Каким был бы Октавиан Август в игре D&D

Заканчивается лето, август подошел к концу и мы решили вспомнить легенду, почему в этом месяце 31 день, как и в предыдущем.

Октавиан Август был болезненным и слабым в юности, на протяжении всей жизни страдал от слабого здоровья: он часто болел, и многие его современники не ожидали, что он проживет долго.

Его имя при рождении было Гай Октавий. После усыновления Юлием Цезарем он стал Гаем Юлием Цезарем Октавианом. Приняв титул «Август» («Возвышенный» или «Священный»), он окончательно закрепил свой божественный статус. Каждое изменение имени было тщательно продуманным политическим шагом. Подобно тому как июль был назван в честь Юлия Цезаря, сенат переименовал месяц Секстилий в Август в 8 г. до н.э. в честь его великих побед, включая завоевание Египта, которое произошло именно в этом месяце.

За время его правления в Риме были построены многочисленные храмы, театры, акведуки и общественные здания... он превратил запущенный город в величественную столицу империи, создал первую в мире «пожарную бригаду» (после очередного разрушительного пожара в Риме Август основал Vigiles Urbani, Городская стража), написал отчет о своих деяниях под названием Res Gestae Divi Augusti («Деяния божественного Августа»), текст которого был высечен на бронзовых колоннах перед его мавзолеем и скопирован по всей империи. Это был шедевр пропаганды, в котором он представил свою жизнь и правление в максимально выгодном свете.

Август был ярым поборником традиционных римских семейных ценностей и ввел строгие законы против супружеской неверности. И это привело к одному достаточно странному решению: когда его единственная родная дочь, Юлия Старшая, была уличена в многочисленных скандальных романах, он, следуя собственным законам, приговорил ее к пожизненной ссылке на крошечный остров Пандатерия. Он так и не простил её.

Его последние слова были театральными, на смертном одре Август спросил своих друзей: «Хорошо ли я сыграл комедию жизни?» (лат. "Acta est fabula, plaudite!" — «Представление окончено, аплодируйте!»). И мы, вдохновившись потрясающий ролевым отыгрышем решили представить, как бы он существовал во вселенной D&D.

Свет от единственной свечи плясал на пергаменте, испещрённом картами и именами. Нам был нужен не злодей с рогами и огненным мечом, а антагонист (или, возможно, даже покровитель игроков), который был бы умнее, хитрее и терпеливее всех. Тот, кто побеждает не в бою, а за десять ходов до него!
На 4-м уровне (мы рассказывали про прокачку в D&D) Октавиан — это не всемогущий император, а молодой, амбициозный и опасно умный политик, только что вступивший в большую игру после смерти своего приемного отца, Юлия Цезаря. Он еще не правитель, но уже гроссмейстер, расставляющий фигуры на доске. Его сила — не в мече, а в слове, интриге и гениальном стратегическом расчете.
Первым делом — происхождение. Я отбросил идеи о таинственных сиротах или избранных богами. Наш герой должен был быть Аристократом (Noble). Он родился в знатной, но не самой влиятельной семье, что сразу давало ему понимание политики, доступ к связям и, что важнее, высокомерие старой знати, которое он мог использовать против них. Он знает правила игры, потому что вырос, наблюдая за игроками.

Октавиан Август — архетип законно-нейтрального правителя: он верит в систему и порядок превыше всего и готов использовать любые методы — как добрые, так и злые — для поддержания этого порядка. Он будет чтить договор, пока он служит системе, и без колебаний устранит союзника, если тот станет угрозой для этой системы.

Затем встал вопрос о классе. Никаких варваров или паладинов. Его оружие — ум. Я сразу подумал о Плуте (Rogue). Не о том, что вскрывает замки в тёмных переулках, а о другом. Я открыл книгу и нашёл его — архетип Комбинатор. Он не сражался в первых рядах, как его приёмный отец, великий генерал Юлиан Корвус (мой аналог Цезаря), он стоял на холме и видел всю картину целиком, направляя легионы одним жестом.

Теперь характеристики на 1ом уровне (27, покупка очков) и модификаторы:

До 4го уровня Гай дошел сильнее, оставшись хрупким и часто болеющим. Его Телосложение (Constitution) я сделал едва средним, а Силу (Strength) и вовсе низкой. Пусть боится сквозняков и не может поднять тяжёлый меч. Это сделает его победы ещё слаще. Ловкость (Dexterity) я дал ему чуть выше среднего — он должен уметь уворачиваться от кинжалов в сенате, как в прямом, так и в переносном смысле. Но его настоящая мощь была в другом. Интеллект (Intelligence) — 20. Максимум. Это его гениальный, холодный, расчётливый ум, способный строить планы на десятилетия вперёд. Харизма (Charisma) — 18. Он не был душой компании, как его будущий соперник, брутальный генерал Антоний, но он умел говорить то, что от него хотели услышать. Его речи были произведениями искусства, шедеврами пропаганды, способными заставить армию поверить, что война за диктатуру — это война за свободу. И, конечно, Мудрость (Wisdom) — 16. Он должен был видеть ложь, чувствовать предательство и понимать, когда нужно нанести удар, а когда — терпеливо ждать годами.

Компетентность, удвоенный бонус, я без колебаний отдал Обману (Deception) и Проницательности (Insight). Он жил в мире, где ложь была воздухом, и он научился дышать им лучше всех, одновременно видя истинные намерения за каждой улыбкой. Убеждение, История, Запугивание — всё это стало его инструментами.

Для черты (feat), которую давала раса Человека, я выбрал «Вдохновляющий лидер» (Inspiring Leader). Я представил, как перед решающей битвой этот болезненный на вид юноша выходит к закалённым в боях легионерам, которые смотрят на него с сомнением, и произносит речь. Тихую, но полную такой стальной уверенности, что сердца ветеранов загораются огнём, и они готовы умереть за него.

Я посмотрел на готовый лист. Передо мной был не просто набор цифр. Это был Гай Октавиус, 4-го уровня. Юноша, унаследовавший лишь имя и огромные долги от убитого приёмного отца. Все вокруг — могущественные генералы, опытные сенаторы — видели в нём лишь пешку. Он будет улыбаться своим врагам, заключать с ними союзы, а потом, когда придёт время, безжалостно устранять одного за другим. Он не завоюет империю в честном поединке. Он её построит. На костях друзей и врагов, с помощью лжи, золота и гениального ума.

«Да, — подумал я, отодвигая лист. — Эта игра будет интересной». Персонаж был готов выйти на сцену. И представление только начиналось.