Нудизм, содомия, зависимость — что на самом деле происходит на острове Bugsnax

Провели «журналистское расследование», пытаясь найти признаки каннибализма в закрытом обществе колонистов.

Когда мне рассказали об острове в океане, где вместо привычных животных луга и пляжи населяют «жуконямки», я принял это за шутку. Ну как можно всерьёз воспринимать слухи о том, что существуют гигантские насекомые, целиком состоящие из закусок? Шашлыножки, хот-черви, многосэндвичи — ну ведь абсурд!

Однако что-то меня в этой истории зацепило, заставило прилететь на остров. Не знаю, что меня ждёт впереди, но даже если все разговоры о жуках-закусках окажутся простой сплетней, из этого всё равно может получиться веселое, абсурдное приключение. А если повезёт, то ещё и отличный сюжет — журналист я или кто!

Уже на подлёте к острову все мои сомнения развеялись. Багснеки существуют — и они могут быть чертовски опасны. Какая-то гигантская моль, состоящая из пиццы, просто взяла и врезалась в мой аэростат и мне пришлось срочно спрыгивать! Так я потерял свой транспорт и, кажется, выронил карту местности — она хоть и была больше похожа на детский рисунок, но это лучше, чем ничего.

Впрочем, с навигацией мне помог один из местных жителей, точнее, колонистов — они здесь основали поселение, чтобы изучать жуконямок (по крайней мере, мне так казалось).

Непонятно, что этот мужик делал так далеко от города, но нашёл я его лежащим на земле. По его словам, он задумал умереть от голода, потому что не может поймать себе еду. Эти планы пришлось изменить: мне срочно нужно было попасть в колонию, и ради достижения своей цели я готов даже на такие вещи как спасение других от суицида — журналист я или кто!

Как оказалось, кроме живых закусок еды на острове нет. Так что пришлось срочно учиться ловить этих тварей. Мэр города (а именно так представился этот депрессивный колонист) отдал мне свой нямкоскоп и ловушку для жуков. С помощью первого местные жители сканируют свои жертвы, а вторую размещают на маршрутах багснеков. Это даже проще рыбалки или настоящей охоты.

Минут через пять я уже кормил мэра клубняшками, старательно избегая с ним зрительного контакта — очень неуютно кормить какого-то мужика ягодами, когда на нём из одежды только самодельная нагрудная лента с надпись «Мэр».

Вскоре я узнал и ещё кое-что странное о жуконямках — как только их съедаешь, часть твоего тела сама превращается в закуску. Рука-клубника, нога-морковь, нос из солёного огурца — почему бы и нет. Жуткое зрелище, но, как позже выяснится, все остальные этого как будто и не замечают, а кое-кто даже гордится своими руками-кренделями.

До города Снэкбурга мы добрались не без приключений. Встретили обезумевшего фермера, выращивающего бутилированный кетчуп, познакомились с местной скандалисткой, живущей в пещере и питающей странную любовь к хот-догам. Причём оба не носили штанов — кажется это местная мода.

Уже на подходе к городу я почуял неладное: все дома заброшены, а на улицах разруха. И если тут никого нет, то у кого мне брать интервью? Самопровозглашённый мэр, Флимбо, немного прояснил ситуацию, но легче от этого не стало. Выяснилось, что после недавнего землетрясения сначала пропали основательница колонии Лизберт со своей девушкой, а потом и все остальные разбежались кто куда.

Конечно, у меня уже была отличная история об острове полном жуконямок, можно хоть сейчас возвращаться на материк, но после рассказа Флимбо я почуял, что здесь кроется ещё один, куда более интригующий сюжет. Он не рассказал, почему все ушли из города, а за пропажей двух девушек явно кроется что-то интересное. Разобраться, что здесь произошло в ночь землетрясения — это просто мой долг. Журналист я или кто, в конце концов!

Потратив немало времени на то, чтобы вернуть всех жителей в город, я принялся за расследование. Никто из колонистов не вызывал доверие. Сумасшедший фермер ухаживал за кактусом, одевая его в женскую одежду, местный инженер неумело подбивал клинья к качку-баскетболисту, хотя тому явно было не до этого, а краснокожий барыга в галстуке вёл себя настолько подозрительно, что к нему было страшно поворачиваться спиной.

К тому же все они жили по очень странным обычаям. Девочка-скандалистка весь день тратит на то, чтобы фотографировать чужие кровати, причём каждый день она фотографирует одно и то же, в одно и то же время. Качок же кажется и вовсе отшибленным, его любимая тренировка — это носится по городу, роняя себе на голову гантели… впрочем, это многое объясняет.

Чего понять мне так и не удалось, так это почему каждый колонист ходит испражняться только один раз в день. Я трое суток потратил на то, чтобы пронаблюдать за сельским туалетом и заметил, что все заходят в него только когда минуты на часах кратны пяти: в 14:15, в 8:25, в 10:05. Но только скандалистка и местная певичка не соблюдают это правило, первая заходит в туалет в 12:07, а вторая — вообще в 13:23. Они там сумасшедшие все что ли?

Проведя немало времени в городе, я стал понемногу понимать, что здесь происходило до моего прибытия. Так, все здесь на самом деле относились с недоверием к основательнице колонии. Да, на словах каждый выражал к ней симпатию, ведь она такой герой и большая молодец, но всё это было лишь игрой на публику.

