Минойские герои и микенские «рыцари».
ПРИ ПОДДЕРЖКЕ FUNPAY
Между 1700 и 1400 годами до н. э. в Эгейском мире возникает новый социальный образ — образ воина. Это не просто человек с оружием, а фигура с особым статусом. Это видно по фрескам, резным печатям, керамике. В погребениях этого времени появляются мечи, доспехи, драгоценности. Всё это принадлежало не просто ремесленникам насилия — это была элита!
До 1400 года до н.э. минойская дворцовая культура главенствовала на Кикладах и на материке, однако на Крите воина изображали иначе, чем в Греции. С 1700 года до н. э. минойские воины появляются в сценах поединков, охоты или ритуала. Мы видим мускулистых людей в изящных позах. Они выглядят словно герои из мифов.
Не все вооружённые критяне демонстрируют нам свой особенный статус. Ключевым атрибутом «героя» выступает длинный бронзовый меч. Прекрасные минойские мечи чаще всего находят не в погребениях, а в святилищах. Это говорит о том, что статус критского воина был связан с религиозной практикой, а не только с войной.
Между 1450 г. и 1400 г. до н. э. на Крите появляются могилы, где лежат тела людей с континента. Вооружённых людей! Так мы узнали о начале нового периода развития эгейской цивилизации — микенского периода. Здесь меч — это не связь с богами, а необходимый атрибут жизни после смерти. Это различие отражает два разных подхода к роли войны и воина в культуре.
В микенских гробницах Микен, Пилоса, Афин, а также на Крите находят богатые воинские наборы. Среди них — бронзовые мечи и копья, шлемы, украшения, зеркала, инструменты для ухода за собой. Всё это складывается в образ не просто бойца, но представителя элиты. Он следил за внешностью, носил золото, владел лучшим оружием своего времени. Вероятнее всего, эта часть образа эгейского мечника была сформирована в блестящей среде утончённой минойской жизни. Затем микенские правители трансформировали минойских героев в дворцовых «рыцарей».
Следует помнить важную вещь. Долгое время историки видели минойцев как мирный народ. Артур Эванс, открывший Кносс, интерпретировал его как дворцово-храмовый центр, почти лишённый военных признаков. Генрих Шлиман, напротив, искал в Микенах следы эпического побоища. В результате образ микенского воина стал центральным, а минойская традиция ушла в тень.
Всё изменилось лишь к концу XX века, когда исследователи начали по-новому рассматривать минойскую культуру. Работы современных специалистов показали, что военное дело и культ силы были не менее важны для Крита, чем для материка.
Ещё около 1600 года до н. э. в Эгеиде появляются колесницы. В микенской культуре они быстро становятся символом власти. Их изображают на погребальных стелах, рядом с телом покойного, подчёркивая его элитарность. Это не просто средство передвижения — это визуальный знак господства и технологического превосходства. К мечу добавляется колесо, а иногда и заменяет его.
Затем к позднему бронзовому веку иконография меняется. На смену воину-одиночке окончательно приходит коллектив. Микенская иконография делает акцент на военной организации. Всё чаще появляются сцены сражений и дворцовых армий. Вероятнее всего, это отражает усиление централизованной власти и переход от личной доблести к строгому административному контролю над войной.
Тем не менее, профессиональный воин остаётся ключевой фигурой культуры. Он — часть элиты, носитель идеологии, представитель власти. И, вне зависимости от того, был ли он минойским «героем» или «рыцарем» на колеснице, его образ определял лицо своего времени.