Андрей Н. И. Петров: "В фантастическом боевике есть большое поле для новаций"

Нет у меня сейчас мозга (после гриппа) на вторую часть статьи о "Радуге тяготения", поэтому решил выложить текстом интервью, которое взяла у меня в связи с публикацией романа "Exodus Dei" хозяйка книжного клуба "Больше чтения" Анна Жукова. Да, я пишу не только статьи о книгах, но и сами книги.

Анна взяла у меня интервью еще в сентябре, после того, как в книжном клубе Infinite Read в перерыве между "Бледным огнем" Владимира Набокова и "Романесками" Алена Роб-Грийе прошли коллективные чтения моей скромной работы в жанре фантастического боевика "Exodus Dei", опубликованной на "ЛитРес" самым банальным образом - в режиме самиздата. Книгу на удивление тепло приняли (см. отзывы на "ЛитРесе"), в том числе и Анна, поэтому у нас получился диалог смущенного автора с благодарным читателем. Хотя говорить вслух о литературе для меня в новинку, я даю довольно развернутые ответы на вопросы, поскольку в целом публичный диалог - часть моей профессии (я журналист). Отсюда эта расшифровка с некоторой редактурой: читать все же проще и быстрее, чем слушать.

Только бюрократы Девятой Рагской Республики могли додуматься построить на отцовской планете научно-исследовательскую тюрьму для опаснейших существ ближнего и дальнего космоса. Они умудрились посадить в изолятор даже создателя Вселенной, Великого Зрителя, пользуясь Его слабостью и нежеланием вмешиваться в историю Мира-Часов. А зря. Ведь если в один ужасный день Демиургу понадобится вернуть силу для защиты своего творения от вторжения извне, кто пострадает первым? Конечно, РР-9. Сегодня этот день настал. Старшие дети устроили Великому Зрителю побег, а попутно на свободу вышли другие узники рагской науки. Среди них семейная пара, уничтожившая родную цивилизацию, древний кибернетический гигант, самое совершенное существо Вселенной, невезучая разведчица и крошечный организм, тайно контролирующий РР-9. И они, и рагцы хотят одного: жить долго и счастливо рядом со своими близкими, но это, увы, конфликт интересов, и следующее утро после череды битв и глобальных катастроф встретят далеко не все.

- Всем привет! 22 июля 2022 года на электронном сервисе "ЛитРес: Самиздат" был опубликован роман Андрея Н. И. Петрова "Exodus Dei". Это уже его второй роман, а первый увидел свет 13 июля 2020 года, и называется он "Омнигенезис". Сегодня Андрей любезно согласился побеседовать со мной, рассказать о своем писательском опыте и ответить на вопросы читателей.

Давай начнем с истоков, с начала. Расскажи нам немного, пожалуйста, о себе и о том, какими извилистыми путями ты пришел на прекрасную ниву писательства?

- Когда меня просят рассказать о себе, я обычно говорю, что я просто человек, потому что, ну, так на самом деле и есть. Если говорить о каких-то статусах, то по образованию я филолог, по профессии – журналист-международник, скорее даже политический аналитик (сейчас много приходится писать аналитики, потому что очень активно у нас международное поле).

В писательство я пришел, безусловно, из читательства. Думаю, что большинство писателей приходит оттуда – и об этом нужно делать отдельный интересный разговор, как в человеке соотносится читатель и писатель, потому что есть писатели, которые явно плохие читатели, и замечательные читатели, которые очень плохо пишут. Вот этого дела – плохого письма при хорошем чтении – я как раз в себе боялся.

Читать я начал, судя по рассказам мамы, с двух с половиной лет (я этого, естественно, не помню, был еще Советский Союз). Активно сознательно читал лет с десяти, почти исключительно фантастику. Поскольку 10 лет мне было в 1996 году, в районной библиотеке мне попался журнал "Приключения Фантастика" Юрия Петухова, где печаталась самая безумная, самая больная фантастика, которая только есть, включая его же произведения – и эти тексты меня существенно воспитали по части фантазии. Очень любил Станислава Лема, который тоже попадался в библиотеке.

Однажды, когда мы с отцом случайно зашли в книжный магазин где-то году в 2001-м, мы купили там "Властелин колец" Джона Толкиена, причем вторую часть наугад, потому что не было интернета и я не знал, в каком порядке они идут, и еще "Generation П" Виктора Пелевина – эти книги тоже на меня сильно повлияли. "Generation П" вообще перевернул. Не знаю, как сейчас, спустя двадцать лет читается роман, потому что он про 90-е годы, там уже, наверно, ни один мем не понятен, но тогда в нем все было как надо.

Уже тогда я активно сочинял. Еще в детском саду рассказывал детям свои выдумки, делал классификации потусторонних существ, на ходу изобретал своих. Связные истории придумывал уже в средней школе, но никогда ничего особо не записывал. По сути, все, что я сейчас пишу, было сочинено 15-20 лет назад если не как истории, то как вселенные, так как в то время их было разработано довольно много.

Первый раз я решил что-то записать более последовательно в 2016 году. Я лежал в больнице и узнал, что у моего знакомого умерла жена в 30 лет. Мне тоже было 30 лет, и я подумал – сколько можно откладывать? Тогда я написал просто на пробу один эпизод, пока еще не опубликованный в интернетах, из того, что скоро станет пятой частью "Дейкуменограмматики", моего первого цикла – и мне очень понравилось, показалось, что вроде бы получается. (Самому, конечно, очень сложно оценить, насколько хорошо получилось, потому что сначала, когда пишешь, все нравится.)

