Константин Ошлаков (воспоминания об учителе)

ББК 85. 313 (5к)

П-82

Простомолотов Е. И.

П-82 КОНСТАНТИН ОШЛАКОВ (Воспоминания об учителе)

Алматы: “Веди”, 2002 г. - 64 с. - 9 фотографий.

ISВN 9965-9001-0-7

В книге воспоминаний заслуженного деятеля, отличника образования Рес­публики Казахстан, лауреата Международных конкурсов им. И. Я. Паницкого и Я. Ф. Орланского-Титаренко, худо­жественного руководителя оркестра народных инстру­ментов “Русские узоры” Центра творчества детей и мо­лодежи Бостандыкского района г. Алматы Е. И. Простомолотова в популярной форме рассказывается о жизни и творчестве видного казахстанского музыкального де­ятеля Константина Кирилловича Ошлакова, прекрасно­го баяниста, основоположника профессиональной баян­ной школы в республике, профессора Казахского Госу­дарственного Женского педагогического института, зас­луженного учителя Казахстана.

Книга адресована как специалистам, так и широкой аудитории читателей, интересующихся историей профес­сионального баянного искусства в Казахстане, первыми источниками баянной методологии и творчеством заме­чательного музыканта и нашего земляка.

ISBN 9965-9001-0-7

Простомолотов Евгений Иванович © Газета “Веди”, 2002

Введение

Анализируя творчество Константина Кирилловича Ошлакова, не перестаешь удивляться тому объему и раз­нообразию нотного и методического материала, который он оставил после себя грядущему поколению.

Сто шестьдесят этюдов, более трехсот переложений и аранжировок казахских народных песен, танцев и кюев. Авторские произведения: сюиты, фантазии, марши и пес­ни отличаются мелодичностью, динамической контраст­ностью, насыщенностью гармонического языка, рельеф­ной метроритмикой и композиционной законченностью. В произведениях К. К. Ошлакова заложена интрига, что при­дает им смысл драматургического действия.

Константин Кириллович Ошлаков посвятил баяну всю свою жизнь и не расставался с любимым инструментом ни на один день. В руках Ошлакова баян засверкал новы­ми гранями звукового самоцветья и воистину запел по- казахски.

Невозможно представить профессиональное баянное искусство, которое начало развиваться в Казахстане с со­роковых годов, без этого выдающегося музыкального дея­теля. Методист, композитор, педагог и организатор, про­фессор Казахского Государственного Женского педагоги­ческого института, заслуженный учитель Казахстана Констан­тин Кириллович Ошлаков внес огромный вклад в дело музы­кального просвещения в нашей республике. Как великолеп­ный виртуоз-исполнитель он открыл новую страницу в му­зыкальной культуре Казахстана - профессиональное баян­ное искусство, средствами которого неустанно пропаганди­ровал шедевры казахской национальной музыки.

Ему как педагогу и организатору казахстанское му­зыкальное образование обязано открытием первых в ис­тории республики баянных классов, музыкальных факуль­тетов, организацией первых ансамблей и оркестров бая­нистов.

Как методист Ошлаков известен своим новаторским подходом к музыкальному образованию, который ос­новывался на практических принципах комплексного

обучения игре на музыкальных инструментах. Он считал­ся самым плодовитым педагогом-методистом, ежегодно публикующим свои методические рекомендации. Констан­тин Кириллович - автор четырех выпусков учебно-методи­ческого пособия “Школа игры на баяне”. Его методичес­кой деятельностью восхищались корифеи баянного искус­ства Москвы и Киева: народный артист СССР Ю. И. Каза­ков, народные артисты Украины, профессора Н. И. Ризоль, И. А. Яшкевич, В. С. Паньков, В. В. Бесфамильнов. Казахстан­ские музыканты считали за честь сотрудничать с Констан­тином Кирилловичем. Мукан Тулебаев, Евгений Брусилов­ский, Ахмет Жубанов, Бахитжан Байкадамов, Латыф Хамиди - вот неполный перечень выдающихся казахстанс­ких композиторов, которые доверяли свои произведения одаренному музыканту, виртуозно владеющему инструмен­том. Их покоряло его глубокое знание народного мелоса, казахской национальной культуры, быта, языка, умная ин­терпретация музыкальных произведений. С К. К. Ошлако- вым охотно работали известные актеры и певцы: К. Джандарбеков, Е. Умурзаков, Р. Койшибаева, К. Байсеитова, Р. Джаманова, Е. Серкебаев, братья М. и Р. Абдулины. Накрепко связала творческая дружба Константина Кирил­ловича, с композиторами Л. Хамиди и Б. Байкадамовым. В шестидесятые годы К. Ошлаков и Б. Байкадамов способ­ствовали открытию класса баяна, а затем и музыкального факультета в Казахском Государственном Женском педа­гогическом институте г. Алматы.

Музыкант, педагог, ученый Константин Кириллович до конца своих дней занимался развитием музыкальной педагогики, совершенствованием исполнительского ма­стерства, разрабатывал учебные программы и планы, заботился о пропаганде баянной культуры среди моло­дежи. Он подавал передовой пример своей исполнитель­ской деятельностью начинающим музыкантам. Констан­тин Кириллович был, я бы сказал, ярым организатором академических концертов среди баянистов, он добивался исполнительского мастерства не только от студентов, но и от педагогов. К сожалению, сейчас академические концерты утратили свое настоящее значение и превра­тились в обыкновенные зачетно-экзаменационные прослушивания студентов. К. К. Ошлаков всегда вво-

дил в академконцерты исполнительскую практику педа­гогов.

Работая в институте, где в основном обучались де- вушки-казашки, поступившие к нему в класс без элемен­тарных знаний музыкальной грамоты, Константин Кирил­лович понимал всю полноту ответственности перед сту­дентами. Он также понимал и другое: чтобы дать студен­там высокую квалификацию, следует выработать такую учебную программу, которая могла бы более продуктивно и в короткий срок решать педагогические задачи, а сту­дентам помогала успешно выполнять требования учебно­го плана. А такой опыт у Константина Кирилловича уже был. Еще во время Великой Отечественной войны он оп­робовал свою методику на раненых бойцах, которые воз­вращались домой с поля брани инвалидами. Тогда Кон­стантин Кириллович начал помогать незрячим молодым лю­дям: он стал учить их музыке.

Этот опыт впоследствии пригодился на занятиях со сту­дентами женского педагогического института. Музыкально неграмотные девушки через четыре года становились пре­восходными музыкантами, методистами и педагогами.

Константин Кириллович любил свою работу и ценил самоотверженность в студентах. Он относился бережно к рабочему времени как своих коллег, так и студентов. Ни одна минутка в общении с ним не проходила даром. Он умел любую беседу превратить в профессионально инте­ресный разговор. Со своими студентами Ошлаков прово­дил все дни напролет, занимаясь с ними не только учеб­ной практикой, но и общественными делами. Педагог с самого начала учебы учил студентов грамотно подходить к своей работе, занятиям и общественным поручениям. Ошлаков принимал активное участие в институтских куль­турных мероприятиях. Участвовал в студенческих “капуст­никах”, диспутах, праздничных демонстрациях на площа­дях города.

Студентки относились к нему как к отцу, употребляя местоимение “ага”. Для них Константин Кириллович был воистину духовным отцом и заботился не только об обра­зовании, но и об их нравственности. Ему было не все рав­но, кем станут его ученики в будущем, какие посеют зерна и какие взрастят плоды.

Константин Кириллович был душой для каждого из нас, и мы благодарны своему Учителю за его большое доброе сердце!

Автор выражает сердечную признательность вдове Зинаиде Александровне, а также выпускнице Константи­на Кирилловича доценту Казахского Государственного Женского педагогического института Исагуловой Агайше Шермухамбетовне за предоставленные документальные материалы и фотографии из личных архивов.

Сердечно благодарю редакцию газеты “ВЕДИ”, Меж­дународный Православный Благотворительный Фонд “ВЕДИ” и его президента Печуеву Валентину Петровну за неоценимую помощь, оказанную в подготовке и публика­ции данного издания.

Спасибо всем ученикам выдающегося Маэстро, ко­торые пронесли через всю свою жизнь светлую память о своем Учителе.

С уважением, автор

Страницы биографии

1916 год. Идет первая мировая война. По­чти вся Европа была охвачена пожаром бессмысленной бойни. А тут еще внутренние социально-политические амбиции буквально раздирали на части Российскую им­перию. Наступало время больших перемен в историчес­кой действительности страны...

В этот неспокойный год в дружной крестьянской се­мье родился еще один ребенок. В глухом алтайском по­селке, что под Усть-Каменогорском, 5 ноября появился на свет мальчуган, которому впоследствии было сужде­но вписать в историю музыкального искусства фамилию своих родителей. А пока это был резвый крепыш, наре­ченный Константином.

Семья по тем временам жила неплохо, хлеба хва­тало всем. Подворье было большое: лошадь, две коро­вы, разнообразие домашней птицы. Мать, Марина Ев­геньевна, успешно справлялась с обширным домашним хозяйством, и все у нее было ладно и хорошо. Дочери и старший сын помогали по дому, нянчились с последы­шем, а отец, Кирилл Игнатьевич, кормил семью. По ве­черам любил поиграть с детьми, хотя времени, как все­гда, не хватало.

Кирилл Игнатьевич слыл в округе грамотеем, он хо­рошо знал казахский язык и подрабатывал в районе тол­мачом, переводил с одного языка на другой различную документацию. И это позволяло ему иметь дополнитель­ный заработок.

Родители очень любили своих детей и стремились дать им хорошее образование. Так, в 1922 году Костя пошел в школу. Это было для него важным событием. Теперь он мог вместе со своим братом и сестренками носить школьную форму, гордо поглядывая на своих то­варищей, которые с завистью смотрели ему вслед. Ведь им нужно было ждать еще целый долгий год, пока они подрастут.

Шли годы. Кирилл Игнатьевич, как и многие простые люди, верил в новизну перемен, но соци-

ально-политические реформы были обманными.

Советское правительство “кормило” весь народ ста­линскими бреднями, лживо обещая ему светлое буду­щее. На самом же деле обещанную правительством зем­лю крестьяне получали в вечное пользование только после своей смерти, а в жизни у них отнимали после­днюю корову-кормилицу, людей, как овец, сгоняли в об­щую отару под названием “колхоз”. И если кто не желал “есть” из общего котла и “спать под одним одеялом”, то их ждал “казенный дом” с деревянными нарами и вши­выми матрацами. Много ни в чем не повинных людей было отправлено в “гулаги” и на бескрайние стройки Страны Советов. В эту мясорубку попал и отец Кости. В 1929 году Кирилл Игнатьевич был арестован и отправ­лен этапом на строительство “Беломорканала”. Семья Ошлаковых лишилась кормильца, хозяйство было разо­рено и пришло в упадок, а тринадцатилетнему Косте со своим братом пришлось бросить учебу и пойти на зара­ботки. Работы хорошей не было, и Косте приходилось надеяться на счастливый случай, нанимаясь в работни­ки к другим, более удачливым, односельчанам, которые платили ему продуктами и старой одеждой. Семьи реп­рессированных подвергались преследованию со сторо­ны властей. Народ был настолько напуган, что жил, по меткому выражению одного из современников, “как в автобусе: одна половина людей сидит, а другая - тря­сется. ”

Односельчане обходили их дом стороной, бывшие то­варищи отнимали последние продукты, соседи при встрече опускали глаза.

