Культурный контекст игр про Русов и Ящеров или откуда есть пошла славянская шиза

На связи сценаристы «Русы душат змея» и сегодня мы поведаем о социо-культурных истоках славянского зажима яйцами.

Новелла «Русы душат змея», как и игра «Русы против ящеров», как и множество других игр, построенных (казалось бы) на одном меме, на самом деле куда как «культурнее» и высмеивают достаточно определенное явление. За творчеством народной мысли в виде «славянского зажима яйцами» и «великорусского обстрела спермой» скрывается ирония над бесконечным поиском невероятной древней национальной истории (хотя самой идее национализма лет 400 от силы), там где ее попросту нет.

О хронологии попыток выдумать великую историю про великие подвиги русов (и не только русов) и пойдет речь в этом лонге.

Вспоминайте уроки буквицы и бесконтактного боя, доставайте с полки Славяно-Арийские Веды, сегодня сценаристы игры «Русы душат змея» будут ведать об истоках шизы славянской.

А прежде милости просим добавить нашу игру в вишлист :)

Наша история начинается в Новое время, когда люди придумали такую штуку как национализм. Само по себе это довольно сложное понятие; чувство национальной идентичности включает в себя не только чувство этнической, культурной и религиозной (как у евреев) общности, но и, самое важное, общности политической. Отсюда, нация — это группа людей, сходных по целому ряду признаков вроде происхождения, языка, культуры и т. п.

Важно понимать, что чувство принадлежности к определенной нации — это продукт Нового времени. В Античности и в Средние века люди испытывали привязанность к родной земле, народу, власти (греки отличали себя от варваров, а евреи от представителей других религий), но в те времена это не было решающим критерием человеческой идентичности. Для древнего грека было важнее знать, что, он свободный гражданин полиса, чем то, что он грек, а для средневекового европейца важнее знать, что он христианин, чем то, что он француз, англичанин или швед. С конца XVII века на волне возникновения либерализма люди начинают ощущать себя не просто условными подданными богоизбранного монарха или членами религиозной группы, но общностью свободных людей, которую связывают культурные, этнические и политические узы. Считается, что первым проявлением национализма была Славная революция в Англии, а дальше понеслось. К концу XVIII века революции в Америке и Франции прочно закрепляют популярность национализма.

К XIX веку национализм стал одной из ведущих идеологий в мире, поэтому это время стало поиском своей собственной национальной истории. На этой волне благодатную почву находит Романтизм. Это движение конца XVIII – начала XIX века, по сути, укладывается в три тезиса: «эмоции», «индивидуализм», «прошлое». Писатели, поэты, художники и композиторы романтического течения внезапно открывают для себя (и для всего мира) национальную историю, национальный фольклор и национальную культуру. Для людей, которые почти столетие до этого интересовались исключительно античностью и мыслили в категориях классицизма, это нонсенс, и разрыв шаблона.

Простите за долгое предисловие.

Небольшая ремарка. Людям, которые вчера писали про Амуров и Ахиллесов, сложно в момент перестроиться на предания про Волхвов и сказки об Иване Царевиче. Поэтому градус безумия возрастал очень постепенно.

Начинается все с простого обращения и обработки известных исторических сюжетов «своего» прошлого.

Так, например, блистательный драматург В. Озеров (по сравнению с тем, что было до него, он реально блистательный) пишет пьесу про «Дмитрия Донского», а также про первых русских князей: пьеса «Ярополк и Олег» (1798).

В. Жуковский одним из первых обращается к сказке. Сказке с национальными, русскими персонажами. До этого литераторам в принципе не приходило в голову, что можно писать о чем-то, кроме греко-римских мудрецов и героев. Рождаются сказки о «Спящей царевне», «Иване-Царевиче и о сером волк», «О царе Берендее, о сыне его Иване-царевиче, о хитростях Кощея Бессмертного и о премудрости Марьи-царевны, Кощеевой дочери».

