Кодекс жизни Аки Каурисмяки

ИДЕЯ этого материала родилась давно, то ли в Мае, то ли когда смотрел залпом все, что успел снять великий финн.

Появилось огромное желание рассказать почему Аки Олегович - великий мужик нашего времени.

Биография - банально, интервью невозможно, поэтому появился вот такой вот самодельный сборник "смысла жизни по Каурисмяки".

Материала и трудностей по отбору хватило (кажись, можно будет делать вторую часть или продолжать тему с новыми героями), все же человек за 30 лет давал интервью чуть ли не всем, кому можно, рассказывая обо всем - о пьянках, похмелье, Португалии, конце света (самые депрессивные фразы так и не включил), бесполезности режиссуры, бездарного голливуда и многом другом.

Наслаждайтесь и пишите как вам материал!

И если вы после этого включите хоть один фильм Каурисмяки - все было не зря!

— Я вообще не художник, не Тарковский, хоть и родился с ним в один день, я обыкновенный человек. В его фильмах я вижу одни знаки и тотальное отсутствие чувства юмора, особенно самоиронии. Главная задача мессианца и миссионера — формулировать свою миссию четко. После трех кадров Тарковского я уже понимаю, что свеча погаснет в бассейне, зачем тогда нужен четвертый?

— Я слушаю ту же музыку, что звучит в моих фильмах, — от танго до ритм-энд-блюза. В 16 лет передо мной крутились две пластинки — «Ленинградская симфония» Шостаковича и Фрэнк Заппа. Это меня хорошо характеризует, правда? В конце вечера Заппа, а по ночам — Шостакович. И «Renegades» — английская группа, которая почему-то была популярна только в Италии и в Финляндии. Из финской живописи люблю Эдельфельта. Для фильма «Никчемные» попросил жену нарисовать копию его картины, восхищаюсь его техникой, хотя обычно я люблю, чтобы к технике прикладывалось немного содержания. Молодым безумно любил Дали, и до сих пор мне близок сюрреализм. Сейчас очень нравится Боннер, и все больше — Ван Гог. Он — самый великий. Однажды я был в Москве и попросил отвезти меня на окраину поля, где стоит памятник Малевичу, вылил к его подножью полбутылки водки. Потом подъехал в Подмосковье к его дому, но там... я друг собак, но пес злобно облаял меня из-за забора, и я понял, что иноземцу туда не надо.

Португальцы — мистический народ. И юмор у них совсем другой. Я могу заставить целый бар заливаться от хохота, хотя и сам не знаю, как мне это удается. Финский юмор рождается как бы от противного, а у них он вырастает из положительных начал. Они любят семью, и родню, и даже ритуал смерти. Они — маленькие дети. Но тем не менее этот самый западный народ Европы, западнее даже Франции, — самый славянский народ. Более дружественного я не встречал, а в моем возрасте уже нелегко завести новых друзей

Из моих коллег все еще с Джармушем дружим. Альмодовара ценю и Кена Лоуча. Но я бы всю западную культуру отдал за один фильм «Кубок», снятый буддистским монахом, — только так дешево не отдадут. Это кино такое же прекрасное, как шедевры Одзу, но оно так же одиноко. Все больше думаю, что кино — это опиум для народа, и даже не чистый опиум. Это кока-кола, продукция, которая меряется только деньгами. А тема может быть сколь угодно идиотской: конкурс пуканья. Все труднее верить, что это форма искусства. И просто смешные вещи обретают популярность только потому, что их многие видели. Когда это началось — что количество зрителей стало все определять? Я действительно считаю, что один настоящий зритель значит больше, чем 300 идиотов. Если фильм или книга изменят жизнь одного человека, это важнее, чем если 300 идиотов съедят свой попкорн. Мне звонит механик: «У меня один человек в зале!» Говорю: «Зачем звонишь? Он же купил билет».

Я увидел его по телевизору, как только приехал в Болонью. Я включил телевизор в своем гостиничном номере – а он там говорил. Ничего страшного, я повернул телевизор к стене.

Счастье - в грусти, в раздражении, в безнадежности, у которой нет дна. Меланхолия — мама счастья.

- Скучнейшая вещь скучного режиссера. Он единственный, кому удается снимать фильмы, похожие на фильмы Чаплина. Чур, не смеяться!

Стараюсь быть снисходительным к своим фильмам, поэтому предпочитаю не пересматривать их. Память более терпима, чем реальность. Мне нравится думать о своих первых фильмах как о свидетелях моей юности, когда я был гораздо более спортивным парнем, чем сейчас.