Потом год с лишним я гонял балду, и в 2018 году решил, что надо уже сесть и начать писать как положено, то есть с самого начала. К тому времени я вернулся к активному чтению художественной литературы. До этого я много слушал музыку и смотрел кино, думал вообще кино заниматься, но потом решил все-таки, что книги – это моя судьба.

Меня очень беспокоила такая концептуальная вещь, как начало творческого пути писателя. Обычно человек начинает писать, не особо осознавая, что он делает, зачем, как, что у него получается; показывает другим, пристает к несчастным людям, и они ему говорят, что все очень плохо, надо переписывать, он переписывает и таким образом растет над собой – или не растет, тут как повезет. А мне было интересно написать сразу первое произведение, рассчитанное именно на то, чтобы быть этаким образцовым первым произведением автора.

Поэтому я написал сначала "Омнигенезис". Ты интересно назвала его романом. Хотя он составляет всего 60 тысяч знаков, 1,5 авторских листа, но по объему информации поучился действительно как будто бы роман. Люди, которые его читают, говорят, что там очень много напихано в таким маленькие размеры (я недавно перечитывал, и это действительно так). Поскольку это дебютная вещь, когда человек только сел и написал как смог, там много непонятного и показано, что автор старается вывалить на читателя побольше, поразить его всей своей фантазией и ее обилием. Заодно я вставил в историю свои наработки по христианской метафизике, которые у меня имелись к этому времени – в неявной форме, когда ничего не объясняется, потому что для рассказчика, который записывает "Омнигенезис", они являются естественными вещами (его друзья попросили написать, что там как происходило, и он пишет, особо не задумываясь, будет это понятно или нет).

Итак, "Омнигенезис" я написал в 2018 году и тогда же начал писать "Exodus Dei", потому что уже пошло-поехало, стало казаться, что отлично все получается. Написал первые четыре авторских листа, то есть самый боевик, самое мясо, где все бегают сначала по тюрьме, потом выбегают и немного бегают по планете, до третьей главы Бога, где рассказываются 15 коротких историй об окружающих мирах. На этом месте я откровенно сдох, потому что нужно было придумать 15 разных миров. (Это был намеренный челлендж для самого себя, для автора. Я считаю, что, когда писатель пишет, он обязательно должен ставить себе какие-то задачи и преодолевать. Недостаточно писать о том, о чем ты знаешь, это работает только с очень необычными людьми, которые знают о чем-то действительно интересном и редком. А как правило мы же обычные люди, ходим на работу, семья, дети, о чем тут можно рассказать? То есть понятно, о чем тут можно рассказать, но все оно будет одинаковым, а если читатель идет в книгу не за повторением, а за новым, это новое нужно создавать.)

2019 год у меня был тяжелый, у нас родился второй ребенок, поэтому я приостановил письмо, в 2020 году написал наконец третью главу Бога, в 2021-м сделал три авторских листа середины, а сейчас, летом 2022-го, дописал оставшиеся 4 листа, где уже более медленный темп, больше информации, длиннее главы. Я к этому времени успел прочитать очень много хорошей литературы, которая явно действует на способность к письму, поэтому, кстати, могу подтвердить, что действительно читать нужно для того, чтобы развивать свое письмо – только это не означает, что нужно повторять то, что вы прочитали. То есть пусть оно в голове развивается, мозг запоминает, что можно делать с текстом, но просто повторять, что вы вычитали, не нужно, поскольку, я считаю, это не очень выглядит.

Я не помню, какие были границы вопроса, но мы сейчас добрались до момента публикации.

- Очень интересно. Из того, что ты рассказывал, ты сказал, что всегда, прямо с детства интересовался фантастикой, и возникает закономерный вопрос: можешь ли ты назвать каких-то авторов, или произведения, или какие-то явления, события в мире искусства, которые повлияли на тебя как автора, когда ты писал "Exodus Dei"?

- Тут надо начинать с того, что я как сочинитель воспитан не столько книгами, сколько детскими мультсериалами про трансформеров (и есть трансформер в "Экзодусе"), про различных существ со сверхспособностями, (такой тоже есть в "Экзодусе"). Это особенность моего поколения, потому что у предыдущих поколений детей, которые родились, скажем, в 1981-1982 годах, не было таких мультсериалов в районе 7-9 лет, они же в Советском Союзе еще жили, а в 1992-1993-м пошел уже вал этих мультфильмов. Фантазия на них и развивалась. Ребенок же просто собирает информацию и из нее потом по аналогии выстраивает свои истории. Это с одной стороны.

С другой стороны, я сегодня перед интервью как раз думал, с чем бы можно было сравнить "Экзодус", наверняка же будет такой вопрос. Скорее всего, его можно сравнить по построению истории с "Игрой престолов" Джорджа Мартина. Может быть, для читателей "Экзодуса" это будет неожиданное сравнение, но идея была именно в том, чтобы написать роман-сеть, где нет одного главного персонажа, но при этом история происходит цельная и все персонажи истории важны. Это именно то, что есть в "Игре престолов" и за что я этот цикл очень люблю: он рассказывает историю не одного какого-то персонажа, а равноправного множества героев. За одним персонажем на протяжении трех тысяч страниц, на мой взгляд, очень тяжело следить, он же должен постоянно как-то развиваться (в принципе, если есть желание, можно читать про персонажа, который вообще не развивается, и тогда сколько угодно книг он одно и то же делает, раз это нормально читателю – а я вот такой требовательный, мне нужно, чтобы все развивалось). Мартин это делает за счет того, что у него много персонажей, которые, взаимодействуя друг с другом, постоянно развиваются, при этом одного главного героя нет. То же самое есть в "Экзодусе".