Вспоминая те годы, Константин Кириллович говорил: “Мне еще повезло. Благодаря своему крепкому здоровью, меня приняли на работу на рудник «Алтайметцветзолото» копать шурфы”.

Эта работа была тяжелой даже для взрослого чело­века, а для подростка - просто каторгой. Особенно тяже­ло приходилось зимой. Землю не брала ни кирка, ни ло­пата, и ее приходилось всю ночь отогревать, разжигая костры, а утром приниматься за работу и долбить, дол­бить, долбить. Хотя подросткам полагалось работать всего четыре часа в день, Костя работал наравне со

взрослыми, целую смену, чтобы получить побольше де­нег. Первую зарплату он истратил на сестренок и маму. В этот день в их доме был настоящий праздник: стол был заставлен продуктами и подарками. Себе Костя купил хро­мовые сапоги и горделиво щеголял в них по поселку. Ра­бота на руднике помогла семье “подняться на ноги”. Сес­тренки продолжили учебу, дома теперь была горячая пища, но Костю не покидала заветная мечта - стать военным. По-мальчишески завидовал он крепким, бравым солда­там в новенькой форме. Костя хотел быть похожим на них и изо всех сил искал возможность поступить на военную службу. И возможность представилась. Неподалеку нахо­дилась отдельная Чингизстайская погранкомендатура...

Не моргнув глазом, Костя прибавляет себе лишний год, доказывая поседевшему коменданту, что ему уже шестнадцать лет. И ему повезло. То ли его крепкое тело­сложение, то ли ясные глаза, в которых пожилой офицер увидел неподдельное желание стать военным, но Костя был зачислен “сыном полка” на Орловскую заставу, где и стал осваивать профессию связиста. У Кости появились новые друзья, с которыми он не расставался ни на один день, прокладывая новые линии электросвязи, разъезжая верхом на резвых конях по заставам. Эти поездки больше всего нравились Косте. Как приятно было нестись верхом на горячем коне навстречу пробуждающемуся дню под ласковыми лучами восходящего солнца. Это было насто­ящее блаженство. Мечта сбывалась, романтика молодос­ти влекла к новым приключениям.

Поворот

судьбы

Шли дни за днями, по-прежнему светило солнце, пели птицы, и ничто, казалось, не предвещало беды, ко­торая была уже рядом.

Однажды, при проводке очередной оперативной те­лефонной связи, произошло короткое замыкание. От воз­никшей искры взорвался находившийся рядом динамит. Этот взрыв изменил всю последующую жизнь Кости...

Всю ночь врачи боролись со смертью и победили ее. Жизнь была спасена, а вот зрение спасти не удалось.

В больничной палате было тихо. По острому, непри­ятному запаху спирта, касторки и других лекарственных смесей Костя понял, что он находится в больнице. Все тело ныло от боли и было тяжелым, как будто залито свин­цом. Глаза были забинтованы и нестерпимо болели. Хо­телось сорвать повязку и широко раскрыть глаза, скорее увидеть свет, своих товарищей, любимого коня, родную заставу...

С прискорбием Костя узнал о гибели своих друзей. Врачи говорили, что ему еще повезло, так как от эпицен­тра взрыва он находился дальше своих товарищей.

Врачи делали все, что могли, чтобы вернуть парню зрение, но все их усилия были тщетны. Комок обиды и бессилия сдавливали горло: “Как дальше жить? Чем за­ниматься? ” Костя панически отгонял от себя мысль об инвалидности. Он стал искать единственный путь к пол­ноценной жизни и нашел его.

Однажды в томский госпиталь, где лечился Ошлаков, приехали артисты областной филармонии. Певцы, чтецы, жонглеры с азартом демонстрировали свое искусство. Среди них был баянист, который виртуозно исполнил “По­лет шмеля” из оперы Н. А. Римского-Корсакова “Сказка о царе Салтане”.

Костя внимательно вслушивался в звуки баяна, наслаж­даясь прекрасным исполнением. После концерта он спро­сил соседей по палате: “Кто это играл? " “Майков, баянист Майков, - ответил кто-то сбоку, - он уже играл у нас”. “Майков, Майков”, - задумчиво повторял Костя, и

мысли уносили его в далекое детство, к своим близким, в теплые объятия родной мамы.

Он вспоминал, как его родители вечерами пели за­душевные песни под соседскую гармонь и низкие звезды, казалось, прислушивались, ярко сверкая на темнеющем небосклоне. Костя любил такие вечера. Он сидел рядом и слушал, слушал, слушал задушевные песни. Но звуки гар­моники тогда его не тревожили, а сейчас - другое дело, баян завораживал, волшебные звуки обволакивали необъяснимым сладостным дурманом, возбуждали душев­ное смятение, звали за собой. И решение было принято: он обязательно станет музыкантом.

Еле дождавшись выписки из госпиталя, Ошлаков в 1934 году поступает в Томский музыкальный техникум в класс к замечательным педагогам А. Н. Рожкову, затем к И. П. Дорофееву. Это были не только большие педагоги- музыканты, но и прекрасные люди. Чтобы легче общаться с необычным учеником, они изучили азбуку Брайля для незрячих людей. Благодарный ученик, в свою очередь, удивлял своих педагогов трудолюбием и музыкальной ода­ренностью, о которой он раньше и не подозревал.

Вспоминая первые дни в техникуме, Константин Ки­риллович с улыбкой рассказывал о своих впечатлениях на занятиях музыкой. Однажды его спросили студенты: “ Зна­ком ли ты с гаммой До-мажор? ” На что тот ответил: “Нет, такую учительницу я не знаю”. Долго смеялся вместе с ними Костя, узнав, что это всего лишь упражнение.

Учился Ошлаков с необыкновенным упорством. В от­личие от сокурсников ему приходилось изучать все с азов: правописание нот, освоение инструмента, петь музыкаль­ные звуки и писать диктанты на уроках сольфеджио. С баяном он проводил по четырнадцать часов в сутки. Без инструмента его практически никто не видел. Бывало, за­нимаясь допоздна, он засыпал, так и не сняв с плеч инст­румент. Педагогов удивляло его трудолюбие. Феноменаль­ная память и абсолютный музыкальный слух поражали видавших виды музыкантов. Даже самые сложные произ­ведения Костя разучивал и запоминал в течение несколь­ких часов.

Будучи студентом, мне не раз приходилось по­могать своему учителю в его творческих делах. По

его просьбе я переписывал ноты, помогая подготавливать их к изданию. Однажды Константин Кириллович попросил меня задержаться после урока “минут на двадцать”, что­бы прочитать ему нотный текст какого-то произведения, которое он вместе с преподавателями должен был сыг­рать на академическом концерте. Я согласился и стал чи­тать ноты, выстраивая аккорды снизу вверх. Константин Кириллович следом за моим чтением начал играть, при­чем поторапливая меня. Закончив своеобразный разбор произведения, он тут же сыграл его без единой ошибки от начала до конца. Моему удивлению не было предела.

В музыкальном техникуме К. К.Ошлаков получил ко­лоссальную подготовку по специнструменту и широкое музыкальное образование. Его любознательная натура искала все новых и новых источников знания. Это послу­жило развитию его безграничной эрудиции как в искусст­ве, так и в литературе.

Константин Кириллович прекрасно знал русскую и ка­захскую классику. “Настольными книгами” ему служили произведения А. Пушкина, А. Блока, Н. Некрасова, А. Чехо- ва, Б. Пастернака, Абая Кунанбаева, Чокана Валиханова, Ибрая Алтынсарина. Ошлаков увлекался и зарубежной классикой. Сам владел интересным литературным живым языком. Его методические рекомендации имеют ясный слог, легко читаются и запоминаются.

Годы учебы проходили незаметно и увлечённо. Взаи­моотношения с учителями приносили непреходящую ра­дость творчества, умножали его интеллект. Это было са­мое прекрасное время в его биографий, которое он все­гда вспоминал с трепетной нежностью.

После учебы Костя одерживает блестящую победу на конкурсе сибирских баянистов в г. Красноярске, после которого его приглашают на работу в г. Абакан на Хакас­ское радио в качестве солиста и аккомпаниатора. Ошла­ков сразу же уходит с головой в концертную деятельность. Он аккомпанирует певцам, танцорам, выступает как со­лист. Уже через год его имя становится популярным в Сибири. Ему аплодируют в Новосибирске, Красноярске, Ачинске, Минусинске, Черногорске. Сибирский период де­ятельности К. К. Ошлакова знаменовался большой ис­полнительской школой, которую он получил, рабо-

тая с известными ссыльными музыкантами и певцами: И. Подольским, А. Ремизовым, Г. Грацианским. Из ссыльных музыкантов Ошлаков создает свой первый инструменталь­ный ансамбль, в который вошли такие инструменты, как скрипка, виолончель, фортепиано и баян.

Пройдет много времени, когда баян зазвучит с нео­бычными для него инструментальными составами: сим­фоническим, джазовым, духовым. А в тридцатые годы та­кое новшество было диковинкой. Да и состав музыкантов был необычный, я бы сказал, специфический. Музыкантов огромной эрудиции, профессоров Петербургской, Москов­ской и Парижской консерваторий приходилось отпраши­вать у лагерного начальства для концертных выступлений. Тем не менее этот ансамбль получил популярность среди сибирской музыкальной интеллигенции.

Наступило время профессиональной зрелости. Изу­чая жизнь и творчество Константина Кирилловича, не пе­рестаешь убеждаться в его решительности и настойчиво­сти в преодолении всевозможных жизненных трудностей. Не всякий физически полноценный человек смог бы удер­жаться на вершине гребня жизненной волны, среди водо­ворота человеческих страстей, а Константин Кириллович все шел и шел, не останавливаясь ни на минутку, постоян­но поднимаясь к вершине своей благотворной цели. Его жизнь - это гражданский подвиг, постоянная борьба за каждый ее день, час, минуту.

Еще в годы учебы Костя приехал на каникулы в Алма- Ату и дал свой первый концерт перед радиослушателями тогдашней столицы. В том далеком 1936 году радиослу­шатели и представить себе не могли исполнение на на­родном инструменте классического произведения, а тут какой-то неизвестный баянист с блеском исполнил Ант­ракт и Увертюру из оперы “Кармен” французского компо­зитора Ж. Бизе. Казахское радио тогда получило огромное количество благодарственных писем от горожан, а Костя не мог себе представить, что его первое концертное ревю станет началом его будущей профессиональной деятель­ности в Казахстане.

Новое

рождение

баяна

В 1940 году, по приглашению Министерства куль­туры Казахской ССР, Константин Кириллович приезжает в Алма-Ату и приступает к работе на республиканском ра­дио. Функции его деятельности были такими же, как и в Абакане - сольное исполнение и аккомпанирование, но материал, с которым пришлось столкнуться Ошлакову, по­разил его своей масштабностью и колоритностью.

Константин Кириллович, как мы уже знаем, был ро­дом из Восточно-Казахстанской области и детство его прошло рядом с казахскими детьми. Вместе с ними он любил играть как в русские, так и в казахские народные игры, ходили друг к другу в гости, дружили семьями. Кон­стантин Кириллович научился говорить по-казахски очень рано и, как его отец, владел языком в совершенстве. Ему хорошо были знакомы народные сказки, легенды и были, которые он вместе с друзьями часто слышал от аксака­лов. Костя знал быт и национальные традиции, все народ­ные праздники. Глубокое знание казахской культуры по­могло ему впоследствии точнее и выразительнее отра­зить национальный колорит в своих аранжировках, сюи­тах и фантазиях. К. К. Ошлаков, как и Е. Г. Брусиловский, умел выделять в своем творчестве суть содержания му­зыкального языка, его эпичность.