В глубине души я очень религиозен. Я верю в искупление и Святого Павла. Бог давно умер, а Иисус был одурманен наркотиками. Единственный, кто сейчас живет в небе, - это Святой Петр, и у него есть ключи: это единственное, что имеет значение`

Я считаю, что мы живём в плохие времена, но мы не делаем всё от нас зависящее. Пришло время для революции. Думаю, что лет через 20 мы отправимся в ад. У человечества нет будущего. У меня нет детей, поэтому я могу увидеть будущее более чётко. Если матери, все матери, не бросятся на баррикады прямо сейчас, у их детей не будет будущего. Матери, и мужчины за ними, должны требовать, чтобы это безумие прекратилось. «Капитал» уже двадцать лет правит миром, и надо его остановить. Мы должны перестать потреблять, задержать развитие системы, которая привела к тому, что в руках 1% населения Земли сосредоточено 50% богатств планеты. Деньги не имеют значения, человечество – имеет, так что все на баррикады: никто не работает до тех пор, пока не вернётся демократия.

Старость не приносит ничего хорошего. Люди достигают своего расцвета между 32 и 35 годами. Когда человек оставляет молодость позади, всё остальное – сплошное убожество.

Вы можете назвать какой-нибудь голливудский фильм, снятый после 1975 года например, который является шедевром? “Тонкая красная линия”? Нет, простите, я говорю о шедеврах, а не о дерьмовом кино. В 60-х в Хельсинки можно было увидеть пять шедевров в неделю.

Я обычно говорил, что театр – умирающий вид искусства, но теперь я изменил своё мнение. Кино – это тот вид искусства, который умирает... Если оно когда-то было искусством. Это хороший вопрос: было ли когда-либо кино искусством? (Долгая пауза.) Я бы сказал, что некоторые фрагменты из «Касабланки»... И «Только у ангелов есть крылья» Ховарда Хоукса! Вот это искусство. Пожалуй, единственный фильм, который я могу сравнить с «Золотым веком» Луиса Бунюэля, послужившим причиной, по которой я стал снимать фильмы.

Это была эпоха Горбачева, и я умудрился пронести на прием в Кремле изрядное количество бутылок в шести пластиковых пакетах, поскольку я знал, что на приеме выпить будет нечего. К несчастью для всех остальных, я себя обеспечил! В те моменты, когда все атаковали шведский стол, я спокойно расставлял бутылки красного и белого вина, водку, доставал соленые орешки, купленные в самолете, и устраивал сам себе прием на приеме. Так я добавил в свою биографию и историю об открытии собственного бара в Кремле.

Это было еще до падения Берлинской стены, я тогда у одного полицейского на таможне в аэропорту Восточного Берлина отобрал пистолет! Я дотащился до аэродрома в 6 утра, опаздывая на свой рейс, без гроша в кармане, поскольку последние деньги отдал за такси, привезшее меня из бара, а на таможне стоял двадцатилетний полицейский, который начал меня доводить вопросами по поводу телефонных номеров, записанных в моем паспорте. Начались расспросы, что это за номера, кому они принадлежат, а меня всего трясет, и я понимаю, что ситуация становится серьезной, и если я сейчас же что-то не предприму, то самолет улетит без меня. И я вдруг неожиданно срываю с плеча этого безусого юнца оружие и мчусь к самолету, а он, бедолага, не стал поднимать шум, испугался, что перед всеми опозорится. Что бы он сказал шефу и начальникам? Что какой-то пьяный финский турист упер у него оружие и убежал на посадку в самолет?

Голливуд — это мертвая змея, чей хвост еще движется. Они думают, что с помощью искусственных спутников и системы зеркал можно отдалить закат солнца — помните, был такой план освещения ночного Чикаго? Но Голливуд умер в 1961 году, когда Николас Рей снял «Короля королей» — это заказное помпезное говно. Рей жаловался Бунюэлю, а тот спросил: «Зачем ты тогда этим занимаешься?» В это же самое время Бунюэль снимал кино прямо рядом со своим домом и каждый день ходил домой обедать. Я пытаюсь сказать, что никто и ничего не должен делать против себя. Зачем мне идти в Голливуд и быть рабом каких-то идиотов? Ведь из Голливуда никто не вернулся к своей прежней жизни.

Я могу жить на то, что зарабатываю, а причина того, что зрителей в кино все меньше – плохие фильмы. Многие молодые европейские авторы стремятся стать идиотами, молящимися на Голливуд. Так что пока они только идиоты. Я смотрю, как играет Богарт в фильмах Говарда Хокса, и еще, конечно же, смотрю на игру Бастера Китона и Чаплина. А если я смотрю фильмы, снятые шестьдесят лет тому назад, это значит, что с новыми фильмами явно что-то не в порядке. Так что я не смотрю актуальные голливудские картины, поскольку они идиотские.

