Про субъективность взгляда в «Молчании ягнят»

Я могу говорить про "Молчание ягнят" часами, но сейчас бы хотел сфокусироваться на одном аспекте — про то, как хитроумно и круто фильм работает с субъективностью взгляда (грубо говоря, чьими глазами и как мы смотрим на происходящее в фильме).

Сухой медицинский факт про сюжет: одна из основных сюжетных линий «Молчания» — про то, как молодая стажерка ФБР Кларисса Старлинг расследует серию убийств и параллельно продариается через враждебный для нее мужской мир.

Противостояние с миром мужчин несколько раз прям довольно очевидно показано визуально, как например, в сцене с лифтом:

Или почти во всех сценах с ее обучением в ФБР:

Или вообще, не стесняясь, окидывают оценивающий взглядом:

Но ловче всего фильм это подчеркивает игрой с мужским взглядом камеры.

<start> Минутка синефильского занудства

Есть теория мужского взгляда (часть мощного эссе «Визуальное удовольствие и нарративный кинематограф»).

Там есть довольно простая мысль — большинство фильмов делается мужчинами (режиссерами, операторами, сценаристами), в главных ролях там снимаются в основном мужчины, и смотрят его в основном мужчины.

Из-за этого взгляд камеры в кино (то, как мы смотрим на происходящее) — он мужской (male gaze).

Поэтому и мужчины, и женщины, и события в кино чаще показываются с мужской точки зрения.

</start> Конец минутки синфельского занудства.

Так вот, «Молчание ягнят» переворачивает эту теорию наоборот.

Если обычно зрители смотрят на кино из позиции мужского взгляда — то в «Молчании», буквально, само кино смотрит на зрителя этим самым мужским взглядом, заставляя чувствовать себя максимально неуютно.

Чаще всего это проявляется в сценах диалогов.

Они устроены так, чтобы мы максимально близко идентифицировали себя с Клариссой.

Обычно в кино, говорящий смотрит чуть-чуть за камеру.

Каноничный пример геометрии взглядов из "Криминального чтива":

Ну или диалог снимают классической восьмеркой, где лица говорящих разведены по разным углам кадров.

В «Молчании» же все не так — персонажи, когда говорят, смотрят прямо в камеру — то есть буквально на нас (причем обычно еще с более близкого ракурсе, чем следовало бы).

Чтобы мы прям чувствовали себя на месте неопытной и молодой стажерки ФБР.

Ну а вишенка на торте — одна из моих любимых сцен, с шерифами в комнате, когда камера делает круговой пролет.

И мы буквально ощущаем на себе это некомфортное мужское пристальное внимание.

Весь этот дуализм мужского-женского также отчетливо проявляется в противостоянии Клариссы и Буффало Билла.

Девушка Кларисса хочет занять полноценную мужскую роль, а мужчина Буффоло Билл — напротив, женскую.

В фильме есть только один субъективный взгляд помимо взгляда из позиции Клариссы — и это тогда, когда мы смотрим на жертв глазами Буффало Билла.

При этом маньяк настолько объективирует женщин, насколько это вообще возможно — они как вещь, нужны только как источники материала (он даже не называет жертв по именам, говоря о них в третьем роде).

Таким образом, получается контрастность — в сценах Клариссы камера смотрит взглядом молодой девушки, в сценах с Биллом — мы смотрим взглядом маньяка на этих самых молодых девушек.

Ну и кульминацией тут выступает финальная сцена.

Это переосмысливание тропа Final Girl (где в слэшерах в конце обычно остается одна девушка, которая героически отбивается от супостата ножом или чем-то подобным).

Только снова первертыш — обычно в ужастиках мы смотрим из позиции жертвы, а тут мы смотрим глазами маньяка.

Ну и символизм сцены — для того, чтобы победить, Клариссе необходимо буквально почувствовать на себе этот самый мужской взгляд (исходящий от нас, от зрителей) — что она и делает.

Про другие визуальные приемы

Также хочется отметить то, как оператор работает с приближением.

Это особенно видно, в последней сцене диалога Ганнибала и Клариссы (всё таки невозможно написать статью про “Молчания” без упоминания Лектера 🙂)

Со временем диалога лицо Лектера настолько приближается к нам, что мы уже даже не видим прутьев решетки.

Ну и напоследок— мне всегда очень нравилась метафора вот этого кадра из финала:

На мой взгляд, пушистая белая собачка, которая находится в руках у спасенной девушки — это как раз образ тех самых овечек из кошмаров Клариссы.

Которых Старлинг не смогла спасти в детстве, но которых смогла спасти сейчас.

И собачка в финальном кадре уже спокойно молчит.

Спасибо за прочтение!

Мой телеграм-канал (пост взят оттуда): t.me/odno_kino