Мы здесь

Первый блин.

Понедельник. Терпеть не могу этот день недели. Не просто потому, что с него нужно начинать рабочий график, скорее, это происходит по вине окружающих, страдающих от того же комплекса, что и я. Рабочие сонные, солнце слишком яркое и печёт с явным намерением прикончить, время замедляется, стоит только собраться с мыслями и проваливается с каждым зевком. Как же я его ненавижу! Но сколько бы я не старался избежать важных решений приходящих на начало недели, они, так или иначе, устанавливают отсчёт на этот треклятый день. Именно так всё началось – первый вылет, знаменательное событие в жизни всех членов экипажа пришёлся на начало сентября и сразу же дела встали. Первой проблемой, с которой столкнулся “Кочевник ноль один”, была пустующая грузовая секция. Стоило подать голос начальнику бригады, как сонные человечки забегали в бешеном темпе, разыскивая причины задержки. От десяти минут до получаса ушло на этот балаган выяснивший, что груз попросту ещё не доставили на Луну.

Вот теперь очередь получить свою порцию нецензурщины выпала на хрупкие женские плечи Елизаветы, божившейся, что найдёт нам заказчика прямо к отлёту. Я, как более опытный космонавт, знал, что это, мягко сказать, сложно. Однако, уговор, есть уговор и примерно в четверг от неё поступило сообщение о группе Азиатских компаний заключивших контракт на поставку электронной техники на Марс. Заказ конечно тухлый, поскольку платили немного, да и возиться с кучей мелких контейнеров с вероятно не полной загрузкой модуля дело хлопотное, но я не стал возражать. Мой принцип ведения дел прост: всё, что угодно кроме скуки. Так что контракт я подписал без внимательного прочтения и, видимо, зря. Да-а, определённо стоит внимательней присматривать за красавицей с Британских островов: она вот, на пример, заявила, что пункта об обязательной доставки груза в намеченный срок там не было, более того все расходы по простою корабля на базе берём на себя мы…

Если бы челюсть мою намертво не присобачили родители, я б её уронил в тот же момент, но смог только промямлить пару ругательств и потребовать номера контейнеров, которые нам нужно было ждать. Зайдя в таможенную базу и вбив туда номера моё настроение слегка приподнялось - практически весь груз уже был на месте, лишь один из двенадцати контейнеров ещё болтался в воздухе. Значит, скоро получим. Следовательно времени ворон считать нет и я стал готовить корабль к взлёту, да так разогнался, что выбил дату пуска на шестнадцать часов ноль минут. Это оставляло нам запас времени примерно в пять часов. Собственно, спустя час первые контейнеры начали прибывать на стартовую площадку, спустя ещё пару минут их начали грузить, за чем неотрывно следил Соловей, пока Игорь услужливо проводил полную проверку всех систем и расплачивался за топливо и остальные ресурсы. Моя роль на данный момент была в заполнении кучи бумаг, от чего, особенно в понедельник, жутко болит голова.

Наконец, ближе к пятнадцати часам все контейнеры направлялись к космодрому, а экипаж занял места в кабине, начав предстартовую подготовку. Меня там по-прежнему не было: последний контейнер задерживался, на таможне возникли некие проблемы, о которых мне не сообщали. Не могу сказать, что данное обстоятельство было для меня сигналом к чему-то плохому. Единственное, что занимало мою голову на тот момент, был установленный график, который сдвинули специально ради нас и второй такой возможности точно не представиться в ближайшие часы. Это значит простой. Простой - значит траты. Траты - значит уменьшение прибыли. Прибыль - это метафоричное представление о выгоде, которую, учитывая всю нервотрёпку ещё до старта со спутника, получить будет крайне проблематично. Деньги… Деньги… Деньги… Нецензурное слово.

Минута, друга, третья и уже перевалившие десяток. Уходившее время, скука смертная и нараставшее давление - всё вместе убойное сочетание растягивающие каждую секунду в готовую к разрыву бомбу, состоящую из клочков нервов. Подспудный интерес к возникшей задержке уже начал отравлять разум смутными мыслями о не самых благочестивых намерениях заказчика. Однако, разум - это последнее место воспринимаемое человеком в таких условиях. “Давай уже, наконец!”, - прокричал я на весь зал без видимого эффекта на сторонних слушателях, спешивших по своим делам. Вдох выдох и зелёный сигнал. Всё, теперь нужно было дождаться команды грузчиков и проследить за погрузкой… Эта пауза возникла из-за взгляда упавшего на часы светившиеся дамокловым мечом в углу экрана: пятнадцать часов, сорок минут.

