Не ходи и не смотри. Семь фильмов, которым удалось меня напугать

Из года в год с приближением Хэллоуина инфополе заполняется многочисленными рейтингами «самых страшных\отвратительных\неуютных фильмов эвер». И всякий раз подобные списки триггерят во мне замысловатые процессы рефлексии.

Каким вообще должен быть художественный фильм, чтобы напугать человека, чьё детство пришлось на эпоху телекомпании ВИД и нецензурированной Криминальной России в прайм-тайм НТВ?

Вопросик, как оказалось, со звездочкой.

Классические хорроры сейчас уже слишком классические, чтобы быть страшными – даже на заре туманной юности было сложно бояться Фредди Крюгера, хотя бы потому, что его ядрено высмеяли в Ералаше.

Новые же инди-ужастики для нитакусь слишком метаироничны и изобретательны: они могут быть интересными, увлекательными и очень талантливыми (как, например, недавние Орудия), но волосы от такого искусства у меня в жилах не стынут… Или, что ещё вероятнее, я просто стар для этого кино.

«Напугало» – это ведь очень субъективно, а сам параметр «страшно» зависим от времени, места, эмоционального состояния и многого другого.

Так или иначе, я вспомнил несколько фильмов, которым удалось меня именно что напугать. И попытался разобраться, почему мне было страшно.

И да, хоть кино из подборки, по преимуществу, старое, предупреждаю о возможном наличии спойлеров!

Если в бразильском футболе каждые десять лет появляется «новый Пеле», то в кинематографе постоянно находятся «новые Заводные апельсины». И из всех новых апельсинов этот – самый сочный. Сказанное, кстати, в полной мере относится и к покадрово переснятому голливудскому ремейку с блистательной Наоми Уоттс и Майклом Питтом.

Синопсис фильмов прост: два молодых незваных гостя в белых перчатках вторгаются в загородный дом и устраивают моральный (а потом и физический) террор проживающей там семье, предлагая испуганным людям «поиграть».

Их игры, естественно, нифига не забавные…

Минимум крови и «старого-доброго ультранасилия», всё самое ужасное в принципе не попадает в кадр – Ханеке снимал эту картину, стремясь заклеймить эстетизацию зла в искусстве и использование жестокости в кинематографе ради динамики и «перчинки».

Тогда что же тут пугает?

Первое – прекрасное применение приёма с разрушением четвертой стены.

Главгад недвусмысленно переглядывается с камерой, напрямую обращается к зрителю и даже самостоятельно «перематывает» уже завершившиеся моменты фильма, дабы переиграть по-своему то, что пошло не по плану. Очень иммерсивно, скажу я вам… От всего этого веет тотальной и пугающей предопределённостью.

Второй фактор страха – зло, которое не имеет мотивов.

Вспомните тропы плохишей из любимых фильмов: кто-то перешёл на тёмную сторону из-за несчастной любви, кто-то упивается злом и познаёт бездны, чтобы стать богатым и знаменитым, кто-то вообще сам стал жертвой насилия и сломался…

В «Забавных играх» у антагонистов нет предыстории. Вообще. Они, конечно, накидывают мотивы своих действий, но сразу ясно – всё это пустая издёвка и обман, чтобы набрать классы.

Молодые монстры творят чудовищные деяния просто ПОТОМУ ЧТО. Их забавные игры – не цель и даже не средство. Это абсолютное, беспримесное, ничем не оправданное и очень реалистичное зло.

Иногда так бывает, что ироничные переосмысления тех или иных фильмов выходят РАНЬШЕ, чем то, что они должны переосмыслить. Так вот, «Связь» – это жуткая интерпретация «Идеальных незнакомцев».

На званом ужине собираются восемь друзей: каждый со своими тараканами в голове, обсессиями и переживаниями. И всё бы ничего, да вот только в тот же вечер над Землей пролетает комета Миллера, которая провоцирует цепочку малопонятных и зловещих событий…

Как и в случае с «Ведьмой из Блер», своим культовым статусом «Связь» (а правильнее по смыслу было бы перевести название как «Взаимосвязь») обязана копеечному бюджету. Актеры-любители, камера-трясучка, мелькающие в кадре штативы – вот ещё чуть-чуть и получился бы дурновкусный фильм категории Г! Если бы не одно НО: совершенно потрясающая атмосфера в сочетании с лейтмотивами двойничества и «мультивселенных». В итоге – все импровизированные диалоги и общая неряшливость работают на благо фильму, максимально выкручивая саспенс.

В фильме много научных терминов и концепций, но ужас от происходящего испытываешь первобытный, попросту животный. Потому что это очень страшно, когда мир вокруг тебя прежний, но ты чувствуешь себя в нём лишним.

И да, из всей подборки Связь – это, вероятно, единственный фильм, который мне хочется пересматривать. Хотя бы для того, чтобы, уже зная финал, подмечать для себя новые интересные детали.

Раз уж я затронул мотив двойников, самое время вспомнить один из лучших боевиков девяностых. Классно поставленные экшен-сцены, забавное взаимодействие разлученных в детстве близнецов Чеда и Алекса (Ван Дамм сыграл обоих), фирменный юморок – в общем, всё как надо!

Но как подобное кино смогло оказаться в авторском списке самых жутких?

Всё просто: как я уже говорил, один и тот же фильм в разные периоды жизни может или вызвать оторопь, или не спровоцировать вообще ничего, кроме ироничной улыбки. Так вот, когда восьмилетний я вставлял в видак кассету с Двойным ударом, то всегда помнил, что в паре моментов будет страшно. И у этого страха есть имя.

Китайский актер и бодибилдер всегда отлично справлялся с ролями антагонистов, но в «Ударе» этот перец превзошел себя.

Хладнокровный убийца Мун – главный кошмар моего детства!

На протяжении всей картины от него веет опасностью и дискомфортом, а уж финальный бой с Ван Даммом… Там есть фрагмент, снятый от лица главного героя: жуткий Мун поднимает железную бочку с горючим и, вместо того, чтобы бросить её из-за головы в соперника, Боло Йенг внезапно выставляет её перед собой, корчит ужасающую гримасу и бежит прямо на оператора!

Сейчас это всё смотрится неимоверно потешно и наивно, но тогда, в самом начале нулевых… Брр! Это было настолько жутко, что любой Дракула сам себе горло перегрыз бы от зависти…

Один из лучших и уж точно самый страшный фильм о войне. Бесстрастная манера съемки, потрясающие по силе воздействия на психику крупные планы, библейские метафоры и юный Алексей Кравченко, который достиг Эвереста актерского мастерства раньше, чем совершеннолетия.

Хронологически – именно эту картину я увидел позже остальных, мне уже было больше двадцати пяти. И, как оказалось, «чуйка», которая несколько раз отвела меня от просмотра этой картины в более раннем возрасте, сработала на ура…

Отчуждённый стабилизированный кадр, который всё фиксирует и ничему не даёт оценок, встречается здесь с надрывными детскими эмоциями главного героя Флёры.

Шоковая эстетика во многом достигается именно с помощью контрастов: техническая безукоризненность и расхристанность происходящего; аккуратное панорамирование и безудержный огонь; громкая музыка, стоны, вопли и оглушающая тишина…

Здесь всё не просто «на реальных событиях», у фильма сильнейший книжный первоисточник – «Хатынская повесть» Алеся Адамовича.

Пока писал, поймал себя на мысли, что анализирую именно фильм, а не свои эмоции после просмотра. А всё потому, что ковырять эту рану до сих пор весьма болезненно…

Схожие эмоции из числа военных фильмов вызывали у меня «Джонни взял ружье» и «Охотник на оленей», но там, хотя бы в силу исторического контекста, между мной и героями сохранялась «безопасная» дистанция. А вот «Иди и смотри» – слишком родной, и оттого особенно горький.

Хаять во вступлении новые ужасы, а потом включить в свою подборку фильм одного из главных хоррор-режиссёров современности – план ненадёжный, будто поддельные швейцарские часы…

И тем не менее – этой картине удалось обеспечить мне пару не самых приятных минут. Если разделить Реинкарнацию на условные три части, то зачин я бы назвал интригующим, середину – зловещей, а кульминацию – пугающей. Причем инструменты, которыми Астер пугает в конце – прям классические, тут вам и скримеры, и затемнения, и отталкивающая физиологичность. Всё это, конечно, не работало бы без хорошего фундамента. В частности – не весь сюжет нам разжевывают, некоторые важные элементы ты должен выявить сам.

Демонические культы и семейные распри не новы для кино. А вот попытка заключить эти тропы в детективную форму – это уже интересно. А если всё это отыгрывают хорошие актеры, получается вообще замечательно.

В Реинкарнации меня пугало то, что не пугало ни в каких других фильмах. Мне кажется, причина этого – изначальная глубина сюжета. История Реинкарнации (корректнее – «Наследие») – это в первую очередь хроника распада семьи на фоне утраты. Ари Астер, как и позднее в «Солнцестоянии», приходит к хоррору через тихие негативные эмоции: тоску, утрату, апатию.

Вероятно, поэтому у всех его фильмов столь долгое послевкусие. И, вероятно, поэтому каждый следующий фильм режиссера всё менее жуткий и всё более сентиментальный.

Так или иначе, сцена с мамой, которая стучится головой в дверь, – просто атас!

У фанатов сериала в момент выхода фильма сильно горело. Причина проста – если для телевизионного Твин Пикса безумие Линча разбавлялось требованиями продюсеров и командой сценаристов, то в полнометражке мы получили старого-доброго иррационального сказочника Линча в высокой концентрации.

Впрочем, маэстро и сам намекал, что тут все будет иначе: в первой же сцене фильма взрывался телевизор.

Больше всего «Сквозь огонь» напоминает мне триптих Босха: при поверхностном обзоре ты просто поражаешься масштабу замысла и силе художника. Чтобы стало жутко, требуется сфокусироваться на чём-то одном, а ещё лучше – посвятить каждому элементу несколько секунд.

Непосредственно сюжет здесь весьма формален: в сериале мы узнали, кто убил Лору Палмер, тут – как это было. Снова, как и в Реинкарнации, весьма важную роль сыграет нездоровая обстановка в доме.

По-настоящему же хорош фильм в те моменты, когда переходит в другие измерения. Залипать на стенания Девида Боуи и ловить морозец по коже от новых обитателей Черного Вигвама будет интересно даже тем, кто не смотрел сериал.

Тут много китча, много иррационального и чудаковатого. А ещё тут есть надежда – нечастый гость в фильмографии великого Линча.

Короче, если сериальный Твин Пикс – это джакузи, то киношный – огромное болото посреди темного леса. Но где-то там, вдалеке, кажется, брезжит свет…

Как-то так вышло, что последние два фильма – кристалльно авторское кино эпохи конца восьмидесятых-начала девяностых.

Гринуэй – в принципе один из немногих режиссёров того времени, которых можно спокойно поставить в один ряд с Линчем.

Вот рецепт его самого известного фильма, записывайте:

- адюльтер;

- прекрасная Елена Миронова (может, кто-то её знает как Хеллен Миррен);

- кулинария: как двигатель сюжета, как метафора, как спецэффекты;

- неустанные оммажи голландской (и не только) живописи;

- изумительные монтажные переходы;

- цвет как инструмент повествования – у главной героини платья меняют расцветку и дизайн в зависимости от её настроения и локации, в которой она находится (а сами платья, кстати, делал Готье).

Вуаля – получите один из крутейших «артхаусных» фильмов эпохи. Но ещё о двух важных ингредиентах я умолчал…

Страшным фильм Гринуэя для меня сделали также два компонента: музыка Майкла Наймана (Memorial – просто топище!) и концовочка в духе праймового Владимира Сорокина.

Снова важную роль играет контраст: изысканные наряды и антураж соседствуют тут с гнилью и объедками.

Все это нагнетает атмосферу, и вещи, которые вне контекста кажутся нелепыми и достойными журнала «Каламбур», при погружении в тягучую атмосферу закапывают тебя очень глубоко.

Просто вспомните какую-нибудь картину, которая вызывает у вас дискомфорт: «Повар и вор» – это та самая своеобразная ожившая картина. Вроде, всё и движется, но при этом какое-то неживое…

Замершая жизнь как она есть.

Вот такой вот список из боевичка, пары артхаусных муви и тяжеловесного военного фильма у меня получился. Была ещё идея добавить сюда Идиократию, но эта лента пугает не сама по себе, а в контексте того, насколько менее абсурдной она выглядит годы спустя.

Спасибо всем, кто дочитал!