При этом важно подчеркнуть, что сочинял я все-таки скорее из себя, то есть не было идеи "я напишу похожее на что-нибудь", идеи взять, скажем, какой-нибудь кинобоевик (хотя фильмами я тоже вполне воспитан) и его повторить. У меня была идея написать историю о бегстве Бога из тюрьмы. Я не припомню такой истории. Есть, конечно, группа боевиков о побеге из тюрьмы, но такого, чтобы я с чем-то соотносился во время сочинения текста, нет. Есть лишь мелкие элементы внешних влияний. Если начинать детально анализировать, то можно увидеть, из чего состоит текст в смысле того, о чем автор не задумывался, что оно в текст попадет, но оно там есть. Это действительно интересно анализировать: что автор не хотел, чтобы просочилось в книгу, или не думал, что оно просочится, но все-таки в ней присутствует. Поэтому я бы только "Игру престолов" назвал при том, что, конечно, "Exodus Dei" ни в коем случае "Игрой престолов" не является.

- И тогда плавно мы как раз перейдем к вот этой теологической составляющей твоего романа. Ты там создаешь свою теологическую систему. На что именно она опирается в философском плане и насколько она соотносится с христианским богословием и мировоззрением?

- "Омнигенезис" происходит в мире, где действительна христианская модель мироустройства. Там добавлены определенные развлекательные элементы, как Ипостаси Святого Духа, но она полностью построена по христианской метафизике. О чем весь цикл "Дейкуменограмматика" (конечно, в первую очередь он о дебютном большом произведении начинающего автора, о пути автора от самого первого текста с постепенным ростом к финалу) в смысле скрепляющей идеи – это о том, чтобы в каждом новом произведении показывать какую-то новую религиозную систему, и смотреть, как на эту систему может действовать такой конфликт, как нападение извне, то есть изображать проверку системы на прочность. У меня для этого есть объединяющие все произведения в цикле сверхзлодеи – Плоские, которые убили в своей Вселенной своего Бога и теперь рассеялись по другим вселенным в попытке напитаться божественной энергией, чтобы восстановить себя из плоских, разорванных на мелкие части тел и во всей полноте обрести божественность.

Длина произведения диктуется историей. "Омнигенезис" довольно короткий потому, что, если действительна христианская система, то никакое вторжение извне ей не грозит. Троица достаточно всемогуща, и даже если она отделяет от себя более мелкие части, они все равно достаточно сильны для того, чтобы с любым нападением из другой вселенной справиться.

А в Exodus Dei я взял деистическую систему. Типичный деизм XVIII века, развивавшийся в рамках протестантской мысли: предположим, что мир устроен как идеальный механизм – то есть мы не отрицаем, что Бог есть (хотя это вполне богоборческая система), но Бог является неким идеальным механиком, Великим Часовщиком, который создал устройство Вселенной и больше в нее не вмешивается. То есть с одной стороны не отрицается существование Бога, но с другой стороны подчеркивается, что он никак не участвует в том, что происходит во Вселенной.

Я сделал вселенную, которая как раз по этой модели и работает, и показал, что если на нее нападут враги извне, то ее будет очень сложно защитить именно потому, что Господь не вмешивается. В качестве художественно-развлекательного элемента я придумал, почему Господь не вмешивается: потому что он раздал всю свою энергию по разумным мирам, самосократился до минимума одной бесконечности божественной энергии и просто за всем наблюдает. Это, опять же, деистическая концепция Великого Зрителя.

- Спасибо, очень интересно. Это та часть, которая меня больше всего заинтересовала в этом романе. Но вторая составляющая – это боевик. По сути, это такой теологический боевик. Или боевик с теологическим уклоном. Или как-то еще можно начать здесь жанр определять интересно. Не было ли это рискованно с точки зрения популяризации твоего романа – совмещать теологию, достаточно серьезную глубокую философию притчи о судьбе Бога с большой буквы и богов с маленькой буквы с космическим боевиком? Если разделить книгу на эти две составляющих, то читательская аудитория у них совсем разная. Тех, кто предпочитает космические боевики, заинтересует ли философская притча? Вот как ты думаешь сейчас, уже написав свой роман, удачно оно совместилось или нет?

- Когда я начинал писать Exodus Dei, я еще не умел о таких вещах думать, я просто писал историю, как она есть в голове и чего я от нее хочу. Потом в процессе чтения фантастической литературы я обнаружил, что там, в принципе, с религией довольно много произведений. Есть такие, которые очень сильно завернуты на философских теологических вопросах. Яркий пример – это семь книг цикла Бэккера "Второй Апокалипсис", полностью посвященного философским и религиозным вопросам на фоне того, что является аналогом крестовых походов.