Более того, сама Лизберт не была такой уж непогрешимой. Она жила со своей девушкой Эггабель в одном доме и казалось, что они — прекрасная пара. Но, судя по фотографиям и видеозаписям, их отношения не назовёшь здоровыми — Эггабель полностью зависела от своей партнёрши и, похоже, сделает что угодно, лишь бы Лизберт принесла ей очередную дозу багснеков. Что угодно.

Возможно, именно из-за абьюзивного поведения главы колонии её тайно невзлюбили все остальные. Не из-за любви к ролевым играм на камеру или другим сексуальным предпочтениям — здесь все в этом плане очень открыты, как-то раз я даже неделю проспал в одной кровати с женатой парой, — а именно из-за странных отношений со своей партнёршей.

При том, что в городе все относятся к соседям не лучшим образом, у каждого есть свой друг и товарищ. Певичка тусуется со скотоводом, пытающимся защитить от поедания несчатсных жуконямок, качок симпатизировал Эггабелль, пока она не пропала, но при этом никто, совершенно никто на острове не был другом Лизберт. Все её якобы любили, но никто к ней не относился как к своему.

Спустя несколько недель на острове, мне стало действительно не по себе. Всё что я делал — это опрашивал свидетелей и ловил для них жуков, чтобы задобрить горожан. Это было скучно и не интересно, хотя и приходилось применять различные хитрости: заманивать нямок соусами, натравливать их друг на друга или кидать их в раскалённую лаву.

К тому же я ужасно устал от общения с колонистами. Каждый из них вёл себя очень странно, поддерживать с ними осмысленный диалог было просто невозможно, а от их «остроумных» шуток и каламбуров про еду хотелось просто сесть в лодку и уплыть на материк — настолько они утомляли своей банальностью.

Каждый раз когда мне казалось, что я приближаюсь к разгадке тайны, мэр будто специально отвлекал меня вечеринками, страшилками у костра и ещё более унылыми вечеринками, на которых каждый тусовался как будто через силу.

А ведь я чувствовал, что уже близок. Кого бы я ни спросил о пропаже девушек, каждый называл свою версию. Каждый раз когда я спрашивал их о том, что произошло во время землетрясения, все винили кого-то ещё и выгораживали себя. Им явно было что скрывать, и я решил, что обязательно докопаюсь до истины.

Всё окончательно прояснилось, когда я нашёл безумную учёную. Она изучала превращение конечностей в закуски после поедания багснеков, а ещё у неё отсутствовала нога. Сложив два и два, не трудно сделать вывод, что эту ногу кто-то съел, возможно даже она сама!

А если превращённую в закуски плоть можно так запросто поедать, значит этим кто-то мог воспользоваться. И если в чём-то рассказы жителей и сходились, так это в том, что все они голодали, потому что Лизберт не добывала достаточно жуконямок.

Тут я и вспомнил, что больше всех закусок ела партнёрша Лизберт, которая тоже пропала. А если она так много ела, то сколько в ней вообще осталось живой плоти к тому моменту? И как повели себя рассерженные, голодные горожане, когда Лизберт в очередной раз принесла новых, вкусных багснеков только для своей подруги, и так наполовину состоявшей из хот-догов и зефирок?

Наконец-то передо мной предстала вся жуткая картина произошедшего на этом проклятом острове. Колонисты, недовольные политикой своего лидера, жестоко убили её и съели заживо её подругу. Затем, осознав весь ужас, который они сотворили, горожане просто сбежали из города в разных направлениях, не в силах посмотреть в глаза друг другу.

Каждый стал постепенно сходить с ума. Хиппи ударилась в религию и уверовала в непогрешимую силу жуконямок. Инженер начал во всём подозревать иллюминатов. Певичка застряла на пляже со скотоводом-неудачником, навсегда растеряв талант к музыке.

Куда более жестоко повёл себя разум мэра города, окончательно добив его психику. Похоже именно поэтому Флимбо, когда я его встретил, лежал в глуши, размышляя о суициде. Первое же, что он меня спросил в ту ночь было «Лизберт, это ты?» — парень явно сошёл с ума и просто не понимал, что он сделал и что произошло в тот день!

Увы, уже через 15 минут после того, как я выстроил эту гениальную теорию, в которую идеально укладывается всё, что произошло на острове, я узнал настоящую правду о том, что здесь произошло. Настоящую и куда более скучную. Никто никого не убил и даже не съел, все оказались живы и здоровы, а финальный сюжетный поворот вышел простым и сопровождающимся двухминутным монологом о том, что наркотики — это плохо.

Тогда и пришло осознание, что нет в этом никакого интересного сюжета или загадки. Это банальная, странно написанная, сопровождающаяся глупыми и не смешными сортирными шутками история. К тому же с элементарным подтекстом о том, что надо со всеми дружить и не надо иметь зависимостей от веществ.

И если ради абсурдной и настолько плохой, что почти хорошей детективной истории о каннибализме и жуконямках ещё можно было терпеть скучнейший геймплей, то этот разочаровывающе детский сюжет того явно не стоит.

#мнения #bugsnax