Байонетта и объективация

Это залежавшийся перевод старой статьи про сексуальность и сексизм. Раньше я частенько делился ею, как иллюстрацией "здоровой" позиции, что должна примирять радфемок с мамкиными геймерами, донося различия между открытой демонстрацией сексуальности и сексизмом.

Конечно, никого она не примирила, а с момента публикации пуканы всех упомянутых горят как никогда ярко и жарко. Все же я решил выполнить свой долг перед текстом и выложить его на DTF.

Дисклеймер: это не самый простой текст (особенно в оригинале). В идеале это должно бы фильтровать аудиторию в комментах, но давайте будем откровенны: без комментов от людей, не читающих лонгриды, было бы не так интересно.

С переводом помогала Ксения.

Автор: Катерина Кросс — кандидат социологических наук, автор многочисленных публикаций, геймер, игровой критик.

У главной героини игр про Байонетту есть фирменный прием "Брейкданс" — элегантный танец с пальбой и пинками, наносящий урон по области. Он завершается тем, что Байонетта ложится в кошачьей позе, смотрит прямо на вас и ждет завершающего щелчка камеры.

Меня поразило, что в этом приеме она не просто красуется перед камерой для игрока, а словно управляет ей.

Когда мы говорим про игры и кино, то часто ассоциируем камеру со взглядом зрителя или игрока. В большинстве произведений (и Байонетта не исключение) камера не спеша окидывает взглядом привлекательных женщин — так, как часто пялятся на улице мужики на проходящих мимо девушек (словно на кусок мяса). Может показаться, что Байонетта делалась с той же целью — просто скормить мужчинам сексапильную 3D-модельку — но есть что-то особенное в том, как она управляет камерой и взглядом игрока, и это мешает остановиться на таком простом заключении.

Я феминистка, но так же и социолог, поэтому задалась вопросом: почему Байонетта так популярна среди некоторых женщин и даже феминисток, вплоть до того, что они не видят в ней особой объективации?

Было бы оскорбительно объяснять такое отношение "ложным сознанием" или внутренним сексизмом. Если бы дело было только в этом, то это касалось бы и других женских образов — но причудливые выкрутасы Байонетты нравятся тем же женщинам, которые обычно закатывают глаза от типичных секси-цыпочек в играх.

Мы найдем ответ, если разберемся с определением "объективации": что является ею, что не является, и какими внешними признаками можно выражать сексуальность в искусстве.

Образ Байонетты, несомненно, густо пропитан сексуальностью. Но вместе с тем он отражает ее личность и раскрывает ее как персонажа — в отличие от сотен других невыразительных и калькированных женских образов в играх.

Чтобы разобраться в этом, сделаем философское отступление.

"Объективация", наверное, один из самых частых терминов в феминистской среде. Мы говорим про "объективирующие образы", как спортивные комментаторы говорят про забитые голы или очки — невозможно говорить про феминизм и не упоминать это.

Камеры в играх и кино способствуют формированию представлений общества о женщинах (и гендерах вообще), поэтому важно понимать, что такое объективация. Это довольно размытое понятие, которому сложно дать четкое определение. Самое простое: "объективация — это сведение человека к объекту" — звучит удобно, но оставляет массу вопросов: как именно это делается? всегда ли это плохо? и, наконец, что значит "объект"?

Феминистка, философ и профессор права Марта Нуссбаум приводит полезное и непротиворечивое определение:

Я считаю— пишет она в эссе "Объективация" — что отношение к человеку, как к объекту имеет следующие признаки:

Многие женщины, которые сталкивались с тем, как их разглядывают на улице, сочтут этот список знакомым. Все 7 признаков обычно присутствуют, когда мы говорим о сексуальных домогательствах. Но отнести их к играм сложнее, ведь мы рассматриваем не реальных людей, а только их изображение.

