Квантовый дурачок (18+)

Часть 2. "Квантовая дура"

До растреклятой ГиперПятерочки оставалось не больше пятисот метров. Егор видел как в сыром туманном воздухе расцветает, словно на благодатной почве, светящаяся вывеска с надписью «Все, что пожелаете». Дед уже мог ощутить на своём покрытом волдырями языке, как тает шоколадная глазурь желанного сырка. Осталось-то всего ничего. На тех пальцах, где оторвало нестриженые ногти, уже начинался гнойный процесс. В тумане, из-за неона, его тело было будто окутано аурой. «Я почти дошёл...».

— Егорушка!, — послышался возглас, больше похожий на крик стервятника.

Дед узнал этот голос. Он обернулся в гневе. И снова: «Егорушка». На тротуаре стояла старуха в ночнушке. Она выглядела, как собранные в одну кучу ветки — костлявая и неуклюжая. Ветер донес её аромат до дедовских ноздрей, запах крыс из канализации. У паха и под мышками были видны грязновато-жёлтые разводы.

— Ты куда это пошёл, дед? — спросила Света, дедовская жена.

— Не твоё собачье дела, карга старая, — старик рассвирепел.

— Как это? Ты че, охренел на старости лет? Ну-ка домой быстро!

Тут Егор повернулся уже всем телом. На лице босого, горбатого старика гнев высек свою эмоцию. Баба Света аж удивилась.

— Что это с тобой?

— Со мной. Все. Нормально. — сквозь зубы ответил ей Егор.

Из дырявого кармана Егора посыпались монетки. Старик упал на металический асфальт и начал быстро подбирать их.

— Ах, ты идёшь в магазин, что ли? — Света заулыбалась. Как девочка она схватила краешки ночнушки и начала на месте смущенно вертеться. Бабка игриво посмотрела исподлобья.

— Милый, ты же меня любишь? — промурлыкала она. В это время Егор искал последнюю монетку, но никак не мог найти её.

— Милый, купи мне прокладочки. У меня эти дни...

Егор снова разозлился.

— Ты ебанутая?!

Дело в том, что Света иногда начинала играться в молодую девушку. Излюбленной её темой было представлять, что у неё бывают месячные. Дед понимал, конечно, что ничего такого и в помине нет, но со Светой никогда не спорил. А она со своей стороны делала вид, что у неё во время месячных болит живот, сама начинала раздражаться и тому подобное. Один раз она, пока дед спал, вылила на кровать кастрюлю борща. Старик проснувшись, не мог понять, какого хуя. А Света стояла у кровати и лишь сказала: "Дорогой, у меня эти дни". Её варикозные сухие ноги были красными, и на них висели куски вареной капусты и свеклы.

И сейчас у неё начался подобный приступ.

— Че ты несёшь?! Какие эти дни, у тебя уже лет пятьдесят такого не может быть.

Света помутнела.

— Но Егор...

— Хватит! Я иду покупать сырок. На свои деньги я иду покупать себе сырок!

— Ты меня больше не любишь? — прошептала бабка.

— Я люблю тебя! Это ты меня не любишь! Ты останавливаешь меня в том, чего я хочу. Это не любовь. Нет, чтобы поддержать меня, но ты просто талдычишь своё! Я просто хочу сделать, то что я хочу. Хотя бы единственный раз в жизни. Я не хочу, чтобы где-то сзади ты приговаривала. Хотя бы единственный раз в жизни я хочу сделать что-то сам, — на этих словах от волнения он громко пернул.

Они несколько мгновений простояли в тишине. Ветер успел пройтись по гноящимся обрубкам деда, и вздернул слегка желтую ночнушку бабки.

— Мне уйти? — глядя вниз тихо прошептала баба Света.

— УХАДИ.

***

Егор продолжил идти к ГиперПятерочки. Ноги беспощадно саднили. На сухом лице, будто росинки, мелкими каплями, начали лить слезы. Сверху послышался гул мотора, это робот-полицейский спускался с верхних уровней.

— У вас все хорошо, сэр? — окончательно спустившись с моно-Ладолета спросил робот.

— Какой я тебе "сэр", дебила кусок?! — и чуть погодя, — да, со мной все хорошо...

Первая часть