200 лет назад британские инженеры построили самодостаточный подземный город и запечатали его.

Это перевод истории с Reddit

В сентябре 2024 года эта затерянная земля была обнаружена.

Мы не должны были открывать её двери.

Город Провекта был спроектирован в период с 1829 по 1856 годы. Его инженеры, маги своего времени, работали вдали от общественного внимания — частично для того, чтобы защитить передовые изобретения страны от любопытных глаз, но также чтобы избежать праведного гнева церкви и государства. Избежать тех, кто мог бы осудить их футуристические исследования.

Наземный мир, который всё ещё только начинал осваивать электрическое освещение, поразился бы "волшебным" машинам Провекты. Системы очистки воды, гидропонные фермы и, прежде всего, вечный источник энергии. Город под землёй, построенный на случай, если мир наверху не выдержит. Ведь страхи перед войной, голодом и крахом общества начали распространяться по всему миру.

Провекта не была создана как страховочная сетка для человечества. Она была создана для тех, кто хотел сбежать от человечества.

В 1857 году всего 6000 человек спустились под землю, и двери были навсегда закрыты. Информация о проекте была засекречена и доступна лишь немногим — тем, кто управлял негласными структурами государства, хранившими записи о вещах, которые в глазах общества были бы равносильны ереси.

"Мне он не нравится", — прошептала Джорджина Пендл, её голос едва был слышен за хрустом множества шагов по лесной подстилке.

"Лучше не показывай ему свои чувства", — ответил я своей коллегe-инженеру, с тревогой глядя на доктора Томаса Грегсона, шагавшего впереди.

Наша исследовательская команда приближалась к недавно обнаруженному объекту. К городу, поисками которого историки занимались десятилетиями. И я едва мог поверить в реальность происходящего, пока не увидел всё собственными глазами. Среди лесной поляны, покрытые мхом, грязью и опавшей листвой с окружающих дубов, покоились две стальные двери, каждая в несколько футов толщиной. Эти двери были вскрыты группой, прибывшей раньше нас. Доктор Грегсон, руководитель экспедиции, был в ярости.

"Почему?" — мягко, но твёрдо спросил он.

Мужчина в ярко-жёлтой куртке пожал плечами с видом полнейшего безразличия. "Директор Блом сказал—"

"Я был на совещании с директором Бломом," — перебил Грегсон, его голос стал чуть громче. — "Двери должны были открываться под моим надзором. Всё это было чётко прописано."

"С уважением, Грегсон," — ответил мужчина в куртке, уперев руки в бока, — "я не работаю на ваше агентство. Кроме того, вы опоздали, а нам было поручено начать ровно в полдень. Мы начали в десять минут первого. Если бы мы задержались ещё больше, это вызвало бы последствия."

Доктор Грегсон фыркнул. "Думайте критически, мистер Хэнли! С моим транспортом возникли проблемы. Вас об этом предупредили, и вы должны были дождаться меня."

Хэнли, мужчина лет тридцати в яркой куртке, снова пожал плечами. Он был единственным в команде, кто не поддавался давлению Грегсона, учёного средних лет с узкими очками и седой бородой. Ни мистер "яркая куртка", ни его рабочие, казалось, не осознавали, в какой компании работает доктор Грегсон. Но я знал. Я знал, что нужно держать язык за зубами.

Похоже, раздражённый отсутствием ответа Хэнли, Грегсон рявкнул: "Вы не понимаете, да? Объект был вскрыт час назад. Тем временем ваши люди просто сидели тут, сложа руки. Воздействие внешней среды могло повредить артефакты. Могло..."

Я нахмурился, сомневаясь, что один час свежего воздуха, проникающего через открытые двери, мог нанести хоть какой-то ущерб. Более того, я знал, что Грегсон это тоже понимал. Это означало, что он лжёт.

Значит, что-то другое его тревожило в раннем начале работы Хэнли.

