Я открыл глаза и ничего не увидел. Вот как это было, просто чернота перед глазами. День, ночь… неясно. Точно проснулся после добротной попойки, ну ты понимаешь. Сначала думаешь, где же оказался, а уже потом пытаешься вспомнить, как сюда попал. Не впервой.

Только в этот раз всё было иначе. Ориентиров нет, так что я так и не понял, где проснулся. Не мог вспомнить, что было накануне. Знаешь, бывало напьёшься в стельку, просыпаешься черт пойми где, открываешь глаза, в темноте видишь жёлтые занавески, и мозг включается: ты у Вовы с Никой, это у них ярко-жёлтые жалюзи в комнате, а ты переборщил с ромом, и тебя уложили спать.

Так вот в тот раз я искал глазами ориентиры, но ничего похожего даже на жёлтые жалюзи не находил. Через минуту я испугался не на шутку. Я решил, что ослеп. Начал хватать руками лицо, тер глаза. А потом всё стало только хуже: я не чувствовал ни рук, ни лица. Ничего.

Аккурат перед собственной истерикой я услышал голос.

- Здравствуйте, — сказал ровный женский голос.

- Я ничего не вижу. Ничего не вижу. Ничего не вижу!

Ну, в общем, тогда это первое, что было у меня на уме. Услышав человеческий голос, я сразу захотел пожаловаться ему на слепоту.

- Всё будет хорошо. Всё хорошо, это временно, здесь просто темно. Не бойтесь. Всё будет хорошо.

Конечно, я не верил, что «здесь просто темно» – ни в одной комнате, в которой я бывал к своим тридцати трём годам, не было настолько темно. Но у женщины был очень мягкий и тёплый голос. Я не на шутку испугался, но голос успокаивал. Я расслабился, хоть и не переставал моргать, как ненормальный, в попытках вернуть себе зрение.

- Где я?

- Сэр, произошёл инцидент. Зрение вернётся к вам. Всё будет хорошо. Вы помните, как вас зовут?

Через пару секунд, осознав её вопрос, я понял, что произошло. Врачи. Ну, думаю, попал я всё-таки в передрягу. Наверное, несчастный случай. Нужно понять, что именно случилось.

- Я Евтих….Евт..меня все зову Тиша. Что произошло?

- Очень хорошо…Тиша. Что последнее вы помните? – спросил женский голос ласково.

Тут я напряг память. Не на шутку так напряг, наверное, никогда так не напрягал её.

- Снег.

- Снег? – переспросила женщина.

Я напряг ещё пару извилин. Мозг, словно машина с севшим в мороз аккумулятором, заводился нехотя.

- Я лежу в снегу…вижу горы.

-Продолжайте.

- Я…

Пытаюсь вспомнить. Пытаюсь, пытаюсь. И вот тут слепота ушла на второй план. Мне буквально воткнули в темечко раскалённую иглу, настолько больно было думать. Я закричал. На краю сознания услышал голос девушки:

- Понизьте амплитуду до ста сорока. Тиша? Тиша вы меня слышите?

- Да, только…голова ужасно болит, док.

- Сейчас лучше?

- Уже полегче.

- Тиша, вы видели снег и горы, помните?

-Да, горы. Гору. Один пик, остальные не видать за облаками.

- Хорошо, как вы там оказались?

И тут я вспомнил. Так хорошо стало. Машинка завелась, понимаешь? Поворачиваешь ключи зажигания, и мотор не кашляет, а начинает урчать. В общем я вспомнил всё, а что не вспомнил, то, наверное, приукрасил и рассказал в итоге женщине, что меня расспрашивала. Чем больше я вспоминал, тем больше мне хотелось забыть.

Я стоял в дозоре на восточной башне. Женя отошёл сменить батарею. Я замерзал, а когда услышал шаги, думал, это Жека уже возвращается с новым блоком. Но это оказался Денис, один из яйцеголовых. Вообще им запретили подниматься к нам, но Денису было всё равно. А мне тоже. Он попросил прикурить. Мы закурили. Нервный тип, он зло бормотал тогда. Как обычно, когда поднимался к нам. Выпускал пар. Там что-то должны были устроить его коллеги, тесты кажется. Что-то, что он давно ждал. Он шипел, что его отстранили накануне, что все пожалеют. В общем, парень рвал и метал. Я кивал головой, но не слушал. Денис каждую неделю так поднимался к нам и шипел, как змея, на всё и всех. Он не успел докурить, как вернулся Женя: тот прогнал яйцеголового вниз, поставил батарею в паз. Стало тепло.

Ещё минут двадцать ничего не происходило, а потом всё затряслось. Не то что бы мы удивились. Учёные там под землёй не первый раз вытворяли всякое. Но, когда наши зубы стали стучать друг о друга, Женя начал материться не на шутку. Даже я начал нервничать. Всё дрожало, дёргалось, ходило ходуном.