Ещё раз выдохнув, я прикинул возможные варианты и проклял этот мир: времени оставалось для предстартовой подготовки, для погрузки его так же хватало, но его не было для обоих дел. Иными словами, прямо сейчас надо брать ноги в руки и бежать в кабину, начиная подготовку и уповать на профессионализм бригады… Нецензурное слово. “Ладно”, – решил я, надел шлем и отправился к кораблю. Пара минут на автоматическом каре, полторы минуты на снятие скафандра и переодевание в полётный костюм, подъём в кабину, и вот, основной этап предстартовой подготовки начинается. Последовательный запуск всех основных и вторичных систем – норма, перепроверка стратегических запасов – норма, герметизация внутренних отсеков – норма, где-то здесь камеры внешнего наблюдения заметили машину, я приказал Соловью выйти на связь с грузчиками, а сам продолжил подготовку с Кожевниковым. Холодный запуск реактора – норма, отсоединение внешнего питания – норма, прогрев основного двигателя – норма, погрузка окончена и повышение мощности магнитных крепежей грузовой секции – норма.

Связь с диспетчером: сообщаем о прохождении предстартовой подготовки и готовности к старту. Знаю, у знатоков уже пар идёт из ушей от такого объёма нарушений технического регламента, однако должен заметить, что мы говорим о полном вакууме (на Земле в случае взрыва образовался бы новый Чернобыль), свободном от заселения пространстве (несколько километров до ближайшей ракеты) и низким уровнем загруженности «воздушного» пространства. Не то, что бы такие нарушения можно было пропускать мимо ушей часто, однако график плотен, опыт разнится, а непредвиденные трудности никуда не деваются. Таким образом, уже через восемь минут и тридцать две секунды мы были на пусковой площадке, вывели реактор и двигатели на полный ход, отсоединили крепления и отправились в свободное плавание.

Что тогда, что сейчас помню, что мог только выдыхать огромную массу углекислого газа и больше ничего. Впрочем, стоило оторваться от земли и начать выход на орбиту, как настроение улучшилось, а тревоги ушли. Мгновения. Мгновения и мгновения, и вот мы здесь… Спокойней надо быть Скотт, тебе просто показалось. Надо перепроверить и… Нецензурное слово! “Игорь, перепроверь координаты”, - отдал я немедля приказание, заметив расхождение с ожиданиями. “Небольшое отклонение, кэп”, - сообщил пилот и тревоги начали вновь возвращаться. Я отдал новый приказ: “Перепроверь расчётный курс, возможна там ошибка”. Отдай мне такой приказ, мой начальник, я б плюнул ему прямо в лицо, наш Игорь такого не сделал, однако подтвердилось худшее: ошибки нет. Нецензурное слово, значило это следующее – что-то пошло не так. Зная, что сегодня понедельник, я не сомневался в причине возникшей проблемы. Для вас поясню: для любого тела в космосе очень важна центровка, важна она для стабильного направления движения тела, в случае проблем с этой центровкой, тело выписывает фигуры вокруг свои оси, болтаясь в разные стороны. Вместо прямой линии получается чёрт знает что и это проблема. На земле восьмёрка, описываемое колесом – это проблема. Здесь это катастрофа! Отклонение в пару десятков метров в начале пути, станет сотней километров в конечной точки маршрута, вместо выхода на орбиту мы врежемся в атмосферу и сгорим.

Наименьшая проблема так же заключается в выданном нам Луной эшелоне полёта – рамки, внутри которых мы должны перемещаться, не мешая другим кораблям. Неисполнение этих указаний противозаконно и опасно для жизни, как собственной, так и чужой, так, что… Альтернативный вариант остаётся единственным решением. Какой? Ну, всё до одури просто – править курс вручную. Нецензурное слово. Под «вручную», разумеется, указывает, что управлять будет компьютер, а мы рассчитаем для него инструкции. Чем же это нам грозит?! Да, ничего таким, поверьте! Просто берёте, высаживаете полный бак на разгонный манёвр и всё! Чем это нам грозит, если всё так просто? Начнём с очевидной проблемы – прибыли, тут всё ясно. Вот другая проблема сложнее – торможение в безвоздушной среде… Ай, ладно! Я уже говорил, что для движения требуется энергия, для его прекращения её требуется не меньше, так что… Нецензурное слово! Я не хочу и не буду продолжать мучить вас своими воспоминаниями о посещавших меня тогда мыслях. Все они сводили к единому злу, нависшему над нашим миром и не собирающему сдаваться на милость человечеству: понедельник.

