Тарковский, такой Тарковский...

Сегодня кино, даже то, которое претендует на смыслы, всё больше зависит от сиюминутной повестки и уходит от Вечного. Такое кино обречёно на гибель. Может не завтра, а послезавтра оно уйдёт и вряд ли засияет снова. Нынешний зритель, да и предыдущий тоже, требует от кино, чтобы оно «зашло с первой минуты», чтобы оно было развлекательным, не заставляло его думать, а давало разрядку. Поэтому фильмы Андрея Тарковского становятся ему чуждыми и непонятными, ведь творчество режиссёра ближе всего можно описать словами Платона, который говорил, что настоящая философия — это умирание. Фильмы Тарковского — это прежде всего фильмы, которые напоминают нам о смерти, они исходят из смерти. Его работы — своеобразное антикино в классическом смысле, режиссёр отказался от привычного темпа повествования, от линейности сюжета, от желаний прихотливого зрителя. Он снимал кино, и пытался сказать человеку, что за Необходимостью скрывается больший мир, что есть ещё один мир, который не так то легко увидеть, который скрыт поскольку мы разучились видеть.

Тарковский не просто снимал фильм, но он отстаивал своё право на длительность,как она понимается у Бергсона, на медленное, нелинейное проживание кадра, на возвращение к смыслу, который нельзя схватить, а лишь можно уловить его тонкие вибрации, которые сотрясают некое иное измерение вокруг нас, неуловимое измерение. Его фильмы смотрятся не умом, не подвластны разуму, который опирается на аксиомы и Необходимость, его фильмы впитываются телом, а увидеть в них смысл можно только перейдя в духовное измерение.

«Сталкер»... Помните? Кажется, что нет ни одного другого советского фильма, который стал бы объектом для такого количества различных интерпретаций: от религиозно-философских до социально-политических, но при этом сохранял бы свою неуловимость. Для многих этот фильм, впрочем как и другие фильмы Тарковского, стал камнем преткновения... Триггером, из-за которого они брызжут слюной, а их глаза наливаются томатным соком... «Сталкер» — это не фильм о Зоне, и это не точная копия повести Стругацких, это отдельная история, для которой был создан свой сценарий. И стоп! Не надо смотреть фильм если вы хотите увидеть точную экранизацию повести! Невозможно, поскольку это разные виды искусства, требующие разных средств выразительности,чтобы донести какую-то истину. Но я отвлекаюсь. «Сталкер» — это фильм о тревоге перед чем-то непостижимым, чем-то большим, чем-то, что скрывается там, куда мы боимся заглянуть. О том, что нельзя передать словами.

В «Сталкере» важно не то, что происходит на экране, а то, как мы проживаем подобное, когда встречаем что-то, что не можем объяснить себе разумом.

Подобно «Сталкеру», другие фильмы Тарковского также о поиске чего-то большего, о невозможности это большее найти. Об одиночестве и о том, что в тихом воздухе есть не только извечная Необходимость. Андрей Тарковский снимал фильмы, которые изо всех сил сопротивляются описанию и отказываются быть понятыми до конца. Есть в Тарковском трагизм Платона, его неудовлетворённость и его вечный поиск, уходящий в сторону смерти.

Тарковский, как и Пруст, понимал: всё настоящее — мимолётно. Камера у него никогда не фиксирует реальность, она лишь её оплакивает. И «Зеркало», подобно другим фильмам режиссёра не отвечает на вопросы, которые мы почему-то предъявляем к нему, «Зеркало» лишь указывает на что-то большее. Оно создаёт иное пространство где смыслы... Ах, смыслы, смыслы...

Очевидно, что Тарковского также очень привлекает такой феномен, как время. В этом он ближе к философии жизни, к Анри Бергсону, к живописи, к иконописи, к Андрею Рублёву о котором снимал фильм. Пространство его кадра теряется, оно течёт, но при этом теряется, сушествует вне временных рамок. Время становится не только материалом кино, оно становится физически ощутимым для зрителя тягостным, но при этом почти исчезает в самом кадре. Удивительный парадокс, который всегда меня поражал.

Существуя в системе, где кинематограф существовал как инструмент идеологии, Тарковский прошёл путь Сократа, но избежал отравления... Его фильмы, как и речи Сократа, являются для нас своеобразным родовспоможением, маевтикой. Его фильмы дают нам мысли, дают нам что-то, что в нас было, но не могло «проснуться». Уже поэтому Тарковский был едва ли не главным диссидентом советского, да и не только советского, кино. И не только кино. Ведь его способ смотреть на реальность никогда не совпадал с большинством, живущим на земле.

Факт: Тарковский оставил после себя всего семь полнометражных фильмов, Сократ не оставил ничего. Был лишь Платон. Да, этих семи фильмов нам мало, но лучше так... Хотя, может быть, этого для нас более чем достаточно. В его фильмах есть намёки на что-то большее, а когда ты достигаешь этого большего никакие фильмы уже не нужны...

Фильмы Тарковского не требуют понимания, не требуют разума или высокого интеллекта... Они требуют способности смотреть, способности отречься от разума и действовать через Дух... И чем больше времени проходит, тем яснее становится: это кино не устареет никогда, потому что оно вне времени и вне различных спекуляций, порождённых мышлением.