Мы с другом пришли на пляж, чтобы поглазеть на женщин. Семейные, что плещутся на берегу, нас интересовали слабо. Раскрепощенные и, наоборот, самые стеснительные красотки загорали вдалеке от основного пляжа, чтобы посторонние не увидели их оголенных прелестей, а также складок на боках. Пройдя больше получаса по раскаленному песку, мы зажмурились. Нас ослепило не солнце. У скалы за поворотом румянились две увесистые женщины, похожие на бисквитные рулеты. Открытые части их горячих тел были, как запеченная корочка, а закрытые купальником напоминали полоски шоколадной глазури. Женщины были прекрасны и неподвижны - не болтали, не фотографировались, не втирали крем в румяные спины. Тут меня озарила страшная догадка - пышки без сознания. Это солнечный удар. Я тут же рванул к ним. Шлепки то вязли в песке, то разъезжались в стороны. Я бежал что есть силы. Наконец, упал рядом с ними. Схватил за руку - пульс есть. Пошлепал по щекам - реакции нет. Заглянул в глаза - глубокий обморок. Я огляделся в поисках тенька. Под скалой есть небольшая пещера - и никого вокруг. Я схватил пышку за предплечье и потянул на себя. Ни с места. Переключился на другую. Бесполезно. Руки то и дело соскальзывали, и я падал на песок в изнеможении. Я не мог их поднять, но и бросить тоже не мог. Жара забирала последние силы. Друг стоял неподалеку совершенно растерянный, будто к нему из моря выходили тридцать три богатыря и возносились к солнцу. Придя в себя, он стал помогать. Поочередно тянул за руки то пышек, то поднимал меня. Дышать становилось тяжелее. Еще немного - и мы вчетвером останемся на этом пляже, сгорев не приходя в сознание. Солнце на миг померкло. Подул ветерок. Я заметил, что женщины пришли в себя. Умолял их спрятаться в пещере, пока не стало поздно. Ноги подкосились, я упал. Друг оттащил меня в тень и, подождав, когда я оклемаюсь, рассказал как все было. Ни с того, ни с сего, я побежал докапываться до загорающих женщин. Он пытался меня оттащить, уладить конфликт. Пышки же отчаянно сопротивлялись и отталкивали нас от себя. Наше внимание им польстило, конечно, но в такую жару хотелось покоя, как в финской бане. Любой неосторожный вдох мог стать последним. Хотелось просто наслаждаться летом и не обращать внимания на всяких извращенцев без головного убора. Мы так и смотрели на них из пещеры, не решаясь подойти и извиниться.