Всемирный потоп: Происхождение и развитие известнейшего мифа человечества [ЛОНГ]

Нескончаемый ливень, безжалостные воды, поглощающие города и вершины гор, и ковчег с горсткой избранных, кому суждено дать начало новому человечеству. Этот образ, знакомый миллиардам по Библии, на самом деле – не уникальное откровение, а наследие общего для древних культур кошмара. Этим лонгридом я хочу начать цикл материалов о происхождении и развитии истории о Всемирном потопе.

Миф о Всемирном потопе, уничтожившем человечество по воле богов и оставившем в живых лишь одного праведника, является одним из универсальных архетипов коллективного бессознательного. Корни этой истории уходят глубоко в древнюю Месопотамию. Однако в рамках самой месопотамской традиции этот сюжет не был статичным. Он прошел значительную эволюцию, отразившуюся в смене имени и статуса главного героя: от шумерского Зиусудры к аккадскому Атрахасису и, наконец, к Утнапишти из ассиро-вавилонского эпического произведения «Эпоса о Гильгамеше».

Для более полного понимания временных и территориальных рамок сразу определимся, что:

Отметим одну очень полезную привычку шумеров – обжиг глиняных табличек. Именно благодаря этой привычке до нас дошло огромное количество текстов, на которых увековечены законы и судебные решения, хозяйственные заметки, личная и деловая переписка, гимны богам, лирическая поэзия, а также таблички и глиняные призмы со списками царей. К примеру, минойцы тоже любили записывать всё и вся на глиняные таблички, однако оставляли их в сыром виде, поэтому до нас дошли только те, которые попали под воздействие высоких температур случайно.

Но шумерский миф о потопе сохранился лишь фрагментарно, и он, как правило, дополняется содержанием мифа по его вавилонской версии, где он является вставным элементом в эпосе о Гильгамеше.

Попытаемся же в этой статье разделить три истории об одном и том же событии, найти общие и отличительные черты. Хотя, признаться честно, было огромное желание объединить все эти три истории в одну, дабы избежать повторений и не перегружать текст, но только сравнив все дошедшие до нас версии, можно увидеть генезис как самой истории, так и мировоззрения постепенно сменяющихся друг друга цивилизационных обществ.

Первоисточником всей нашей потопной истории является одна частично повреждённая глиняная табличка, датируемая XXI веком до н.э. (около 2100-2000 гг. до н.э.). Это самая краткая и, вероятно, древнейшая из дошедших до нас письменных версий.

Текст начинается с описания создания человечества и основания пяти легендарных «допотопных» городов: Эриду, Бад-тибира, Ларака, Сиппара и Шуруппака. Боги (Ан, Энлиль, Энки и Нинхурсаг) даровали им царскую власть.

По причинам, которые в повреждённом тексте не полностью ясны (сохранившиеся строки говорят, что боги «своё слово...», «на земле...»), божественный совет во главе с Энлилем принимает решение уничтожить человечество, наслав на землю Великий Потоп.

Бог Энки (мудрый и благосклонный к людям Энки, а также бог, с которым тесно связан, наверное, самый древний литературный каламбур*), связанный клятвой молчания с другими богами, находит хитрый способ предупредить благочестивого царя города Шуруппака Зиусудру, который представляется набожным и богобоязненным царем, пребывающем в постоянном ожидании божественных снов и откровений. Энки не говорит с ним напрямую, а обращается к тростниковой стене его дома, пока Зиусудра стоит с другой стороны и слышит всё:

Дальнейший текст не сохранился из-за большой трещины, но, предположітельно, в нем Зиусудра получает подробные наставления построительству судна, чтобы спастись от неминуемого бедствия..

Текст возобновляется ярким описанием потопа. Зиусудра в точности исполняет волю бога. Он строит огромный корабль, хотя текст не даёт его точных размеров. Начинается ужасающий потоп и сильнейшая нескончаемая буря: «(Потоп) прошёл по стране семь дней и семь ночей. Огромный корабль ветры по бурным водам носили. Вдруг вышел Уту (бог солнца), тот, кто дарует свет небесам и земле». Зиусудра простерся перед ним ниц и приносит богам жертву — быка и овцу.

Боги, почуяв приятный запах жертвоприношения, прибыли на место жертвоприношения. Энлиль сначала гневался, что кто-то выжил, но Энки каким-то образом его умиротворяет. В награду за своё благочестие и праведность (не совсем понятно в чем это выразилось, кроме как принесенной жертвы) Зиусудра и его жена получают вечную жизнь. Боги переселяют их в страну Дильмун (шумерский «рай», место утренней зари), «где восходит солнце», даровав им «дыхание вечное», «жизнь, как у бога».