Даже сейчас кровь закипает от ненависти к тому дню. В общем на связь вышел центр управления полётами “Луна главная” и потребовал объяснений задержки. Я что-то промычал и мы приступили к перерасчёту маневра разгона, просчитывая прежде всего, хватит ли нам топлива для полёта. Вышло забавно: его хватит, но на торможение останется минимум. Разумеется, ниже допустимого значения - кто бы сомневался. Но делать было нечего, потому “Кочевник ноль один” был пущен в пляс, разгоняя пустошь шестисотой моделью и освещая путь всеми дюзами, показываясь встречным путникам новогодней ёлки на реактивной тяге. Две минуты, пятнадцать, полчаса, час и т.д., до выхода на крейсерскую скорость и конца разгона. Всё время глядя на показания приборов, всё время отсчитывая очередной килограмм потерянного топлива и прокручивая в голове причитания. Знаете, в тот момент начинаешь сомневаться в разумности причин заставивших тебя избрать этот путь. В моём случае всё было просто: я выбрал самую распространённую профессию из доступных. Сказалось, конечно, моя тяга к путешествиям, но это не было главным. Я не желал быть офисным клерком, не хотелось мне сидя на заднице, управляя тяжёлой техникой или оперировать компьютерами на заводах. Можно конечно, было пристроиться к инженерным службам на орбитальную станцию, но даже так, всё это….ну, вот это вот казалось мне таким… живым.

Не могу назвать себя романтиком, но есть в этом… Нецензурное слово, понятно, что тут есть! Смерть и смерть, и ещё раз, и опять, и только тонкая граница бытия. Прибыль, я конечно упоминал её, но что, если в полёте случиться поломка? Что будет с нами в случае проблем с реактором? Жопа нам будет, понимаете! Не плохо, не неприятно, просто жопа! Потому как топливо для жилого модуля было практически полностью потрачено на чёртов манёвр. И, поверьте, эта ситуация не самая поганая, вот служил я в “Мусорщиках” – это подразделение орбитальной безопасности занимается очищением орбиты от мусора и немного спасением терпящих бедствие, так там брался минимум по всему для пилотируемого полёта. Представляете, минимум воздуха, еды, воды и топлива. И случись, хотя бы что-нибудь… Вы, конечно, на орбите, но падать-то всё равно высоко! Пишу об этом и улыбка на улице, а тогда, наверняка, как сейчас, потел, как… Н-да! Ну, короче, вышли мы на расчётную скорость, на идеальной траектории – это отметить стоит, и примерно так нам осталось лететь до конечной точки около трёх недель.

Я вот часто слышал от “атмосферников”: “А что вы делаете в это время?” Заняться то нам действительно нечем: ни вахт, ни технического обслуживания, ни хобби, не развлечений, ни ежедневных упражнений, ни уборки, ни хрена одним словом, хоть это и два. Первую вахту нёс я. Поэтому оба приятеля отстегнулись и направились для перекуса, затем один отправился спать, а второй на пост инженера. И так до пересменки. Я, конечно, упоминал о том, что пилоты привыкли летать вдвоём, но первые вахты должны быть такими, строго по инструкции: для восстановления душевных и физических сил, потраченных на подготовку к полёту. Жизнь на борту к тому же течёт размеренно, к чему нужно привыкать. Один день из нашей жизни или неделя, всё примерно одно и тоже, так что в отсутствии интересных воспоминаний я эту часть сокращу. Хотя, знаете что, вот вам мудрость от Соловья: “Предоставленные самим себе события имеют тенденцию развиваться от плохого к худшему”. Уместное, вероятно, замечание. Ну да не важно. Добрались мы до того момента, когда корабль должен начать тормозить.

Насколько известно каждому школьнику, в безвоздушной среде сделать это нужно путём приложения энергии к направлению отличному от изначального. Не проблема в общем оказывает пагубное действие в частности. В нашем случае тормозить мы будем не для того, что бы занять стандартную орбиту вокруг Марса. Нашей целью является “Марс один” – единственный и неповторимый орбитальный лифт на иной планете. Это обстоятельство ставило перед нами проблему, поскольку, помимо занятия выданного эшелона, требуется выйти к объекту и пристыковаться для разгрузки. Все действия при минимуме топлива, так, что же нам делать? Ну, решение простое. И… эм, как и в случае с финальной проверкой во время движения по космодрому, не совсем общепринятое. Исполнять манёвр торможения мы будем таким образом, что бы начать двигаться по очень медленной спирали вокруг орбиты планеты, одновременно сбрасывая скорость за счёт силы притяжения Марса и выхода к орбитальной станции, планета же продолжает вращаться.