В целом, Жуковский действует здесь по примеру немцев Якоба и Вильгельма Гриммов, которые занимались сбором и публикацией народных историй. Правда, в отличие от германских сказок, в русских не было особой жести а-ля отрубание пальцев у Золушки. Именно Жуковский канонизирует образ знакомого нам Ивана-Царевича. Пушкин, как талантливый ученик Жуковского, идет дальше банальной обработки, и замахивается на сочинение своей истории. Так появляется сказка-поэма «Руслан и Людмила», где есть не только кочевники и русские витязи (как в «Слове о полку Игореве»), но еще финские маги и говорящие отрубленные головы. По меркам сегодняшнего дня, А. С. выдал настоящее славянское фэнтези.

Следом за сказками, появляется исторический роман на русском материале. Роман «Юрий Милославский, или Русские в 1612 году» Михаил Загоскина, как сказали бы сейчас, порвал все чарты: боевые приключения русского князя на фоне русско-польской войны с интригами, сражениями, реальными историческими событиями! Это был самый-самый первый роман о русской истории, его полюбили вообще все. Загоскина ставили в один ряд с ведущими европейскими писателями, хвалили крупные литераторы, сцены из романа «лепили» на платки и табакерки, «Юрия Милославского…» читали вплоть до начала XX века! Однако, если говорить честно, роман был сильно тенденциозен. Свою славу он снискал во многом за счет востребованности темы.

Вероятно, разработчики «Смуты» рассчитывают, что их игра (базирующаяся именно на романе Загоскина), повторит успех книги. К слову, аналогичная попытка Загоскина создать что-то более современное, уже про противостоянии Наполеону, оказалась провальной.
Текст Загоскина, был, напомню, романом историческим, и никаких магических существ там не было. Но попытки скрестить фантазию и историю не заставили себя долго ждать.

В 1833 году выходит первый роман из «древнерусской трилогии» Александра Вельтмана. Вот они слева направо: «Кощей бессмертный», «Светославич, вражий питомец», «Райна, королевна Болгарская».

Категоризация этой трилогии поставила критика всея Руси В. Белинского в большое затруднение: вроде бы идет тренд на исторические романы, а у Вельтмана какие-то путешествия во времени, какая-то магия, и вообще нет четкой границы между сказкой и историей, сном и реальностью.
Впрочем, что по сюжету? Не скажу, что он во всех трех романах оригинален, но наиболее интересна задумка во «Вражьем питомце». Нечистые силы похищают Князя Владимира и делают его двойника. На противостоянии крестителя Руси и его допельгангера и строится вся история. Сейчас Вельтмана трактуют как родоначальника на русском языке исторического фэнтези.

Другой интересный образец воспевания языческой Руси мы находим не где-нибудь, а в творчестве Лермонтова. По сути — один из первых примеров скрещивания реальной истории и «шизы».

Поэма «Последний сын вольности» более чем вмещается в рамки «славянской шизы». Итак,

Сеттинг: времена призвания Рюрика.

Конфликт: полулегендарный предводитель новгородцев «Вадим Храбрый» сражается за Новгород против норманнов.

Суть текста: вместе с вольным Новгородом (так как по сюжету, да и по летописи, Рюрик Вадима убил) гибнет не только славянская вольница как таковая, гибнут славянские боги. Вадим у Лермонтова клянется не кем-нибудь, а Чернобогом (перед тем как пафосно умереть).

Однако все это — художественная литература. Примерно в тоже время зарождалась русская философия, и вот в ней-то шизы было куда больше. Настоящей ШУЕ-вишенкой, про которую сейчас почти не вспоминают (в отличие от литературы Золотого века), является наследие Славянофильской мысли. Славянофилы и Западники — две враждующие партии русских интеллектуалов XIX столетия. Конфликт этот, по большому счету, можно определить как противостояние современных Либералов и Евразийцев, поскольку ориентиры и у тех и у других остались плюс-минус одинаковыми. Однако если Западники говорили скучные вещи о том, что Россия сильно отстает от Европы, и ее надо срочно догонять…у Славянофилов было свое мнение на этот счет. Представлял его на ранних этапах движения «Дугин» XIX столетия, Алексей Хомяков.

В его представление после Петра I Россия пошла «не туда». Почему? Петр привнес в Россию европейский уклад, резко контрастировавший с тогдашним укладом русским. Модернизация армии, упразднение церкви (православием буквально управляли чиновники), создание промышленности — все это означало централизацию государственной власти. Все это уничтожило, по мнению Хомякова, исконную славянскую религиозность (соборность) и открытость. Славянам вообще не нужно было государство.