Сейчас в Казахстане достаточно много сделано аран- жировок казахской народной музыки для баяна современ­ными баянистами, но трудно порой найти в них отражение национальной самобытности и историчности. Многие аран­жировки сделаны поверхностно, без глубокого смыслово­го восприятия. Они, порой сложные и даже внешне краси­вые, рассчитаны больше на поверхностную виртуозность, нежели на содержание драматургии. Язык их сухой, ака­демический, с европейским оттенком. Не могу судить, от чего это - или от ненужной бравурности, или от простого незнания народной культуры. Мне кажется, что, прежде чем браться за подобный труд, следует приложить долж­ное усердие к собственному самообразованию в этой области.

Профессия музыканта требует особого терпения и трудолюбия. “Приложи сердце твое к учению и уши твои к умным словам” (Притч. 23: 12).

Музыкальный язык, как никакой другой, более точно и глубоко раскрывает историю любого народа, нации, от­ражая быт, традиции, социально-политическую идеологию. Историкам известно, что исторические судьбы наций скла­дываются по-разному, в зависимости от уровня развития экономических и социально-политических отношений, от географических и прочих условий.

Каждый народ, нация имеют только им присущие куль­турно-бытовые особенности, благодаря которым они вно­сят посильный вклад в сокровищницу мировой культуры. Способность эстетического отражения возникает на ран­них ступенях развития любого народа, о чем свидетель­ствуют исторические, археологические и этнографичес­кие исследования ученых.

Наиболее последовательное, всесторонне-глубокое изучение музыкальной культуры казахского народа нача­лось в 20-е годы, с приездом в Казахстан русского компо­зитора Александра Викторовича Затаевича, который был не только выдающимся музыкантом-исследователем, ос­тавившим для грядущего поколения более тысячи нотных записей и переложений для фортепиано казахских народ­ных кюев, песен, танцев, маршей, но и одним из осново­положников казахской фортепианной школы.

Сказанное выше можно в полной мере отнести и К. К. Ошлакову, прогрессивная деятельность которого яви­лась основополагающим критерием развития професси­ональной баянной школы в Казахстане. С приездом Кон­стантина Кирилловича в Алма-Ату начался последователь­ный этап педагогической, методической и исполнительс­кой работы. Все эти три звена творческой деятельности были тесно связаны между собой, что в дальнейшем при­вело к их теоретическому обоснованию в его методичес­ких учебниках и разработках.

Прогрессивные музыканты Казахстана, России и Ук­раины по праву считают К. К. Ошлакова основоположником казахстанской профессиональной школы баянистов.

С первых шагов своей деятельности в Казах­стане, Ошлаков стал тесно сотрудничать с извест-

ными казахстанскими композиторами: М. Тулебаевым, Е. Брусиловским, позднее - с А. Жубановым, С. Мухамеджано- вым, Л. Хамиди, Б. Байкадамовым, Н. Тлендиевым, К. Кужа- мьяровым. Он переложил на баян многие их произведе­ния, которые в его баянной интерпретации засверкали по- новому: “Казахский марш” А. Затаевича, Танец из оперы М. Тулебаева “Биржан и Сара", Танец из оперы Е. Бруси- ловского “Гвардия, алга”, “Таджикские танцы” А. Жубано- ва, произведения своего большого друга Латыфа Хамиди, в том числе прекрасный “Казахский вальс”, который стал классикой казахстанской эстрады. Это неполный перечень баянного репертуара из произведений казахской класси­ческой музыки. Более трехсот народных песен и кюев вош­ли в учебный концертный репертуар баянистов, аран­жированных Константином Кирилловичем. Такие музыкаль­ные шедевры национальной музыки, как “Балбраун” Кур- мангазы, “Караторгай” Ахан Сэрэ, “Топан” Даулеткерея, “Былкылдак” Таттимбета, “Козимнин карасы” и “Айттым салем, Каламкас” Абая, снискали огромную популярность среди баянистов бывшего Советского Союза.

К. К. Ошлаков открыл новую страницу баянного испол­нительского искусства, расширил репертуар и возмож­ность пропаганды казахской национальной культуры. Баян запел по-казахски и стал всенародным любимцем.

Работая с артистами Казахского Государственного Академического театра оперы и балета им. Абая, с соли­стами КазГосфилармонии им. Джамбула, Ошлаков объез­дил с концертами весь Казахстан. Его баян слушали в са­мых отдаленных уголках республики: областных центрах и на полевых станах, в школах, военных госпиталях и про­изводственных предприятиях. Везде Константин Кирил­лович был желанным гостем. О чем только не рассказы­вал слушателям его баян: о бескрайней степи с волную­щимся, как могучие морские волны, ковылем, над кото­рой высоко в небе звенит песнь жаворонка-караторгая; о бесконечных и утомительных переходах кочевых станов в поисках плодородных пастбищ; о лихих скачках молодых и горячих джигитов; о нежности первой и сильной любви Биржана и Сары; о смелых подвигах богатыря Ер-Таргы- на. Звуки баяна уводили слушателей за собой туда, где днем в высоком и прозрачно-голубом небе сияет

лучезарное солнце, а ночью низкие звезды рассыпаются мириадами алмазов на млечном пути указывая запозда­лому путнику дорогу к родному аулу.

Много лет спустя мне довелось повторить ваяжный маршрут своего учителя. И не было предела моему удив­лению, когда простые сельские жители с восхищением вспоминали о большом музыканте, приезжавшем к ним в пятидесятые годы. “Когда Константин Кириллович брал в руки баян, - рассказывали они, - слушатели не отпускали его со сцены, слушая и слушая неповторимую игру”.

Неутомимый труженик, ярчайший пропагандист ба­янной культуры, он стремился как можно чаще приглашать в Казахстан популярных баянистов из России, Украины, Белоруссии, Башкирии. По его инициативе в Алма-Ате постоянно проходили концерты-встречи с выдающимися деятелями баянного искусства: народным артистом СССР Юрием Ивановичем Казаковым, Владимиром Владимиро­вичем Бесфамильновым, Николаем Ивановичем Ризолем и его знаменитым на весь мир квартетом баянистов. С 50-х и до конца 80-х годов в наш город с концертами при­езжали маститые и молодые музыканты, с которыми К. К. Ошлаков всегда устраивал встречи-семинары со сту- дентами Алма-Атинского музыкального училища и КазГос- ЖенПИ.

Константин Кириллович и сам постоянно занимался концертной деятельностью, активно участвуя в культур­ной жизни республики. Двадцать два года работы перед микрофоном Казахского радио запечатлено в фондовых записях, хранящихся в архиве национального радиокоми­тета республики.

К. К. Ошлаков был прекрасный исполнитель, который с особым вкусом артиста подходил к интерпретации му­зыкального произведения и очень бережно относился к авторскому тексту, точно выполняя все техническо-худо- жественные указания композитора. Работая над пьесой с упорством, присущим только ему, он до блеска отшлифо­вывал музыкальные фразы и предложения, отрабатывал мелизматику. Огромное внимание уделял динамическому плану всего произведения и каждой его части. Видимо, здесь сказывалась композиторская способность са­мого Константина Кирилловича. Он знал все техни-

ческие возможности баяна и использовал их в полной мере. Как большой художник, он безошибочно ориентировался в тембральных красках звуковой технологии и понимал, что не все произведения, написанные в определенной то­нальности для оркестра или для другого какого-то инст­румента, также ярко зазвучат на баяне. Для этого он при­бегал к транспонированию, то есть смены тональности, приемлемой исполнительской и художественной палитре данного инструмента. Используя такой прием, Ошлаков добивался более яркого звучания музыкального произве­дения и успешно решал художественно-технические за­дачи, более глубже и правдивее отражая замысел компо­зитора. Только с очень хорошим художественным вкусом и высоким профессионализмом можно удачно выбрать нужную тональность для переложения, а иначе произве­дение может потерять главный стержень драматургичес­кой формы. Тонкий музыкальный слух Ошлакова умел точно выбирать для этой цели нужную тональность, в результа­те чего произведение получало “второе рождение” и в руках исполнителя сияло новыми оттенками звукового ка­лейдоскопа. Философское мышление Константина Кирил­ловича позволяло, казалось бы, в простейших одноголо­сых мелодиях находить драматургическую интригу и со­здавать кульминационное противостояние. Даже в вирту­озных бисерных вариациях маэстро не теряет ясности му­зыкального языка, точно фразируя каждое предложение. Он создает контрастность частей модуляционными при­емами и внутренним напряжением неминуемой развязки, переходящей в заключение.

Композиторский дар К. К. Ошлакова ярко отражен в знании им огромного количества художественных приемов и выразительных средств, которые он использует в своих сочинениях. Во всех его пьесах присутствует полифонизм, заключающийся не только в контрапунктности главных и побочных тем, их рефренности, но и в метроритмике, на­сыщенности динамического контраста, в виртуозности перехода от одного психологического состояния в другое. Произведения Ошлакова, я бы сказал, романтичны, насы­щены воздушным лиризмом и легки для восприятия. Даже в аранжировках присутствует состояние необъясни­мого чувства мечтательности.

Анализируя музыкальные творения К. К. Ошлакова, не перестаешь восхищаться выразительностью музыкально­го языка и точностью передачи всевозможных техничес­ких и художественных приемов. Он, как живописец, толь­ко ему ведомым, быстрым и точным “мазком” воссоздает художественный образ свбего произведения. Мириады нотных знаков рассыпаются по полотну партитуры и, пре­вращаясь в звуки, создают музыкальный образ. К. К. Ош­лаков восхищает своей изысканностью в подборе техни­ческих приемов, умением точно, со вкусом использовать мелизматику, тот или иной штрих. Исполнительскую вир­туозность Константин Кириллович рассматривает не ина­че как профессиональность музыканта в использовании всех технических и художественных приемов, средствами которых композитор добивается раскрытия образа и ху­дожественной пейзажности. Поэтому, работая над произ­ведениями Ошлакова, получаешь огромное удовольствие от инновационных приемов исполнительской техники.

Блестящая аранжировка казахской народной песни “Камажай”. отразила огромный музыкальный кругозор и вариационную эрудицию автора. Вариационная ажурность главной темы, канонизированность музыкальных фраз, точность акцентов позволили автору придать эпичность простой народной песне.

Пример № 1:

Вариации на тему казахской народной песни “Камажай”

В сюитах невольно замечаешь яркое использование динамических и модуляционных контрастов, создающих рельефность частей произведения. В “Сюите № 1” исполь­зованы модуляционная контрастность и полифонизм кан- тиленного изложения, динамическая рельефность и вари- ационность экспозиции. Тема первой части сюиты изло­жена в спокойном песенном характере, аккомпанемент подчеркивает легкую пульсацию движения и пикантное акцентирование в фактурном сочетании баса и аккордов, переходящий в некоторую напряженность солирующего баса. Педализация и полифонизм голосов переходят в ва­риационное изложение музыкальной темы второй части.