Уже в этой версии мы видим до боли узнаваемые вещи, которые станут фундаментом для будущий историй о Потопе:

Однозначно можно сказать, что сама легенда о Великом потопе существовала в устной традиции задолго до этого. Запись на табличке в III тысячелетии до н.э. — это лишь первая дошедшая до нас фиксация этого мифа. И, на мой сугубо ненаучный взгляд, в этой истории описывается реальное событие, (если не учитывать вмешательство богов) глубоко отразившееся в человеческой памяти.

Перед тем как перейти к следующей истории, давайте совсем немного поговорим о шумерских Богах. Персонажи они занимательные, которые больше всего в этой жизни не любили и не хотели…работать (потому что работать ЗАПАДЛО).

Согласно шумеро-аккадской мифологии (для описания космологии я взял самый поздний текст - вавилонский космогонический миф "Энума элиш") Вселенная зародилась из предвечных вод, олицетворяемые двумя древнейшими Богами Апсу (Абзу; его имя означает «бездна»), который был подземным пресноводным океаном, и Тиамат (Тиамту), что переводится как «море». Естественным путем они произвели на свет первородных богов по имени Лахму и Лахаму, олицетворяющие, скорее всего, наносы ила в первозданном океане. От Лахму и Лахаму родились Аншар и Кишар («круг неба» и «круг земли»), а от тех родились другие, от тех третьи и так и продолжали плодиться Боги, общее количество божеств начинало превышать предельно допустимое для той тесной и необустроенной протовселенной, в которой даже небо не было отделено от земли. Тем более что молодые боги еще и вели себя как подростки в пубертате.

И настолько были эти молодые Боги шумными, что Апсу и его советник Мумму, невзирая на протесты Тиамат, решили уничтожить молодых богов и сообщили им о своих намерениях. Но если вы хотите избавиться от кого-то, то, наверное, предупреждать об этом таковых все-таки не стоит, ведь в итоге Апсу получил отпор от Бога Эйа, который его усыпил навсегда.

Утвердив победу, Эйа «возвел над Апсу себе чертоги» и назвал эти чертоги именем побежденного им бога. После чего он возлег «в Апсу» со своей супругой Дамкиной и зачал бога Мардука (он же Эйи). Впоследствии Мардук в продолжившейся после поражения Апсу в божественной гражданской войне убьет Тиамат и станет главным богом месопотамского пантеона.

После победы над Тиамат Мардук начинает собственно сотворение мира. Из этого сотворения нам интересно появление человека. Как и говорилось ранее, шумерские боги очень не хотели работать, а им это часто приходилось делать. И стройкой храмов они сами занимались, и русла для рек копали, а хотелось бы простого человеческого (божественного) чилла. Тогда Мардук, после забастовки младших богов, решает сотворить людей, чтобы они трудились, а боги получили возможность отдыхать (как материал для создания человека, предположительно, использовался зачинщик забастовки).

И создав человека, скинув на него кучу работы, что сделал Мардук, проявив свои навыки «эффективного доисторического менеджера»? Нет, он не сократил рабочую божественную силу, а нашел всем им работу, в том числе и физическую. В итоге и от работы не освободились, и какие-то непонятные человечки появились.

И вот, узнав немного о сущности шумерского пантеона, мы можем перейти к следующей истории про Потоп, а именно Вавилонской его версии в виде самостоятельной легенды об Атрахасисе, рассказанному в аккадской поэме «Сказание об Атрахасисе», дошедшей до нас на серии глиняных табличек, датируемых XVIII веком до н.э. Это масштабное произведение, дающее полный контекст от Сотворения мира до Потопа.

Согласно этой поэме, во взаимоотношении людей и богов существовала серьезная проблема, которая заключалась в том, что размножившиеся на земле за неполные 12 веков люди стали шуметь. Что, как мы уже могли понять, боги Месопотамии не любили настолько, что готовы были убить своих детей ради тишины и спокойствия.

И разгневанный Энлиль (он же Мардук) решает сократить численность людей. Он насылает на них бедствия (чума, засуха и голод), между каждыми бедствиями имеется перерыв в 12 веков, именно столько, по всей видимости, требуется людям для восстановления популяции, по мнению жителей древней цивилизации.

