Помните знаменитое столкновение Шумахера с Хиллом в Австралии в 1994-м? Поначалу Деймон был уверен, что виноват он

Вот его откровенные воспоминания об одной из самых скандальных аварий в истории Формулы 1

Когда Айртон Сенна погиб, команда Williams осталась без лидера — Деймона Хилла тогда никто, кроме болельщиков, лидером не видел. Патрик Хед и Фрэнк Уильямс демонстративно начали искать Сенне замену — и вскоре нашли ее, в лице Найджела Мэнселла. Руководители команды не скрывали, что не считают Хилла реальным претендентом на титул, и такое отношение в борьбе с Михаэлем Шумахером ему не помогало.

Добавьте к этому неплохие выступления молодого Дэвида Култхарда, который делил с Мэнселлом кокпит Сенны, и вы получите команду, которая даже не подумала направить все свои усилия на борьбу с Benetton. «Мне приходилось соперничать и с Дэвидом, и с Найджелом, и с Михаэлем», — вспоминал Деймон.

Несправедливость со стороны руководства иногда была чрезмерной, как, например, за две гонки до конца сезона, в Хересе. Хилл долгое время лидировал и вполне мог победить, но после финального пит-стопа его машина начала вести себя странно — и он так и не смог опередить Шумахера. После финиша Хед и Уильямс подчеркнуто игнорировали Деймона, посчитав его уже проигравшим титул Михаэлю. Но вскоре выяснилось, что команда по ошибке заправила машину Хилла под завязку, из-за чего она ехала сильно медленнее. Деймону пришлось клещами вытягивать из Фрэнка и Патрика извинения — и это последнее, что нужно команде перед главным сражением в чемпионате.

Напряжение между ними росло, и когда в Японии Патрик начал трясти перед Хиллом телеметрией Мэнселла, кровь Деймона начала закипать, ведь он квалифицировался выше Найджела.

«Атмосфера внутри команды становилась все хуже. Мне казалось, что я ради них рискую жизнью и не получаю за это никакой благодарности. А потом Патрик сказал: “Дело в том, Деймон, что ты все время бродишь с кислой миной. Ты хмурый и вечно недоволен. Это влияет на команду.” Я выслушал это выпад в свой адрес, но промолчал. Наверное, Патрик решил что меня это подстегнет, но вместо этого я подумал: “Да пошел ты в жопу”.

Патрик как будто снял меня с крючка. Я старался быть хорошим гонщиком, делать все, чтобы им понравиться. Я дал им все, что мог, чтобы получить их одобрение. Но я лаял не на то дерево. Дело было не в моих результатах, дело было в моем стиле, в моей харизме. Вернее, в ее отсутствии. Они хотели второго Мэнселла.

Во мне не было чего-то такого, беспредельной уверенности, которая пропитывает всех вокруг и убеждает их, что все будет хорошо. Патрик сказал, что мне надо слегка взбодриться. Вместо этого я полностью отвязался от того, что считал их ожиданиями. С этой минуты я буду сам по себе. Это моя машина, моя трасса, моя гонка. Буду делать что захочу».

Кончилось все это довольно плохо. В Аделаиду на финальную гонку 1994 года Деймон летел вместе с Барри Шином — легендарным мотогонщиком и своим хорошим приятелем. Излив Барри душу в самолете, Хилл получил от него совет: «Так давай, скажи об этом!» И Хилл сказал: прямо в аэропорту встречавшим его журналистам. Сказал все: и про отношение со стороны команды, и про то, что ему мало платят…

К счастью для Деймона, этот срыв в эфире BBC хоть и расстроил Фрэнка с Патриком, не привел к каким-то сиюминутным решениям. Но пропасть между ними стала еще больше. А сама гонка, в которой Хилл боролся за чемпионство, и вовсе обернулась для него вошедшей в историю катастрофой.