Темп произведения спокойный: первая часть протяжная “Adagio”, во второй присутствует движение, меняется фактура изложения аккомпанемента, темп “Allegretto”. Третья часть наи­более полифонична. Тема главной мелодии постоянно меняет тембральный регистр и появляется то в высоких, то в средних, то в низких голосах, темп спокойный “Andante”. В этой сюите, как и во многих других произведениях Ошлакова, использова­на казахская народная тематика. Модуляционные переходы ло­гически связывают тематическое содержание каждой ча­сти в отдельности и всего произведения в целом.

“Сюита № 2” написана в ре-минорной тональности, в более оптимистическом характере и опять-таки с яркой динамической и модуляционной рельефностью внутри каж­дой части. В свою очередь, все части сюиты тоже контра­стны по отношению друг к другу в тональном, метрорит­мическом и динамическом плане. Сюита предусмотрена для исполнения на баяне с готово-выборной системой ба­совой механики. Это позволило композитору увеличить тембральную палитру звуковых эффектов и более коло­ритно передать состояние чувств и художественность. Осо­бенность готово-выборной механики дает возможность му- зыкантам-баянистам и аккордеонистам шире использовать гамофонно-полифонические средства в достижении яр­кости и глубины раскрытия характера музыкального про­изведения.

Гармоническое насыщение первой части сюиты при­дает торжественность, усиленную контрастностью дина­мических оттенков. Хотя пьеса написана в минорной то­нальности, но в характере ее просматривается патетика - и все благодаря умелому использованию различных вы­разительных средств: штрихов, метроритмики, динамики, гармонической фактуры. Превосходное знание вариаци­онной формы позволило автору блестяще раскрыть худо­жественный замысел произведения, показать внутренний накал страстей.

Пример № 3:

сюита № 2

Константин Кириллович был прекрасным ансамблистом, и это выражено во всех его сочинениях и аранжировках, отличаю­щихся оркестровой насыщенностью голосов, звуковысотностью диапазона. Его произведения легко расписываются на оркест­ровые партии и прекрасно звучат в различных ансамблях.

Работая над партитурой “Камажая”, аранжированного Константином Кирилловичем, мне не приходилось "ломать голову” над тем, какому инструменту поручить тот или иной голос, мелодический оборот, вариацию или пассаж. Автор аранжировки “не скрывал секретов” голосового инструмен- товедения, ярко отражая оркестровую партитурность голо­сов. Такое художественное решение придавало произведе­нию, как я уже говорил, эпичность, а мне дало возможность “механически” составить партитуру для своего оркестра.

Пример инструментовки № 4:

Вариации

К. К. Ошлаков Инструментовка Е. Простомолотова

на тему казахской народной песни

“Камажай”

Путь

к вершине

В 1941 году, по инициативе Константина Кириллови­ча, в Алма-Атинском музыкальном училище им. П. И. Чайков­ского был открыт класс баяна, первым педагогом которо­го становится Ошлаков. Не хватало инструментов, и Кон­стантин Кириллович занялся поисками баянов и аккорде­онов. Помогали в основном военные организации: час­ти, госпитали, куда постоянно выезжал с концертами Ош­лаков. Появились первые ученики. Сложнее было с нот­ной литературой и учебно-методическими пособиями. Баянное искусство было на заре своей молодости и ос­новывалось в основном на переложениях и аранжиров­ках фортепианных произведений. Методика преподава­ния была на стадии поиска. Большая часть баянистов получала музыкальное образование, самостоятельно ос­ваивая баян. Это были одаренные музыканты, которые сразу же включились в методическую работу в данной области. Но этого было недостаточно, а для республик со своей Национальной культурой, колоритом российс­кая методика должна обязательно трансформировать­ся, отвечая требованиям традиционно-бытовых условий данного региона. Из-за недостаточности нужной лите­ратуры молодому, начинающему педагогу Константину Кирилловичу ничего не оставалось делать, как самосто­ятельно разработать свою; отвечающую национальным требованиям, методику подготовки будущих баянистов. Ошлаков, с присущей ему энергией, приступил к реше­нию этой проблемы. “Засучив рукава" он смело взялся за дело и блестяще справился с задачей. Появились не­обходимые упражнения для выработки начальных навы­ков игры на баяне: постановки руки, пластики кистевого движения, рефлекторно-мышечного аппарата, способов звукоизвлечения. В то время в городе не было музы­кальных школ и в музыкальное училище поступали мо­лодые люди, никогда не изучавшие музыкальную гра­моту, поэтому занятия с ними приходилось начинать с нуля. Он помнил, как тяжело и долго приходилось ему запоминать ноты, гаммы в начале своей учебы

в Томском музыкальном техникуме. И только многоча­совой упорный труд принес высокие результаты профес­сионального мастерства.

От Ошлакова требовалось готовить студентов таким образом, чтобы их знания отвечали уровню требуемой учебной программы училища. А это значило, что за четы­ре года обучения студент должен пройти и усвоить пол­ный курс начального и среднего звена обучения с практи­ческим исполнением экзаменационной программы. Для этого нужна была прогрессивная методика обучения, пре­дусмотренная требованиями поставленных педагогичес­ких задач. Началась кропотливая ежедневная работа над поурочными планами учебной программы, подбором не­обходимого репертуара, которая скоро дала свои практи­ческие результаты. Результатом такой работы явилось создание в 1943 году первого в музыкальной истории рес­публики ансамбля баянистов, который сразу же получил популярность среди музыкальной интеллигенции Казах­стана. Интенсивная концертная деятельность принесла творческому коллективу широкую известность. В разгар второй мировой войны во многих городах Казахстана в военных госпиталях лечились раненые бойцы и им необ­ходима была моральная поддержка. Оркестр Ошлакова, как мог, вносил свой посильный вклад в общенародное дело сурового времени. Музыканты были желанными гос­тями и у труженников села, и у рабочих металлургических станов. Оркестр пользовался большим уважением у круп­ных деятелей музыкального искусства, у эвакуированных артистов “Мосфильма”.

Главным условием достижения педагогической цели К. К. Ошлаков считал индивидуальный подход к каждому учащемуся. Константин Кириллович говорил: “Прежде чем человека учить, надо у него научиться, как его учить. Я прежде познаю все качества ученика, стараюсь понять, чего он хочет, развиваю то, что уже есть. При этом в чело­веке развивается и вся его психика”.

Ошлаков также считал, что человек, обучающийся музыке, глубже ее поймет, если обучение будет прохо­дить, прежде всего, в коллективе и в совокупности с дру­гими учебными дисциплинами: историей, психоло­гией, социологией, литературой и философией. Му-

зыкальная практика также должна проходить в коллектив­ном музицировании, вследствие которого лучше развива­ются гармонический слух, ритмика, музыкальная память, а главное, дружба, без которой невозможно создать на­стоящий коллектив. Хорошее партнерство в ансамблевой игре - это залог успеха. Константин Кириллович любил сам играть в ансамбле и прекрасно расписывал партии для различных исполнительских составов: дуэтов, трио, квартетов.

Организацией оркестров и ансамблей Ошлаков на­чал заниматься с первых шагов творческой деятельности. Как было сказано выше, еще в Хакассии Константин Ки­риллович организовал из ссыльных музыкантов инстру­ментальный ансамбль, в репертуаре которого звучали в основном произведения классической музыки. Этот ан­самбль имел академическое направление и состоял из инструментов симфонического оркестра.

Впоследствии Ошлаков стал заниматься организаци­ей музыкальных коллективов, состоящих из народного ин­струментария: балалаек, гуслей, баянов, домбр, кобызов, шертеров и т. п. Начиная с 1946 года Константин Кирилло­вич постоянно руководил баянным трио. Вместе с ним в разные годы играли различные музыканты. Это были его ученики: брат В. К. Ошлаков, брат жены К. К. Ошлакова Б. А. Кусков. С 1950 по 1959 год в составе трио играли В. С. Басаргин и Н. Васильев. Репертуар этих ансамблей состоял из произведений М. Глинки, Ж. Бизе, Даулеткерея, Абая, В. Соловьева-Седого, И. Дунаевского, Л. Хамиди.

Оркестровая деятельность рассматривалась Ошла- ковым с точки зрения ученого и носила исследовательс­кий характер. Эта деятельность находилась в состоянии постоянного изучения психологии музыкантов, будь то профессионалы или студенты. Ведь оркестр - это живой организм, а люди - составляющая часть его жизнедеятель­ности, своеобразные “органы”, от которых зависит здо­ровье всего “организма”. И если один музыкант будет не в “форме”, то его состояние сразу же скажется на всем коллективе. Таким образом, чтобы создать хороший, мо­бильный и “здоровый” творческий коллектив, его руково­дителю следует быть не только большим професси­оналом, но и хорошим психологом, умеющим “пове-

левать” душами подчиненных ему людей. Константин Ки­риллович обладал всеми необходимыми для такой рабо­ты качествами, он умел “подбирать ключи” к сердцам своих подопечных и был большим авторитетом для своих музы­кантов.

Студенты института восхищались и обожали свое­го педагога, бегая за ним как “хвостики”. Константин Кириллович этого заслуживал. Он был интересен в об­щении, в компании с ним всякий чувствовал себя сво­бодно и легко. На моей памяти не было случая, когда бы кто-то на него пожаловался за резкость. Со всеми он был ровен и даже мягок, по-отцовски мог приласкать даже неуспевающего студента, поддержать его, вовре­мя похвалить или дать совет.

Константин Кириллович никогда никого не обсуждал и ни о ком не отзывался плохо. Он не жаловался на своих недоброжелателей, а такие были, как у всех талантливых людей. Наоборот, К. К. Ошлаков умел незаметно отвлекать таких людей от подобного пустословия и вводить в состо­яние активной работоспособности.

Константин Кириллович с особой нежностью относил­ся к девушкам-баянисткам. О них он отзывался так: “Если девушка пожелает приступить к освоению баяна или ак­кордеона, то ей, только за одно желание, следует дать звезду Героя”. Ошлаков высоко ценил труд баяниста, по­нимая, какую ношу он на себе носит в буквальном смысле этого слова. Самый обыкновенный учебный баян серий­ного производства весит восемь-десять килограммов, а кон­цертный - все пятнадцать.

Работая на кафедре народных инструментов Казахс­кого Государственного Женского педагогического инсти­тута, К. К. Ошлаков строил свои занятия по специальности так, чтобы девушки, не знакомые до этого с музыкальной грамотой, не испугались бы трудностей и не бросили на полпути свою учебу. Он с тщательной последовательнос­тью открывал перед ними новые и новые странички музы­кального мастерства и не упускал с поля зрения занятия студентов по другим дисциплинам. Они всегда ощущали на себе его отцовскую Опеку и жесткий контроль не толь­ко над тем, что они читают по педагогике, психоло­гии, литературе, но и как они это понимают.

Методика музыкального образования, созданная К. К. Ошлаковым, помогла многим его ученикам стать пер­воклассными музыкантами, педагогами и организатора­ми.

Еще в годы Великой Отечественной войны новаторс­кая методика Ошлакова проявилась в работе с ранеными молодыми людьми, пожелавшими волей судьбы приоб­рести новую для себя профессию.

В 1943 году, в разгар войны, в Алма-Ату с фронта приходили эшелоны с ранеными бойцами. Молодые креп­кие ребята возвращались с войны инвалидами. Страшно остаться без руки или ноги, а страшнее всего потерять зрение. До войны многие из них имели хорошую профес­сию, которая кормила их и семью. Молодежь стремилась к светлому будущему, но всенародная трагедия помеша­ла им воплотить свою мечту в жизнь, потому что жизнь их была изувечена войной. В один миг многие люди лиши­лись элементарной возможности честно зарабатывать на жизнь, их ждало нищенское существование. Не всякий человек, оказавшись в таком положении, способен про­должить нормальную жизнь.