Женя решил вызвать центральную, но та не отвечала. Тогда мы прошлись по каналам северной, южной и западной башен, но те только кричали, что всё вокруг дрожит и с центром нет связи.

Потом началось это. Сложно описать. Я когда-то играл на гитаре, ещё в 2015, мне было пятнадцать. Быстро забросил это дело. Но первое, о чём я подумал тогда, стоя на башне, была гитарная струна. Если вдарить хорошенько по струнам, они начнут ходит ходуном туда-обратно так быстро, что и глаз не уследит. Это, наверное, ближайшее сравнение, что я смогу подобрать. Дрожь усилилась, зачастила. Воздух гудел. Я посмотрел на собственные руки: они тряслись так сильно, что превратились в пятна. Или это глаза тряслись так сильно, что всё было размыто до ужаса. Запаниковав, я сначала и не заметил, что происходило вокруг. Женя уже лежал на полу и беззвучно кричал, держась за голову. Из его глаз и носа текла кровь. Зрелище было страшным. Рокот и вибрация превратились в сплошную стену. Звенел крик, которого я не слышал, но ощущал каждой мышцей. Чистый страх охватил меня, да.

А потом всё либо прекратилось, либо вышло на тот уровень, когда ничего уже и не ощущаешь. Не знаю. Так или иначе, я увидел свет. Затмевавший всё вокруг свет из блока в центре Комплекса. Свет быстро рос, поглощая всё вокруг, подхватил меня как тряпичную куклу и выбросил с тридцатиметровой башни за пределы стен далеко-далеко.

- В общем, я упал с большой высоты в снег, и последнее, что помню, это пик горы Белуха перед глазами.

- Это превосходно. Синоптические связи стабильны! - сказала женщина с воодушевлением.

- Что?

- Простите, Тиша. Как вы себя чувствуете?

- Как крот. Всё ещё ничего не вижу. Доктор, как я выжил?

- Пожалуйста, не могли бы вы подробнее описать момент Коллапса?

- Что?

- Расскажите, подробнее о взрыве.

- Я всё, что помню, рассказал…док, когда ко мне вернётся зрение?

- Не переживайте, отсутствие зрения, это наша временная мера.

- Временная мера?

- Не нервничайте, всё хорошо. Давайте вернёмся к Коллапсу пространства-времени. Опишите подробнее так называемую «тряску».

- Мера? Мера? Вы это что, специально? Я хочу видеть, слышите? Мне нужно увидеть! Что происходит?!

- Пожалуйста, успокойтесь. Это мера предосторожности для вашего же блага.

- Как я выжил, док? Как я выжил? Меня выбросило с поста метров на сто. Я упал на подушку их снега, но это не волшебная перина. Почему я не вижу ни черта?

В общем, тут меня осенило. Я не у врачей. Какой врач спас бы меня, отброшенного взрывной волной на сотню метров за пределы засекреченного комплекса? Правильно, волшебный врач. А таких, насколько я помнил, не существует. Не в том мире, в каком я живу. И тут я начал задавать правильные вопросы.

- Где я? Кто вы?

И… молчание.

Какое-то время я был один во тьме, и никто не отвечал мне. Да, вот как-то так. Чертовщина какая-то. Я лежу в полной темноте, ничего не вижу. Могу шевелить руками и ногами, знаю, что могу, но не чувствую их. Возможно, я тогда даже поспал пару часов. Не уверен.

А потом снова она. Дамочка-не-доктор. И какой-то мужской голос вдалеке, другой, его я не слышал раньше. Мне не по себе.

- Тиша, вы слышите меня? – спрашивает меня женщина.

- Модель нестабильна, - говорит мужчина.

Я молчу. Что-то здесь не так. Женщина снова подаёт голос:

- Тиша, у нас немного времени. Пожалуйста, опишите исследовательски блок в момент вспышки. Вспомните, что именно говорил учёный, поднявшийся к вам незадолго до Коллапса. Тиша, это очень важно, прошу вас.

Я нем как рыба. Тут я вспоминаю Лиду. Моя жена Лида! Боже, она, наверное, безумно за меня переживает. Нужно с ней связаться. Срочно.

Тут подаёт голос мужчина:

- Наблюдаю отторжение вне пределов нормы.

- Что опять? – голос женщины больше не так ласков.

- Давайте заново последнюю итерацию «Е5150». Нам нужно понять, что там полвека назад пошло не так, чёрт побери.

Я открыл глаза и ничего не увидел. Вот как это было, просто чернота перед глазами… День, ночь… неясно. Точно проснулся после добротной попойки, ну ты понимаешь. Сначала думаешь, где же оказался, а уже потом пытаешься вспомнить, как сюда попал. Не впервой.