Через распахнутые металлические двери, обрамлявшие двадцатиметровую яму в земле, лестница уходила в темноту. Она исчезала в пустоте, даже под светом наших фонарей. Я был благодарен, что Хэнли и его рабочие первыми начали спуск, ведь что-то в этих стальных ступенях вызывало у меня дрожь — ступени, возраст которых составлял два века, как ни трудно было в это поверить для конструкции девятнадцатого века.

Мы спустились на триста метров под землю; десятки подошв ударялись о металл, посылая звонкие эхо по стенам этого невероятно просторного пространства. Две тысячи ступеней, которые были удивительно целыми. Мы уже прошли тысячи шагов по лесу, так что я знал, что мой шагомер скоро издаст победный сигнал, уведомляя, что я достиг дневной цели.

Когда первые из рабочих добрались до основания, их фонари осветили туннель впереди. Он был такой же ширины, как лестница, и длиной до предела света наших фонарей. В самом конце, на пятидесятиметровом расстоянии, в стене виднелась деревянная дверь стандартного размера. Невозможно хорошо сохранившаяся, будто её обработали каким-то чудесным составом.

Мы поспешили к ней с нетерпением, и все споры в команде отошли на второй план. Даже рабочие, которые знали о проекте немного, были в восторге. Реальность ситуации осозналась: город был настоящим.

И там, на удивительно маленькой каменной плите, прикреплённой к стене рядом с дверью, было написано:

ПРОВЕКТА

И всё. Ни девиза на латыни, ни информации о том, что может находиться за дверью.

Никакого предупреждения.

Дверь даже не была заперта, что вызвало у доктора Грегсона радость, а у остальных — беспокойство. Я убеждал себя, что стальные двери наверху и были основной преградой; не стоило ожидать, что тонкая деревянная дверь будет защищать что-то особо тщательно. Но когда эта дверь отворилась наружу, и дерево заскрипело, звук отразился от туннеля позади нас и от гигантского пространства впереди: тысячи акров тьмы, известной как Город Провекта.

Когда мы вошли внутрь, наши два десятка фонарей разрезали чёрный воздух, открывая пустошь зданий и булыжную мостовую впереди — она вела прямо через центр города. Там стоял ржавый дорожный указатель в нескольких метрах от входа, на котором было написано:

ГЛАВНАЯ УЛИЦА

По обе стороны этой древней дороги возвышались чёрные остовы двухэтажных домов. Пустые, обугленные строения; каменные руины, в которых всё деревянное было уничтожено гнилью или огнём. Всё это было частью мрачной истории прошлого.

Но то, что вызвало у нас удивлённые возгласы, — это мерцающий свет вдалеке. Не свет от наших фонарей, а далёкие огни Провекты. Жёлтые пятна, сгруппированные в центре города. Островок слабого света в оживлённой части города, окружённый акрами мёртвой пустоши.

"Жизнь..." — прошептала доктор Салли Уэйр, коллега Грегсона, в благоговении.

"Света хватило дольше, чем жизни," — заявила Джорджина, разрушая её мечту. — "Механизмы были созданы, чтобы поддерживать себя. И только это, доктор Уэйр."

"И это основная цель нашего проекта," — сказал доктор Грегсон. — "Источник бесконечной энергии мистера Бротона, чем бы он ни был, не должен погибнуть здесь. Он не должен был быть скрыт от мира наверху. Директор Блом приказал, чтобы мы ни в коем случае не покидали Провекту без него."

Двухсотметровые здания возвышались в центре города. Башни с окнами, за которыми ещё горел свет. Стальные небоскрёбы, чьи верхушки достигали не неба, а укреплённых балок бетонного потолка Провекты. Одного из самых больших бетонных сооружений на Земле. Очередное невероятное достижение, которое, учитывая эпоху строительства города, вызывало у меня тревожное жжение в животе.

Ничто в этом подземном мире не казалось мне нормальным.

"Мы не знаем, что город пуст," — тихо сказал я.

Я был уверен, что не все звуки доносятся от нас. Тридцать с лишним исследователей, чьи шаги гулко раздавались по мостовой. Некоторые звуки доносились издалека — откуда-то из глубин города. Как бы я ни хотел верить, что это шумы от оседающих зданий или работающих машин, я ощущал присутствие жизни в этих редких отдалённых звуках.