Многие начинали паниковать от безысходности сво­ей участи, психологически надламывались. Без посторон­ней помощи им трудно было приспособиться к активной жизнедеятельности.

Константин Кириллович, как никто другой, понимал их положение. Он хорошо помнил те страшные ночи, ког­да он, молодой, крепкий парень, как младенец, уткнув­шись в подушку, рыдал от отчаяния и обиды. Казалось, что все кончено и жизнь потеряла всякий смысл. Он ме­тался в бессилии что-либо сделать, а жуткая боль под повязкой напоминала ему о неотвратимости судьбы. И если бы не врачи и педагоги музыкального техникума, ему было бы трудно найти свой единственный путь к полно­ценной жизни.

К. К. Ошлаков сам приходит на помощь к потерявшим в себя веру людям, предлагает им собраться с силами и приступить к освоению профессии баяниста.

Для многих ребят это был единственный, хотя и не простой выход, но личный пример собрата по несча­стью им внушал уверенность в свои силы.

Военный период педагогической деятельности К. К. Ошлакова стал началом рождения “Комплексного ме­тода обучения игре на музыкальных инструментах”, над которым Константин Кириллович работал всю свою жизнь, постоянно совершенствуя его на практике. В этом труде Константин Кириллович раскрывает конкретные принци­пы музыкальной педагогики и ставит современные задачи перед музыкальной методикой как наукой. Автор доказы­вает, что от выполнения этих задач зависит успех реше­ния важнейших музыкально-педагогических проблем. Он утверждает первостепенность их решения, потому что эти задачи заключаются прежде всего в том, чтобы “... не столько обосновывать готовые и утвердившиеся, а вместе с тем и устаревшие педагогические формы, сколько опере­жать устоявшуюся педагогическую практику” (“Комплексный метод обучения игре на музыкальных инструментах”, Алма- Ата, 1980 г., стр. З), /разрядка Е. П. /.

Много труда вкладывает Константин Кириллович в орга­низацию обучения музыке незрячих людей. Такая работа должна быть основана, прежде всего, на деликатности, кор­ректности и терпимости, а главное - на уважении к личнос-; ти. Ведь эти люди воевали за Родину, проливали свою кровь, стали инвалидами. Многие из них по праву считали себя героями. Эту особенность следовало учитывать в общении с ними. Воспитанность и широкая эрудиция снискали Кон­стантину Кирилловичу огромную любовь раненых людей. Они, лишенные самостоятельно передвигаться в пространстве, буквально на глазах начинали ориентироваться на клавиату­ре инструмента, различать музыкальные звуки, интониро­вать мелодические обороты. Многие из учеников и не подо­зревали о наличии музыкального слуха. Они поверили свое­му учителю и, главное, себе. Перед этими людьми открылся новый, пока еще незнакомый мир звуковых красок, музы­кального языка. Многие стали ощущать в себе свою полно­ценность. Теперь утрата зрения возмещалась приобретени­ем научных знаний, новых эмоций и навыков профессио­нального исполнительского мастерства. Ошлаков давал им в руки прекрасную профессию, которая возвращала несча­стных людей к полноценной жизни.

Учитывая необычность своего положения, Кон­стантин Кириллович на ходу приступает к разработ-

ке более прогрессивного метода, который, как можно бы­стрее, помог бы незрячему человеку освоить музыкаль­ный инструмент настолько, чтобы можно было заработать на хлеб насущный без посторонней помощи, не побира­ясь на дороге.

Его необычные ученики учились не только професси­ональному владению музыкальным инструментом, но и осмыслению изучаемого предмета. Музыкальный слух и память можно развить, а как развить исполнительскую технику у взрослого человека, как заставить работать мышечно-рефлекторный аппарат. Здесь понадобится са­моотверженность, чтобы часами сидеть с инструментом, отрабатывая бесчисленные технические приемы игры до тех пор, пока свободно не задвигаются пальцы, не появится реакция и коррекция движения рук, пока не станет цепкой память. И еще нужно хорошо изучить все секреты “незря­чей грамоты” по системе Брайля, чтобы свободно, без чьей-либо помощи, читать и писать. Константин Кирилло­вич терпеливо и методично ежедневно учил всем этим “премудростям” своих учеников, а они платили ему своим глубоким уважением.

Уже будучи прекрасными профессионалами, разъе­хавшимися по всей стране, они не забывали своего учи­теля и друга, постоянно переписывались с ним, делились своими успехами, спрашивали совета.

Ребята эти были боевые и воли им не занимать. Они сами стремились скорее получить новую профессию и с удовольствием приходили на занятия к своему, тоже нео­бычному, учителю. Константин Кириллович открывал пе­ред ними черную завесу и помогал увидеть то, чего не под силу было увидеть глазам. Он открывал им будущее, постоянно убеждая своих Подопечных верить в него и не раскисать.

Константин Кириллович не только учил их игре на баяне, но изучал с ними сольфеджио, гармонию, тео­рию, инструментовку, педагогику, музыкальную культу­ру и литературу. Немудрено, что после такой подготов­ки студенты с отличием заканчивали училище и смело входили в самостоятельную жизнь, организовывая по всей стране музыкальные классы, ансамбли и ор­кестры. Эти люди получали “путевку в жизнь” и не

боялись никаких трудностей, смело преодолевая каж­дый новый рубеж.

В своей методике комплексного обучения К. К. Ошла- ков отразил прогрессивные взгляды музыкальной педаго­гики, систематезировал их и воплотил в практику. Впер­вые Ошлаков предложил объединить музыкальные дис­циплины с общественными, рассматривать их в единстве с практической исполнительской деятельностью. Автор доказывает значимость тесного сотрудничества музыкаль­ной педагогики как теоретической науки с психологией, социологией, философией, исследуя факты и закономер­ности, которые освещаются этими и другими науками. Впервые он говорит о сокращении сроков обучения, при­чем не нарушая гармонического развития личности. В сво­ем труде К. К. Ошлаков подробно раскрывает три звена си­стемы музыкального образования - начального, среднего и высшего, которые имеют свои разработанные учебные планы с минимумом учебного репертуарного материала. Ценность такой методики еще и в том, что автор раскры­вает особенности современного урока, значимость меж­предметной связи в его процессе, благодаря которой уча­щиеся учатся применять знания музыкально-теоретичес­ких и общественных дисциплин на практике, в прямой ра­боте с музыкальным произведением.

В этом методическом пособии любой, знающий свое дело, педагог сможет найти для себя исчерпывающие от­веты по вопросу изучения лада, тональности, организа­ции трудовой дисциплины и воспитательной работы, под­робную характеристику общего и профессионального раз­вития.

“Комплексный метод обучения игре на музыкальных инструментах” был одобрен и утвержден Министерством высшего и среднего образования СССР и КазССР. Он орга­нично вошел в учебный процесс учебных заведений, а на кафедре народных инструментов КазГосЖенПИ получил свое дальнейшее развитие, и главные его педагогичес­кие принципы нашли свое отражение еще в одном тита­ническом труде “Школа игры на баяне”.

Константин Кириллович Ошлаков, Божьей волей, стал основоположником многих своих замыслов и начи­наний. Его профессиональная деятельность в Казах-

стане не ограничивалась только исполнительской и педа­гогической практикой. К. К. Ошлаков был неутомимым орга­низатором музыкальных коллективов, классов и даже ин­ститутских факультетов. Он стремился, чтобы его сооте­чественники могли получать высокую квалификацию у себя дома. Так, в шестидесятые годы в Алма-Ате, по инициати­ве двух выдающихся музыкантов - К, Ошлакова и компози­тора Б. Байкадамова, был открыт сначала баянный класс, а затем музыкальный факультет в Казахском Государствен- ном Женском педагогическом институте. Здесь, как и в музыкальном училище, Ошлаков возглавил всю организа­ционную работу по подготовке молодых специалистов. Весь учебный процесс был у него под контролем. Опыт работы с музыкально неподготовленными людьми у него был, и Константин Кириллович стал передавать его своим коллегам. В силу своей компетентности, Константин Ки­риллович начал создавать необходимые условия для реа­лизации учебных дисциплин и самостоятельной подготов­ки студентов. В советское время педагогам поручались общественные работы, за которые человеку, не платили зарплату. Не все педагоги достаточно честно относились к такому роду деятельности и частенько “отлынивали”. Кон­стантин Кириллович и здесь был предельно честен и акку­ратен и общественные нагрузки выполнял не ради карье­ры, а по велению своего гражданского долга. Неуемность железного характера не позволяла ему тащиться в конце жизненной колонны, и он уверенно шел в ее авангарде.

Возвращаясь к вопросу о создании музыкальных кол­лективов, - ансамблей и оркестров, - могу сказать, как гово­рил ранее, что Константин Кириллович считал, что музыкаль­ное образование может быть полноценным и продуктивным только тогда, когда оно сможет полнее отразить или отра­жать межпредметную связь и, главное, освещаться в кол­лективном музицировании. Игру в ансамбле Ошлаков счи­тал важнейшим звеном музыкального образования. В сово­купности с индивидуальным музицированием ансамблевая игра способствует более быстрому развитию музыкального интеллекта. В коллективе быстрее развивается гармоничес­кий слух, культура звукоизвлечения и уважение к коллегам. Не всегда чувство долга проявляется на индивидуаль­ных занятиях, но всегда - в коллективе.

В его оркестрах играли такие выдающиеся мастера, как ныне покойный композитор, народный артист республи­ки Анатолий Бычков; первый дирижер-женщина Казахского Государственного Академического театра оперы и балета им. Абая, заслуженный деятель искусств Республики Казах­стан Рая Садыкова; теоретик и прекрасный человек доцент Алма-Атинской Национальной консерватории им. Курманга- зы Людмила Быкова. Начинал свое музыкальное образова­ние у Константина Кирилловича и Народный артист СССР Алибек Днишев, известный на весь мир певец.

Константин Кириллович, казалось, не уставал ходить по многочисленным кабинетам непробиваемых чиновни­ков со своими новаторскими предложениями, которые могли привести к чувству любого чиновника.

После окончания Алма-Атинской Государственной консерватории в 1949 году, Константин Кириллович сразу же стал ходатайствовать об открытии баянного класса, по­тому что сам закончил консерваторию как теоретик.

После долгих лет мытарств по кабинетам далеко не ярких личностей, ему все же удалось добиться успеха. В 1957 году в Алма-Атинской Государственной консервато­рии им. Курмангазы был открыт класс баяна, а первым педагогом стал бывший его ученик Федор Легкунец, к тому времени окончивший Московский Государственный музы­кально-педагогический институт им. Гнесиных.

Сам Константин Кириллович не стремился работать в консерватории. Он любил начинать и доводить дело до конца сам, считая, что именно начальное музыкальное образование способно дать базовую подготовку и правиль­ную ориентацию в дальнейшей работе музыканта. Кон­стантин Кириллович гордился тем, что мог, начиная с нуля, дать полное музыкальное образование своим ученикам. Именно в ЖенПИ мечта его сбывалась. Ведь именно в правильности выбора метода работы на уроке заключен успех образования. Только музыкальная школа способна привить любовь или отвращение к музыке. Чем талантли­вее педагог, тем талантливее и ученик. Эти принципы были главными в его работе, и Константин Кириллович никогда не отходил от них ни на шаг.