Некоторые геймеры считают, что раз игровые персонажи "ненастоящие", то их нельзя оценивать по этим критериям; это мнение не учитывает, что художественные персонажи олицетворяют реальных людей и влияют на наши представления о них, вызывают сочувствие, ненависть и другие эмоции (как будто есть те, кто ни разу не ронял слезу из-за событий в игре).

Однако, мы не можем сказать, что персонажи обладают субъектностью и автономностью, поскольку они — продукт чужого творчества, созданные, чтобы воплотить задумку автора, а не реальные личности со своими инстинктами и тараканами.

Надо признать: все игры, и вообще искусство — создаются по воле автора, и он в праве заставить своих персонажей делать все, что ему заблагорассудится. Но если мы полностью откажем персонажам в самосознании — то больше не сможем обсуждать и оценивать их личные качества, а любое фанатское осмысление любимых героев потеряет смысл. Так персонажи станут рабами своих создателей, а это, согласитесь, грустная картинка.

Поэтому, давайте договоримся, что будем рассматривать персонажей как условно обладающих самосознанием в пределах той вселенной, где они изображены. И тогда мы сможем оценить, например, используют ли их как инструмент или отрицают их самостоятельность другие персонажи.

При этом аудиторию, как это принято в изучении других медиа, следует рассматривать как вовлеченного участника. Игры, в частности, дают игроку чувство "владения" персонажем, и если это сексуальная женщина, то она может показаться чем-то вроде трофея или секс-куклы, введенной ради фансервиса. Такие персонажи по-умолчанию будут инструментальныдля игрока.

Эти проблемы являются сложными, но у них есть преимущество в том, что они конкретны и придают обвинениям в объективации больший философский вес.

Я полагаю, самый полезный признак для анализа объективации в играх — это заменяемость. На этом мы вернемся к Байонетте.

Давным-давно я сама критиковала игры вроде Байонетты за то, что они изображают поверхностную и "заменяемую" сексуальность: все сочно-пошлые движения, которые никак не раскрывали персонажей, а просто заигрывали с игроком, и ничего не изменилось бы, замени мы одну женскую модельку на другую. Нельзя не вспомнить невообразимые позы женских персонажей в фильмах, комиксах и почти всех играх, в которые их ставили с единственной целью — чтобы одновременно было видно и сиськи, и задницу.

Всех их объединяло полное отсутствие художественной выразительности. Что хочет донести этот персонаж своей сексуальностью? Да ничего, если честно.

В одной из своих статей я писала, что игры опираются на визуал и потому используют визуальные методы повествования (внешность, одежда, позы) для передачи сексуальности, но раз за разом они используют одни и те же методы, как будто других не существует. Настоящие женщины стараются самовыражаться через свою внешность, отражать свою собственную, уникальную сексуальность, и даже следуя очередной моде, мы делаем это по-разному.

Наша сексуальность говорит о том, кто мы есть. Игры же могут использовать это, чтобы придать персонажам новые грани выразительности.

И Байонетта доказывает, что это реально.

Все, что составляет образ Байонетты — одежда, позы, походка, оружие, приемы — все это способ заявить о том, кто она такая. За исключением пары известных сцен, где фансервис выходит на первое место и становятся тривиальным, героиня является уникальной и незаменимой.

Лучше всего образ Байонетты раскрывается, когда она делает что-то неожиданное — например, когда шлепает ангела или стоит, скрестив руки, на крыле истребителя. Именно тут сюжетное безумство сплетается и резонирует с ее выразительной сущностью.

К этому же относятся ее приемчики, вдохновленные БДСМ-тематикой — она доминатрикс, стильно шагающая в сапожках-с-пушками и хлыстами-на-руках. Честно говоря, она та домина-супергероиня, которой я мечтала стать, когда вырасту.

Ее индивидуальность проявляется через сексуальность, которая выплескивается в битвах, которые выплескиваются в фетиш, который выплескивается во все игровое повествование; она уверенная, холодная, заботится лишь о немногих дорогих людях, не терпит идиотов, гордится своим телом, не стыдится своей сексуальности и не расстается с хитрющей улыбкой, даже когда командует порождениями адских бездн — волосами.

