Пора запостить и историю про лингвистическую унификацию...

Тем 10 подписчикам - ребят, спасибо вам, ради вас это и делаю :З

Штош, любимый Мультитран отдыхать изволит, а работать без него, да в пятницу вечером, как-то ну вообще преступно, а потому буду сорить буквами здесь!

Позволю себе пофилософствовать, спросив, что мы знаем о языках? Кроме того, что все они разные и содержат кучу правил. На сегодняшний день в мире насчитывается примерно семь тысяч языков, но выучить их всех не под силу никому. На самом деле, предел той или иной культуры — пять-десять языков. Даже в далёкой Индии, местные знают от трех до пяти диалектов, порой совершенно не схожих — в противном случае даже купить хлеб им было бы затруднительно. Назвать эти диалекты полноценными языками сложно, но порой их всё же выделяют. Конечно, находились энтузиасты, которые овладели двадцатью языками. Есть и такие фанаты, которые, посвятив изучению языков большую часть своей жизни, заявляют, что владеют пятьюдесятью или даже большим числом. Однако и эти маньяки-полиглоты знают лишь малую часть языков мира.

И… Ко всеобщей боли (особенно вышеуказанных маньяков) правда в том, что достаточно выучить чёртову дюжину языков, чтобы овладеть если не всем миром, то большей его частью. Когда-то, много-много веков назад, когда мир был лучше, солнце ярче, а принести в человека в жертву богам было вполне обыденным явлением, некая группа людей столкнулась с языковым вопросом. Ибо даже тринадцать относительно хорошо структурированных языков звучит многовато, а в то время языков было гораздо больше, столь явных фаворитов не находилось, а про учебники я вообще молчу. «Да и зачем знать несколько языков, если можно один?» — решили для себя римляне. Сами того не зная, они стали первыми, кто объявил лингвистическую унификацию. Римляне не утруждали себя изучением языков покорённых народов — ни этрусский, ни кельтский, ни какой-либо другой язык их не интересовал. Хотя нет, вру. Исключение было, притом весьма крупное — греческий. Это было слишком очевидно, верно? «В Риме поступай как римлянин» — то есть хоть умри, но говори на латыни. Как ни странно, римская лень имела далекоидущие последствия — даже спустя тысячу лет письменная версия языка римлян оставалась основным средством межкультурных коммуникаций в Европе. Сами того не зная, римляне с их пренебрежительностью оказали Европе огромную услугу. Ну, хоть какая-то польза от римлян все же была. Для всех их жертв утешение слабое, но где-то глубоко в душе филологи любят римлян. Так-с, преамбула благополучно завершена, а потому перейдем к фабуле и поговорим о науке.

Как бы не плевались технари, но все научные открытия имели довольно жесткую привязку к языкам. Ну, так исторически сложилось. Все недовольные могут сцедить яд в пробирочку — во имя лечебных мазей. В разное время языком науки был китайский, греческий, санскрит, латынь, арабский, но это если говорить о Средневековье. Линней на пару с Берцелиусом заставили говорить науку на шведском, а благодаря Либиху в бурные воды науки ворвался немецкий. Где-то в конце XIX века на горизонте замаячил Менделеев с таблицей, и к гремучей смеси прибавился русский. В итоге с 1900 по 1940 научные публикации велись на разных языках, с переменным успехом перетягивая пальму первенства. Со временем нацисты дискредитировали немецкий (где-то в 1933), а после падения Берлина он окончательно лишился привилегий. Шведский к тому моменту вышел из обихода сам по себе. Многие немецкие учёные выехали в Англию и Америку и, цитируя одного преподавателя, «сменили окрас». Чуть позже начал угасать французский, а русский утратил свою значимость для науки в 1989 году.