Потом, он был очень занят методической рабо­той, которую приходилось постоянно совершенство-

вать на практике. Организация различных ансамблей, ор­кестров и всего учебного процесса отнимала уйму време­ни. В музыкальном училище Ошлаков возглавлял народ­ное отделение, вел такие дисциплины: специальность, сольфеджио, гармонию, инструментовку. Когда перешел работать в институт, появилось много общественных на­грузок. Периодически Константин Кириллович был то сек­ретарем, то заместителем секретаря партийной органи­зации и функции эти выполнял добросовестно. К. К. Ошла- ков не был ярым сторонником идей марксизма-лениниз­ма, но от рождения был честным человеком и по-своему трансформировал партийную идеологию, понимая, что без общественных нагрузок трудно было заниматься тем же воспитанием. Бесконечные беседы о человеческой нрав­ственности педагоги могли проводить только во внеуроч­ное время. Все культурно-массовые мероприятия прово­дились в нерабочее время, которое не оплачивалось, но входило в обязательную общественную деятельность каж­дого педагога и студента. Если к общественным обязан­ностям тот или иной педагог подходил недобросовестно, то в его классе и основная работа велась вяло и не инте­ресно. Студенты у таких педагогов были тоже “неради­вые" и не успевали по многим предметам, что не скажешь об учениках К. К. Ошлакова, в классе которого всегда был деловой порядок и который воспитывал у студентов азарт трудоспособности.

Первое знакомство с музыкой ставит любого челове­ка перед проблемой неопределенности, что проявляет в нем чувство неуверенности. Здесь большую помощь мо­жет оказать высокопрофессиональный педагог, от кото­рого зависит дальнейшая судьба начинающего музыкан­та. Чем талантливее и образованнее преподаватель, тем легче учащемуся будет разобраться в “семи нотах". Именно начальный период знакомства с любой наукой формирует в человеке уверенность или неуверенность, веру или без­верие в начатое дело, в свои силы. Здесь педагог обязан найти нужный “ключик” к психологическому состоянию уче­ника и в деликатной форме указать ему нужный путь к решению своих проблем. Только взаимодоверие приве­дет педагога и ученика к победе. Правильный выбор метода работы на уроке заключает в себе успех даль-

нейшего образования и самообразования учащегося. Кон­стантин Кириллович подходил к программным требовани­ям с предельной ответственностью и не допускал пробе­лов в методике обучения. Он любил начинать заниматься с учеником, как говориться, с “нуля” и полностью закан­чивать весь учебный процесс, убеждаясь в достаточной самостоятельности своего подопечного.

Поэтому работа в Казахском Государственном Жен­ском педагогическом институте его устраивала больше всего. На музыкальный факультет поступали девушки-ка­зашки из отдаленных поселков и аулов, не имеющие му­зыкального образования и даже не знающие элементар­ную музыкальную грамоту. Многие из них, обладая доста­точно хорошим Музыкальным слухом, не могли правильно интонировать звуки или мелодию. Всему этому им пред­стояло учиться в институте. За четыре года обучения сту­дентки должны были усвоить весь цикл учебной програм­мы и достаточно виртуозно владеть музыкальным инстру­ментом.

Желание научиться играть на баяне у девушек было настолько велико, что они за короткий срок своего обуче­ния в институте осваивали полный курс начального, сред­него и высшего музыкального образования, становились прекрасными исполнителями, концертмейстерами, педа­гогами, методистами, организаторами, защищали диссер­тации и получали ученую степень.

Исагулова Агайша молоденькой девчонкой приехала в Алма-Ату и в 1963 году поступила в ЖенПИ, в класс Кон­стантина Кирилловича. Музыкальный факультет только что открылся и она стала одной из первых студенток, при­ехавшей из далекого колхоза “Жетысу” Талдыкурганского района Алма-Атинской области (ныне Талдыкурганская об­ласть). Музыкальную грамоту Агайша не знала, но хорошо играла на гармонике и пела под свой аккомпанемент. Это привлекло внимание Константина Кирилловича и компо­зитора Б. Байкадамова, которые вплотную занялись ее му­зыкальным образованием. Хороший музыкальный Слух, не­утомимое усердие студентки и новаторская методика Кон­стантина Кирилловича сделали свое дело. К концу своей учебы Агайша стала великолепным музыкантом и, по рекомендации своих больших педагогов, осталась ра-

ботать на факультете. Сейчас Агайша Исагулова - доцент института, ведет класс пения и аккомпанемента. Ее уче­ники имеют награды за одержанные победы на различных музыкальных конкурсах. Сама Агайша в составе вокаль­но-хореографического ансамбля под управлением Б. Бай- кадамова объездила всю Германию и дала пятнадцать концертов, удивляя слушателей виртуозным исполнени­ем “Танца с саблями” А. Хачатуряна.

Тридцать с лишним лет работает в этом же институте еще одна ученица Ошлакова - доцент, начальник учебно­го отдела Рахымжанова Дармен. Все эти годы она пре­творяет в жизнь методику своего учителя, доказывая про­грессивность его комплексного обучения. “Благодаря ме­тодике своего учителя, - говорит Дармен, - мне удалось воспитать огромное количество прекрасных специалистов, которые успешно трудятся во всех регионах республики".

Трудовые успехи учеников Константина Кирилловича радовали не только его, но и педагогическую элиту. И не­даром Байкадамов поддерживал Константина Кириллови­ча, приглашая на работу в институт выпускниц Исагулову и Рахымжанову, веря в их деловые качества и одаренность.

Вообще у Константина Кирилловича был главный аргумент в его работе - научить ученика самостоятель­ности. Это, на самом деле, здорово - научиться само­стоятельно работать. Не все студенты, получая диплом, могут самостоятельно решать профессиональные зада­чи. Порой только после окончания вуза начинается на­стоящая учеба и многие достигают профессиональных успехов путем проб и ошибок. Бывает и так, что выпус­кники вузов, не найдя себя в своей профессии, попрос­ту меняют ее. Мне кажется, что это происходит от неже­лания студента правильно вникать в предметность обу­чения или от некомпетентности преподавания. Учени­кам Константина Кирилловича в этом аспекте повезло: они не только не бросали учебу на полпути, не только становились профессионалами, но сами стали готовить профессионалов, которые, в свою очередь, продолжи­ли дело своих педагогов.

Прекрасными исполнителями, композиторами, дири­жерами и педагогами стали ученики, выпустившиеся в разные годы из класса выдающегося маэстро.

Методика К. К. Ошлакова настолько оптимальна, что если студент или учащийся музыкальной школы начнет изучать музыкальную грамоту по этой методике от начала и в последовательном порядке, то его ждет успех и боль­шие учебные победы в конце своего обучения. Каждый учащийся, получивший начальное или среднее музыкаль­ное образование в классе Константина Кирилловича, ус­пешно продолжает повышать свое образование в любых музыкальных учебных заведениях и в дальнейшем стано­вится уверенным в себе специалистом. Я на себе испы­тал всю полноту музыкальной подготовки в классе своего учителя. Это сразу же выразилось в моей концертной де­ятельности, когда я приступил к работе в Казахском Госу­дарственном театре кукол, где мне пришлось не только готовить с актерами музыкальные партии, но порой озву­чивать целые спектакли. Здесь мне пригодились те навы­ки, которые я приобрел у Константина Кирилловича в годы учебы. После успешного окончания Кыргызского Государ­ственного института искусств им. Б. Бейшеналиевой, я про­должил свою деятельность в качестве руководителя и ди­рижера детского оркестра Народных инструментов “Рус­ские узоры” в Центре творчества детей и молодежи Бос- тандыкского района г. Алматы. Впоследствии оркестр стал лауреатом многих Республиканских и Международных кон­курсов. Глубокое изучение методики комплексного обу­чения позволило мне трансформировать идеи своего учи­теля на практике и дать теоретическое обоснование уже своей практической работе, издав в 1992 году два мето­дических пособия. Это “Детский оркестр народных инст­рументов” /изд. Республиканского методического центра, г. Алма-Ата, 1992 г. / и “Играй, оркестр” /изд. “Гылым”, Академия наук КазССР, г. Алма-Ата, 1992 г. /.

Методические концепций К. К. Ошлакова за многие годы были с успехом опробованы его учениками на своей практике и имели большой успех в музыкальной педаго­гике Казахстана. Константин Кириллович любил своих уче­ников и делился с ними секретами профессионального мастерства. Учил правильно анализировать музыкальное произведение, перекладывать на баян, аранжировать и инструментовать. И только отпетый лентяй не в со­стоянии был понять и усвоить оригинальность мето-

дических и педагогических принципов своего учителя, но таких людей, к счастью, было немного и я не буду отни­мать у читателя его драгоценное время, чтобы уделять вни­мание “неумейкам”. К. К. Ошлаков много уделял времени работе над аккомпанементом, считая, что это тонкий вид музыкального искусства, который имеет свою разновид­ность и отличительные особенности. Большой исполни­тельский опыт Ошлакова позволял ему точно находить нужные акценты, динамику и стилистику аккомпанемента как хорового, вокального или танцевального. Константин Кириллович объяснял своим студентам, что аккомпанемент должен помогать солисту или коллективу ярче выражать характер исполняемого произведения, а для этого нужна большая практика и высокий интеллект музыканта.

Вообще уроки Константина Кирилловича были на­столько интересными и практичными, что, бывало, ждешь не дождешься, когда наступит день занятий с таким учи­телем. Не секрет, что многие педагоги больше позируют, чем работают, создавая искусственный имидж перед сту­дентами, наивно думая, что студенты ничего не видят и ничего не понимают. Любой студент, осваивая такую спе­цифику человеческой деятельности, как искусство, ста­рается увидеть в любом педагоге артиста, причем уже известного и талантливого, но быстро понимает, что “не все то золото, что блестит", и его никакими хвастливыми разговорами не обманешь.

Существует афоризм: “Не тот человек добр, кото­рый делает добро, а тот, который не умеет делать зла". Доброта Константину Кирилловичу была дарована Гос­подом Богом, и через любовь Творца он нес доброту людям. Константин Кириллович спешил на помощь к любому, кто в ней нуждался. Он даже нерадивых учени­ков или коллег не уличал справедливости ради, а ста­рался подсказать, причем незаметно, выход из небла­гоприятной ситуации. Даже будучи членом Коммунисти­ческой партии, парторгом и заместителем секретаря той же организации, К. К. Ошлаков жил по библейским зако­нам и, может быть, не зная библейских заповедей (в чем я сомневаюсь), жил и трудился по их закону. Воистину, “кто делает добро, тот от Бога” (Третье соборное послание Иоанна Богослова).

Музыкальное творчество К. К. Ошлакова несло в себе нравственное начало, которое, прежде всего, выражалось в отеческой заботе о начинающих музыкантах. Констан­тин Кириллович не только давал профессию молодым людям, но и решал их социально-бытовые проблемы, со­здавал, по мере своих сил и компетентности, условия для самоподготовки студентов и повышения профессиональ­ного уровня молодых педагогов. Были и такие студенты, которые жили в семье Ощлаковых на правах членов се­мьи. Валентин Иванович Миночкин, теперь прекрасный пианист, во время учебы в Алма-Атинском музыкальном училище свое свободное время проводил в семье Кон­стантина Кирилловича, дружил с его младшим сыном Сер­геем, играя с ним в дуэте. Много воспоминаний осталось у Валентина Ивановича о неповторимой доброте Констан­тина Кирилловича. В. И. Миночкин стал активным пропа­гандистом методики К. К. Ошлакова, хотя никогда не был его прямым учеником.