Кстати, когда я писал "Омнигенезис", я думал, что буду этаким новатором, у меня там христианская метафизика, ангелы против пришельцев, изображение религии в боевом режиме – а потом оказалось, что про боевых ангелов написана куча всякой фэнтезятины, и я тут не то что не новатор, а вообще ничего особенного (кроме того, что у меня проработка по существующим религиозным системам и использование множества научных фактов).

То есть я действительно не беспокоился из-за аудитории. Почему здесь нет проблемы: те, кто любит читать боевики, будут читать Exodus Dei просто как боевик; теологическая часть появляется довольно фрагментарно, ее можно в принципе пропускать, другие части без нее не проигрывают. Как я уже говорил, это роман-сеть, где множество совершенно разных персонажей. Там не один Бог действует, у него есть отдельная сюжетная линия, и он выходит в нужный момент, чтобы продвинуть сюжет немного вперед, добавляет проблем, вроде телепортов. Любители боевиков философию вполне могут пропускать.

Я слежу за реакциями читателями Exodus Dei в среде любителей фантастики, они говорят: "Ну, нормальное мочилово", то есть на теологическую часть они не обращают внимание. Тем, кто любит читать философские притчи, придется тяжелее, потому что присутствует оживляж. Но я попросту не могу без оживляжа, мне нравится сочинять экшен.

Поскольку это второй произведение, я здесь ставил еще задачу выполнить упражнение в сюжете. В чем часто упрекают начинающих писателей: они пишут-пишут, что-то у них сочиняется, но в книге нет истории, у истории нет движения, там нет персонажей (действующие лица есть, но они никак не раскрываются), человек всего лишь пишет то, что приходит в голову. Поэтому я ставил задачу написать именно сюжетное произведение, безусловно, вставив туда то, от чего я не могу избавиться, то есть собственный интерес к религии, но чтобы это было конкретное поэпизодное действие, за которым интересно следить. Если это получается, то, на мой взгляд, писать произведения в более философско-притчевом режиме проблем не составляет: просто берешь мысли из головы, если мысли в голове есть, и изливаешь их на бумагу. А вот сюжетку, на мой взгляд, трудно писать, потому что нужно соображать, что происходит, что делают и чего хотят все эти персонажи, а не что просто думаешь ты о жизни. Я таких произведений много читаю, и у меня уже накапливается негатив к ним, потому что человек пишет просто то, что думает, вместо того, чтобы строить текст и рассказывать/показывать его читателю. Я постарался рассказать историю.

Я бы еще хотел добавить, что "Дейкуменограмматика" как цикл начинающего писателя, который хочет всех поразить, всем понравиться, построена на поиске новаторских приемов в рассказывании историй. В Exodus Dei такая новация есть. Как обычно принято работать новаторски? Человек думает: "Сейчас что-нибудь новое такое напишу, чтобы все удивились!", не зная, что были уже "На помине Финнеганов", "Радуга тяготения" и другие совершенно безумные вещи, и пытается придумать что-то с языком, со знаками препинания, сделать нечто бесструктурное. Я пошел по другому пути. Я решил соединить элементы рассказывания истории из разных жанров. Я взял боевик, в котором быстро происходит действие, и многофигурный исторический роман, в котором, как в "Игре престолов", много действующих лиц и можно не торопясь из глаз каждого рассказывать. Соответственно, я написал текст, где много фигур, но действие происходит быстро.

Почему это можно соединять (хотя мне уже жаловались, что немного трудно удержать в процессе чтения, кто на ком стоит, если невнимательно читать): боевик не требует длительного прорисовывания персонажей, в нем это нужно делать в темпе. Если не нужно долго рассказывать, как персонаж рождался и рос, что он по каждому поводу думает, то на масштабе боевика появляется пространство, чтобы ввести туда много героев, в достаточной степени раскрытых. Обычно в боевике один главный герой или двое, один план или два сходящихся, чтобы экшен был сфокусированнее. Я же написал текст с девятью рассказчиками, взял на себя такой челлендж, чтобы девять рассказчиков динамично туда-сюда бегали, чтобы за всеми было интересно следить и чтобы в то же время не рассеивалось внимание. Внимание, скорее всего, все-таки немножко рассеивается, потому что персонажей действительно много, но тут уж – извините =^^_^^=

- Давай теперь перейдем непосредственно к содержанию, к эпизодам и героям. Какой из эпизодов своего романа ты считаешь самым сложным в том смысле, что над ним сложнее всего было работать?

- Это, безусловно, третья глава Бога, на которой я завис в 2018 году. До этого был вполне понятный экшен. Сначала введение: поскольку действующих лиц много, первые главы очень короткие и являются, по сути дела, портретами – вот появилась такой персонаж, другой персонаж, третий, они все очень странные. Дальше все начинают действовать, сталкиваться, убивать друг друга, спасаться друг от друга – здесь все понятно, нормально, хорошее действие. А затем наступает третья глава Бога, где Господь поднялся из тюрьмы на поверхность, Ему уже рассказали, что придется розданную по живым мирам энергию забирать себе, чтобы защитить Вселенную от нападения Плоских, придется уничтожать эти миры, и он с грустью смотрит в космос, пытаясь выбрать, в какую сторону ему лететь дальше.

