Чарли Кауфман — главный «психолог» современного Голливуда

Рассматриваем фильмографию выдающегося сценариста и режиссера.

Чарли Кауфман — американский сценарист и режиссер. Вам он может быть знаком по фильму «Вечное сияние чистого разума», к которому он написал сценарий, выигравший Оскар в 2004-м году. Вряд ли Кауфмана можно назвать популярной личностью: сценаристы всегда остаются в тени режиссеров, да и творчество маэстро не является ориентированным на массы. Но в киносреде он весьма уважаем за выделяющийся стиль: вместо того чтобы рассказывать историю, заточенную на выжимании зрительских эмоций, Кауфман рисует настоящие психологические портреты и хладнокровно препарирует своих героев.

Мне интересно покопаться в творчестве настолько неординарного и талантливого кинематографиста. Мы пробежимся по его сценарным и режиссерским работам, и я постараюсь выразить свои мысли, искаженные под призмой моего непрофессионализма. Много расписывать я не буду. Комментарии всегда открыты для интерпретации вашего собственного мнения о творчестве Кауфмана.

Для начала чуть-чуть истории. Герой данной статьи родился 19 ноября в 1958-м году в Нью-Йорке. Потом его семья переехала в Вест-Хартфорд, где Кауфман ходил в школу. В 1976-м году он поступил Бостонский университет, после чего перешел в Нью-йоркский. Там он изучал (вау) кино. Прежде чем прорваться в киноиндустрию, Кауфман работал в газете в Миннеаполисе. Чарли отправлял сценарии со своим другом, ожидая, что кто-то откликнется. Но единственным, кто ответил, был Алан Аркин, который написал письмо с поддержкой.

Кауфман решил написать «spec script» (не знаю, как точно адаптировать под русский язык) для нескольких сериалов (в том числе и «Симпсонов») — сценарий, который начинающие сценаристы пишут, чтобы услышать чужое мнение и/или привлечь внимание продюсеров. Одну из его работ оценили, и он обзавелся агентом, посоветовавшим ему переехать в Лос-Анджелес.

С вашего позволения я пропущу работы Кауфмана в сериальной индустрии, где он писал сценарии для нескольких эпизодов неизвестных (лично мне) сериалов. Перейдём сразу к дебютному тексту для полнометражного фильма. Сценарий для «Быть Джоном Малковичем» Кауфман написал еще в 94-м году, но финансировать такой, мягко говоря, рискованный проект никто не хотел. Предлагали более коммерческий вариант, такой как: «Быть Томом Крузом», но сценариста заинтересовала личность именно Джона Малковича.

На помощь пришёл Френсис Форд Коппола, убедивший Малковича сняться в фильме. А режиссёром выступил зять Копполы, Спайк Джонс. Сам Малкович – достаточно талантливый актер, но назвать его мегозвездой вряд ли получится. Кауфман обыграл это у себя в сценарии.

Собственно, в чем суть и причем здесь Джон Малкович? Главный герой картины – кукловод-неудачник, который живет со своей женой, устроившей у себя дома настоящий зоопарк. От безысходности он решает найти себе работу и устраивается в странный офис, находящийся на 7,5 этаже из-за чего потолки там низкие. Случайно, за одним из стеллажей герой находит проход, ведущий в голову… правильно, Джона Малковича. Шварц (герой) рассказывает об этом своей коллеге, в которую нетайно в люблен, и они вместе решают сделать бизнес, впуская людей в голову актера.

Если завязка кажется вам странной, то, поверьте, это только начало абсурда, происходящего в фильме. Причем эту примесь легкого безумия можно будет найти и в последующих работах Кауфмана – руку автора видно уже с дебютной ленты. Сценарист в прямом смысле копается в голове не только Малковича, но и остальных персонажей истории. Через личность Джона Малковича герои пытаются получить любовь и успех, но, будучи собой, у них это почему-то не получается, ведь для этого им нужен «проводник».

Коллега Шварца, Максин, смогла полюбить того, только тогда, когда он управлял телом Малковича. Остаётся ли герой собой, когда он находится в теле другого человека? Подобно кукловоду, он управляет актёром, но может он становится собственной марионеткой? А вообще если подумать, насколько мы сознательны в своих поступках и решениях и где находится точка, определяющая личность? Это вопросы, на которые невозможно дать ответы, но интересно их искать.