Выдающаяся личность К. К. Ошлакова привлекала вни­мание известных музыкантов-народников всего бывшего Советского Союза: Н. И. Ризоля, И. И. Журомского, сестер М. Г. и Р. Г. Белецких - музыкантов известного на весь мир Киевского квартета баянистов. Эти народные артисты се­мьями дружили с Константином Кирилловичем и его оча­ровательной супругой Зинаидой Александровной.

Я не читал более теплых писем в адрес Ошлако- вых, чем таких, какие писал им народный артист СССР, выдающийся баянист Юрий Иванович Казаков. Он бого­творил Константина Кирилловича и его супругу, а когда К. К. Ошлаков умер, Юрий Иванович страшно переживал, оценивая деятельность Константина Кирилловича так: “Казахстанское музыкальное искусство в лице К. К. Ош­лакова потеряло выдающегося музыканта нашей эпохи, величайшего пропагандиста национальной культуры и баянного искусства”.

Во время Великой Отечественной войны выдающие­ся киноактеры эвакуированного “Мосфильма” охотно вы­ступали с молодым и очень талантливым музыкантом, ис­полняя под его аккомпанемент песни перед ранеными бойцами и тружениками села и города. В пятидеся­тые годы Константину Кирилловичу посчастливилось

встретиться с выдающимся советским композитором Ва­силием Павловичем Соловьевым-Седым, который был при­глашен в Алма-Ату в качестве автора музыки к кинофиль­му “Девушка-джигит”. Впечатления об этой встрече у Кон­стантина Кирилловича остались на всю жизнь. Именно у молодого музыканта Ошлакова Василий Павлович полу­чал азы по казахской национальной культуре, специфи­ческому народному ладу. Это история, которую невозмож­но вычеркнуть из музыкальной культуры того периода.

Вершина

творчества

Весьма полезную инициативу проявило Казахс­кое учебно-педагогическое издательство, выпустив в свет “Школу игры на баяне”, составленную опытным педаго- гом-методистом К. К. Ошлаковым. ” Такое резюме выразил в своей рецензии на программное пособие Ошлакова из­вестный музыковед, доктор искусствоведения, профессор Алма-Атинской Государственной консерватории им. Кур- мангазы Петр Васильевич Аравин.

Речь шла о первом выпуске практического материа­ла, основанного на комплексном методе музыкального обучения “Школы игры на баяне”, который был издан в г. Алма-Ате в 1959 году. Это учебно-методическое посо­бие основывалось на программных требованиях началь­ной музыкальной подготовки и рекомендовано как учащим­ся, так и преподавателям музыкальных школ. В этом учеб­нике было отражено практическое развитие музыкальной подготовки учащихся по данному предмету, основанное на примерах многолетнего опыта работы автора с различ­ными слоями населения. Впервые в Казахстане появилось методическое обобщение практической работы и профес­сионального образования по народному инструменту баян. Этот учебник явился для многих молодых музыкантов-на- родников и начинающих педагогов “настольной книгой”, в которой в строгой последовательности были системати­зированы разделы учебной программы, требуемой на на­чальном периоде музыкального образования.

Первый выпуск “Школы” Ошлакова был настолько композиционно оригинален, что не только стал популяр­ным среди прогрессивных музыкантов-народников, но и вызвал “кривотолки” среди завистников, которые никак не желали соглашаться с предлагаемой системой работы. Но, несмотря на амбиции дилетантов, этот труд получил не­мало умных и деловых отзывов от больших музыкантов страны. Профессор Алма-Атинской Государственной кон­серватории им. Курмангазы Ф. Балгаева писала: “Предло- гаемый комплексный метод развития и воспитания природных музыкальных данных в процессе профес-

сионального обучения игре на баяне подтвержден много­летней педагогической деятельностью К. К. Ошлакова в дет­ской музыкальной школе, в музыкальном училище и в пе­дагогическом вузе”. Об этом же П. В. Аравин пишет: “Вы­ражаю надежду на то, что ценный опыт издания «Школы игры на баяне» будет продолжен во второй части для бо­лее подготовленных баянистов, где будут включены обра­ботки казахских кюев, песен и танцев, а также произведе­ния народов Средней Азии. В учебник необходимо ввести несложные пьесы классической музыки с краткими пояс­нениями, что позволит использовать эти переложения на уроках музыкальной литературы”.

Продолжая работу над “Школой”, Ошлаков в 1966 году выпускает второй учебник, в 1970 - третий, а в 1979 году выпускает последний, четвертый выпуск, который был рассчитан на профессиональную подготовку баянистов в вузах.

Весь многотомный труд хронологически выстроен в тонально-ладовой последовательности и систематизиро­ван, что ценно в этой работе. Каждый выпуск был адресо­ван определенной учебной программе начального, сред­него и высшего звена обучения и имел свои четкие то­нально-ладовые разделы, заключающие в себе целый ком­плекс технических упражнений, гамм и этюдов, методи­ческие рекомендации и музыкальные примеры художе­ственных произведений, предлагаемых в изучаемом ладу. Вся схема подачи предлагаемых примеров выстроена в строгой последовательности, с учетом возрастающей труд­ности. Учебный материал охватывает весь квинтово-то- нальный круг и помогает педагогу правильно системати­зировать учебный процесс. Если добросовестно опирать­ся на предлагаемый материал данного учебника, занима­ясь музыкальной подготовкой, учащийся к концу обучения сможет свободно ориентироваться в любой тональности и позиции. Хрестоматийное разделение по разделам каж­дого учебника способствует лучшему совершенствованию у учащихся музыкального слуха и чтения нот с листа. К концу обучения даже самый “малоподвижный” студент до­стигает определенных успехов в беглости и пластичности пальцев. Яркий пример тому - студентки КазГосЖен- ПИ, приехавшие из отдаленных уголков республики

и не имеющие музыкального образования, за четыре года становились высококлассными профессионалами.

“Школа” имела еще одну существенную особенность и неоспоримую ценность. Она была полностью прорабо­тана на казахском народном материале, что способство­вало развитию профессионального интереса у студентов коренной национальности. В учебнике широко представ­лены блестящие аранжировки произведений казахстанс­ких, композиторов и народных акынов. Выдающийся ка­захстанский композитор, народный артист республики Латыф Хамиди высоко отозвался о переложениях К. К. Ош­лакова: “Гармонический язык, функциональное развитие во всех произведениях К. К. Ошлакова отражают глубокие знания автором колорита и национальных особенностей казахской народной музыки”. Далее он подчеркивал: “... бу­дучи неоднократно председателем Государственной эк­заменационной комиссии на музыкальном факультете в ЖенПИ, я имел возможность воочию убедиться в том, что квалификация выпускников класса К. К. Ошлакова, получен­ная за четыре года без предварительной подготовки, со­ответствует уровню специальных музыкальных вузов”.

Общение с видными мастерами казахского музыкаль­ного искусства А. Жубановым, Е. Брусиловским, Б. Ерзако- вичем, П. Аравиным, Б. Байкадамовым, Л. Хамиди помога­ло Константину Кирилловичу обогащать свою творческую палитру. И по сей день “Школа игры на баяне” К. К. Ошла­кова является самым прогрессивным учебно-методичес­ким пособием как для педагогов, так и для учащихся.

В каждом разделе “Школы” чувствуется теплая забо­та автора о своих неизвестных еще учениках и начинаю­щих педагогах. Старание, как можно подробнее осветить изучаемую тему и помочь педагогу вместе с учащимся найти правильный и удобный путь к решению поставлен­ной учебно-методической задачи, налицо. В редакцион­ной справке четвертого выпуска сказано об отражении ме­тодической идеи, которая за многие годы педагогической деятельности автора сложилась в систему, названную “комплексным методом”. Применение этого метода во мно­го раз увеличивает эффективность учебного процесса и позволяет снять возрастные ограничения для учащих­ся. Человек любого возраста, не имеющий предва-

рительной музыкальной подготовки, сможет получить до­статочно высокие знания в данной области и приобрести хорошие навыки в профессиональном исполнительстве, последовательно изучая и применяя на практике методи­ку К. К. Ошлакова.

Работая над методическими вопросами, Ошлаков по­стоянно уделял внимание тому, чтобы в основу каждого занятия музыкой была положена строгая последователь­ность в изучении характера и высоты натуральных звуков, лада и тональностей, работая по системе от простого к сложному. Предварительно выявляя природные музыкаль­ные данные у учащегося, автор рекомендует проигрыва­ние педагогом знакомых мелодий с простейшей фактурой изложения, доступных неквалифицированному восприя­тию. Автор заботился о том, чтобы цель обучения игре на музыкальном инструменте состояла в правильности изу­чения нотного текста, ассоциированного со звуком. В про­цессе такого обучения ученик постепенно достигает в сво­их действиях определенного автоматизма, предшествую­щего появлению звука, то есть свободной ориентации на клавиатуре инструмента, синхронности действий рук, паль­цев и движения меха. Затраченное время на работу с од­ним звуком в различных ритмических рисунках и опреде­ленной тональности должно равняться времени проводи­мого урока. “Такой метод, - утверждает Ошлаков, - дает возможность не только запоминать высоту изучаемого звука, но и выявлять характер звучания определенной сту­пени лада, что имеет большое значение в формировании будущего музыканта”.

В своей “Школе игры на баяне” автор рекомендует преподавателям теоретических дисциплин уделять внима­ние необходимости последовательного изложения мате­риала, который должен быть таким же, как и на уроках по специальности. Нарушение последовательности имеет место в постоянной практике музыкальных школ, учебная программа, утвержденная еще Минпросом советских вре­мен, продолжает действовать и сейчас. Но даже в то вре­мя Константин Кириллович всегда призывал обращать внимание на синхронность изучения учебной программы, чтобы теоретическое изучение материала не шло в разрез с его практическим применением на уроках

специальности. Особенно это касается уроков сольфед­жио, от которых зависит правильность усвоения звуковы­сотной тембральности учащимися на первом этапе музы­кального образования. Количество часов, отпускаемых программным временем на ту или иную тему по сольфед­жио, должно соответствовать такому же количеству часов и по специальности. Тогда учащиеся крепче будут усваи­вать учебный материал, теоретически и свободно приме­нять на практических занятиях с инструментом. Изучение лада и тональности должно проходить одновременно на теоретических занятиях и на уроках по специальности, что поможет учащемуся глубже усвоить тему и легко ориен­тироваться в данном ладу на практике, так как это спо­собствует прогрессивности развития музыкального ладо- гармонического слуха. Ведь учащиеся должны не только уметь теоретически обосновывать ладотональную систе­му альтерирования, но и хорошо слышать и различать осо­бенности ее. В своих методических пояснениях автор пред­лагает педагогам и учащимся обратить особое внимание при изучении музыкального произведения не только на мелодию, но и на фактуру ее изложения: гармонизацию, позиции и тональный план. Причем знакомство с пьесой всегда должно начинаться с определения тональности и размера. Слабое представление о строении ладов и то­нальностей могут в дальнейшем лишить учащегося воз­можности аранжировки и переложения. В своей “Школе” Ошлаков предлагает изучение ладотональной системы по принципу “от простого - к сложному”. Каждый раздел учеб­но-методического пособия носит строго выверенный и систематизированный комплекс упражнений, гамм, этю­дов и художественных произведений. Но главной изюмин­кой данной “Школы” явилось то, что весь иллюстратив­ный материал основан на национальной музыкальной эт­нографии, что придало ей энциклопедическую направлен­ность в этой области и самобытность. До этого времени подобного рода учебников не выпускалось даже централь­ными издательствами. В этих выпусках отражена основ­ная часть казахского народного мелоса, песенно-танце­вального и инструментального жанров.