Доктор Грегсон повернулся и направил на меня свой фонарь, продолжая двигаться вперёд. "Мистер Уолтер, я нанял вас и миссис Пендл, чтобы вы консультировали меня как инженеры. А не как историки."

Я уже подбирал ответ, как луч фонаря одного из рабочих осветил каменную стену, преграждавшую улицу впереди. Линия, которая отделяла тёмную окраину города от слегка освещённого центра. Единственного места, где оставалась жизнь в скелете Провекты. Однако между нами и этим обещанным светом стояла шестифутовая преграда, увенчанная деревянной платформой. А на стальной табличке, прикреплённой к каменной стене, значилось:

"НИ ОДНОГО ЧЕЛОВЕКА"

Один из рабочих был подсажен двумя другими, и он начал вытаскивать лестницу с деревянной платформы.

Через пару минут, когда мы все перебрались через стену, я смог рассмотреть центр города более чётко. Главная улица продолжалась ещё четверть мили, пока не упиралась в большой перекрёсток, на дальнем конце которого стояли четыре башни разных размеров. Впереди сияли пятна света из окон и фонарных столбов, хотя большая часть города всё ещё погружалась во тьму. Но это было что-то. Что-то, что доказывало: когда-то это был город будущего. Город, полный жизни. Существовавший под миром, который не мог догнать его по развитию.

Крик Джорджины заставил нас остановиться.

Луч фонаря осветил её дрожащую фигуру, словно прожектор. Она судорожно указывала пальцем на окно второго этажа дома, расположенного в пятидесяти ярдах впереди.

"Что?" — спросил я, нежно касаясь её плеча.

Я чувствовал, как напряглись её мышцы, когда она с трудом выдавила: "Там была женщина."

Доктор Грегсон поднял бровь. "Прошу прощения?"

"В окне," — хрипло сказала она, пока мы все всматривались в стекло. — "Я видела, как кто-то за нами наблюдает."

"Темно, и свет играет с вами злую шутку," — резко объяснил Грегсон, бормоча что-то о некомпетентности и продолжая идти.

Слышались шепоты сомнений от остальных членов команды, но все последовали за руководителем проекта. Мы прошли мимо идеально сохранившихся зданий двухвековой давности, некоторые из которых светились, а другие — нет, продолжая путь к самому высокому стальному небоскрёбу.

Я уже почти нашёл подходящие слова, чтобы успокоить взволнованную коллегу. Но язык прикусился о зубы, когда я рефлекторно сжал челюсти; почувствовал вкус крови и поморщился от боли.

Я увидел тёмную фигуру, мелькнувшую через дорогу впереди.

"ЧТО ЭТО БЫЛО?" — закричала доктор Уэйр, отшатнувшись назад вместе с несколькими рабочими.

"Это был не чёртово тень," — выкрикнул один из рабочих, резко повернувшись.

И в тот же момент тот же человек издал пронзительный крик.

Большинство из нас обернулись и закричали вместе с ним. Фигуры медленно двигались от каменной стены в нашу сторону — блокируя выход. Фигуры в чёрных хлопковых мантиях. И под одним из опущенных капюшонов наши фонари высветили нижнюю часть лица, почти человеческую, но ужасно изуродованную: широкие, раздутые ноздри и губы, которые были слишком велики.

Никаких команд от доктора Грегсона не последовало. Властвовал хаос, когда члены нашей команды бросились врассыпную.

Джорджина Пендл и я последовали за маленькой группой, которую вёл доктор Грегсон. Мы побежали вперёд, так как перед нами не было фигур. И пока мы мчались вверх по Главной улице, устремляясь к высокому небоскрёбу, издавались крики наших убегающих коллег; я тоже вскрикнул, представляя, что могло случиться с теми, кто остался позади.

Но я знал, что, когда крики начали стихать, уступая место хрустам и влажным звукам, никто из беглецов не выжил.

