Франц Кассеус и его Haitian Dances

В 1943 году в Канзасе умер джазмен-весельчак Фэтс Уоллер (автор Honeysuckle Rose), не успев застать расцвет бибопа, на который, вероятно, повлиял.

В 1946 году гаитянский гитарист Франц Кассеус иммигрирует в США, надеясь встретиться с Уоллером, своим кумиром.

За первой шоковой реакцией (три года прошло, война вдалеке, телеграф есть, какого черта вообще?!) как-то смазывается интересный контекст: Кассеус не ехал набиваться в ученики, скорее выразить уважение.

Тридцатилетний гаитянин уже был не только одаренным, но трудолюбивым музыкантом, бросившим ради гитары чиновника-отца и престижное обучение — разве что не добравшимся пока ни до записи, ни до концертных залов. К выученной в юности классической гитаре он постепенно прилаживал обрывки традиционной гаитянской музыки.
В числе прочего на него сильно повлияли ритмы танца меренге, зародившегося в середине XIX века в Доминикане, но по факту распространившегося по всему острову Гаити как народный (и "окультуренный" лишь стараниями президента Доминиканы в 1930-х).
Еще одно культурное влияние для Франца — музыка "оккупантов", то бишь радиостанции американских солдат, где играл, конечно, в первую очередь нехитрый джаз.

После переезда Франц не сразу, но наладил свою жизнь как музыканта: например, сотрудничал с куда более заметным соотечественником Гарри Белафонте.
И в 1954 году выпустил свой первый и главный альбом Haitian Dances, написанный за предыдущие годы, который в некоторых классификаторах почему-то проходит как ЕР (22 минуты это вам не шутка).
Первая половина — его лучшее произведение, безумно красивая 4-частная сюита, непрестанно перетекающая из нежных тропических мелизмов в "салонный" звук европейской гитары и обратно.

В том же году вышел его совместный альбом с певицей Лолитой Куэвас (увы, больше ничего не записавшей за свою почти вековую жизнь): народные песни с острова, которые сама Куэвас собирала много лет, а Кассеус аранжировал заново. Здесь аранжировки по большей части слегка упрощенные, раздвинутые в стороны, чтобы дать воздуха вокалистке.
Тем интереснее сравнить закрывающие треки: и там, и там это сугубо инструментальное соло под названием Sobo, но на песенном альбоме оно звучит на контрасте гораздо ярче, будто вырываясь наконец из-под опеки вокала, демонстрируя палитру.

В целом же звучание Кассеуса хочется охарактеризовать как карибский примитивизм, по аналогии с американским — не так, быть может, сконцентрированный на энергии и паттернах, вводящих в транс, как у Фэи сотоварищи, но тоже базирующийся на корневых, мифологических элементах в первую очередь. Да и сам он, несомненно, видел себя неким мостиком между карибской и "изящной" музыкой: вдохновляясь джазом и предтечами-гитаристами, всё же во главу угла он ставил гаитянский фольклор.

Кассеус сочинял музыку до конца жизни, а также составлял сборники фолка, в том числе для Смитсоновского института. К сожалению, уже в 70-х, вернувшись из околонаучной работы в музыку, из-за воспаления сухожилия Франц не смог больше играть, поэтому официальная дискография его невелика.
Но человека, который бросил типовую карьеру ради фольклора своего края, хорошо бы помнить и любить уже за такое.

Не нуждающийся в представлении Марк Рибо, в упомянутом 1954 году лишь родившийся, — еще одно заметное имя рядом с Кассеусом: спустя пару десятилетий он станет учеником Франца (благодаря меломанам тете и дяде, дружившим с Кассеусом), а спустя еще 20+ лет — приложит массу усилий по сохранению и возрождению его музыкального наследия. В 90-х он даже записал сольно гитарный альбом-трибьют, охвативший примерно всю небольшую дискографию гаитянина.

В эссе-воспоминании, написанном уже в этом веке, немолодой Рибо вспоминает об учителе много интересного. Меня особенно заинтересовал фрагмент, где юный Франц, едва освоивший классическую гитару, но уже пламенно горевший популярным тогда желанием защищать гибнущее культурное наследие Гаити, хочет инкорпорировать в свою музыку островной фольклор (чем в будущем и займется).

Проблема была в том, что, будучи сыном успешного городского чиновника, юноша толком и не сталкивался с этой самой гаитянской культурой вживую. Именно в этот момент он бросает юридическую школу и с головой погружается в местную культурную прослойку музыкантов, гриотов (потомственных профессиональных исполнителей) и прочих шаманов.

Очень интересное наблюдение, демонстрирующее, что фолк был и остается сравнительно маргинальной музыкой — к счастью ли? к сожалению? кто знает.