Это одновременно эксцентрично и естественно. Когда камера не лезет ей в промежность, сексуальность отражается в каждом из ее плавных и легких движений, а сама она представлена хозяйкой положения. И, похоже, к ней не липнет ни один из признаков объективации Нуссбаум (за исключением заменяемости и инструментальности в отдельных катсценах).

Даже снимок, завершающий "Брейкданс" смотрится так, словно она позволила снять его на камеру, чтобы запечатлеть финал ее неподражаемого приема; камера не смущает и не принуждает ее, она сама жаждет быть на снимке. И эта дерзость — еще одно выражение ее власти над ситуацией, ведь даже в разгаре смертельной битвы она находит время, чтобы сделать селфи. Рекомендую анализ этого момента от Тода Харпера (доцент и доктор наук в области медиа и цифровых развлечений), который вдохновил меня на некоторые из изложенных мыслей.

Нуссбаум предложила свои 7 признаков, с одной стороны, чтобы отстраниться от поверхностного толкования объективации среди феминисток, а с другой стороны, чтобы уточнить, за что конкретно следует критиковать издания, похожие на Playboy. Она описывает "практику унификации" — одинаковую для теннисисток и студенток Лиги Плюща — где женские образы лишаются индивидуальности и сводятся к фетишу, призванному удовлетворить потребность аудитории Playboy. По ее словам, это демонстрирует глубокую заменяемость, что отрицает идею секса как самовыражения и глубокой эмоциональной связи (выделено автором).

Ровно за это многие женщины любят Байонетту — ее сексуальность совершенно уникальна и ярко выражена образом полуведьмы-полусуккуба-полубалерины. В каком-то смысле даже ее недостатки, вроде подчинения камере в некоторых катсценах, которая угождает мужской аудитории — пробуждают эмпатию и воспоминания о том, как мы сами когда-то были вынуждены подчиняться превосходящей силе. Конечно, иногда камера бесстыдно объективирует ее, изображая как растиражированный порно-типаж "зрелой женщины" — но нередко Байонетте удается взять контроль в свои руки.

Байонетта не может раз и навсегда сказать камере "нет" или как-то повлиять на своих создателей. В этом вопросе она является такой же, как и любая другая женщина — когда-то крутой, когда-то несносной, всегда борющейся с общественным осуждением.

Меня дико бесит, когда ее образ затмевает банальный и скучный фансервис, но стоит ей вновь проявить себя — сразу вспоминаю за что она мне понравилась (пусть и не сразу).

Можно ли сказать, что Байонетта — это первый шаг в сторону правильного отражения женщин? И да, и нет. Даже если она успешно прошла тест Нуссбаум, мы все-равно не можем игнорировать, как и для чего она была изображена именно так. Она не единственный (и уж точно не идеальный) пример женской сексуальной независимости. В ее образе есть и хорошее, и плохое — и это помогает понять, как превзойти его и сделать еще лучше.

Во-первых, Байонетта демонстрирует, что женщины могут идентифицировать себя со "сложными" персонажами, которые выходят за рамки упрощенного понимания "хорошо" и "плохо". Для этого существуют свои причины. Даже если вы видите сексизм в образе персонажа, это не значит, что сексизм целиком определяет этот образ.

Во-вторых, что делает Байонетту такой замечательной — так это уникальность и характерность всех выражений ее сексуальности; сложно представить, что ее приемчики или словесные остроты могут быть чьи-то еще. Нельзя сказать, что ее персонаж особенно глубоко прописан, но она и не пустышка, которую можно заполнить любыми фантазиями. И есть четкая линия, которая отделяет ее, как пригодную для женщин модель сексуальной самопрезентации, от нее же в образе порномодели — когда мы понимаем, что происходящее не имеет отношения к настоящей Байонетте, а просто выражает сиюминутную хотелку дизайнера, такая уныло сделанная объективация заставляет нас закатывать глаза.

