Деррунда

Начну еще раз с начала.

Ваше "Хуанг - удачливый коммерс" звучит как удобная отговорка, чтобы вообще не разбираться в механике происходящего. Я не спорю с тем, что он коммерс. Мой текст именно это и разбирает. Как пророчества Хуанга работают не в виде визионерского прогноза, потому что являются маркетинговой речью, мобилизующей ресурсы и людей.

Вы все свели к одному ярлыку. Оно дает 0 объяснения, да и при здравом взгляде можно увидеть, что в биографии Хуанга сыграла роль не только удача. А потом взялись критиковать длину предложений вместо тезиса. Тезис у меня ясный, более того, выводящий ваши же слова на качественно новый уровень. Пока выходит, что моя мутная мысль хотя бы ищет объяснение, пока ваша лаконичность просто прячет пустоту.

Буквально разбираю, что Хуанг - "удачливый коммерс", просто в иной формулировке. Мой очерк построен на описании устройства их прогнозов, той особенности, что Хуанг и многие похожие ему фигуры мыслят не с позиции состоявшихся зрелых личностей, а в амлуа голосов левиафанов-корпораций. Этим неосознанным жестом они подтягивают к себе, к своим словам свойство более стабильного исторического явления в противовес обычным скоротечным людским жизням. И говорят о будущем как о явлении, где они-то точно будут, а вот другие, не похожие на них, нет. При этом в их риторике явно присутствует не прогностический, а маркетинговый аспект: они обращаются к символическому капиталу не для объяснения, а для проектирования удобного для них будущего.

Разбираю это в тексте. Зеркало - это, конечно, метафора. Распространяю ее и на протформу чатаджипити - на дневник. Только ввожу оговорку: новое "зеркало" начинает отвечать. Потому фокусируюсь на языке.

Понимаю такое отношение. Честно, оно широко распространено. Мои тексты можно назвать мутными, слишком массивными абстрактными построениями. Но я бы не отказывал им в наличии реального содержания и в наличии композиции, произведенной мышлением автора. Возможно, это даже история о мотивации разобраться: я почти не могу ее дать, но поковыряться без привычки работать с подобными работами нужно.

Мне очевидно, что часто этого не происходит. Да и не произойдет. Поэтому я стараюсь отвечать на комментарии.

Вы пишете: "А так, мы уже живем в более интересном киберпанке, с плавающими метаннарративами, цифровой жизнью в сети, интернетом вещей, химией, сексом, символом, болтовней...".
Вы предлагаете яркий, выразительный инвентарь среды. Такие слагаемые для декораций и внутренней матрицы киберпанка.
Я не противлюсь этому, да и мой пример с Арканаром иллюстрирует наличие всего этого, просто в контексте значительно более атавистичных культурных кодов и знания в целом. Иными словами, когда даже мышление стало мельче, эти протоформы этих явлений остаются. По той причине, что они связаны с режимом среды и времени.

"человеку придется ограничивать свое восприятие информации заранее выбранными фильтрами".
Точно. Это ровно пункт в моем очерке про архив и данные. Я пишу о том, как данные деконтекстуализируются, затем их реконтекстуализируют директивами восприятия. Подробно разбираю это в своей книге, касаюсь и в очерке https://derrunda.ru/estetika-estestvennogo-shifrovaniya-ocherk-o-5-predelax-teksta-derrunda/ (третий предел).

"каждый объект сложнее и больше гибсоновских фантазий".
Формально - да. Но это удерживает нас в масштабе рассмотрения артефактов времени и эпохи. Есть же структура опыта. Можно заменить колесо на рельсы, сигарету на электронку с дисплеем, но архитектура взаимодействия сохранится в каждом случае, просто обзаведется новыми подробностями или антуражем. Потому я весьма вольно протягиваю нить повествования через образы с разными хронотопами. Мне важно, что скорость, множественность и архив дают ощущение вечного настоящего с распределенной тотальностью. История начинает повторяться вариациями, а свобода - сводиться к выбору из ранжированных ходов.