Естественно, что таким суждениям нужны были обоснования. Если мы «не-Европа», то кто мы?

В то время практически все тексты, которые переводились с санскрита — переводились исключительно славянофилами, а еще и сам Хомяков очень любил Индию. В итоге, под пером Хомякова родилась загадочная книга, никогда при жизни не публиковавшаяся и обнаруженная случайно уже после его смерти. Николай Гоголь предложил назвать ее «Семирамида», поскольку это имя часто встречалось в тексте, однако сам Хомяков начертал на рукописи загадочную криптограмму: «И. и. и. и.». О чем была эта книга? О, она разворачивала свою версию мировой истории.

Итак, есть два стула, два понятия. Иранская сила и кушитская сила. Иранцы — за светлого единого бога, кушиты — за темное многобожие. Иранцы — это белая раса: русские, германцы, кельты, римляне. Кушиты — черная раса (я не буду пояснять, кто имеется в виду). Столетия они пиздяцца ссаными тряпками. Вся Махабхарата, вся Рамаяна, все священные тексты индуизма — они про борьбу кушитов и ариев.

Все дальнейшие построения последователей и продолжателей Славянофильства будут только продолжать эти идеи, и развивать мысли Хомякова. А еще, все они будут черпать свои идеи из Индийских священных текстов.

Впрочем, в XIX веке вся эта история так и осталась случайно найденной рукописью о величии древних русов. Государственная идеология двигалась в более умеренном русле. Умеренном, но национальном.

Конец XIX века принято называть восхождением русского стиля. После либерального правления Александра II наступает вполне закономерная реакция в виде царствования Александра III. Последний известен сильной любовью к русской старине, которая при нем стала важной частью государственной идеологии.

При этом понимание русской старины в те времена было весьма... условным. На практике представления о реальной истории часто смешивались с лженаучными идеями, например, упомянутого выше Хомякова. Яркая иллюстрация умонастроений в Российской империи тех лет — торжественная речь Достоевского на дне открытия памятника Пушкина:

С современной колокольни эту цитату вполне можно обозначить базированной. Таков был дух России Александра III.

В это время зарождается «славянофильская математика», «свободная», в отличие от математики западной. Однако данная концепция Николая Бугаева (более известная как «учение о Аритмогологии»), так и осталась очень обобщенным и очень философским концептом, который не был дотянут до прикладного уровня. О том, как выглядел бы Рыбников Российской Империи, мы так и не узнаем. Однако чудинки и без математики тогда хватало.

В музыке резко входит в моду тема русской старины. У так называемой «Могучей кучки» — объединения русских композиторов, как минимум половина всех произведений была посвящена мифологическим и «сказочным» славянским сюжетом. Я перечислю здесь лишь несколько.

«Князь Игорь». Ну, собственно, здесь понятно: первоисточником послужило «Слово о полку Игореве».

«Снегурочка». Опера по пьесе Н. Островского. Незнающий человек пожмет плечами и пойдет дальше. А человек знающий раскроет рот, потому что «Снегурочка» — это то ли фэнтези-пьеса, то ли языческая фантазия на тему древней Руси.

«Млада». А это фэнтезийная опера-балет, которую русскоязычная википедия стыдливо называет «сценами из доисторического прошлого полабских славян». Обратимся к списку действующих лиц:

— Яромир, князь арконский.

— Жрец Радегаста.

— Кащей бессмертный.

— Чернобог.

— Морена, подземная богиня.

Это персонажи, имеющие слова. А вот персонажи из подтанцовки, «Без речей»: Тень княжны Млады, Сенные девушки, оруженосцы и свита Мстивоя. Торговцы, молельщики, народ различных славянских земель. Жрецы и жрицы Радегаста, трубачи, Червь (божество истребления злаков), Чума, Топелец (божество наводнений и потоплений), лешие, оборотни, кикиморы, ведьмы, тени усопших. Тени танцовщиц, Призраки древних богатырей. Славянские боги.