И что мы имеем в остатке? Ехидно скалясь активным и пассивным залогами, нам приветливо машет рукой английский. И действительно, английский сейчас — язык науки. Токио, Берлин, Пекин, Париж, Москва в конце концов… Куда ни плюнь, нарвешься на сложную синтаксическую конструкцию с употреблением слова fuck. И все возмущения про твою безнравственность будут исключительно на английском. Научная карьера прочно припаяна к английскому. В Израиле даже бродит высказывание, что Бог не смог бы получить ни одного повышения, ведь у него всего одна публикация, и та не на английском. Хотя, на мой взгляд, утверждение сомнительно, но израильтяне продолжают повторять его.

«Английский, какого хрена?» — вот уже двадцать с лишним лет задаются вопросом филологи и все неравнодушные. Почему именно английский? Самое популярное мнение, на волне которого меня и отвели к первому учителю, предполагает, что английский — лёгкий язык. Достаточно вспомнить инфинитив и герундий, чтобы осознать всю глубину этого заблуждения. Тогда что? Объяснить выбор языка науки закономерным результатом военной или политической мощи — ни сейчас, ни в исторической перспективе — нельзя. Порой язык становился языком науки из-за достижений учёного, которого мировое сообщество не могло игнорировать (тот же Либих, Менделеев). Один язык (немецкий) потерял свое влияние из-за политического краха. Но научному обществу всё ещё нужен международный язык и путем исключения им стал английский. И тут, в большинстве своём, мнения делятся на два лагеря: первый утверждает, что это заговор (почти как с вышками 5G. уверена, они бы и язык свалили, но он, к счастью, нематериален), а вторые утверждают, что его ещё просто никто не вывел из игры. Как бы там ни было, результатом стало то, что носителей английского гораздо меньше тех, для кого он не является родным. Первые от этого не в восторге, но се ля ви, се ля вас. И если говорить о международном английском — он страшно неуклюж. Однако он достаточно хорошо служит своей цели, раз продолжает жить. Ииии… Как ни странно, вопрос интернационального языка волнует людей давно. Где-то в середине прошлого века критик и реформатор А.А Ричардс заявил, что Китай сможет активнее участвовать в международном сотрудничестве, если перейдет на Basik English. Первое слово — аббревиатура с жутко длинной расшифровкой. В целом, это упрощённый, я бы даже сказала кастрированный английский с максимально простой грамматикой и кучей технических терминов. Языком Шекспира на нем не поговоришь, свое впечатление не выскажешь. В украинском есть выражение — дурень думкою багатіє. Русским эквивалентом будет что-то вроде «дурень мыслью богатеет». (хотя на украинском звучит колоритнее). Так энтузиаст Ричардс, богатея этой самой мыслью, посвятил большую часть своей жизни активной пропаганде контактов Запада и Востока на основе этого странного языка. Тут можно было бы сказать, что эту половину своей жизни он провёл бессмысленно, но мы толерантны, так что промолчим. В какой-то мере Ричардс потанцевал на граблях еврейского мыслителя Лазаря Заменгофа, который создал эсперанто, язык надежды. По его мнению он должен был избавить этот бренный мир многообразия языков и хаоса. Нужно ли говорить, что фокус не удался? Нет, группка энтузиастов в количестве пары тысяч людей существует до сих пор —переводят стихи и литературу на эсперанто на радость своим собратьям. Вообще вслед за национально-освободительными движениями XIX века, Европу пробило на создание международных языков. И все они лежат бесполезной грудой на задворках истории. Видимо, время такое было. Если верить учёным мужам, которые допускают, что языковой унификации таки быть, многие из них верят, что в основу новоявленного чудовища ляжет не латынь, которая все ещё жива, а языки вроде эсперанто или волапюк. Там ещё обычно что-то добавляется про быстрый старт, но, если честно, для меня это звучит заранее утопически. Только подумай, что будет, если все будут говорить на одном языке. Речевая практика носителей одного языка будет весьма скудной ибо думать они будут на одном языке. На самом деле там целый ряд причин. Грустно-с, господа.