Кауфман препарирует пациентов, которых он сам и придумал, и безжалостно ставит им диагнозы. Найти среди этой сонмицы несчастных чудиков кого-то положительного – нельзя. Единственный, кому хочется сопереживать – это пресловутый Джон Малкович, который выступает куклой для выполнения чужих желаний. Герои буквально смотрят на себя со стороны и понимают, кем они хотят быть. Пожалуй, у всех бывало ощущение, что носить собственную личность тяжело. Но, даже попав в шкуру другого человека, мы, пожалуй, остаёмся самими собой.

Толи комедия, толи трагедия — «Быть Джоном Малковичем» одновременно смешит и пугает. Смешит своею абсурдностью и пугает своею правдоподобностью. Слово «пугает» — может быть слишком громкое, но история картины не оставляет никакой надежды на решения глупых человеческих межличностных конфликтов. Люди так и будут вложить свое жалкое существование, сжираемыми тараканами в их головах.

Более удачного дебюта для начинающего сценариста представить трудно: не теряя своей индивидуальности, Кауфман проявил свои драматургические способности, а его талант признали номинацией на Оскар. Он стал суперзвездой сценарного ремесла и смог раскрыть свой талант полностью.

Экранизацией этого фильма интересовался Стивен Содерберг еще в те времена, когда Кауфман только искал продюсеров для экранизации «Быть Джоном Малковичем». В главных ролях он хотел снять Дэвида Хайда Пирса, Марису Томей и Криса Кэтэнна. Что могло из этого получиться, мы не узнаем, потому что Содерберг ушёл из проекта ради съемок «Вне поля зрения», а режиссерское кресло занял французский дебютант Мишель Гондри.

Картина рассказывает о необычной паре: учёном, выросшем в строгой аристократической семье, и о писательнице-натуралистке, страдающей от излишней растительности на теле. Во время прогулки в лесу они находят совершенно одичавшего человека и решают искусственным путём привить ему «цивилизованность». После чего начинается типичный для Кауфмана межличностный хаос, в котором герои пытаются понять свою принадлежность к миру и определиться со своими желаниями.

Через комическую форму Кауфман разбирает так называемую человеческую «цивилизованность». Мы все огородили себя бетонными домами, правилами приличия и культурной воспитанностью. Но делает ли это человечество цивилизованным? Ведь нами, как и животными, управляет свод инстинктов, который мы пытаемся спрятать за ширмой развитости.

Главный герой, сыгранный Тимом Роббинсом, хочет искусственно создать внутри пойманного дикаря чувство просвещенности в глазах общественности. Делает он это за счет запретов, наказаний и их нарушений, вбивая ему идею необходимости таких ограничений. Но делает герой это исключительно из-за детских комплексов, связанных со строгой матерью. Он гиперкомпенсирует свои детские обиды через Паффа, пытаясь создать новую версию себя. И где здесь цивилизованность, если действия героя обусловливаются его подсознательными травмами?

В таком случае вообще непонятно, что такое свобода. Это ограничения для создания безопасности или неограниченность в опасной среде? На такие вопросы, пожалуй, нельзя дать однозначно правильного ответа. Кауфман, видимо, не очень любит людей, потому что каждый человек в его картинах застревает в каком-то неразрывном круге лживости и повторения собственных ошибок.

Да, «Звериная натура» — это не лучшая коллаборация Гондри и Кауфмана, но мне всё-таки кажется, что фильм заслуживает внимания. Лента представляет собой интересный взгляд на общественные проблематики и подает это в необычном, несколько абсурдном стиле. Этот стиль может не понравиться множеству людей, потому что оболочка фильма будет отвлекать зрителей от его содержания. Но с этим уже ничего не поделаешь.

В 97-м году, после успеха «Быть Джоном Малковичем», Кауфману доверили написать сценарий для экранизации романа «Похититель орхидей», но процесс шел медленно: сценарист не знал как превратить историю книги в сюжет для фильма. Тогда он решил написать сценарий о том, как его забавная проекция пытается написать сценарий для экранизации все того же вышеупомянутого романа «Похититель орхидей».

