Мартынов приводит большой список противоречий, среди которых странные разногласия по поводу крупнейших битв

(вообще, были они или, не были),

странные пропуски, провалы в римской истории, связанные опять-таки с невероятной путаницей в фастах, перестановки на временной шкале крупных политических деятелей и т.д. Все эти противоречия возникают при сравнении различных независимых источников.

чтение Мартынова производит очень тяжелое впечатление: раскрывается «кухня» ортодоксальной исторической хронологии, полная самых грубых противоречий. В частности, оказывается, что провалы в последовательности событий — очень частое явление, что опять разбивает всю цепь на отдельные, не связанные друг с другом фрагменты.

Мы не можем иметь доверия к фастам, кто в каком году был консулом, не можем доверять и Полотняным книгам, опираясь на которые Лициний Макр и Туберон дают совершенно противоречивые указания. Наиболее, по-видимому, достоверны документы, и те, при более тщательном рассмотрении, оказываются подложными, сфабрикованными много позже.

Договор с карфагенянами, относимый Полибием к первому году республики, был признан Моммзеном подложным и, во всяком случае, принадлежащим к гораздо более позднему времени. Даже факты, подтверждаемые многочисленными документами, оказываются еще далекими от истины» ([35], стр. 27—28).

Таков, например, процесс Мелия, осуществленный по инициативе Минуция, стремившегося помочь римскому народу в голодное время.

Минуций выиграл процесс и провел в жизнь крупные реформы.

«Далее Минуций был награжден за Porta Trigemina колонной, изображение которой мы видим на родовых монетах Авгуринов: она ионического стиля, представляет человека с копьем, стоящего на пьедестале, украшенном львиными головами и колосьями.

Наконец, за свой подвиг Сервилий получил прозвище Ahala, которое мы действительно встречаем в фастах рядом с именем Сервилиев.

Однако, несмотря на столь многочисленные и, по-видимому, убедительные вещественные доказательства, рассказ этот ложен от начала до конца» ([35], стр. 29).