Мне интересна несущая конструкция. Как у общества появляется повседневность, ритм жизни. Как вечное сейчас может быть вязкой статикой распада. Ну и как обычно стараюсь подчеркнуть важность самостоятельного мышления. Чтобы нам не спускали образ киберпанка, который мы заслуживаем, а чтобы мы прочувствовали паузу, выход из готовых паттернов и проявляли большее участие к нашим жизням.

против мессенджера, конечно. просто взял интригующее название, которое раскрыл как максимизацию ограничений

Благодарю за спокойный ответ. Вижу, некоторые сюжеты вы отбросили. Должен признаться, есть у меня ощущение, что я имею дело с саркастической интонацией, особенно благодаря фразам, которые легко принять за демонстративную уступчивость. Однако это только моя интуиция, потому отреагирую непредвзято, приняв все за чистую монету.

"что техно - не про технику."
Я стремился показать, что у этого префикса есть диапазон потенциально актуализируемых смыслов, которые не ограничиваются подводкой к сюжету о науке и производимых ими технологиях. На технику можно смотреть и в качестве медиума. Есть и другие сценарии, в моем эссе они показаны при кратком обзоре других систем координат на стезе философии техники (Стиглер, Бостром, Хуэй). К слову, в моей книге "Эстетика распада" техника также рассматривается с разных углов, однако наибольший интерес для меня представляет ее связь с эстетикой.

"Напоминает происхождение слова Губернатор-Кибернатор-Руководитель гребцов."
Выглядит нарочито иронично. Помня о вашем общении с дипсиком, я бы даже сказал техногенно.

"заменяя ее просто абстрактным нобилитетом. Т.е. это очень узкий термин, игра с которым его разрушает."
Пожалуй. Я вижу в этом прием, обязанный популярности романтизации средневековья. Переименование выглядит красиво, порой структурно уместно у Варуфакиса, но дает мало плодов. Так что согласен с узким профилем у термина, который рвется от натягивания на слишком широкий пласт идей и тем. Однако все еще настаиваю на том, что вы имеете дело с эквивокацией. Кажется, это называется стимулятивный или операциональный значением, когда функция термина в модели и определяет его содержание. Понятие феодализм можно использовать типологически.

"Про Ост-Индскую компанию вы в свою очередь допускаете БОЛЬШУЮ ошибку сводя ее почему-то к монополии торгово-военной"
Далее вы представили довольно широкий фактологический анализ. Однако вы сменили оптику. Я писал про онтологию власти, противопоставляя публично-правовые прерогативы вроде территориального управления и чеканки денег протокольной власти платформ с правилами допуска, алгоритмами и формированием поведенческих моделей. Вы перешли к теме колониализм-гиперобъект. Это само по себе уместно, просто другая стратегия рассмотрения. Она очень хорошо себя показывает в контексте всей проблематики, поднимаемой Варуфакисом и, на мой взгляд, обескровливает его язык: феномен техники как гиперобъект требует более широких рамок рассмотрения.

"Т.е. это натуральный гиперобъект колониализма, а не просто точка приложения силы, эти компании были в каком-то смысле даже БОЛЬШЕ чем родительские страны (Англия, например, у Ост-Индии арендовала остров для заточения Наполеона)."
Во время ссылки Наполеона на остров Св. Елены находился под управлением ОИК, но британское государство взяло на себя охрану и поддержание режима, то есть де-факто оставался активным суверенитет государства.

Спасибо за диалог.

Тут стоит отметить еще одну проблему вашего комментария, на ниве его самобытности. Порой неясно, о ком вообще идет речь. Обо мне, о Варуфакисе или все-таки исключительно о вас с вашим невидимым оппонентом. С учетом жалоб на терминологию и метафоры, которые, кажется, метят в каждого из нас, слова “ Но именно такие цепочки и отличают настоящее рассуждение от "кэпитализм это плохо", сводимый к "то что не нравится моему читателю надо демонизировать, обвешать страшненькими метафорами и продать ему его же собственный страх" могут относиться к каждому.