Каждый раз бог Эа (он же Энки), сочувствующий людям, тайно предупреждает Атрахасиса (дословно переводится как «Предельно мудрый»), правителя. Атрахасис по совету бога собирает старейшин и организует сопротивление: люди приносят жертвы конкретному богу, ответу за бедствие (например, богу грома Ададу во время засухи), что заставляет бога-казнителя отступить. Не удивляйтесь, что перерыв между бедствиями составляет 1200 лет, но каждый раз всех спасает Атрахасис, так как допотопные цари доживали и до 30 тысяч лет.

Энлиль приходит в ярость от того, что человечество снова и снова донимает его и остальных богов и настаивает на тотальном уничтожении человечества потопом, и на этот раз заставляет всех богов поклясться, что никто не предупредит смертных.

Эа не нарушает клятву, но говорит со стеной тростникового дома Атрахасиса (как в шумерской версии), давая ему детальные инструкции по постройке квадратного корабля («пусть его ширина и длина будут равны») и советуя отрицать перед старейшинами знание о потопе, ссылаясь на гнев Энлиля и своё бегство к Эа.

Узнав о надвигающемся бедствии, Атрахасис поспешно оставил свои пожитки приступил к строительству корабля. Он пригласил на помощь соседей и родственников и бессовестно уверял, что скоро с неба прольётся обильный дождь вознаграждения. Сроки поджимали, поэтому он устроил большой праздник, чтобы привлечь больше рабочих. Сам он не мог есть во время пышного пира, так его тошнило от страха перед надвигающейся карой богов.

Когда Адад собрал тучи и ветер начал реветь со всех концов света, Атрахасис и несколько избранных людей (предположительно его жена и дети) забрались в корабль и запечатали его входной люк изнутри земляной смолой

Начинается ужасающая буря. Даже боги в страхе отступают на небо:

После Потопа Атрахасис выходит из корабля и приносит богам великую жертву. Голодные боги слетаются на запах жертвенного мяса. Энлиль, увидев корабль, приходит в ярость. Он обвиняет Энки в предательстве. Однако Энки произносит ключевую речь, упрекая Энлиля в жестокости и несправедливости: «На грешника налагай его грех, на беззаконника налагай его беззаконье!» - то есть, наказывать надо виновных, а не уничтожать всех подряд. И Энки предлагает решение проблемы «шума». Чтобы человечество больше не беспокоило богов своим количеством, боги вводят систему демографического контроля:

Эпос заканчивается прославлением Эа как хранителя человечества.

Если в первой шумерской версии мифа мы видим просто желание богов уничтожить человечество и награждение Зиусудры и его жены бессмертием за праведность, то в аккадском «Эпосе об Атрахасисе» (XVII в. до н.э.) фокус смещается. Потоп здесь предстаёт не внезапной карой, а кульминацией затяжного конфликта между богами и людьми, вызванного экологическо-демографической проблемой — «шумом» разросшегося человечества, нарушившего покой Энлиля. Это история не столько о награде, сколько о выживании и вынужденном компромиссе: боги, осознав свою зависимость от людей, устанавливают новый миропорядок, вводя смертность, бесплодие и другие механизмы контроля над рождаемостью.

И важный вывод их этой истории в том, что человек — слуга богов, призванный нести на себе их тяжкое бремя. Иного смысла его жизнь не имеет. Промысл направлен только на комфорт и удобство богов.Даже защита людей от полного уничтожения имеет целью возможность для богов вкушать жертвоприношения.

Самая поздняя и самая известная из трёх версий, записанная в библиотеке ассирийского царя Ашшурбанипала (XVII в. до н.э.), дошла до нас из одного из старейших сохранившихся литературных произведений в мире, а также самого крупное произведения, написанного клинописью — «Эпос о Гильгамеше».

В последнем рассказе имя героя звучит как Утнапишти. Оно является почти дословным переводом на аккадский язык имени Зиусудры (шум. "нашедший жизнь долгих дней"). По-аккадски Утнапишти означает "нашел дыхание/жизнь".

История Утнапишти вставлена, как рассказ в «Эпосе о Гильгамеше», однако это не просто вставная новелла, а смысловое сердце всей поэмы, кульминация поисков главного героя.

Чтобы понять всю глубину истории Утнапишти, нужно понимать её контекст. Гильгамеш, царь Урука, могучий и гордый, после мучительной смерти своего друга Энкиду осознаёт собственную смертность. Его охватывает ужас, и он отправляется в полное опасностей путешествие к единственному человеку, обретшему вечную жизнь, - Утнапишти, «Дальнему». Его цель - узнать секрет бессмертия.

