распятия, которые заставляют призраков испариться. Ему не нравилось, что есть определенные правила, которые действуют на всех призраков, на всех вампиров и тд. в каждом кино. Ему хотелось собственных монстров.

Как и почти во всех фильмах дель Торо, не все монстры — потусторонние. Некоторые чудовища были вполне себе обычными людьми. Портрет в фильме, о котором упоминалось выше, показывает матриарха всей семьи Шарп в типичной позе землевладельца в викторианской портретной живописи. Камея у нее на шее — это камея, которая принадлежала бабушке дель Торо, и это та же камея, что мелькала в «Хребте дьявола» на персонаже Мариссы Паредес, и эту камею в фильме носит Джессика Честейн.

Столь скрупулезное внимание к далеко не единственной картине в фильме неслучайно. Именно эта женщина и ее муж виновны во всем, что происходит с семьей Шарп. Проблемные родители, семья, которую нельзя выбрать — постоянная тема творчества дель Торо.

«Багровый пик» собрал 75 млн долларов в кинотеатрах всего мира при бюджете на продакшн в 55 млн. Как показало время, фильм не нашел свою аудиторию — получилась современная вариация готического романа, но поклонникам романтической прозы 19-го века не хотелось идти на фильм ужасов, где их будут пугать кровавыми привидениями, а у любителей ужастиков не было желания смотреть костюмированную драму с обязательной любовной линией.

Как ни странно, критики оценили фильм выше, чем аудитория. Они отметили силу литературной структуры его материала, иногда практически буквальной. Например, в начальных титрах название вышито на обложке старого альбома в твердом переплете.

Одним мексиканским сапогом дель Торо все еще прочно стоял в лагере фильмов ужасов. В фильме были настоящие призраки, а не метафоры. Тон кино вышел пугающим, но затрагиваемые темы достаточно глубокими, чтобы считать фильм хорошей драмой. Как говорил Гильермо, это первый раз, когда он пытался соединить чувства из «Лабиринта Фавна» и «Хребта дьявола» с большим актерским составом и большим бюджетом. Сюжет, персонажи, костюмы, дизайн и постановка, музыка, звук и, самое главное, декорации дома отлично сочетались друг с другом, работая на атмосферу.

Критики оценили и смешение жанров. Им понравилось, что главная героиня «примиряется» с существами, которые изначально были для нее такими пугающими. Это выбивало историю из классического сюжета о доме с призраками. Главная героиня, Эдит, не была девушкой в беде. Она одновременно слегка наивна и образована, а еще она — будущая писательница и хочет рассказывать истории о привидениях (и, естественно, не о любви), поскольку встреча с призраком ее матери в раннем детстве оставила в ней неизгладимый след.

Персонажи второго плана тоже не вышли абсолютно архетипичными. За ледяной харизмой Люсиль скрывается множество невысказанных чувств (в том числе нездоровых, к ее брату) ; мертвая мать и пребывание в сумасшедшем доме. Она типичный для дель Торо страдающий злодей — наряду с Хасинто («Хребет дьявола») , Видалем («Лабиринт Фавна») и принцем Нуадом из «Хеллбоя II: Золотая армия».

Для части критиков насилия в картине было чересчур. Кровоточащие стены, кровавый призрак, жестокие смерти — часть аудитории отпугнули они, другую часть — нарочито классическая манера повествования, отсылающее к произведениям, которых большинство современных зрителей не видело.

Однако несмотря на провал в прокате и не самые лестные отзывы, дель Торо не расстроился и даже не прервал подготовку к следующему проекту, очередной смеси жанров — научная-фантастика, приправленная готикой. А главное — теперь у монстра должна была быть главная романтическая роль.

Большое спасибо, что дочитали! И благодарность вдвойне, если читаете всю историю с самого начала. Рассказ о Гильермо дель Торо почти закончен и два года не самой легкой работы с тысячами просмотренных источников подходят к концу. Это хорошая новость.

Другая новость — я планирую оформить цикл статей в книгу, добавив иллюстрации от нескольких художников. Напишите, что думаете, интересно ли увидеть эту историю в твердом печатном формате? Книг о дель Торо на русском (и тем более от российского автора) почти нет, и в ближайшее время вряд ли появятся новые.

Буду очень рад, если вы подпишитесь на канал — там нет назойливых новостей, зато есть мои переводы, лонги, подкасты и разборы. А если любите настольные (ролевые) игры, это должно вам понравиться. Если интересно, напишите, я продолжу.

Спасибо и увидимся в части XI.