Продолжим. Вы пишете: “но вы бы не пошли на сайт про прикольчики в играх если бы вас на самом деле было интересно читать.”. Это подмена факта гипотезой. Вам неизвестно зачем я сюда пришел кроме того, что вы видите: чтобы опубликовать тексты и участвовать в дискуссиях. Однако вы дорисовываете посылки, чтобы подвести к симпатичному вам выводу. Кроме того, здесь имплицитно закладывается логика, что платформы растут из-за неинтересных авторов. Опять же, сложная каузальность подается через частное впечатление.

Теперь про два момента из двух ваших комментариев. Первый - сравнение с Ост-Индской компанией (“это блин, то что в 16м веке уже было представлено в например, ост-индских компаниях, без упора на "технику"), второй - претензия к метафоре, раскрываемая через недостаточность ее границ применения (Но сама идея про то что платформы=суверинетитет феодала настолько слабая (хотя бы про протоколы что-нибудь вспомнил, про физическую модель данных, про поставщиков практик работы с инофрмацией как таковой, чтоли)

Ост-Индская логика - логика чистой монополии. Это была территориально-военная монополия с публично-правовыми прерогативами. Варуфакис пишет об операторах поведения, о проектировании сред, которые определяют возможные ходы (через интерфейсы, принимаемые политики и соглашения, ранжирование информации), стоимости ходов (через комиссии, порог видимости) и даже форматы времени (посредством уведомлений, организации ленты, рекомендаций). Это техно- в действии, а при сопоставлении - разные онтологии власти.

Теперь про “гиперобъект” и “нелокализуемость”. Согласен, описываемое явление можно назвать гиперобъектом. Оно высокосложно, рассинхронно во времени. Именно поэтому такой узкопрофильный образ как технофеодализм ломается, из-за чего я предлагаю многоуровневое описание.
Последнее.

“Мне никогда не нравился ваш паблик, я очень плохо отношусь к попыткам иронично говорить об интересных и серьезных вещах, поэтому я буду предвзят в своем ответе. Не в той мы культурной ситуации находимся, не на том уровне легкости и сложности чтобы СЕРЬЕЗНО шутить, тем более так плоско и глупо, как у вас принято.”

У меня почти нет плоских шуток. Преимущественно это многослойные метамемы, использующие разные стратегии юмора, ведущие к разным сюжетам. Это и инверсия бытовых явлений, и девальвация философской патетики. Почти все из них, относящиеся к миниатюрам, что задают событие, показывают границы применимости философского знания. Нередко в весьма нетривиальных перспективах, что должны пошатнуть монополию восприятия и истолкования.

Вы напрасно сразу отравляете общую воду, если намереваетесь вести дискуссию. А потом вы именно это и стараетесь осуществить.

Затем - от тематической определенности. Оставив технофеодализм в виде риторического приема и рыночной декорации для привлечения читателя, я расширяю поле, намечаемое идее сдвига. Им становится экзистенциальная и темпоральная проблематика.

Сделаю небольшое отступление.
Когда вы пишете “Корпократ же по своему ПРОИСХОЖДЕНИЮ, по своей сути не феодал, а наследник тех же кодов что были у горосдкой знати” благодаря конструкции “наследник тех же кодов” выходит, что есть у корпократа и городской знати есть общий предок, чьи коды он перенял. То есть они унаследовали одно и то же. В широком смысле, конечно, у них есть условные, очень общие предшествующие коды. Но это большая натяжка, как и ситуация, когда корпократ наследует коды, что были у городской знати, купечества, etc. Они претерпели колоссальную трансформацию. Как минимум, сыграли роль превращение культурного потребления в повседневность и процессы глобализации.