Но в катсценах и уникальных приемах отражается сущность самой Байонетты. В отличие от порно, где зритель как бы подглядывает за моделью — снимок, завершающий "Брейкданс", выглядит намеренным и осознанным. Сквозь всю игру она исполняет свой эротический Гезамткунстверк, который невозможно приписать случайному женскому персонажу.

В общем, только Байонетта способна быть Байонеттой — и уже за это стоит благодарить разработчиков.

Но что это значит для всех остальных сценаристов, дизайнеров и художников? Какой урок можно извлечь из всего сонма статей и философских эссе (включая это) о Байонетте?

Не бойтесь сексуальных женщин.

Да, Вирджиния (Virginia Woolf), — оказывается, можно демонстрировать сексуальность без дегуманизации.

И пусть небольшая часть феминисток всегда будет недовольна тем, как женщин отображают в играх — не стоит отчаиваться, мол "им ничем не угодишь". Если присмотреться, все эти жалобщики состоят в куче разных политических кружков, пусть даже сами называют себя "феминистками".

В любом случае, вы не можете делать игру из соображения "лишь бы никого не возмутить" — для кого бы вы ее ни делали, недовольные найдутся всегда.

А споры и возмущения — даже несущественные и спекулятивные — играют важную роль; они позволяют осмыслять и рефлексировать сделанное, что в итоге помогает создавать нечто еще лучше.

"Объективация" не сводится к глубине выреза и сексуальной позе. Когда в Blizzard из-за протестов поменяли "слишком откровенную" позу Трейсер, большинство феминисток приняли изменение, хотя новая поза настолько же откровенная. Почему?

Дело в том, что новая поза, в стиле классического пин-апа, лучше отражает причуды самой Трейсер, ее легкость и шаловливость. Изначальная поза была скучной, невыразительной и подходящей скорее Черной Вдове, чем задорной вояке, скорой и на выстрелы, и на остроты.

Кто-то продолжает жаловаться, но большинство феминисток осталось удовлетворено — ведь новая поза отражает настоящую личность Трейсер, а не фантазии о ней, как о секс-кукле.

Ее новая поза по-прежнему сексуальна, что явно идет в разрез со страшилками анти-феминистов, убеждающих всех, будто феминистки стремимся спрятать женщин в паранджу.

Если что-то и объединяет всех феминисток, так это желание показывать женщин людьми, со своей отличительной сексуальностью, не клонированной из заезженных источников, а тщательно продуманной, подходящей персонажу, его истории и личности.

И это не значит, что персонажи должны соответствовать мерке "Высокого Искусства" (хотя иногда было бы неплохо). Та же Байонетта — вполне себе продукт поп-культуры. Она пришлась бы "своей" и в дешевом ужастике, и в типичном боевичке по комиксам. Игры про Байонетту не грузят психологизмом, остросоциальным посылом или глубоким самокопанием. И это нормально. Значит, даже в таких играх есть место оригинальным персонажам; которые способны на выразительную, отражающую их естество сексуальность.

Именно этим, полагаю, многих привлекает Overwatch. Это простой и доступный мультиплеерный шутер, не насыщенный какими-то глубокими мыслями. Но у каждого персонажа есть история, которая блестяще подчеркнута в его внешности и способностях. В сущности, это упрощенное, но универсальное отражение архетипов Юнга, с которыми каждый может себя ассоциировать. Общаясь с игроками в Overwatch, я убедилась, что они выбирают любимого персонажа не только по набору абилок или стилю игры, но так же по возможности самоидентификации.

Интересные персонажи не должны оставаться уделом глубоких или артхаусных игр, претендующих на высокое искусство. Даже если ваша игра больше похожа на бульварный роман — почему бы не наполнить ее выразительными персонажами, которые выбиваются из бульварных рамок? Которые покажут, что сексуальность может быть самовыражением, а не сервисом; очеловечиванием, а не объективацией, которые будут так же сексуальны для женщин, как и для мужчин.

Кстати, все это относится и к мужским персонажам. Просто навскидку, представьте Байонетту в мужской ипостаси.