Найдя Утнапишти, измождённый и отчаявшийся Гильгамеш выслушивает не просто рассказ о потопе, а суровый урок о жизни и смерти.

Утнапишти, живущий со своей женой в устье рек, на краю мира, с первого взгляда видит тщету стремлений Гильгамеша. Он не встречает его как героя, а с горькой иронией вопрошает:

Гильгамеш в ответ изливает свою боль: страх, который гложет его после смерти своего друга Энкиду, ужас перед тем, чтобы «как он, лечь и не вставать во веки веков». Он прямо спрашивает: как Утнапишти, будучи смертным, «в сонме богов водворился» и обрёл вечную жизнь?

И тогда Утнапишти, видя в Гильгамеше отражение собственного былого человеческого естества, решает открыть ему «тайну богов» - историю Великого Потопа.

Утнапишти начинает с того, что был царём шумерского города Шуруппака, стоявшего на берегу Евфрата. Однажды боги решили уничтожить человечество, наслав потоп. В совете богов участвовали Ану, Энлиль, их визирь Нинурта и бог ковенантов Эннуги. Причина, как и в «Атрахасисе», — неистовый «шум» человечества, который мешал Энлилю.

Но бог мудрости Эа (Энки), связанный клятвой молчания, нашёл способ спасти праведного Утнапишти. Он не стал говорить с ним напрямую, а обратился к стене его тростникового дома, пока тот слушал.

Эа дал Утнапишти точные, божественные чертежи. Корабль должен был быть идеальным кубом (120 на 120 на 120…локтей), с семью палубами, разделёнными на девять отсеков, и просмоленным внутри и снаружи, а следовало его назвать «Спасающий Жизнь».

Когда горожане и старейшины стали спрашивать, зачем он строит этот гигантский корабль, Эа велел ему соврать. Утнапишти сказал им, что разгневанный на него Энлиль изгоняет его из города, и потому он должен отплыть к своему покровителю Эа. Эта ложь была необходима, чтобы сохранить в тайне волю богов.

Строили корабль, опять же, жители города после воодушевляющей речи: «Собирайте мужей и детей на работу, пусть строят они для меня большой корабль. Я хочу уехать к устью Евфрата, я хочу поселиться во владениях бога Эа. Трудитесь для меня, и мой бог ниспошлет вам благоденствие, обильный улов и небывалые урожаи!».

Далее все шло по идентичному в прошлой истории сценарию, однако концовка приобретает новые элементы, которые в будущем станут важной частью мифа.

Ковчег Утнапишти остановился на горе Ницир.

Он ждал семь дней. На седьмой день он начал выпускать птиц-разведчиков, чтобы проверить, сошли ли воды:

Тогда Утнапишти вышел из корабля и принёс богам жертву на вершине горы. Он возжёг ароматные травы, и боги, изголодавшиеся без подношений, прибыли на сладкий запах.

Затем следует спор Энки и Энлиля и дарование Утнапишти и его жене бессмертия. Так смертный царь Шуруппака и его супруга обрели вечную жизнь.

Закончив свой рассказ, Утнапишти смотрит на Гильгамеша и задаёт ему убийственный вопрос:

Этим риторическим вопросом он подводит черту. Его случай был уникальным стечением обстоятельств – решением всего совета богов в момент раскаяния и искупления. Этот путь для Гильгамеша закрыт. Чтобы окончательно убедить героя, Утнапишти подвергает его испытанию сном — если даже на шесть дней и семь ночей Гильгамеш не может победить сон, брата смерти, как он надеется победить саму смерть?

История Утнапишти не является инструкцией по обретению бессмертия или историей конфликта богов и людей — это притча о невозможности бессмертия для обычного человека. Лишённая подробного введения о причинах катастрофы, она целиком сфокусирована на личной судьбе героя. Она учит Гильгамеша (и читателей) принимать свою смертную природу и ценить конечную, но прекрасную человеческую жизнь, её земные свершения и радости. Спасение Утнапишти Его вечная жизнь — это уникальный, неповторимый дар богов, а его рассказ служит Гильгамешу суровым уроком тщетности попыток преодолеть смертную участь, тем самым направляя героя к принятию своей человеческой сущности, и именно это знание придаёт жизни её высший смысл и ценность.

Археологи обнаружили следы масштабных наводнений в нескольких шумерских городах (Киш, Ур, Шуруппак). Критически важно, что эти события не были синхронными, что опровергает идею единого «всемирного» потопа, но подтверждает регулярность катастроф.