«Кругов через 20 между нами оказался круговой, и Михаэль начал потихонечку отрываться. Из-за того, что это городская трасса, многие повороты на ней сделаны под прямым углом. Михаэль уехал достаточно далеко, чтобы быть примерно на один поворот впереди, а значит на мгновение исчезать у меня из вида.

Отрыв был всего несколько секунд, но должно быть он гнал как сумасшедший, поскольку на 36-м круге он переборщил, выходя перед связкой из левого поворота. В Японии он делал то же самое несколько раз, но в этот раз он повредил машину. Решающим было то, что я этого не видел.

Выйдя из поворота, все что я видел — это Михаэль, съезжающий с бордюра. В тот момент мне казалось, что он возвращался на трассу после небольшого вылета на траву.

Он бросился мне наперерез, и я подумал: “Он пытается заново разогнаться, и если я позволю ему это сделать, он снова оторвется. Я не могу упустить эту возможность”.

Следующий поворот, правый, надвигался очень быстро. Михаэль сдвинулся влево и, казалось, оставил дверь открытой. Я всунул туда нос и нажал на газ. Михаэль повернул вправо — или не зная, что я был там, или пытаясь захлопнуть дверь. Он врезался в меня, его машина встала на два колеса, а затем влетела в барьер из шин.

Помню, я подумал: “Это было топорно, Деймон”. Я нырнул внутрь поворота при первой же возможности, но я должен был попробовать. Я пришел из мотогонок, где никто никогда не врезается в соперников, чтобы победить. Но в картинге это происходит часто. Может быть он выбрал столкновение?

В Williams мы никогда не обсуждали вероятность того, что он решить выиграть чемпионат, выбив нас обоих. Если это было сделано нарочно, то мы все были наивными младенцами, потому что поначалу я думал, что это я сделал что-то неправильно, пытаясь его таким образом обогнать.

Михаэль сразу выбыл из гонки, а я продолжил, но уже видел, что моя левая передняя подвеска повреждена. Я понимал, что если продолжу ехать, я все еще могу выиграть чемпионат. Мне нужно было всего два очка, но надежды, что подвеску можно починить, оставалось мало.

Когда я добрался до боксов, Патрик попытался выпрямить рычаг голыми руками. Я мотал головой, бормоча про себя: “Патрик, ну это же не сработает. Если ты думаешь что я буду дубасить по трассе на скорости под 300 с такой вот подвеской, подумай еще разок.” Машину закатили в боксы, и Михаэль стал чемпионом мира.

Барри Шин подошел ко мне и сказал: “Все видели, что произошло! Не говори ничего!”

Я подумал: “После того, что случилось в аэропорту, это твой лучший совет в моей жизни, Барри”.

Я скрылся в глубине боксов и позвонил [своей жене] Джорджи. Едва я приготовился набивать послегоночную колонку с журналистом Морисом Хэмилтоном, ко мне подошел Барри и сказал, что я должен посмотреть повтор аварии. Он договорился с продюсером трансляции, и они вывели этот момент на экран.

Я посмотрел на экран и с удивлением увидел, как Шумахер врезается в стену. Поскольку его машина была скрыта за поворотом, перед тем как мы столкнулись, я не знал, что она критически повреждена. Барри обратил внимание на движение головы Шумахера, — на то, что он посмотрел в зеркало и очевидно знал, что я сзади. Внезапно картина в моей голове кардинальным образом поменялась. Я подумал: “Они не могут спустить ему это просто так”. Но они смогли. Результат остался как есть. Михаэль выиграл свой первый чемпионский титул».

Эта история — часть эпизода подкаста Masta Kink про автобиографию Деймона Хилла Watching the Wheels. В этой книге Деймон рассказывает не только про свою карьеру, но и про тяжелую депрессию, которая развилась у него после ухода из Формулы 1.

Подкаст можно слушать на любой платформе

Дополнительные материалы к эпизодам и истории из прошлого Формулы 1 выходят в телеграм-канале Masta Kink

Поддержать работу автора подкаста можно двумя способами:

https://yoomoney.ru/to/4100115290878761

https://paypal.me/mastakink