Также вы проговариваете, что “...игра идет с терминами которые вызывают совершенно бесвязный поток ассоциаций…”, вероятно, адресуя это Варуфакису. За его игрой стоит понятная и разъясненная выше методология. Все у него нормально, он не исходит из чистых коннотаций, а проводит вполне разумные параллели.
“ Цифровой феодализм, киберфеодализм, кибергулаг, соевая диктатура - это все плюс минус одно и тоже.” - это грубое обобщение семиотических полей, лексическая свалка. Все понятия имеют как сходства, так и различия. Точно так же различаются вообще все слова, что пишутся по-разному. Мы конвенционально полагаем разный смысл за действительностью, реальностью, бытием, также различаем при тонкой работе со словом понятия, слова, термины и концепты. Это распространяется и на приведенный перечень, где акценты разнятся в задаваемой топологии (вроде разницы между цифровым и кибер пространствами), в архитектуре распределения смыслов (вроде концептуальной матрицы, стоящей за кибергулагом или соевой диктатуры). При обывательском взгляде они схожи, но обывательский взгляд как раз и не погружается, не втягивается в проблематику, держась на расстоянии и все видя в общих чертах. Это не отменяет того, что одни слова ориентированы на экономико-инфраструктурное содержание, другие - на канцелярное и мем-культурное. Созвучие здесь не признак тождества.

Теперь к другой точке, где наши взгляды приближаются. Про цепочку. Вы предлагаете пример с 20-30 поворотами мысли в теизме/атеизме. Правда, есть такая классическая философская практика микродискурсивного рассуждения. Когда много локальных логических шагов, глубинные развилки, тщательная работа с предпосылками. Это классика философской методологии. Философия, равно как и значения слов, возможности движения мысли, не сводится к одному методу, который лучше всего разрекламирован в обществе или хорошо известен самой широкой аудитории и ассоциируется у нее с философией.

Я тоже веду цепочку рассуждений, это та же логика ветвления. Другое дело, мой стиль - макрооперативный, потому что я занимаюсь реконструкцией, идя от малого (технофеодализма) к большему, так как прослеживаю последовательность уровней, задаваемых рамок и вывожу к более состоятельной постановке проблемы.
Начинаю с тезиса Варуфакиса, проверяю используемые им категории, делаю вывод об отсутствии онтологической новизны и переименовании зависимости, перехожу к другим шкалам анализа и обосновывая такой шаг, наконец, просто предлагаю альтернативу. Поясню последние два шага. Назвав подход Варуфакиса недостаточным и подменяющим амбициями реальные возможности, я утверждаю, что необходима смена оптики, которая позволяет говорить о дистопии, не превращая ее в бухгалтерский вопрос. Это дает экзистенциально-темпоральный слов анализа, направляющий вектор размышлений в сторону кризиса будущего, режимов времени и существования субъекта. Я показываю в принципе доступные нам яркие альтернативные рамки для анализа дистопии в русле философии техники, каждая из которых ставит вопрос о том, куда проваливается человек, а не только рынок.

Удивительная сложилась история. У нас есть двойственные точки соприкосновения. Во-первых, то, что буквально можно назвать согласием. Во-вторых, то, что я обозначу как самобытность реплик в мой адрес, она построена на комментарии к тому же полю, но через совсем иные конструкции. Другими словами, тематически мы говорим об одном, но вы говорите в очень личной, предвзятой перспективе, доходящей до искажения предмета рассмотрения. Начну с основного предмета обсуждения - с книги “Технофеодализм”.

Главное общее место у нас - это претензия к образу технофеодализма. Вы прямо это пишете: “Технофеодализм просто плох как термин”. Я тоже называю это проблемным интеллектуальным ходом со стороны Варуфакиса, затем рассматриваю внутренние проблемы, что описывают интерпретацию капитализма в оптике Варуфакиса, после - внешние, саму аналогию. То есть я именно что показываю и объясняю, почему “технофеодализм” - это слабое универсальное описание. Вы же идете по своей дороге.