О чем фильм?

Да, Кауфман решил сделать историю в истории, и прописал самого себя в сценарии. Он действительно столкнулся с творческими трудностями при адаптации романа Сьюзан Орлин, которые он решил отобразить в фильме. Также он вписал в сюжет несуществующего брата-близнеца Дональда и даже указал его соавтором. И знаете, что самое смешное? Кауфманов играет сам Николас Кейдж!

Получается безумная феерия, где сценарист перемешивает реальность с выдумкой и собственной рефлексией. После монолога главного героя на фоне вступительных титров идет сцена, где Николас Кейдж в образе Чарли Кауфмана стоит на съемочной площадке «Быть Джоном Малковичем». Мимо него проходят звезды картины и игнорируют его. Потом его вовсе выгоняют с площадки. После этого четко понимаешь, что дальнейшее зрелище будет интересным.

«Адаптация» — это коридор в голову человека, находящегося в творческом кризисе. В данном случае, Чарли Кауфмана, выплескивающего на зрителя собственные переживания через трагикомичную форму. Персонаж Дональда отражает двойственное восприятие процесса написания сценария для кино. Выдуманный брат Кауфмана пишет посредственный триллер, который нравится всем вокруг, кроме самого Кауфмана. Дональд использует все затертые клише и классические методы построения истории.

Чарли же начинает сомневаться в своем таланте. Что если нет никакого таланта, а существуют только всегда работающие правила? Герой боится работать с чужим материалом, да и превратить бессвязный поток размышлений в цельную историю сценарист тоже не может. Что символически нас приводит к реальности, в которой данная проблема поспособствовала появлению этого фильма.

А причем здесь вообще «Похититель орхидей»? Это второй слой истории, в котором мы видим (в представлении Кауфмана, конечно), как Сьюзан Орлин пишет книгу о Джоне Лароше. Эта сюжетная линия неожиданным образом переплетается с основной в конце, и я не могу не восхититься тем, как оригинально и хитро Кауфман прописал концовку. С одной стороны, финал «Адаптация» смахивает на кульминацию любого триллера-драмы. С другой, сценарист феноменально высмеивает принципы построения любой истории для массового произведения.

«Адаптация» — это еще один триумф, в первую очередь, Кауфмана, хотя он снова работал со Спайком Джонсом. И в этот раз признанная критиками картина получила 4 номинации на Оскар, в том числе и за «Лучший сценарий». Градус абсурда стал меньше, чем в двух предыдущих работах сценариста, но история получилась намного хитросплетеннее, а граница с реальностью более невидимой. Тем более «Адаптация» — это отличная возможность посмотреть на великолепную в своей ироничности роль Николаса Кейджа, который исполни аж две роли сразу и тоже получил номинацию на Оскар.

Тут Чарли Кауфман скооперировался с тем чуваком, который рекламировал кофе. Дебют Джорджа Клуни в амплуа режиссера, и стоит отметить, что Клуни куда менее талантливый, чем предыдущие напарники Кауфмана. Сказать, что начинающий режиссер запорол фильм нельзя: все-таки картина получилась хорошей, но во время и после просмотра не покидает чувство упущенного потенциала.

Это лично мое ощущение, но мне кажется, что в некоторых моментах картина не раскрывает нужные детали, а повествование скачет слишком быстро. От того портрет Чака Бэрриса вырисовывается неполный. Будто история не знает, на чем именно сконцентрироваться и сколько времени уделять для каждого аспекта сюжета. Чья в этом вина сказать трудно: может Кауфман поленился, а может сыграла неопытность Клуни, но так как за итоговый результат отвечает в первую очередь режиссер, то и винить мы будем его: )

Так кто такой этот Чак Бэррис? Это американский телеведущий и телепродюсер, создавший в 60-х и 70-х успешные телешоу, нацеленные на удовлетворение самых низменных потребностей в развлечении. Некоторые передачи даже были заимствованы нами. Бэррис написал «неавторизованную автобиографию», то есть автор не ручается за правдивость рассказанной им истории. В своей книге, он рассказал, как, будучи в молодости неудачником, он смог сделать успешную карьеру на ТВ — Бэррис убивал для ЦРУ…

Да, буквально: "днем — телезвезда, а ночью — убийца". Правда это или нет неизвестно: никто не отрицает, но и никто не подтверждает. Звучит такая информация как полный бред, но уж зная американцев, то у них и не такое могло произойти. Подобная игра с реальностью характерна для фильмов Кауфмана. Повествование ведется от лица самого Бэрриса, где он и "признается" в своих преступлениях.

И не только в убийстве людей, но и в "нравственности и высокоморальности" американского общества. Но уж назвать это каким-то искренним раскаянием не получиться. Как говорит один из персонажей фильма, цитируя Ницше: "Тот, кто презирает себя, все же уважает себя уже за то, что презирает". На самом деле, это ключевая фраза для понимания характера главного героя. Бэррис впихивает людям лопатой говно в рот, но его прельщает, что это делает именно он.

Морально-этические вопросы его не интересуют: кажется, что убийство людей дается ему очень просто. Картина постоянно проводит аналогии между двумя "работами" героя, как бы ставя между ними равно. По сути, работа в телевидении — это попытка возвыситься над «обычными» людьми, компенсировать свои неудачи, произошедшие в жизни. Они происходят у всех, но Бэрриса они обижают сильнее. Но признавая все это, герой только снова ставит себя выше. "Я вижу, что я — говно, поэтому я лучше".

Перевод, конечно, опять искажает смысл. Поры бы уже смириться, но каждый раз задевает. Клуни очень хотел загубить фильм, но сценарий Кауфмана слишком хороший, чтобы даже не слишком талантливый режиссер смог его окончательно испортить. Может, я чересчур сильно наседаю на Мистера Экспрессо, ведь уникальных режиссерских находок в картине хватает, но не покидает горечь от того, что «Признания опасного человека» мог получится более сильным, чем он есть. Но имеем то, что имеем, а это уже неплохо.

У художника Пьера Бусмана появилась идея для эксперимента: присылать людям открытки, в которых будет написано, что их близкий человек стёр память о нём. Эту мысль развил Мишель Гондри, а уже позже Чарли Кауфман написал сценарий об этом. Кстати, сценарист был в ярости, когда узнал, что в 2000-м году вышла картина «Помни», тогда ещё восходящего Кристофера Нолана. Его фильм тоже рассказывает о постоянной потере воспоминаний, хотя в реальности фильмы имеют мало общего.

«Вечное сияние чистого разума» – это фантастическая мелодрама, повествующая о Джоэле, который узнал, что его девушка, Клементина, стерла все воспоминания о нём. Он быстро решает, что ему нужно пройти ту же процедуру. Герой начинает путешествие по своим воспоминаниям и от конца до начала просматривает их.

Пожалуй, это самая известная работа как Кауфмана, так и Мишеля Гондри, с которым сценарист объединился во второй раз. «Вечное сияние» – это не стандартная мелодрама. В отличие от большинства представителей жанра, в данной картине происходит настоящая "вивисекция" такой иррациональной вещи, как любовь. Кауфман рассматривает, как она влияет на всю жизнь человека, и как необычно работает с другой необычной штукой – памятью.

В симбиозе любовь и память могут творить что-то необъяснимо чудовищное с человеческим разумом. То хочется стереть всё подчистую и жить без объекта своей любви, то всё вернуть обратно, попробовать сначала, хотя итог скорее всего будет один. Влюбленному мозгу кажется удивительным, что можно как-то жить без человека, которого любишь. Память начинает захламляться воспоминаниями, связанными исключительно с этим человеком. И это вызывает сильную боль, но тянет почему-то только сильнее.

После того как Джоэл видит не только кризисные моменты отношений, он быстро понимает, что не хочет стирать Клементину из своей памяти. Тогда герой пытается «спасти» девушку, заглядывая в давно не посещаемые уголки своей памяти. Становится сразу видно разницу между персонажами — работает старая аксиома: "Противоположности сближаются". Джоэл – замкнутый, одинокий парень, описывающий свою жизнь как «скучную и неинтересную». А Клементина – яркая, эмоциональная, харизматичная и очень импульсивная девушка. Их различия притягивают характеры друг к другу, но они же и отталкивают.

Пытаться стереть, забыть свои ошибки – не есть решение. Это тот багаж, который нужно носить с собой до конца дней. Да и Кауфман явно намекает на то, что любовь сильнее нежелательной боли и утерянных воспоминаний. Она всегда найдет выход и вернется. Герои решают просто наслаждаться моментом – пожалуй, единственным, что по-настоящему имеет смысл в жизни. Из моментов соткана жизнь: плохие со временем уходят, а хорошие остаются. Избавляться от этого просто глупо.

На успех данной ленты сработало еще множество факторов: талант самого Гондри, сумевшего виртуознейшим способом изобразить все метаморфозы сознания Джоэла, Джим Керри, открывшийся миру драматическим амплуа, очаровательнейшая Кейт Уинслет, сумевшая эталонно сыграть человека с переменчивым настроением, ну и операторская работа и саундтрек, четко играющие на руку режиссеру.

164-е место в топ-250 Кинопоиска, Оскар за «Лучший сценарий», кассовый успех и, конечно, культовый статус. Чарли Кауфман закрепил за собой звание гения, способного написать психологически-проработанную историю своим уникальным почерком. Но пора было двигаться дальше – к режиссерскому дебюту.

Кауфман и Спайк Джонс должны были создать для Sony хоррор фильм. Творцы договорились, что вместо того, чтобы делать типичный ужастик, они сделают картину о вещах, которые пугают их больше всего. Впоследствии Джонс покинул проект ради съемки фильма «Там, где живут чудовища». Режиссерское кресло занял сам Кауфман, что стало его дебютом.

Главный герой, Кейден Катар, талантливый театральный режиссер, живущий с маленькой дочерью и женой художницей, Адель. После очередной успешной постановки Кейдена его супруга улетает с дочкой в Германию на "короткое время". Срок их отсутствия увеличивается, а герою приходит грант на создание новой постановки. Катар решает сделать самый масштабный проект за всю жизнь.

Образ Кейдена основан на синдроме Котара. При нем человек думает, что у него отсутствуют или не работают какие-либо органы и появляются навязчивые мысли масштабно-депрессивного характера, например, что он уже мертв. В начале фильма у героя то не выделяется слюна, то не идут слезы, то начинаются резкие судороги. На протяжении всего фильма это расстройство мучает героя, просто уничтожая его жизнь.

«Нью-йорк, Нью-йорк» — это фильм о мертвом человек, о том как он умирает. Мир Кейдена слабо соотносится с реальным — хронология событий для него совершенно сбита: год для него окажется неделей. Чем дальше движется история, тем жестче Кауфман бьет по герою, не оставляя ему никакой надежды. Буквально все рушится на части. Люди уходят или умирают, а Кейден все еще переживает о бывшей жене и дочери, даже спустя десятилетия. Он окутывает себя в петли хауса и не знает, как из них выбраться.

Чтобы хоть как-то наделить смыслом эти события, он создает театральную постановку — бесконечную рекурсию собственной жизни. Кейден вставляет как можно больше реальных моментов, раздувая проект до невероятных масштабов. Все кого-то играют и все находят себе место в этом безумном шоу – никаких статистов. Даже у дублера будет дублер. На одной болезни Кауфман не остановился, наделив героя синдромом Капгра, при котором человек думает, что его близких подменили двойниками.

Как вы понимаете, из попытки систематизации хауса получается еще больший хаос. Границы «личности» остаются абсолютно размыты. Кейден так и не находит ответа на все вопросы, а грандиозное зрелище становится могилой для постановщика. В итоге, запущенный Катар механизм начинает работать самостоятельно, а режиссер становится второстепенным актером.

«Нью-Йорк, Нью-Йорк» — тяжелая картина. Тяжелая не только для понимания, но и для восприятия. Сказать, что Кауфман создал мрачную историю, значит не сказать толком ничего. Лента давит очень сильно. Некоторые моменты просто душераздирающие. И для многих режиссерский дебют Кауфмана будет излишне меланхоличным и претенциозным, но для меня «Нью-Йорк, Нью-Йорк» — это пик его творчества. Да и просто один из любимейших фильмов. Кауфман вложил свои самые большие переживания — попытка осмыслить что-то слишком глобально и осознание, что мы не можем этого сделать.

При огромном для такого кино бюджете (20 миллионов долларов) картина собрала только 4 миллиона, что неудивительно. Но критики и зрители тоже разделились во мнении: для кого-то «Нью-Йорк, Нью-Йорк» — претенциозная посредственность, а для кого-то один из лучших фильмов первой декады 21 века.

Изначально «Аномализа» была аудио-пьесой, поставленной и написанной Кауфманом, и в которой играло всего три актера. Она была представлена еще в 2005-м году. Производственная компания Starburns Industries искала деньги на создания фильма по пьесе на нашем любимом Кикстартере. Изначально утверждалось, что «Аномализа» станет 40-минутным мультфильмом, но после того как деньги были собраны, в картину были вложены дополнительные средства, и она разрослась до полного метра.

Лента рассказывает о писателе книг по обслуживанию клиентов, Майкле Стоуне. Он отправляется на конференцию в Цинциннати, где останавливается в отеле. Майкл плохо коммуницирует с людьми, его жизнь однообразна и скучна, а окружающие ему кажутся одинаковыми. В этом отеле он находит девушку, выделяющуюся среди других людей.

«Аномализа» — это второй режиссерский проект Кауфмана. В этот раз он сделан совместно с Дьюком Джонсоном, который помогал с кукольной анимацией — новой формой Кауфмана визуализации своих идей. И подход стопроцентно выигрышный: помимо свежести визуала из-за дефицита кукольных мультфильмов, такая подача лучше всего отражает переживания главного героя.

Концепция фильма построена на синдроме Фреголи: убежденности, что все окружающие люди — это один и тот же человек, который меняет свою внешность. Майкл видит всех людей как мужчин с одинаковыми «лицами», и говорящих одним голосом. Это гиперболизированное представление об одинаковости каждого человека, "они — это просто они". Главный герой попадает в ловушку собственной деятельности, ведь его книги как раз и рассказывают, как лучше всего взаимодействовать с людьми. Способ, который становится единственно правильным для всех и который все повторяют.

«Аномализа» — это история про идентичность или скорее про поиск идентичности в обществе. Наверное, проблема, знакомая каждому человеку. "Кто я?" — пожалуй, очередной вопрос, на который невозможно ответить, поэтому легче надевать маски. Именно масками изображены лица людей — символ их самообмана и беспомощности. Легче всего спрятаться за такой маской и жить дальше, цепляясь за мелкие радости и стабильные вещи, ничего не значащие в итоге.

Картина достаточно камерная: большая часть действий проходит за один вечер, но история засчет этого выигрывает своей наглядностью. Кауфман не растягивает сюжет, раскрывая основную идею в продолжительных (не по времени внутри фильма) сценах, в которых Майкл взаимодействует с людьми, ведущими себя одинаково. Даже когда он по непонятным и сентиментальным причинам находит человека, который отличается от остальных. Но это оказывается мимолетным ощущением, порожденным затуманенным рассудком. Такие моменты бессмысленны.

Мультфильм получил высокие оценки критиков, и даже была номинирован на Оскар в категории «Лучших анимационный фильм». Правда не смог отбить свой бюджет и стать популярным. «Аномализа» — нестандартный, но интересный мультфильм, который может оттолкнуть своим не динамичным повествованием, но форма и идея, как мне кажется, нивелируют это

Последний на данный момент фильм Кауфмана — это адаптация книги Иэна Ренда с одноименным названием. Изначально в картине должна была играть Бри Ларсон, но ее (слава богу) заменила Джесси Бакли. Также в картине играет Джесси Племонс, главный ночной кошмар Пинкмана из «Во всех тяжких». Картина, кстати, вышла на Netflix.

У «Думаю, как все закончить» предельно простая завязка: молодая пара отправляется в снежную бурю на знакомство с родителями парня. Во время поездки в голове девушки крутится одна мысль: как все это закончить. О какие именно вещах, которые нужно закончить («ending things») мы будем узнавать на протяжении всего дальнейшего фильма.