Тема Чернобога, кстати, впоследствии была развита (Мусоргским) в самостоятельное широко известное произведение, «Ночь на Лысой Горе». В 1930 гг. оно так зацепило Уолта Диснея, что он заделал собственную анимацию на эту музыкальную картину. Отсюда славянский Чернобог в образе исполинского черта с крыльями прочно перекочевал в диснеевский канон, так что теперь регулярно появляется во всякого рода кроссоверах. Например, игра Kingdom Hearts (2002), совместный проект Disney со студией Squaresoft (создатели Final Fantasy), предлагала игрокам побадаться с диснеевским Чернобогом в одной из концовок..
В живописи в это время происходят похожие процессы. Илья Репин сильно углубляется в исторический контекст, пишет «Царицу Софью», «Иван Грозного…, «Запорожцев». Васнецов, как сейчас бы сказали, практически целиком строит свой бренд на «Руси мифической». «Три богатыря», «Витязь на распутье», «Бой Добрыни Никитича со Змеем Горынычем», «Три царевны подземного царства», «Гамаюн, птица вещая» — везде заметна эта тяга к старине вымышленной.

Про то, что Врубель был полусумасшедшим — это никакая не фигура речи, так как данный художник действительно лежал в «желтом доме». И эта, какая-то хтоническая «шиза», чувствуется в его работах. И я сейчас не про «Царевну Лебедь» или «Демона». У него есть прекрасная картина «Богатырь» и панно «Микула Селянинович и Вольга». Если в первом варианте «богатырь» просто отдает какой-то хтонью, то панно написано так, будто Врубель собирался работать с Союзмультфильмом 1980 гг. Гротескно и мрачно.

Билибин — в историю искусства он вошел в большей степени как книжный иллюстратор. Нельзя сказать, что иллюстрации Билибина были сильно шизовыми, однако при желании и это у него найти можно. Например, если вбить в гугл «Василиса Прекрасная Билибин» — гарантировано выскочит та самая картинка с черепом. Кстати, например, с этой сказкой можно ознакомиться в проекте «Василиса и Баба Яга». На момент первого квартала 2024 игра еще находится в разработке, однако есть любопытная демка.

Рерих…с Рерихом отдельная история, так как этот человек умудрился из просто художника стать духовным ГУРУ, до того как духовные гуру вошли в моду. Вот уж кто действительно фанател от Индии и Азии! Я до сих пор не могу привыкнуть к тому, что этот человек написал Иисуса МОНГОЛОМ. Или как вам такое название: «Богатыри проснулись». Каменные изваяния где-то в ТИБЕТЕ превращаются в живых людей.

Или вот еще: на картине «Человечьи праотцы» недвусмысленно изображается некто в лаптях среди бурых медведей. Кстати, Рерих делал декорации для еще одного шизового балета, на этот раз — официально языческого. Сюжет «Весны священной» буквально приснился композитору Игорю Стравинскому. Молодая девушка затанцовывалась до смерти, тем самым приближая приход весны. Музыка Стравинского к Балету действительно получилась самобытной. Её, кстати, можно услышать в игре 35 mm, когда главный герой идет по метро.

В эпоху русского декаданса множество авторов обращаются к теме русской старины, поэтов Серебряного века, которым несть числа. Здесь я упомяну только некоторых. У К. Бальмонта, по сути, одного из столпов Серебряного века, был отдельный сборник, посвященный воспеванию славянской шизы. Посмотрите, как прелестно название: «Жар-Птица. Свирель славянина». А какие чудесные заголовки! «Птицы Чернобога», «Пробуждение Перуна», «Волх», «Стих о величестве солнца». А вот, как это выглядело внутри:

Так и хочется где-нибудь вставить строчку, «Слава Солнцу! Слава роду!» Но в начале XX века этот прикол, боюсь, еще бы не поняли.

Нельзя не вспомнить «Крестьянскую поэзию». Хотя Есенин и иже с ним были в большей степени стилистами, которые не столько «чувствовали», сколько «делали» — это лишь говорит нам о популярности темы. Одно время Есенин вообще состоял в так называемой группе «Краса», которая целью своего существования ставила воспроизведение мира «славянской мифологии, русской старины, языческой Руси».