На деле звучит просто, на практике, как было сказано ранее, не совсем правильно с точки зрения правил полёта. Так, что мне предстояло собрать в кулак всю имеющуюся харизму и убедить ЦУП в удовлетворении данного манёвра. Естественно, вы сейчас думаете: “Чувак, тебе просто нужно выйти на связь и запросить помощи от служб космодрома. Они пришлют корабль и он вас спокойно отбуксирует. Вот и всё”. Примерно так это должно выглядеть в идеале, однако помните об истории с “Мусорщиками”? Здесь ровно то же самое – минимум топлива, минимум ресурсов и максимально длительный полёт. Они здесь для крайних мер и запускать ради нас целую ракету никто не станет, разве, что откажет реактор. Но за такое нас в суд потащат, так что… “Позвольте мне говорить от самого сердца!”, – начал я вступительную речь в голове, ртом произнося иные слова. На самом деле особых умений здесь не требовалось. Ранее я заявлял, что мы очень далеки от вас, и как-то так это проявляется. Я рассказал ситуацию как есть. Меня отчитали по полной форме используя узкоспециализированные термины (лошара, придурок, маменькин сынок и ещё парочку), затем сказали, что на ближайшие пару суток у них всего три корабля и посоветовали наслаждаться видами.

Часы, часы, часы... И вот она: “Марс один” - венец космической инженерии. Не звучит, верно? Вот и я не могу понять, почему всё нужно называть одинаково и не интересно, наделяя объекты исключительностью начала: один, главная, первый… Всё это как-то не звучит, хотя… Название корабля я, кстати, не выбирал, это право было выдано младшим членам экипажа. Игорь сказал “Кочевник”, Соловей произнёс “один”, а я добавил “ноль”, потому что бесит! Короче пристыковались мы к базе, прошли процедуру регистрации, и началась заключительная часть с бумажной волокитой: грузовая накладная, лицензия на доставку, отдельно контракт и т.д. и т.п. И вот “сижу” я в кабинете проверяющего, а он внимательно сравнивает одну бумажку с другой, перетасовывает их и вертит кипу в разные стороны, просвечивает печати и коды и делает это с максимальной дотошностью и в полной тишине. Я так не потел даже при выходе на орбиту Луны, а когда он внезапно что-то нашёл и выпрямился солдатиком, мне окончательно поплохело. Следующим его действием был вызов начальника отдела Карго, показ бумаг тихое перешёптывание и созыв меня в отдельный кабинет для личной беседы. Туда же примерно через пару минут прибыл начальник службы безопасности - здоровенный детина с буграми мышц, прямо как в кино. Ну и начинают они мне мозги плавить: “У нас тут проблемы возникли, лицензия кая-то странная, нам потребуется вскрыть груз, что бы убедиться в легальности его ввоза”. Я им разумеется покивал, однако обвинений они мне не предъявляли, потому вёл с ними максимально законно: объяснил, что для вскрытия груза требуется представитель покупателя и, что без него исполнить требование не могу.

Тут они плечами пожали и сказали, что это легко исполнить, набрали прямо в кабинете кого-там и, вуаля через час материализовался на свободном месте “Накаджима Такё” представитель “Грин Сан”, аграрной фирмы заказавшей технику и автоматику к ней. При нём проследовали в грузовой отсек, распечатали контейнер и извлекли компьютер, осмотрели, разобрали – всё в порядке. Но мой внутренний голос было уже не остановить. Я-то прекрасно понимал, что то был понедельник, что в последний момент возникли проблемы на Луне, но… В общем запустили они эта лабуду и — бам! -- пиратский софт. Нецензурное слово! Ну за что нам это?! Ситуация конечно однозначная, особенно у вас там, а здесь… Оборудование предназначалось для гидропонных оранжерей, должно было повысить их эффективность для возможности увеличения количество персонала в комплексе. Вы сами понимаете, сколько это денег и времени впустую. Нет, не нашего - мы говорим о программе заселения Марса, о крупном проекте Объединённых наций, так, что категоричность требований пришлось снизить, поскольку для общего дела требовался компромисс.

Я разумеется резонно возразил, что груз пропустили на Луне и им стоило разбираться с проблемой. Мне напомнили, кто провёз незаконный груз и какое наказание за этим следует. Продолжая линию, я сказал, что бумаги в порядке, а вскрывать груз мы не имели права. На что начальство заметило, не особо скрывая мотивы, что повесить вину на меня плёвое дело, потому следовало заткнуться. Приказание я, разумеется, исполнил и троица начал шевелить мозгами, выдумывая способ по изощрённей найти причину для ввоза нужного оборудования. К моему удивлению довольно скоро они ударили по рукам и разошлись. На моей памяти это был самый быстро подписанный договор между международной властью в истории. Решили, что “Грин сан” берёт на себя ответственность в закупке фальсифицированного груза и обязуется приобрести лицензионное операционное обеспечение. Однако заявляет, что виновником ситуации выступает компания продавец “Салюшн ИНК”, в чём её поддерживает правительство Марса. Вот так мы получили первую прибыль и только теперь можно было выдохнуть. Покупатель-то всё равно под боком.

Надеюсь, наше первое знакомство, прошло приятно для вас! Желаю вам удачи и больше позитивного настроения, а так же, очень хочу, увидеть вас снова. До свидания!