Сказ ещё один

Обнял, братка. Расскажу, пожалуй, свою историю. До 13 лет я рос открытым миру, любознательным, залюбленным мамой и бабушками(батя с нами не жил) ребёнком. У меня было несколько друзей, подружка, я неплохо учился. А в седьмом классе произошло два поворотных события: 1. Перевод в наш класс приезжего из солнечной Армении паренька; 2. Школьная дискотека с фуршетом.

Паренёк из Армении был заряжен гнилыми ауешными движениями, и сразу начал насаждать свои порядки. Нет, и до него у нас в школе тоже были эпизоды, всё-таки лихие 90е, бывало всякое, и дрались и деньги вымогали. Но с его приходом градус криминализации шкилы поднялся до новых высот. Я в свои 13 был такой мальчик-одуванчик, из тех, что сегодня нравятся девочкам-анимешницам. Большие голубые глаза, русые волосы, субтильный. Под формат 90х с культом бандитизма эта внешка подходила, мягко говоря, не очень. Ну и паренёк из Армении выбрал меня в качестве guinea pig для своих "ээээкспериментов". Это сейчас, ретроспективно, я понимаю, что бывают вещи и похуже, чем понтующийся за твой счёт неумный чебурек, но тогда я был скован животным ужасом.

Глядя на него, подтянулись и одноклассники из числа самых наблатыканных. До рукоприкладства, слава Тот-Амону, дело не доходило, но обидные прозвища, насмешки и подколки сыпались на меня, как приправы в индийском общепите. У меня голландская фамилия, и за два года травли я её возненавидел потому, что нерусский чОрт всегда громко, коверкая, называл её перед тем, как сказать что-нибудь обидное. Это продолжалось до 8 класса. Но если вы думаете, что в 14 лет его сбил КамАЗ, или зарезали за карточный долг - о, не спешите, мои случайные читатели! В тот злополучный год и произошла та самая дискотека с фуршетом, упомянутая в первых абзацах сей скорбной повести.

Дело в том, что я всегда был беден, как церковная мышь. Моя мама, медработник на оборонном предприятии, не стяжала злата к моему взрослению, ведь в 90е оборонка ещё не оплачивалась так обильно и охотно, кхе-кхе, как в 2020е. И практически любая школьная активность из числа туристических поездок, походов в театры/кино, совместных харчеваний в актовом зале под бодренький евробит, проплывала мимо меня стремительным домкратом. Не стал исключением и намечавшийся, уж не помню, по какому поводу, банкет. Денег не было, но мы, как водится, держались.

Банкеты в тогдашней школе были так хитро устроены, что на официальной их части могли присутствовать все, но оставаться на дискач с фуршетом могли только те, кто задонатил(что, в целом, логично). Отсидел я, значит, предложенную мне классовой системой общества вступительную часть, послушал что-то про корабли, выходящее в большое плавание по бурным волнам океана жизни, и свалил. А на следующее утро, едва я вошёл в школьную рекреацию, меня схватили несколько малознакомых пацанов из параллельных классов, припёрли к стенке, и назвали стукачом. Оказалось, что армянский Скар со своими преданными гиенами из числа самых отбитых моих одноклов пронесли на банкет бухло, и весь вечер периодически заруливали в туалет, зарядить, ткскть, аккумуляторы. И под конец этого, без сомнений, культурного мероприятия назаряжались до состояния риз. За коим состоянием их и спалила классуха. И наш кавказский Тибальт решил, видимо, что нет лучше объяснения произошедшему, чем моё художественное снитчевание. Каждый мыслит сообразно своим ценностям и ориентирам, щито делац. Тот факт, что они всю дорогу буквально выползали из туалета, каждый раз всё менее соответствуя библейским образу и подобию, и не провести параллели мог только слепоглухонемой его, видимо, не смутил.

С того злополучного дня чмырить меня стало доброй модой не только среди наиболее пассионарной части моего класса, но и у школяров из параллельных классов, не имевших ни малейшего отношения к истории в целом и ко мне в частности. Я стал регулярно прогуливать уроки, успеваемость моя упала ниже уровня воды в Сахаре. Дошло до того, что из примерно восьми месяцев школьной программы я прогулял, в общей сложности, три. Я не появлялся в школе неделями. Много позже, узнав об этом, моя мама спросила меня: "Почему ты мне не сказал?" Что я мог ей ответить? "А что бы ты сделала, если бы знала, мам?"

В итоге было принято совместное решение уйти после 9 класса. Я, скрывая лицо за тёмными очками, получил свой аттестат о неполном общем образовании, и растворился в пене дней. Не буду рассказывать о своих дальнейших мытарствах, это долго и никому не нужно. Много лет спустя я встретился со своим мучителем. Он держит магазин с выпивкой и снэками, в который я однажды заскочил за бутылочкой сидра. Он узнал меня, наигранно обрадовался. Я потратил какое-то количество времени, чтобы узнать его. На себя он больше не похож. Растолстел, обрюзг и, вероятно, не дотянет до 50, померев от сопутствующих его сильно нездоровому образу жизни болячек.

Говорят, месть - это блюдо, которое подают холодным. В тот день я эмпирически узнал, что это значит в действительности. Во время дежурного трёпа о жизни, который я из вежливости даже поддержал, он, завистливо окинув меня взглядом, бросил: "А ты совсем не изменился!" В ответ на что я, окатив его ушатом презрения и брезгливости во взгляде, ответил: "А ты - да." Он как-то стушевался, в основном из-за того, что это было правдой, стал что-то оправдательно бормотать про "годы берут своё", но менее разительным наше с ним отличие от этого не стало бы. Со стороны мы смотрелись, как представители двух разных поколений. Подтянутый тридцатидвухлетний на вид чувак, каким казался я в свои 37, и сорокапятилетняя внешне и моих же лет по паспорту развалина рядом.

За прошедшие с тех печальных событий годы я научился ценить и уважать себя. Моим кредо стало "я себя не на свалке нашёл", ведь совсем обратное хотели мне внушить мои булли. По счастью, в той нелёгкой ситуации со мной остались мои самые близкие друзья. Долгое время я безосновательно думал, что не могу понравиться. Это изменили две вещи - любовь и творчество. Я с ранних лет писал всяческие стишки и рассказики, и к определённому возрасту это начало приносить плоды в виде внимания окружающих. Тогда не было ещё соцсетей, и презентовать своё творчество приходилось ирл, во всяческих лит. объединениях, глядя в глаза своим потенциальным критикам. Это бустануло мою социализацию и дисциплинировало до некоторой степени, научив не так болезненно реагировать на критику. Ведь я научился отличать критику личности и поступков, призванную ранить, от критики, призванной помочь стать лучше. А позже, уже в студенчестве, пришла и любовь. Которая с тех пор со мной, пусть и в разных её ипостасях.

Как сказал герой известного фильма, "дождь не может идти вечно". Я много чего пережил, много где побывал. Школьный буллинг не убил меня и даже не сломал. Он научил меня не доверять первому встречному. По-возможности придерживаться своих принципов. Не держать рядом случайных людей. Не терпеть пренебрежения. Не пытаться понравиться всем. Смотреть в глаза своим страхам(хоть иногда). Я стал сильнее. Стал лучше.