Я считаю себя настоящим патриотом, но вовсе не националистом. Нельзя радоваться, представляя свою страну в абсурдных поисках национальных различий между населяющими ее людьми, в конструировании заново того, что уже невозможно вернуть. И это относится ко всем другим странам тоже

Если это воскресенье и я с похмелья, могу смотреть эти бессмысленные фильмы студии «Марвел. В таком состоянии я очень боюсь смотреть что-нибудь еще.

Нет, нет, вообще-то, он мне нравится, ведь он умеет играть. То же можно сказать обо всех этих простаках янки– они хотя бы умеют играть. Уже неплохо. Но сравните его с Кэри Грантом – разница весьма ощутима. Взять того же Джона Уэйна, который как человек страдал всем этим праворадикальным бредом, но он умел играть. Он мог одновременно идти и жевать жвачку. Ричарду Гиру такое уже не под силу. Как и… Есть еще один идиот, с внешностью бойскаута, он еще всегда прыгает и бегает. Как же зовут этого идиота? Том Круз, точно. И еще один – Харрисон Форд. Ну и Ричард Гир. Вот такая троица. Если вы сравните их с Богартом, Кэри Грантом и Джоном Уэйном, то увидите, что стало с американским кино. Это современные «звезды», и никто из них даже не может одновременно идти и жевать жвачку. А те действительно умели играть.

Приятно гулять по лесу и собирать грибы. В Финляндии лучшие грибы, особенно если добавлять их в чай. Поэтому я решил притормозить. Один фильм в пять лет меня вполне устраивает. Когда я был молод, я снимал все, что приходило мне в голову, теперь я два года думаю о том, что мне снимать.

С Петербургом меня объединяет прадед, который когда-то торговал здесь лошадьми.

Кошмар, какое некрасивое лицо! Я бы хотел, чтобы у финского кино было лицо поприятнее…

- Меня назвали финским Михалковым (один из кинокритиков) ? Ух ты, это самое страшное оскорбление, какое вообще можно мне нанести. Лучше бы назвали меня «финским Кончаловским», он все же снял один очень хороший фильм — «Первый учитель». Как-то я сказал Андрею Кончаловскому, что его лучший фильм — «Первый учитель», и он обиделся. Конечно, человек вправе стыдиться, если сделал что-то плохое в молодости, но зачем стыдиться хорошего? «Первый учитель» — отличный фильм, только дерево там зря срубили.

Это «Ангел» Марселя Паньола. Фильм, который я чаще всего вспоминаю, — это, пожалуй, «Золотой век» Луиса Бунюэля. На свои фильмы я практически не оглядываюсь.

Прогресс и технология — это два самых больших препятствия развитию человечества. После изобретения пенициллина и кадиллака не было необходимости придумывать что-то еще.

«Я читал книгу-интервью Трюффо о Хичкоке, где тот утверждал, что это слишком сложная книга для экранизации, и тогда я сказал себе: ну ладно, старик, я тебе покажу. Но это был мой первый фильм, и могло случиться так, что еще десять лет я бы не снял ни единого фильма, так что я решил, что если падать – так уж с большой высоты, и начал с самого сложного. Конечно, это было сложно. Но не невозможно. Более того, фильм получился хорошим, и после этого я мог снять настоящий шедевр с неограниченным бюджетом.

Лучший год в истории - это 1962, год производства моего белого кадиллака. Я купил его в 1988: он был мне нужен для фильма «Ариэль», где шахтера с севера Финляндии увольняют, и все, что у него остается, - это машина, которая унаследована от отца. Я заплатил за него 2500 евро: большое дело. И после фильма я его оставил себе. Сейчас он стоит меньше, чем «Фиат уно», но для меня это всегда кадиллак: это означает роскошь, как говорит мой друг Джим Джармуш. Кроме того, если у тебя есть один такой, тебе даже не нужен дом: можно жить прямо в машине, она достаточно большая. Так даже лучше, потому что дом ты не сможешь себе позволить: с кадиллаком все деньги будут уходить на бензин».

На освоение русской литературы я потратил тридцать лет. И все для того, чтобы передать ее суть в нескольких фразах, которыми начинается мой новый фильм (речь, скорее всего, про фильм “Огни городской окраины”). Вы можете их послушать и больше не читать русской литературы! Хотя, возможно, я что-то понял неправильно.

Меланхолия - наша главная черта. Почему в Финляндии столь высок уровень самоубийств? Отсутствие света. Света во всех смыслах. Солнечного света. В наши дни медики доказали, что людям необходим витамин D. Там же всегда темно, а когда темно на улице, мрак окутывает и сознание. Я более-менее уверен, что покончу с собой, но время еще не пришло. А еще я слишком романтичен. Да, да. Поэтому я выстрелю не в голову, а в сердце».