Вы говорите: “..."техно" это про технологию…”, “...старательно высмеивый балканским гением всех наук корпоративный механизм это не про технологию, не про науку…”. Отсюда вытекает, что вы воспринимаете префикс техно- в корректном употреблении как указание на технологию и науку. И утверждаете, что Варуфакис рассказывает о корпоративном механизме. Сводить техно- к науке - это ошибка. Спор у вас проходит с собственной буквальной картинкой. У него техно- действительно не про науку. Но и не корпоративный механизм.

Он пишет о технической медиальности власти, выраженной в протоколах, модели данных, в принципе ранжирования, в интерфейсных нормах, в поведенческих петлях. Через них, согласно позиции Варуфакиса, реализуются зависимость и рента. Таким образом, его позиция разбирает, как власть реализуется через технику.

Дальше вы рассуждаете: “Феодализм же плох как термин тем, что феодал - это распредитель, курощуп живущий в деревне, староста, лицо связанное с землей, кровью, почвой, сексом, символом. Корпократ же по своему ПРОИСХОЖДЕНИЮ, по своей сути не феодал, а наследник тех же кодов что были у горосдкой знати, купечества, патрицианства.”

Феодализм у него также вполне адекватно держит дистанцию от словарного употребления. Он не строит свою модель на апелляции к крови, земле и сословиям. Это обрраз рентной зависимости, переносимой на инфраструктуру. С этим спорю я. Вы спорите с другим - с бытовым образом деревенского феодала и старосты, который в вашем видении не вписывается в сказанное Варуфакисом.

Так и не должен. Это ошибка масштабирования, у него метафора типологическая. Варуфакис задает рамки применения своего неологизма, сознательно актуализируя его в современном контексте через маркирование сдвига от капитализма к технофеодализму с ядром в лице рентной экономики доступа. Он разрабатывает языковой аппарат, развивая аналогию: условную землю заменяет инфраструктура платформ или облака, оброк - комиссия, пэйволл, феодальную зависимость - контрактно-алгоритмическая. Получается перифраз типологии зависимости, а не историческая копия с кровью, почвой, сословиями.

Я действую иначе. Я признаю логику Варуфакиса, потому что в качестве локального указателя на ренту или доступ она работает. Это ее сильная сторона. Однако с учетом амбиций Варуфакиса его подход представляется мне хрупким, уязвимым. Потому я оставляю метафору в статусе триггера для обсуждения, а затем перевожу разговор к более адекватным рамкам. Сначала от отсутствия: технофеодализм претендует на фиксацию парадигмального сдвига, но экспликация рассуждений Варуфакиса не обосновывает в достаточной мере выбор нового термина и, соответственно, не доказывает смену строя.

Ветвящаяся цепочка предположений - это вполне про мой текст. Вот структура моего текста, который и так поделен на подразделы.

1. Взгляд на текст. У Варуфакиса центральная метафора - технофеодализм (платформы как новые феодалы).

2. Анализ. По факту она описывает администрирование доступа и ренту, а не смену общественно-экономического строя (право, труд, деньги - все в прежних категориях).

3. Вывод. Следовательно, онтологической новизны нет: это переименование режима капиталистической зависимости, а не новая формация.

4. Пояснение к выводу. Как пойти дальше сказанного Варуфакисом? Альтернативная оптика требует экзистенциально-темпорального измерения (кризис будущего, режим времени и субъективности), иначе дистопия превращается в рассмотрение бухгалтерских дел.

5. Примеры других систем в рамках философии техники. Стиглер - горизонт будущего и техника; Хуэй - космотехника; Делёз/Гваттари - машинное подчинение; Брайдл - новые тёмные века избытка данных; Бостром - экзистенциальная пустота. Все они показывают, куда проваливается человек, а не только рынок.

6. Финал. Метафора технофеодализма хороша как риторический прием, но недостаточна для описания режима времени/опыта, где и происходят перемены.

Про "словесный мусор ИИ обыграет". Отлично. Давайте рабочие критерии немусора. Может, сойдут явный тезис, определенные термины, опора на источники, проверяемые переходы, альтернатива, за которую автор берет ответственность? По этим критериям мой текст проходит.