Так, например, в 1927–1928 годах археолог Леонард Вуллей приступил к раскопкам город Ура на Евфрате — легендарной родины Авраама. Прошло немного времени, и он обнаружил массу богатейших материалов, относящихся к жизни и истории шумерского народа. Вскрыв царские гробницы Ура, он нашел богатейшие сокровища и тем самым расширил наши знания о вавилонской предыстории, что было более ценно, чем все найденное им золото.

Он наткнулся на кладбище шумерского периода, включавшее в себя 16 могил, в которых, судя по всему, покоились какие-то знатные особы. Археолог назвал их «царскими гробницами». Кладбище, основанное около 3000 года до н. э. или несколько позже (исторический Гильгамеш, кстати, жил около 2700 года до н. э), подарило исследователю огромное количество ценнейших находок, а вот то, что располагалось непосредственно под гробницами, ввергло его в глубокие раздумья.

Перейдя к систематическим раскопкам, он наткнулся на глубине двадцати метров под слоем, в котором находились остатки гробниц, на слой глины примерно в два с половиной метра толщины. Этот слой был совершенно чистый — в нем не было ни черепков, ни мусора, ни каких-либо иных следов деятельности человека.

Присутствию здесь этого явно наносного, аллювиального слоя можно было дать только одно объяснение – некогда в стране шумеров произошел настоящий и катастрофический потоп.

Он вспоминал об удивительном совпадении библейского рассказа о потопе с ранее найденным рассказом из "Эпоса о Гильгамеше"; он вспоминал о том, что в так называемых шумерских царских списках было сказано: "Потом был потоп, а после потопа цари вновь спустились с небес".

1.Аэрофотосъёмка раскопанной части городища. 2.Наносы «всемирного потопа» 3.Раскопки царского некрополя. 4.Схема захоронения человеческих жертв.

Не свидетельствовало ли все это о том, что потоп, следы которого обнаружил Вуллей, был именно тем потопом, о котором говорится в Библии?

Стоит отметить, что шумеры не являлись коренными жителями Месопотамии. О происхождении шумерского народа, мы, по существу, и сейчас еще ничего не знаем. В этом вопросе мы вынуждены по-прежнему опираться лишь на косвенные свидетельства. Бесспорным является лишь одно: шумеры, темноволосый, не принадлежащий к семитической ветви народ, "черноголовые", как их называют в надписях, пришли в район дельты Евфрата и Тигра последними. До них страна была уже заселена, по всей вероятности, двумя различными семитическими племенами, которые строили города на равнинах и не окружали их крепостными стенами. Шумеры принесли с собой более высокую, в основном вполне сформировавшуюся культуру, которую они навязали семитам.

По всей вероятности, потоп в Уре, был самым крупным, хотя и не столь уж редким наводнением в дельте Евфрата и Тигра. Те сведения, которыми мы располагаем о древнейших шумерских царях, живших "до и после потопа", позволяют предполагать, что после потопа шумерские поселенцы остались живы потому, что они, в отличие от местных жителей жили в окруженных крепостными стенами городах, возведенных на искусственных насыпях. Весьма вероятно, что Зиусудра/Атрахасис/Утнапишти — реально существовавшее лицо, какой-либо поселенец, колонист, который жил ранее в аккадской земле, подвергшейся наводнению, а потому раньше других узнал, что вода прибывает, и заблаговременно предпринял соответствующие меры, а какие именно и был ли построен для этого корабль, вряд ли мы когда-нибудь узнаем наверняка.

Однозначно можно сказать, что литературное и сюжетное влияние шумерской (и, в более широком смысле, месопотамской) истории о потопе на библейский рассказ (о котором мы еще обязательно подробно поговорим) является одним из самых ярких и хорошо изученных примеров межкультурного заимствования в древней литературе.

Такой вышла вступительная статья, с которой начинается цикл, задуманный сначала как один пост про всё и сразу, но учитывая количество информации, которой хочется поделиться с читателем, в ходе написания историй шумеров, решено было уделить каждой культуре отдельный лонг.

И если будет хоть один, прочитавший мою статью от начала и до конца, к тому же оставшийся довольным, значит работа была не напрасна, ведь фактически это единственная цель, поставленная при написании материала. Моим увлечением всегда было получение знаний с возможностью поделиться ими с окружающими. И могу сказать, что написание данного лонга стало отличным способом выйти из сложившейся в жизни рутины, которая никак не связана с моим старым увлечением.