Чем более старую музыку ты используешь в своем фильме, тем она дешевле! Кроме того, в моих фильмах не слишком много диалогов. Если музыка хороша, вы не заметите, что диалоги плохи. Что же касается танго, я хотел восполнить историческую справедливость. Ведь танго было изобретено в северной Финляндии, и только затем финские моряки перевезли его в Аргентину.

Кофе?! Этого мало, чтобы говорить про кино!.. Алкоголь — серьезная тема. Более обширная, чем кинематограф. Потому что про кинематограф я могу все сказать очень коротко. Все мои фильмы происходят из темного леса под названием «подсознание», а ум не вмешивается. Тут ничего строго научного сказать нельзя. А алкоголь — проблема строго научная. Как выпить, чтобы было хорошо, как поддержать себя в этом состоянии...Во-первых, не понижать градуса. Повышать можно. Во-вторых, надо знать свою комбинацию. Хорошая комбинация — пиво, белое вино, потом «Кровавая Мэри», потом можно чистое виски. Или водку. Или начинать с шампанского, а потом водку. Но алкоголь... пьют же не для того, чтобы пить, верно? Пьют, чтобы сместить точку зрения. Он тебе дает по голове, ты начинаешь думать.

совесть.

«Когда я пишу сценарий, я трезв. Будучи пьян, я могу режиссировать, но не могу заниматься монтажом или работать над сценарием. У меня проблема с алкоголем, если вы считаете это проблемой. Когда я пью, я пью слишком много»

В древности был такой обычай — юноша, чтобы доказать, что он настоящий мужчина, должен был выпить ведро коскинкорвы (водка такая финская, очень крепкая), потом овладеть девушкой и убить медведя. Один выпил ведро и перепутал. Убил девушку и стал требовать, чтобы привели медведя.

Это тоже строгая наука. Тут надо действовать постепенно. Ощупать себя, вспомнить, как зовут. Если не помните, не страшно. Начинаем новую жизнь. Если помните, уже хорошо. Шаг второй — ощупываем вокруг. Если рядом никто не лежит, значит, мы никого не убили. Опять хорошо. Пиво внутрь. Ни в коем случае не пытаемся вспомнить, что было накануне. Мы не в том состоянии, когда можем выдержать такие воспоминания. Потом, теперь все равно ничего не исправишь. Лучше принимаем еще пиво внутрь. Идем в бар. Если не можем встать, ползем в бар.

Если говорить серьезно, с похмелья хорошо почитать стихи. Кого-нибудь из «проклятых французов» — Бодлера в особенности. Они в этом деле понимали. И ваше состояние срезонирует... Из более поздних — Анри Мишо.

— Если после нее помнишь такие вещи, значит, это была не лучшая попойка.

Я был плохим кинокритиком. Как Трюффо. У меня были две оценки: «гениально» и «говно». Я, правда, изобрел термин «гениальное говно» и сам снимаю исключительно в этом жанре.

Вот в «Жизни богемы» у меня собака играла, помните, там ее зовут Бодлер? В действительности она была Лайка. Дочка ее Пииту снялась в «Юхе». А в «Человеке без прошлого» играет уже внучка Тяхти. Славная актерская династия. А вы говорите, одни и те же. Какая собака сможет пятнадцать лет кряду ждать, пока я поборю лень и сниму три картины…

В настоящее время это в основном люди шестидесяти лет — разведенные пожилые женщины или те, чьи мужья покончили самоубийством

Несерьезно. По-детски. Если нельзя пользоваться камерой и светом, зачем же вообще тогда, черт возьми, снимать кино? Они спросили, хочу ли я присоединиться к ним, но я ответил нет. Так, мне хотя бы не придется иметь дело с Ларсом фон Триером. Нет… он, конечно, прекрасный человек…

Человек отдавший собственный фильм оскару - шлюха и дешевая портовая блядь. И меня недостаточно оправдывает тот факт, что во время вручения «Оскара» я ловил в Финляндии рыбу.

«Когда я пишу сценарий, я продумываю биографию каждого из моих персонажей, что они сделали, чтобы “дойти до жизни такой“. Но актерам я это всё не рассказываю, чтобы не смущать их такими деталями. Например, для персонажа Ирмы (в исполнении Кати Оутинен), я придумал, что у неё была любовная история в школе, но очень богатая тётя принудила её порвать эти отношения. В результате Ирма почувствовала необходимость стать социальным работником, помогать другим, и её легко поймала в свои сети эта контора, где она работает».

«Я категорически не приемлю насилия в фильмах. И если 95% режиссёров помешались на сексе и насилии, то должно же быть и меньшинство на этом не зацикленное».

(Каурисмяки уходит в туалет, ничего не ответив.)

– Я ждал смерти, но она не пришла. И тогда мне стало скучно. Наверное, смерть меня испугалась, трусиха! Ну, пришлось снять кино…

#кинообзор #киноарт #кинорецензия