Маркетолог, журналист, короед
Вы зовёте ужинать. Он не отвечает. Подходите ближе — глаза прикованы к экрану, пальцы лихорадочно тычут. «Пять минут!» — бросает, не глядя. Вы стоите с тарелкой в руках и думаете: «Зависимость от телефона у ребёнка… А где мой сын?»
Вы ищете мелочь в кошельке — а там пропало 500 рублей. Спрашиваете у сына. Он отводит глаза, краснеет. Потом — тихо: «Прости…» Внутри — лёд. «Ребёнок ворует деньги… Мой собственный ребёнок?»
Снова вечер. Снова слёзы над тетрадкой. «Не буду! Ненавижу школу!» — кричит ваш сын и швыряет ручку. Вы стоите с чашкой чая в руке, чувствуя, как внутри всё сжимается. «Ребёнок не хочет учиться… А я не знаю, как дальше жить с этим».
Вы стоите у ворот школы. Учитель подходит с озабоченным лицом: «Ваш сын снова подрался. Уже третий раз за неделю». Внутри — лёд. Вы извиняетесь, обещаете поговорить, но дома не знаете, с чего начать. «Ребёнок дерётся с детьми… А я не понимаю почему».
Вы наклоняетесь, чтобы обнять его перед сном. Он отворачивается: «Не трогай меня!» Вы замираете. В груди — холод. «Ребёнок вас не любит… Или это только кажется?»
Вы просите одеться к школе. В ответ — хлопнувшая дверь и крик: «Отстань! Ты всё портишь!» Вы замираете. Сердце колотится. Внутри — обида, растерянность, стыд. «Ребёнок на меня кричит… А я не знаю, как реагировать».
Снова вечер. Снова слёзы над тетрадкой. «Не буду! Ненавижу математику!» — кричит ваш сын и швыряет ручку. Вы стоите с бутербродом в руке, чувствуя, как внутри всё сжимается. «Ребёнок не хочет учиться… А я не хочу быть этой мамой — уставшей, злой, бессильной».
Вы стоите в школьном вестибюле. Звонок только прозвенел, а учитель уже зовёт вас по имени. «Опять ваш Саша ударил Лёшу…» — говорит он тихо, но вы слышите это как гром. Внутри — стыд, злость на себя, страх. «Почему именно мой ребёнок?» — крутится в голове. Вы пробовали всё: и объясняли, и…
Вы сидите за столом уже 40 минут. Тетрадь пустая. Он ёрзает, отвлекается, говорит: «Не могу». Вы сдерживаете раздражение: «Ну сколько можно?!» — а внутри — тревога: «А вдруг он отстанет навсегда?»
«Пора собираться!» — вы говорите в третий раз. Он не отрывается от планшета. Вы повышаете голос: «Сейчас же!» — он бросает: «Не хочу!» И вы чувствуете: вы снова на грани. Опять. Как вчера. Как позавчера.
Вы приходите на детский праздник. Все бегают, смеются, играют. А ваш сын стоит у стены, прижавшись к вашей ноге. Вы шепчете: «Иди, поиграй…» — он молчит. И вы чувствуете: не только он напуган. Вы — тоже.
Вы заходите в группу — и слышите: «Мама Саши, ваш сын опять толкнул Лизу… Она плачет». Ваше сердце замирает. Не от злости. От стыда. «Опять?» — думаете вы. «Почему он не может просто… быть нормальным?»