И я от души, насколько мог себя самого напугать, но с учетом, чтобы это было не слишком тяжело для читателя, взял, что вокруг располагается 15 других населенных миров, из которых он может забрать свои Искры. Он смотрит то в небо, то в землю (потому что звезды со всех же сторон располагаются) и думает обо всех этих 15 мирах, куда ему полететь. Ему все 15 жалко. Там есть высокоразвитые, с Его точки зрения, цивилизации, их вообще никак нельзя губить, есть обычные цивилизации, как та, в плену которой он оказался, их тоже губить нежелательно, есть слабые виды, или устроившие себе катастрофу, или не желающие развиваться, и в принципе стоит кого-то из них убить – но Ему как Отцу всех Искр и их цивилизаций не хочется их убивать.

Здесь и был самый тяжелый эпизод работы, так как требовалось придумать 15 разных миров. Можно сделать обычные цивилизации, но тогда о них будет неинтересно читать, там не будет внутренней композиции, не будет возникать движения читательской мысли и внимание читателя не будет удерживаться, если они одинаковые, но просто у одних квадратные штаны, а у других треугольные – это неинтересно. Поэтому мне пришлось потратить довольно много ресурсов своей фантазии для того, чтобы эти миры сочинить. Они действительно получились разными, помогло в этом группирование видов в три группы. В целом, в любой непонятной ситуации нужно составить классификацию, план и схему, и дальше работа пойдет нормально – остается только заполнять клетки и следить, чтобы это выглядело не как схема, а как естественная история.

Потом, когда пошли более длинные главы, где уже нужно было раскрывать персонажей, на мой взгляд, они оказались более простыми для работы именно потому, что там я не был скован требованиями начальной части боевика, где нужно, чтобы все быстро-быстро происходило и быстро переключалось с персонажа на персонажа. Когда можно писать медленнее, это на самом деле проще. Хотя на длинное письмо уходит много сил, но именно за счет того, что есть возможность толковой характеризации персонажей – прописать диалоги, наконец рассказать, что они думают – писать такое проще. Самые простые главы, на мой взгляд, – это последние две, пусть они и самые длинные, и в работе они заняли больше всего времени, но благодаря тому, что я мог спокойно рассказывать нормальную истории, не в режиме быстрее-быстрее, их было писать проще всего.

- А теперь о героях, о персонажах. Есть ли у тебя любимые персонажи? Кого бы ты мог выделить из всей большой живописной компании?

- Я как настоящий папочка, конечно, всех люблю одинаково. Каждый персонаж в Exodus Dei был рожден у меня по любви. Я знаю, что у читателей есть персонажи, которые их особо не впечатляют, и они их откладывают в сторону, например Наиру, при этом Наиру – одна из моих любимейших женских персонажей, абсолютно безумная женщина, которая сначала кажется слабой, все время хочет есть, цепляется за мужа, а потом разворачивается и начинает уничтожать города. На ее последнюю главу, где она узнает, что должна умереть, я потратил очень много эмоциональных сил, потому что сильно ее люблю, хоть и знаю, насколько она бессмысленное и вредоносное существо, которое надо было убить. Поэтому, кстати, я даже придумал, что ее детей спасут и они будут жить.

С другой стороны интересно, что всем читателям очень нравится Халле Лазев и другие фоты, в то время как я к ним спокойно отношусь. Ну да, фоты молодцы, хорошо, OK. Но я всегда больше на стороне несчастных персонажей и на стороне тех, кому даю больше сил. Аи – безусловно любимый персонаж, при том что и она не нравится читателям, поскольку она скорее такое механистичное существо, достигшее предела развития, а людям нравятся люди. За счет чего персонаж может нравиться автору? Один из пунктов – когда над ним приходится много работать. Когда я придумал Предельных, которые необходимы по самой схеме Вселенной (если Вселенная – идеальный механизм, значит, есть некие существа, которые смогли этот механизм полностью изучить и освоить), с ними сразу же возникла проблема – как их вписать в произведение, чтобы они не выглядели скучно? Это типичная проблема супермена, который все может и которому ничего не страшно. Поэтому я придумал, что поставлю такого персонажа в максимально уязвимую позицию, чтобы он из нее выбирался, опять в нее попадал, вновь из нее выбирался, а потом встретился с еще более сильными существами, хотя сильнее быть нельзя. За счет такого решения выстраивается линия Предельных, чтобы она не был скучной.

Поэтому да, я люблю Предельных, люблю их отношения с богоподобными. Жаль, не было места чуть более подробно прописать эти отношения. Предельные предпочитают как бы не замечать богоподобных, потому что те нарушают все правила и законы Вселенной, а сделать с ними ничего нельзя. Поэтому они их просто игнорируют.

Из тех, кто более близок к людям, я, конечно, очень люблю Шали и Хана. Они получаются противостоящими друг другу лицами, поскольку Шали сопровождает оригинал Хана, а Хан – с Халле Лазев. Они мои любимые, потому что оба – люди работы, люди долга, которым этот долг уже порядочно надоел. Они, быть может, уже хотели бы чем-нибудь другим заниматься, но одной приходится шпионить и затем пытаться сбежать на родину, а второму – просто делать свою работу. А так я люблю всех, они все замечательные, включая рагцев. Когда я сочинял семью Линдке, какой я кайф от этого получал, особенно от предвкушения того момента, когда до читателя доходит, как на самом деле устроены рагцы, почему у них такие странные семьи. Там нет ни одного злодея. Вернее, есть образцовый, замечательный злодей – Последний-среди-Первых, сантиб, который хочет устроить геноцид рагцев на всей планете, однако я вижу, что он как персонаж всем нравится, потому что он такой душка, просто хочет устроить революцию. В общем, всех люблю.

- А есть ли среди них кто-нибудь, кто дался тебе тяжелее всего? Про кого было писать сложнее всего? Был ли какой-то персонаж, который сопротивлялся и не хотел создаваться?

- Я думаю, таких персонажей два. С одной стороны, это Великий Зритель / Великий Часовщик. Его было тяжело писать, потому что в нем нельзя показывать похожую на человека психологию, но в то же время нужно моделировать с пониманием, что какие-то человеческие черты в Нем все равно будут – не потому, что невозможно описать (вот как многие берут Бога и изображают его как нечто непознаваемое, что в принципе непохоже). Но если мы берем Бога как личное сознание, каким бы могущественным Он ни был, у Него все равно будут какие-то похожие на человеческие решения. То есть страха у Него, скорее всего, не будет, а грусть, печаль из-за того, что Ему приходится делать, – будет. Его эмоции было тяжелее всего прописывать, потому что приходилось много думать, что Бог способен чувствовать, а что Он не может чувствовать в принципе. Кроме того, было трудно выстраивать Его сюжет потому, что Он превыше всех, у Него не может быть какого-то конфликта. Конечно, конфликт Бога задан с самого начала истории, но его надо постоянно как-то оживлять, и над этим тоже приходилось думать. В какой-то момент Он вновь становится Зрителем и смотрит, как рядом с ним воюют Его дети.

Другой относительно тяжелый персонаж – это Хан. Так получилось, что все его главы – боевик, одно сплошное мясо, что оставило слишком мало место для характера. Я специально добавил эпизод, где заставил его ничего не делать, просто слушать свои мысли и думать, чего он хочет дальше, поскольку понял, что он оказался наименее ярким персонажем. В принципе, он и должен быть наименее ярким, поскольку Хан является копией яркого персонажа, однако самому яркому персонажу не нашлось особого места, поскольку тот просто безумец и ладно, чего о нем рассказывать. А Хан, как я уже говорил, - это человек, который знает только работу. Его было сложно прописывать с точки зрения того, чтобы он был интересен читателю.

Все остальные персонажи писались отлично. Шали я писал с ходу, а Халле Лазев – вообще не приходя в сознание, из меня сами собой лились и ее негативные эмоции по поводу всего, и шутки, и все остальное. А Хана и Бога было сложно писать.

- Есть вопрос об эпизоде с судом. Финальный суд – где истоки этой сцены? Есть ли они? Вдохновлялся ли ты какими-то реальными земными судебными процессами? Что вдохновило тебя на создание сцены, чтобы написать ее именно таким образом?

- Это замечательная тема, когда писатель получает отклик на эпизод, о котором он вообще не думал, что он будет кого-то задевать. Я ни на что земное не опирался, никаких отсылок нет, и в принципе в Exodus Dei нет никаких отсылок к земной истории – это другая Вселенная, где все происходит по другим законам, но события могут случайным образом совпадать (как в дисклеймерах пишут).

Я знаю, что на суд была негативная реакция, причем по совершенно разным основаниям. Сначала я такую реакцию отвергал, но потом я подумал, покрутил это в голове и понял, что в общем и целом это нормальный эффект у задевшей всех сцены, потому что он наконец показывает Предельных не как людей, а как существ совсем иного устройства. У нас невежливо говорить, что кто-то выше других, потому что сразу идет ассоциация с национализмом, с шовинизмом и ущемлением по какому-то признаку – однако во Вселенной Exodus Dei у цивилизаций действительно есть разные уровни развития, в первую очередь технологического. И есть цивилизации, которые повыше и пониже именно по владению технологиями и силами мироздания. В сцене суда Предельные показывают себя как цивилизация, достигшая предела в технологическом развитии – не в философском, не в моральном, они обо всем этом вообще не думают. Они выяснили все законы Вселенной, которые есть, и освоили все способы их использования, которые только есть. Поскольку они начинают вести себя как нечто нечеловеческое, неудивительно, что таким образом они отвергают от себя читателя.

До этого читатели видят, как Аи пытается выжить, боится за свою жизнь, думает, что скоро умрет и что пусть умрет, если она и так потеряла большую часть мозга. То есть создается какой-то сопереживание персонажу. А в сцене суда Предельных получается, что Аи и Эу берут и делают страшные вещи, хотят сделать страшную вещь со всей планетой (хотя еще в самом начале заявляется, что Аи может это сделать одна и сразу, но ждет вторую, чтобы устроить суд). В итоге читатели видят, что возможность была реальной, Предельные рассматривали такой вариант. Судом в земном виде это считать нельзя. Земной суд всегда опирается на некую неопределенность, на незнание, что действительно происходило: адвокат доказывает одно, прокурор – другое, есть улики, есть доводы, и судья решает, кто выстраивает более реалистичную картину. Предельным это не нужно. Они собирают всю информацию, какую только можно, знают, что происходило, в том числе на несколько поколений в прошлое, и "суд" здесь выступает только как ритуал.

Я мог использовать какое-нибудь другое слово, даже несуществующее, чтобы этот ритуал обозначить. Если в целом, то а) я ни на что в этой сцене не опирался; б) если читателям не нравится, как в этот момент ведут себя предельные, ну и хорошо. Они действуют в геополитическом масштабе. Если они будут позволять на себя нападать, их будут убивать ради их технологий. Соответственно, у них есть сценарий тяжело наказать какую-то цивилизацию, чтобы все вокруг – да те же фоты, например, которые вполне могли бы похитить Предельную – поняли, что делать этого не стоит, потому что, если нападать на Предельных, они совершенно спокойно уничтожат всех, кто на них нападал, и даже тех, в этом похищении не виноват. Поэтому это такая политическая акция устрашения и возмездия, которая лишь подается как судебная процедура.

Но я не ожидал, что на эту сцену будет такая большая реакция.

- Зато ее очень интересно обсуждать благодаря таким разным точкам зрения. У романа достаточно открытый финал. Ты уже упомянул о том, что это должен быть цикл, должно, насколько я понимаю, следовать продолжение. Можешь ли ты рассказать о своих планах: в каком виде, в каком количестве, когда нам ждать продолжения?

- Когда – вопрос тяжелый, потому что я параллельно пишу литературные статьи и сотрудничаю с Kongress W press в издании интеллектуальной литературы. Так-то я в октябре планировал третью часть начать, но сначала надо о "Радуге тяготения" Томаса Пинчона закончить большой текст, затем о книгах Kongress W press две статьи написать.

В цикле "Дейкуменограмматика" всего шесть текстов. Два коротких – начинающий и заканчивающий, два средней длины в середине и два относительно длинных – "Exodus "Dei и пятая часть. Они довольно абстрактно повторяют пятикнижие Ветхого Завета плюс Апокалипсис. Сделано так потому, что "Дейкуменограмматика" изображает произведение начинающего писателя: с одной стороны, начпису хочется выпендриться, с другой стороны, я таким образом наследую русской летописной традиции, где любую историю необходимо начинать от сотворения мира. "Омнигенезис" и есть сотворение мира, "Exodus Dei" соответствует Исходу, а третья часть будет соответствовать Книге Левит. Она называется "Книга Легира", там дело будет происходить на одном из миров, которые упоминались в "Омнигенезисе" (в "Омнигенезисе" ко всем моим произведениям на 50 лет вперед есть отсылки, если я их, конечно, напишу). Четвертая часть будет называться "(-0)^(-0)", пятая – "Краткий курс додеканомии", шестая – "Ретроапокалипсис".

Как "Exodus Dei" является тренировкой молодого писателя в сюжете, так "Книга Легира" представляет собой тренировку молодого писателя в идейных построениях. Это семейная история о раскрытии семейных тайн, главный герой будет много размышлять о том, что делали его родители в прошлом. Сейчас вошла в моду тема памяти, и у персонажа будет устройство, с помощью которого эту память можно восстанавливать, находить ответы на интересовавшие его вопросы и на вопросы, о которых он даже не задумывался.

Четвертая часть, "(-0)^(-0)", будет упражнением начинающего автора в языке. То есть он натренировался писать самый минимум: строить сюжеты, вставлять в них умные идеи, и теперь хочет еще дальше развиваться, а потому устраивает языковые эксперименты. Сюжетно это история о депрессивной бизнесвумен, живущей в очень странном мире, которая становится представителем одной из пяти противоборствующих философских категорий, чтобы отразить нападение Плоских. Пятая часть, "Краткий курс додеканомии", будет упражнением молодого автора в opus magnum. Там будет излагаться история мира четырех религий, который еще не упоминался, на протяжении 12 исторических эпох и 1500 лет. Последняя часть, "Ретроапокалипсис", заявленная в "Омнигенезисе", отличается от предыдущих тем, что если первые пять текстов – это ступени молодого писателя, то финальный рассказ изображает последнее произведение автора, которое он вообще пишет в своей жизни (я уж решил – выпендриваться так до самого конца). Она будет посвящена тому, как рассказчик "Exodus Dei" и следующих трех частей цикла прибывает на могилу мужа и наконец узнает историю того, как его убили его дети, нападавшие на другие миры в предыдущих историях.

Изначально, когда я продумывал "Дейкуменограмматику", я полагал, что напишу ее где-то за пару лет, поскольку не понимал, какой там на самом деле объем работы – но надеюсь, что годам к 40 я все-таки все успею сделать. Опыт этого лета показал, что если сфокусированно сидеть над текстом, не писать никаких литературных статей, не корректировать/редактировать другие тексты, а писать только свое, то получается авторский лист в неделю. Потом, конечно, нужно еще время на то, чтобы все написанное проредактировать. Писать я точно буду продолжать, поскольку вижу, что "Exodus Dei" людям понравился.

Кстати, меня не беспокоило, понравится ли читателям построение Вселенной или отсылки (которых нет, но все равно нашли), какие-то идейные хитрости и теология – такой вот я самоуверенный в этом плане – но я беспокоился за сюжет, за экшен, за то, что это будет быстро и легко читаться, получится ли у меня. Теперь я знаю, что это получилось, и приободренный этим знанием чувствую, что надо работать дальше.

- Надо! Интересно насчет продолжения: смыслообразующим, связующим звеном во всей твоей повествовательной системе является вторжение в разные миры Плоских. Эти истории мы видим сквозь призму тех, в чей мир Плоские вторгаются – но у нас нет точки зрения самих Плоских. Не планируешь ли ты написать (возможно, в твоем плане это уже было) книгу от лица этих геометрических фигур, вторгающихся в миры? Кто они и что они? Почему они?

