А вот ещё, помню, был случай...

В какой момент пдф превратился в нечто среднее между обществом анонимных алкоголиков и клубом психоанализа? Есть ощущение, что сюда стекаются две категории людей - успешные достигаторы с оледом дороже, чем моя жизнь и неудачники всех размеров, форм и сексуальных ориентаций. Мой юный случайный читатель, ты, вероятно спросишь меня: "А сам-то ты кто?" Безусловно, неудачник. Но моя яма ещё глубже.

Одно время я думал, что достиг того, о чём мечтал, что я среди единомышленников. Я о союзе писателей, если что. Меня признали равным(ну, почти), мной даже восхищались. А потом внезапно выяснилось, что эти единомышленники - обычные конформисты и графоманы в массе своей, променявшие свободу самовыражения на тёпленькие бюрократические должности в правлении регионального отделения. Быть поэтом/писателем оказалось такой же рутиной, как работать в банке, по гамбургскому счёту. Оказалось, что это вовсе не те наивные радужные картины писательства, которые я рисовал себе в юности. Никогда я не буду сидеть в кафешке, благообразно-седовласый, в дорогом, но поношенном вельветовом пиджаке, и юные студентки литинститута не будут отрывать меня от ритуального эспрессо просьбами подписать книгу и сфоткаться на память. Ныне я, как герой Набоковской "Машеньки", старый поэт, который произносит фразу, до сих пор ранящую меня, хоть уже и не так сильно, как раньше: "Теперь, слава богу, стихов не пишу." Кладбище несбывшихся надежд - самое тихое место.