Но, наверное, главным шизом Серебряного века можно назвать Блока. Да, Александра Блока, который был закоренелым либералом. За что? Да за поэму «Скифы». После того, как случился октябрь 1917 года, Блок выкатил свою приветственную новому миру поэму «12». Ну, там где матрос и проститутка красный флаг несли. Только вот Блок достаточно быстро разочаровался в большевиках, и, скажем так, впал в состояние шока. Результатом этого шока была совершенно противоположная по духу торжеству «европейской» революции поэма «Скифы». В ней с пафосом воспевался не новый мир пролетариев, но старый, бесконечно старый, мир степей и азиатской жестокости.

«Последним вздохом» Серебряного века был Маршал Тухачевский. Вероятно, первым серьезным язычником можно считать именно этого красного военачальника. Он ненавидел Князя Владимира за принятие христианства, на полном серьезе резал деревянных идолов и поклонялся им (!), предлагал сделать славянское неоязычество государственной идеологией СССР (!!)

Как все это было возможно в атеистическом СССР? Об этом ниже.

***

В целом, Серебряный век не то чтобы кончился, просто часть его адаптировалась под советские реалии, а часть — под белую эмиграцию. Если говорить о «Славянской шизе», наверное наибольшее развитие она получила в идеях Евразийства. Рассеянные по всему миру, шоферы во Франции, газетчики в Берлине, военные советники в Аргентине, изобретатели в США, университетские преподаватели в Чехии, все, все они продолжали грезить Великой Россией.

Главным евразийцем белой эмиграции, можно назвать Николая Трубецкого. Именно этот человек и придумал евразийство. В чем суть этой идеологии? Россия — это не Европа. И НЕ Азия. Россия — это огромный мир, в котором все иначе, это третья сила, вобравшая в себя все лучшее от Востока и Запада. Однако так как в России всегда смотрели на Запад (по мнению Трубецкого), небольшой перекос в сторону Азии, все-таки, уместен.

Что интересно, евразийцы, в отличие от прочей белой эмиграции, относились к Советскому Союзу положительно. Как раз потому что, в красной России они видели вещий восток. Чем Сталин активно и пользовался. Тех, кто шел на сотрудничество, делали агентами НКВД. Тех, кто возвращался в СССР… не ждало ничего хорошего. Однако с какого перепугу, спросите вы, евразийцы видели в Советском Союзе евразийское государство? Сейчас разберемся. После смерти Ленина и расправой над партийной оппозицией, Сталин принялся и дальше укреплять свое положение. А как проще всего упрочить собственную власть в стране, где еще 50 лет назад правили цари? Правильно, представить себя в глазах мира новым монархом.
Когда-то авангардный режиссер Сергей Эйзенштейн снимает для Сталина сначала эпического Александра Невского (для поднятия боевого духа в Великой отечественной войне), а затем «Ивана Грозного», популярно объясняя, что чистки в партии, пардон, чистки бояр, это национальная традиция.

Кроме того, среди народа распространяются так называемые «новины». Это как былина, но только с правильным идеологическим содержанием и чтобы вождя славили.

Наконец, мастерская Палеха. Палех, это не фамилия художника, а село к северо-востоку от Москвы, за жителями которого с XVII закрепилась слава самых мастеровитых иконописцев. Когда пришла советская власть, однако, не всех художников отправили в ГУЛАГ. Бывшие иконописцы стали культ. работниками. Их новой задачей было отображать новую реальность в старом стиле. Краснормейцы-стрельцы, космонавты-богатыри, Ленин красно-солнышко на фоне фабрик, заводов и поездов — и много чего еще можно было найти на бытовых изделиях, расписываемых мастерами Палеха. Вся их продукция с 1920 гг. активно продавалась за рубеж,поддерживая представление, об СССР как о модернизированной Российской империи.

Естественно, что после смерти Сталина все эти около-славянские тренды, насаждавшиеся сверху, никуда не делись. Потеряв государственный контроль, они продолжали развиваться, но уже на самотеке. И кто бы мог представить, к чему это все приведет…

А к чему все это приведет — тема второй части этой статьи! А пока мы благодарим вас за внимание и просим добавить нашу игру в вишлист: