«Фантастические твари и где они обитают»: книга против фильма

«Фантастические твари» — отправная точка новой магической саги, которая будет состоять как минимум из трёх (а то и пяти) частей. Лента получилась красивой и стильной, но она странным образом упускает многое из бумажного оригинала. Разбираемся, как книга могла бы сделать фильм лучше.

Дэвид Йэтс и Warner Brothers, не иначе как вдохновившись успехом «Хоббита», решили снять собственную обойму блокбастеров по тоненькой книжке. Иронично, но уже в первом фильме они не используют удачные идеи и находки из бумажного первоисточника — и это при том, что книжка-то фактически является энциклопедией магических животных.

Тем более что новой серии не избежать сравнения с Гарри Поттером, и пока это сравнение не идёт ей на пользу. Сага про юного волшебника стала популярна во многом благодаря нескольким краеугольным камням: личной истории взросления Гарри и его друзей, глобальному социальному конфликту (возвращение Тёмного Лорда и борьба с ним), а также ощущению сказки и магического мира, реального и существующего совсем рядом.

Давайте разбираться, что многомиллионому блокбастеру стоило бы почерпнуть из книг.

Вместо знаменитого мальчика со шрамом мы знакомимся с Ньютоном Саламандером, застенчивым британским магзоологом и любителем животных. Из оригинальной книжки о нём известно немного — родился в 1897 году, окончил Хогвартс, поступил на службу в Министерство Магии в Отдел по контролю волшебных существ, а через два года перевёлся в Подразделение Тварей. Дальнейшие подробности жизни Саламандера не так важны, потому что примерно на этот период и приходятся события фильма: в 1926 году он прибывает в Америку со своим волшебным саквояжем, под завязку набитом магическими созданиями.

Эдди Редмэйн, исполняющий роль Ньютона, отлично изобразил асоциальную робость и любовь к животным, но кроме этих двух качеств персонаж получился плоским и словно вырванным из контекста. У Гарри Поттера была предыстория, которая влияла и на сюжет книжек, и на отношение окружающих к нему. Увы, у Саламандера такой предыстории нет.

Мы понятия не имеем, почему Саламандер увлёкся магическими созданиями, как он их находил и выслеживал, изучал повадки, обычаи и свойства. Что подтолкнуло его к этому пути? В той же книжке сказано, что его мать разводила породистых грифонов и с детства поощряла интерес мальчика. Всего несколько минут хронометража и пара сцен могли ответить на эти вопросы.

Не сильно больше мы знаем и про взрослого Ньютона. Перед нами самый интересный период его жизни, когда он ездил по всему свету, изучал животных и писал «Фантастических тварей и где они обитают», но вместо этого половину фильма Саламандер гоняется за тремя беглецами из своего же чемодана. Сравните это с цитатой из книги:

А ведь Ньютон Саламандер — это Джеральд Даррелл от магического мира, на что, кстати говоря, намекает его саквояж (одна из самых известных книг Даррелла называлась «Зоопарк в моём багаже»). Он проделал огромную работу по изучению магических тварей, по крупицам собирал информацию о них, узнавал о повадках и зачастую первым выяснял их свойства и особенности — недаром его книга впоследствии стала полноценным учебником и пережила 52 переиздания.

Кстати, если верить предисловию, то впервые издана она была в 1918 году, что несколько не вяжется с хронологией фильма. Открытым остаётся и вопрос о том, как в чемодане поддерживается экосистема — ведь в нём хранятся редкие и вымирающие животные, которые при этом свободно друг друга поедают. Вряд ли старина Даррелл стал бы возить в одном купе амурского тигра, японскую речную выдру, оленя и восточную пуму.

Слава Мерлину, различных магических созданий в фильме предостаточно, нарисованы они очень красиво и отличаются забавными повадками. Нюхлер, похожий на крота, страстно любит драгоценности и при случае перероет ювелирный магазин вверх дном; нунду, гигантский леопард, грациозно раздувает шипастую шею и ревёт на небо; застенчивая обезьяноподобная камуфлори становится невидимой при любой опасности и предвидит ближайшее будущее.

Но, как и в случае с Саламандером Ньютоном, про большинство животных мы не узнаем особых подробностей. Это вдвойне обидно потому, что в книжке этих деталей более чем хватает. К примеру, из шерсти камуфлори шьют мантии-невидимки — именно поэтому их вид постоянно находится под угрозой вымирания. Нунду, кроме шипастой шеи, славится ядовитым дыханием, способным уничтожать целые деревни. К слову, ещё ни одному волшебнику не удавалось поймать его в одиночку, так что как с этим справился Ньютон — большая загадка.

Некоторые интересные животные почему-то вовсе не попали в фильм. Например, рунослед — двухметровый трёхголовый змей, левая голова которого отвечает за стратегию поведения, средняя — мечтатель, а правая — критик. Или пеплозмеи, рождающиеся в магическом огне и живущие только час.

А ведь ещё есть подгребин, русский демон, который погружает свою жертву в состояние апатии и безнадёжности, а когда она опускается на колени, чтобы оплакать бесцельность своего существования, подгребин запрыгивает сверху и пытается её сожрать.

Не хватает животным и какой-то объёмности, привязки к реальным мифам и легендам. Роулинг в своих книгах вписывала волшебных созданий в общую картину мира, но в фильме они выглядят несколько оторванными от реальности. Мы видим застенчивых и пугливых лунтелят — но нельзя понять, что именно они являются причиной появления таинственных кругов на полях, танцуя в полнолуние.

На секунду показывают стайку дириколей, пухлых нелетающих птичек, которые в случае опасности телепортируются на короткие расстояние. По ним и не скажешь, что неволшебники когда-то знали про них и называли «додо», но были уверены, что благополучно их истребили. Казалось бы, что мешало рассказать об этих существах подробнее?

На удивление, культура волшебной Америки мало отличается от Британии. Вместо Министерства Магии основной орган управления здесь —«Магический Конгресс Управления по Северной Америке» (МАКУСА) с госпожой президентом во главе. Они же гоняются за Ньютоном, чтобы наказать его за контрабанду редких животных.

Кроме того, обычных людей в Америке называют не «магглы», а «не-маги», но на этом отличия заканчиваются. И это странно, потому что Америка начала XX века — это время джаза и чарльстона, заведений бутлегеров и свободной моды. «Ревущие двадцатые» не могли не отразиться на стиле магии, тому, как и когда её применяют. От всего этого великолепия в фильме есть только костюмы в стиле «Великого Гэтсби» да отличный эпизод в подпольном колдовском клубе с гоблином-гангстером (увы, слишком короткий).

Вспомните, как в «Кубке Огня» в Хогвартс впервые прибывают делегации из других стран. Воспитанники Дурмстранга в кровавых мантиях пользуются посохами вместо палочек, немногословны и тяготеют к Тёмным Искусствам. Ведьмы из французского Шармбатона, наоборот, грациозны и изысканны, их магия напоминает танец или фехтование.

Культурные особенности страны, язык, мифология и менталитет — всё это влияет не просто на волшебство, но даже на заклинания и способ их применения. Здесь можно провести параллель с наукой, которая в разных странах развивалась по-разному, и при этом имела на удивление схожие реперные точки. Конечно, Америка во многом ближе к старушке Британии, чем Франция или скандинавские страны, но тем интереснее было бы увидеть отличия. Всё-таки если добавить в «Великого Гэтсби» волшебные палочки, об американской магии это ровным счётом ничего не скажет.

Впрочем, колдовства как такового в фильме вообще немного. В основном персонажи трансгрессируют туда-сюда да бросают друг в друга атакующие заклинания, отчего ближе к концу фильм становится похож на последние игры про Гарри Поттера, где возвышенную магию заменили пулемётные очереди разноцветных вспышек. Ироничным образом «Фантастические твари» получились фильмом про магию, где совершенно нет ощущения волшебства и сказки.

Авторы «Фантастических тварей» решили ввести в фильм глобальный конфликт, не завязанный на животных, чтобы иметь возможность развить его в последующих частях. Весьма ожидаемым образом частью этого конфликта стал Грин-де-Вальд — темнейший маг, который наводил ужас на всю Европу и Америку.

На первый взгляд, самое очевидное противостояние для такого фильма — столкнуть между собой защитников животных и браконьеров. Фантастические твари веками уничтожались из-за уникальных свойств их рогов, клыков, крови, шерсти и прочих частей тела. Саламандер, ловящий редких созданий, вполне мог встретиться с желающими этими животными воспользоваться в своих целях — для получения бессмертия, например, или даже для развязывания небольшой мировой войны.

Сюжет картины отдалённо строится на этой идее и вводит очень интересную концепцию созданий-«обскурий» (не будем уточнять, что это, чтобы не раскрывать карты). Но при этом развивается он очень робко и испуганно, словно боится тех идей, которые в него заложены. Деликатная природа магических созданий и укрытие их от глаз немагов, страх людей перед волшебниками и современное «сжигание ведьм», необходимость скрывать свои истинные силы — эти темы затрагиваются в фильме, но ни одна из них по-настоящему не раскрыта.

Интересный вариант социального конфликта подсказывает вступление оригинальной книги и кроется в определении самого слова «тварь». Дело в том, что следует различать это понятие и слово «существо», так как последние имеют законные права и голоса в управлении магическим миром. Долгое время в обществе велись споры относительно того, каких созданий к какой категории можно причислять.

Наиболее радикальные волшебники даже предлагали считать магглов тварями, так как они ничего не знают про магию и в этом смысле бесполезнее, чем русалы или кентавры. Это могло бы служить отличной почвой для активных действий магов, воспринимающих попытки скрыть магический мир в большей степени защитой обычных людей от волшебников, а не наоборот (словно волков запирают в загонах, чтобы отара овец осталась в безопасности).