В редакционной справке к четвертому выпуску го­ворится: “Выразительное значение тональностей и чут-

кость, проявляемую автором при их выборе, можно просле­дить, наблюдая соответствие тональности характеру и со­держанию музыки”. Там же отмечается “... любопытное со­впадение тональностей ряда известных произведений, со­держание которых сходно в каких-то самых общих чертах. Причем эти совпадения обнаруживаются в сопоставлении музыкальных произведений различных композиторов, напри­мер, в До мажоре: “Славься” из оперы М. Глинки “Иван Су­санин”, финал музыки Д. Шостаковича к кинофильму “Паде­ние Берлина”, финал его “Песни о лесах”.

В тональностях до минор написаны: “Симфония № 5” Л. Бетховена, его же 5-я, 8-я и 32-я сонаты, 32 вариации для фортепиано, “Симфония № 6” А. Глазунова, 2-й кон­церт для фортепиано с оркестром и “Соната № 2” Ф. Шо­пена...

“Накопление опыта слухового анализа той или иной тональности, - считал К. К. Ошлаков, - является немало­важным моментом в работе над раскрытием содержа­ния музыкального произведения. ” Работая над рядом своих хрестоматий по репертуару баянистов, Констан­тин Кириллович уделял внимание и количеству предла­гаемых пьес, написанных в тональностях от одного и до пяти ключевых знаков альтерации. “Причем, только после кропотливой работы над воспитанием слуха в одной то­нальности, - считал К. К. Ошлаков, - можно было перехо­дить к изучению другой".

Изучая методику этого музыканта, убеждаешься в важности правильного усвоения тональной параллель­ности, именно на начальном этапе музыкального обра­зования, когда музыкальный слух человека находится в стадии формирования. От правильности тонального ос­воения лада зависит результат музыкального образова­ния как такового.

В то время в баянной практике не было достаточного количества оригинальных произведений для этого инст­румента, и Константин Кириллович восполнил этот про­бел, введя в третий и четвертый выпуски “Школы” свои сочинения: две сюиты, “Молодежный марш”, “Татарские эскизы”, “Казахский танец”, пьесу на тему “Шалкыма”, “Со­натину”, несколько прелюдий, “Маленькую сонати­ну”, “Сюиту на казахские песни”.

К. К. Ошлаков очень много уделяет внимания работе над штрихами, акцентами, мелизмами, т. е. над всем тем, что способствует развитию технических приемов и куль­туры звука. Каждый выпуск пособия снабжен методичес­кой справкой по работе над предлагаемыми учебными требованиями.

Заключение

На Центральном кладбище города Алматы, где сто­ят памятники выдающимся людям современности, имена которых носят улицы городов Казахстана, есть скромная могила крупного деятеля казахской музыкальной культу­ры Константина Кирилловича Ошлакова. Музыкант, мето­дист, педагог, ученый, заслуженный учитель Казахстана, профессор Казахского Государственного Женского педа­гогического института Константин Кириллович до конца своих дней занимался развитием профессиональной под­готовки баянистов, развитиеммузыкальной педагогики, совершенствованием исполнительского мастерства, раз­работкой новых методических концепций. Вся его жизнь в искусстве являлась олицетворением высочайшего патри- отизма и любви к своему делу. Для грядущего поколения Константин Кириллович стал примером неутомимого са­мовыражения в музыкальном творчестве, в котором сыг­рал он одну из главных ролей. Огромное количество ме­тодического и нотного материала стало основополагаю­щей антологией научно-исследовательского опыта в му­зыкальной педагогике, основанной на непревзойденных образцах самобытной национальной культуры. Ни до него, ни после никто так глубоко и объемно не осветил казахс­кую музыкальную культуру средствами баянной интерпре­тации. Никто в таком совершенстве не национализировал баян, русский инструмент немецкого происхождения. Бла­годаря К. К. Ошлакову, баян Легко вписался в естествен­ную среду казахского народного быта и стал Неотъемле­мой частью инструментального музицирования. Наряду с нетрадиционными музыкальными инструментами: скрип­кой, гитарой, гармоникой, в казахскую культуру вошел и баян. Он стал истинно всенародным. Сейчас трудно пред­ставить казахский народный оркестр без участия в нем баяна, который музыканты оркестра ласково называют “сырнаем”. Баян занял такое же почетное место в нацио­нальном музыкальном искусстве, как домбра, кобыз, шертер и др. народные инструменты.

Сейчас по всему Казахстану действуют музы-

кальные учреждения, в которых успешно трудятся учени­ки Константина Кирилловича и ученики его учеников. Пер­вые ласточки профессионального баянного искусства ста­ли верными последователями своего учителя, открывая все новые и новые баянные классы в музыкальных шко­лах, училищах и вузах республики.

Используя прогрессивный метод К. К. Ошлакова, Ев­гений Дмитриевич Чупров в 1954 году открыл класс баяна в Карагандинском музыкальном училище и за многие годы своей работы подготовил плеяду высококвалифицирован­ных специалистов.

Разия Исмаиловна Хорошева закончила КазГосЖен- ПИ у Константина Кирилловича и сразу же организовала оркестр баянистов в Доме культуры Казахского общества слепых, который через несколько лет стал известным не только в Казахстане, но и в различных республиках быв­шего Советского Союза. Репертуар был интересным и сложным - почти вся мировая классика и ярчайшие обра­ботки известных баянистов, в том числе и Константина Кирилловича. Этот коллектив приводил в восторг выда­ющихся мастеров баянного искусства: И. А. Яшкевича, Н. И. Ризоля, Ю. И. Казакова и многих других музыкальных деятелей. Уникальность этого оркестра была в том, что он полностью состоял из слабовидящих и незрячих музыкан­тов, которые блестяще справлялись с такими шедеврами мировой классики, как Увертюра к опере “Кармен” Ж. Би- зе, Увертюра к опере “Руслан и Людмила” М. Глинки, "Вальс-фантазия” того же автора, “Симфония № 40” В. А. Моцарта, “Персидский марш” и вальсы И. Штрауса. Р. Хорошева со своим оркестром записала две грамплас­тинки, организовала ряд радио- и телепередач. С участи­ем ее оркестра не обходился ни один правительственный концерт. Этот коллектив по праву носил высокое звание “Народный”.

Сейчас Р. Хорошева трудится в Алматинской школе- интернате № 4 для незрячих и слабовидящих детей. Буду­чи сама незрячим человеком, она не сломилась, нашла, как и ее учитель, свой путь в жизни и достигла опреде­ленной высоты в своей профессии. Р. Хорошева удостое­на высоким педагогическим почетным званием “Зас­луженный учитель Казахстана" и гордо несет знамя

баянного искусства, поднятого когда-то Константином Ки­рилловичем Ошлаковым. В своей школе-интернате она со­здала оркестр из незрячих детей, который получил почет­ное звание “Образцовый” и воспитала целую плеяду пре­красных музыкантов, среди которых есть и лауреаты Меж­дународного конкурса им. Луи Брайля (г. Москва).

Более тридцати лет успешно трудится в Алматинс­ком музыкальном колледже им. П. И. Чайковского еще один ученик К. К. Ошлакова - Анатолий Васильевич Канунников. Он не только прекрасно готовит баянистов и аккордеони­стов, но и возглавляет студенческий оркестр русских на­родных инструментов, организованный когда-то его учи­телем. А. В. Канунников получил прекрасную профессио­нальную подготовку у таких мастеров, как К. К. Ошлаков, В. С. Басаргин, известный дирижер Фуат Мансуров.

Еще учась в Алма-Атинской Государственной консер­ватории им. Курмангазы, А. В. Канунников, по рекоменда­ции К. К. Ошлакова, был приглашен в качестве преподава­теля в Алма-Атинское музыкальное училище им. П. И. Чай­ковского где и трудится по сей день.

Находясь рядом с одаренной личностью, порой чув­ствуешь себя неловко, неудобно, кажешься маленьким и униженным, но общаясь с Константином Кириллови­чем, наоборот, ощущаешь в себе необъяснимое чувство гордости, что находишься рядом с таким человеком, ощу­щаешь на себе его уважение, чувствуешь себя достой­ным человеком... При каждой встрече со своим учите­лем я получал большой урок порядочности и интелли­гентности. Благодатная биоэнергия и мудрость Констан­тина Кирилловича плодотворно влияла на души благо­дарных учеников. Только не умеющие слушать могли не слышать разумное и доброе сердце этого человека, жизнь которого была жизнью праведника, отданная на благое дело приумножения знания. “Блажен человек, который снискал мудрость, и человек, который приоб­рел разум. ” (Притч. 3: 13).

Великий философ древности, музыкальный теоретик Среднего и Ближнего Востока Аль-Фараби в своей “Боль­шой книге о музыке" писал: “Сочинять; создавать музыку человеку позволяют естественные врожденные ду­шевные свойства”. Этими свойствами, дарованными

Всевышним, обладал вполне Константин Кириллович.

К. К. Ошлакова не стало 25 августа 1987 года. Умирая в кругу своей семьи, в окружении жены и детей, Констан­тин Кириллович до последней минуты думал о своих уче­никах и надеялся на следующий день их снова увидеть. Но судьба распорядилась иначе, и сердце большого че­ловека перестало биться. Видимо, не выдержало жизнен­ных упреков.

Ежегодно на могилу К. К. Ошлакова, которая находит­ся в тени густых деревьев, приходят друзья, родственни­ки, ученики и ученики его учеников, чтобы поклониться певцу баянной музы и просто доброму человеку.

Хочется пожелать начинающим музыкантам-народникам полнее и серьезнее изучать баянную культуру Казах­стана, в становлении которой немаловажную роль сыграл Константин Кириллович Ошлаков.

Евгений Простомолотов

Отличник образования

Заслуженный деятель

Республики Казахстан

БИБЛИОГРАФИЯ

1. Аль-Фараби. Трактаты о музыке. Алма-Ата: “Гылым”, 1992.

2. Библия.

3. Басурманов А. Справочник баяниста. М. 1982. С. 80.

4. Медведев В. След в жизни/ Учитель Казахстана. 2 декабря 1982 г.

5. Ошлаков К. Школа игры на баяне. Вып. 3-4.

6. Ошлаков К. Комплексный метод обучения игре на музыкальных инструментах. Алма-Ата, 1980.

7. Ошлаков К. Методическая разработка к типовой про­грамме “Основной инструмент Баян”. Алма-Ата, 1985.

8. Простомолотов Е. Играй, оркестр. Алма-Ата: “Гылым”, 1992.

9. Простомолотов Е. Статьи в газетах разных лет и жур­нале “Семь нот”. Алматы, 2000,. № 7. С. 29.

10. Туякбаев Д., Смакова 3. Пособие по аранжировке ка­захских кюев для баяна. Алматы: “Каганат”, 1999. С. 30.

“... давно уже мучила меня одна мысль... изобразить вполне прекрасного человека. Труднее этого, по-моему, быть ничего не может, в наше время особенно. "

Ф. М. Достоевский