- Именно этому посвящен "Ретроапокалипсис", когда Великая Жена прибудет наконец на могилу мужа, станет восстанавливать мертвый мир, в котором после убийства бога нет уже ни пространственных, ни временных измерений, и будет смотреть на конец этого мира с позиции Плоских, как они такими стали и как они убивали ее суженого.

Тут, наверное, надо начать совсем с начала. Еще до "Омнигенезиса", когда я занимался вопросами христианской метафизики, меня интересовал вопрос, почему в христианстве именно Троица и она именно так устроена. В какой-то момент я пришел к идее, что на самом деле существует больше чем одна Вселенная и больше чем один Бог, и все они по-разному устроены. Вселенную Богов, то есть Вселенную Вселенных, я и назвал Дейкуменой: "деус"+"ойкумена" – красивое название, сойдет. В ней есть бесконечное количество Богов, они все различаются по размеру и силе, и в зависимости от этого и от собственной личности они творят разные миры. В такой Вселенной Вселенных меня заинтересовал вопрос возможности убийства Бога. У нас в культуре вполне расхожая вещь – говорить, что "бог мертв" еще со времен Ницше, но мне была интересна именно технологическая сторона (по "Exodus Dei" заметно, что я ко многим вопросам именно с технологической стороны подхожу, так как мне интересно, как то или это можно сделать).

Для этого я разработал систему устройства Богов. Каждый Бог состоит из некоторого числа единичных бесконечностей божественной энергии – там выходит такая "математика бесконечностей", за которую меня заклюют математики, поскольку бесконечность не является числом – и суть в том, что Бога тварным существам нельзя убить, независимо от их количества. Они не могут разорвать его на части, потому что бесконечность больше любого конечного числа, и сколько бы от него ни отделять божественной природы, ее в нем все равно останется бесконечность. Я стал думать, как это обойти, и понял, что один из вариантов – вытянуть Бога в тварное пространство и вместе с ним разделить это пространство на бесконечное количество пространств меньшей размерности. В "Омнигенезисе" отмечалось, что вселенная убитого бога раньше имела восемь пространственных измерений и четыре измерения времени, но это просто для красоты. Как их делить, я решал, думая о том, чтобы результат выглядел выразительно, а не просто технологично, поэтому пришел к выводу, что лучше разделить до двухмерных пространств, потому что, если разделить до трехмерных пространств, это будет невыразительно: ну, трехмерные какие-то существа, земному читателю будет не заметно, что они разделены. Ежели сделать их двухмерными, то будет понятно, что они осколки чего-то большего.

Соответственно, они вытянули Бога в свое пространство и каким-то образом – мне для "Ретроапокалипсиса" еще предстоит придумать, каким – разделили это восьмимерное четырехвременное пространство на очень сильно бесконечное число двухмерных одновременнЫх пространств. Соответственно, и сами убийцы тоже разделились, каждый из них получил конечную долю божественной энергии, но самих этих существ стало бесконечное число. Я не буду спойлерить, сколько на самом деле существ убивали своего Бога, но они смогли это сделать, смогли разорвать его природу, а из-за этого произошла катастрофа их Вселенной. Все Вселенные Дейкумены располагаются иерархически в зависимости от энергии своих Богов, а поскольку у мира убийц резко, до нуля понизился уровень божественной энергии, его выбросило в центр Дейкумены, и им уже оттуда пришлось выбираться. В результате они оказались разбросаны по Мировой Нити, которая соединяет все остальные Вселенные друг с другом.

Поэтому получилось, что сейчас путь между мирами засорен этими существами, которых приходится собирать Великой Жене – богине, которая была предназначена убитому богу в супруги, чтобы они вместе породили новую Дейкумену и новое бесконечное в бесконечной степени число Богов. Это своеобразный вариант мифа об Осирисе, которого собирает по частям его несчастная египетская жена-богиня Исида, только на очень сильно бесконечным масштабах. В процессе Великая Жена наблюдает за тем, что происходит в других Вселенных, и однажды она появляется в нашем мире. После того, как наш Бог защитил свою Вселенную от вторжения Плоских, она забирает очередную партию Плоских и попутно рассказывает много-много разных историй о том, что она видела в других мирах. Вот об этом я пишу.

- Это очень интересно, и мы все с нетерпением ждем, когда выйдет следующая серия этой прекрасной истории и мы сможем все ее прочитать и обсудить. Большое спасибо, Андрей, за это интервью, было очень интересно и очень познавательно. Мы желаем тебе – я от лица всех прочитавших твою книгу и тех, кто ее еще прочтет – творческих успехов в большом количестве, чтобы у тебя все получилось, реализовалось и весь твой замысел был выполнен.

- Большое спасибо, Анна! Я это очень сильно ценю. Обычно, когда автор что-то написал и ему идет позитивный отклик, он просто говорит "спасибо, спасибо", но непонятно, что он на самом деле чувствует, быть может, он такой высокомерный, что думает, мол, "я написал шедевр, и это нормально". А я очень сильно радуюсь всем позитивным отзывам и жду, когда же наконец появятся негативные отзывы, потому что так не бывает, что один позитив – кому-то же должно не понравиться! И я всему этому очень рад. Я рад, что у меня получилось написать что-то хорошее, то есть что я не только хороший читатель, но и пишу тоже что-то приемлемое.

- Да! Мы очень благодарны, мы – благодарные читатели. Спасибо большое! Счастливо и до новых встреч!