Статья удалена
Небольшая история невзрачной, но популярной железобетонной конструкции родом из СССР.
Один из пережитков советской эпохи, который прочно укоренился в сознании и окружающем нас пространстве, и до сих пор пользующийся популярностью в госстроительстве — железобетонный забор ПО-2 (ПО — Плита ограды).
Самое массовое оградительное сооружение в СССР в некоторой степени стало символом, который ассоциируется с советской эпохой. Повсеместное использование для ограждения военных и индустриальных объектов, а позже и для ограждения чего только можно, включая детские сады, стройки, тюрьмы, библиотеки, леса, парки и т.д.
Дизайн забора принадлежит советскому и американскому архитектору, Борису Лахману, который эмигрировал в США в 1981 году.
Лахман, окончивший московский Строительный институт по специальности «инженер-строитель», прошел обучение на архитектора в проектной мастерской «Роскооппроект».
В дальнейшем, в течении 18-ти лет занимался проектированием в «Мосгорстройматериалах». В 70-ых стал главным архитектором по направлению промышленного дизайна, который в СССР именовался как «техническая эстетика».
Одной из наших задач было разработать конструкцию забора. Надо было сделать его, что называется, эстетикалли экспектабл. Я сделал три эскиза, все очень симпатичные. Например, был забор, имитирующий каменную кладку. Но почему-то выбрали самый простой. Может, глаз радовала эта игра света и тени? Может, понравилось, что форма такая самоочищающаяся, что пыль и грязь дождями смываются? Проектировали несколько месяцев. У нас было достаточно времени, никто не торопил.
Всё что касается типоразмеров, юбки и всего остального — все уточнения в промдизайне производились уже без участия архитектора. Его заслугой стал именно дизайн с ромбовидными фигурами, который понравился советской власти. За работу, впервые представленную на ВДНХ в 1974 году, Лахман получил бронзовую медаль, к которой полагалось ещё 50 рублей. Награду в виде медали он получил уже в эмиграции в США, спустя 10 лет.
В 1981 году мы с семьей приехали в Нью-Йорк. Почти сразу я стал работать в архитектурной фирме Richard M. Bellamy. Здесь, чтобы быть архитектором, нужно иметь лайсенз, пройти экзамен. Я сдал его в 1990-м и открыл свое дело. Беллами скоро умер, фирма его распалась, и я практически унаследовал все заказы — проектировал рестораны, мегамоллы, частные дома.
Несмотря на большую популярность на территории бывшего СССР, сам архитектор этого не понимает и не считает забор хотя бы сколько-нибудь выдающейся своей работой.
Этот забор — не самое великое, что я сделал. И то, что им завалили буквально всю страну, мне не очень понятно. Я до сих пор, когда смотрю советские фильмы да и просто кадры из России, даже в маленьких городках снятые, вижу только свои заборы. Чувств у меня по этому поводу нет никаких. Я уже американец совсем. Мне и по-русски-то, видите, тяжело говорить. То, что вы меня нашли — это аут оф зе блю, смешно. Я обо всем этом совершенно уже не думаю. Ностальгия? Когда у меня наступает ностальгия, я ем черную икру.
Не сказать, что само сооружение обладает большой художественной/архитектурной или вообще какой-либо ценностью. Из этого более понятна становится и позиция создателя — для архитектора, создающего более величественные и комплексные вещи, забор из бетона, оставшийся в другой эпохе и другой стране, справедливо не вызывает никаких эмоций. Но даже несмотря на свою невзрачность, ПО-2 окружен аурой ностальгии даже в поколении людей, которые не застали эпоху, из которой он появился.
По мотивам этой плиты создаются порой совсем уж странные вещи, которые никак не касаются строительства и даже ограждения. Например, дизайнер Денис Долганов представил, как могла бы выглядеть клавиатура в виде данного забора. Тот момент, когда грязная клавиатура становится только аутентичнее.
Магазин МАСТЬ продает снежный шар, основу которому составляет все тот же ПО-2, а внутри самого стекла располагается уютная и заснеженная «панелька». Хтонь всегда у тебя на столе.
Так же в магазине можно купить целый ковер, на котором отчетливо виден силуэт ограждения.
Арт-директор Ольга Прохорова поразмышляла над позитивным образом железобетонного истукана, превратив его в упаковку шоколада. Работа заняла третье место в номинации «Концепции» фестиваля дизайна «Среда» в 2020-м году.
Так же, в интернете можно найти, например, кашпо для цветов в виде ПО-2.
Индустрия украшений и ювелирных изделий тоже, порой, может вдохновляться такими не слишком вдохновляющими вещами, как заборы. Магазин ювелира Павла Рыженкова продает серебряные подвески, серьги и браслеты в форме ПО-2.
Кто-то придумывает дизайн комода с известным паттерном.
Ну а пиком признания можно считать сотрудничество PUMA и российского бренда Outlaw, в рамках которого они выпустили серию одежды под маркой «ПYMA», в которую вошли кроссовки, подошва которых сделана из ромбовидных фигур, которые вдохновлены как раз знаменитой плитой ограды. Съемки промо для рекламы проходили на Байкале.
И, конечно, не обходит вниманием монолит и архитектурное сообщество и люди искусства.
На крупнейшем в Европе и России фестивале лэнд-арта и ландшафтных арт-объектов «Архстояние» в 2018 году архитектор Александр Бродский создал арт-объект состоящий из ромбовидного ограждения, назвав его «Вилла ПО-2».
Ну, и нельзя забыть, по-настоящему народную для многих жителей бывшей СССР игру S.T.A.L.K.E.R., которая тоже не обошла стороной наш любимый забор. Да, форма самих ромбов немного отличается, но не трудно узнать силуэт и то, к чему он отсылает.
Несмотря на то, что производство данного изделия не прекратилось и по сей день, ассоциации или хтоническая ностальгия все еще окутывают данный неказистый, но странно притягательный объект оградительного дела.
Постепенно от него отказываются, в пользу более дешевых и более транспортабельных видов ограждений. Постановлением правительства Москвы ещё от 1997 года в черте города их использование было запрещено. И может теперь, пройдя мимо очередного статичного и мертвого железобетонного сооружения, вы подумаете о чём-то более высоком и вдохновляющем, что находится по ту сторону плиты оградной второй модели.