И может быть так и не поймем, потому что данная картина представляет из себя пазл, детали которого постоянно меняются. Конечная картинка, которую зритель будет собирать, разной, но каждая будет правдивой. В этом собственно и заключается главная тема фильма — отсутствие объективности и допустимость каждой точки восприятия. Объект, на который смотрят разные люди (то есть субъект) будет различаться для них в зависимости от точки, на которой они на него смотрят, хотя сам объект меняться не будет. Кауфман допускает, что каждое видение этого объекта допустимо и одинаково правдиво.

Но это видение искажено внешним влиянием. По сути человек — это набор мыслей и мнений других людей, и тогда любое суждение, которое он выдаст заведомо будет не оригинальным. Человек мимикрирует под других людей, под их мнение и желания, это и есть жизнь в обществе. Так, девушка подстраивается под историю рассказчика, меня имя, профессию и поведение. Абсолютная стертая идентичность.

Что рифмуется с историей «Аномализы». Да и не только с ней: тут и сожаления о прожитой жизни, как в «Нью-Йорк, Нью-Йорк», и временные скачки, как в «Вечном сиянии чистого разума», и прием "ненадежного рассказчика" из «Признания опасного человека». Кстати, последнее Кауфман возводит в абсолют, т.е. мы можем поставить «=» между реальностью рассказчика и реальностью его рассказа.

«Думаю, как все закончить» — это воспоминания человека, которых на самом деле никогда не было. Да, наш любимый твист: «все оказалось сном». Но Кауфман использует его просто филигранно, аккуратно разбрасывая подсказки тут и там, приводя к нас в итоге к истории об очередном раскаявшемся человеке. Сказка о том, как мы не хотим быть собой. Можно ли это закончить? Если задать этот вопрос Кауфману, я думаю, он бы ничего не сказал, но отрицательно покачал бы головой.

Вырисовывается максимально фаталистическая карина, что присуще автору. Поэтому даже не верится, что лента является экранизацией чужого романа, настолько это кауфманская история. И как же забавно ложится тот факт, что этот фильм повествует об идеи вторичности всего, будучи экранизацией. В фильме кучу отсылок и разговоров о чужих произведениях и людях. Также гениальная концовка, возводящая в абсолют проблематику истории.

Прозвучит громко, но «Думаю, как все закончить» — это гениальный фильм. Но это не значит, что он вам понравится. Про это говорят средние оценки и холодный прием зрителей. В принципе, после «Вечного сияние чистого разума» все последующие работы Кауфмана были встречены похожим образом. Заслуженно? Конечно, нет, но может Кауфман слишким отчуждился от понятной для массового зрителя формы (не хочу играть в нон-конформиста, просто предполагаю). А может, это связано с тем, что Кауфман начал сам ставить свои сценарии, и его режиссерский стиль просто не заходит людям. Не знаю, но это печально.

Сейчас Кауфману 61. Никак не может выйти экранизация книги «Поступь хаоса», к которой он написал сценарий. Съемки начались еще в 2017-м году. Студия планирует выпустить его 22 января 2021 года. Что ж, надеюсь, что это так. Также Кауфман напишет сценарий к адаптации романа «Полиция памяти», которую поставит Рид Морано. Еще маэстро вроде как разрабатывает сериал эксклюзивно для HBO. И, кстати, у него недавно вышла книга «Antikind», которую еще не перевели на русский язык, но будем верить, что это сделают в ближайшее время. Мне не нравится, что Кауфман снова пишет сценарии для других режиссеров. Может, ему надоело, может, не нравятся коммерческие неудачи «Синкоходы» и «Аномализы». Надеюсь, он вернется в режиссерское кресло.

Фильмография Чарли Кауфмана — это экранизации недостатков человеческого мозга. Но сценарист/режиссер не смотрит на людей свысока: он точно такой же. Беспросветный мрак и бесконечная рефлексия могут отталкивать, но меня, впрочем, это привлекает. Очень честные фильмы, которые трогают до глубины души не эмоциональным накалом, а экзистенциальной психологичностью.

Предлагаю теперь зайти в мой авторский телеграм-канал о кино, музыке и видеоиграх. Я пишу достаточно подробно, но без лишней воды. Плюс выкладываю запомнившиеся моменты из фильмов и цитаты. Насколько это интересно — решать вам. Мое дело оставить ссылку, но буду безумно рад хотя бы одному подписавшемуся.