Когда наша небольшая группа наконец добралась до небоскрёба, двое рабочих ворвались в проём, где раньше явно находились деревянные двери, уничтоженные гнилью. Вестибюль здания был освещён овальными лампами, свисающими с деревянного потолка, а на стене впереди висела каменная табличка с надписью:

"ИНСТИТУТ ИССЛЕДОВАНИЙ ПРОВЕКТЫ"

Доктор Грегсон не позволил нам задерживаться в этом помещении. Казалось, он знал планировку здания, поскольку повёл нас в коридор с правой стороны вестибюля, ведущий в глубь исследовательского центра. В последний раз, перед тем как исчезнуть в коридоре, я оглянулся и посмотрел на вход. Я увидел фигуры различных цветов, лежащие на булыжниках Главной улицы позади. Плоские, неподвижные формы.

Некоторые из них дёргались, другие были неподвижны. Все залиты красным.

Доктор Грегсон повёл нас через боковую дверь к лестнице, и мы начали подниматься. Пока мы поднимались вверх по спирали, из глубин здания доносились глухие удары. Явный признак того, что мы здесь не одни.

"Я собираюсь сделать звонок," — сказал мистер Хэнли, когда мы выбрались на четвёртый этаж.

"СЮДА!" — радостно воскликнул доктор Грегсон, ворвавшись в очередной пустой дверной проём.

"Доктор Грегсон," — начал я, следуя за ним, когда он схватил замечательно сохранившуюся книгу с пыльного стола.

"Этому не больше пары десятков лет," — прошептал он, нежно проводя рукой по кожаной обложке. — "Вы понимаете? Она напечатана недавно, доктор Уэйд. Они, должно быть, продолжали пересматривать и перепечатывать оригинальную работу мистера Бротона... Новые историки, инженеры, учёные. Это значит... Те фигуры на Главной улице. Это были люди—"

"Нет сигнала," — перебил мистер Хэнли, раздражённо размахивая спутниковым телефоном, пока по обе стороны коридора раздавались шаги. — "Мы предоставлены сами себе, Грегсон, и все это знают. Они разбредаются. Есть другой выход отсюда? Подальше от Главной улицы?"

Учёный проигнорировал его, улыбаясь, переворачивая страницы книги. "Это всё. Всё, что нам нужно..."

Хэнли, Джорджина и я собрались в маленькой комнате; в заброшенном деревянном кабинете, который не использовался много лет. Мы стояли за спиной доктора, который крепко прижимал книгу к груди и смотрел в окно на тёмный город за пределами, на бетонное небо над головой. На тени, порой мелькавшие в переулках вдали.

"Сколько жизни..." — с жадностью прошептал Грегсон.

"Слушайте," — сказал Хэнли, подходя ближе и кладя руку ему на плечо. — "Мы не пойдём туда. Покажите нам, как отсюда выбраться. СЕЙЧАС."

Доктор сбросил его руку и повернулся. "Мы должны вынести эту книгу отсюда."

"Мы должны вынести себя отсюда," — уточнил Хэнли, но, вздохнув, кивнул, когда Грегсон пробежал мимо, ведя нас из маленького офиса.

Кто-то уже собирался что-то сказать. Сказать доктору Грегсону, чтобы он взял себя в руки. Но лёгкий скрип заставил нас разом повернуть головы и направить фонари налево.

Моё сердце замерло, когда я увидел лишь пустой коридор сбоку. Но затем луч моего фонаря слегка изменил форму, словно что-то мешало свету. И когда я с ужасом поднял фонарь выше, свет осветил дёргающиеся ноги, свисающие с потолка.

Кровавое тело доктора Уэйда медленно утаскивали через открытый люк в потолке.

Но что заставило меня кричать до изнеможения, так это жуткие зелёные глаза, наблюдавшие за мной из тёмной дыры. Они следили за тем, как эта тварь затаскивала окровавленное тело, не спеша.

"Помогите..." — прохрипела Уэйд через кровь.

Меня больше всего ужасало, что существо действовало медленно. Оно не боялось. Не видело необходимости спешить, потому что знало: мы не осмелимся его остановить. Я стонал от страха, когда Уэйд всхлипывала мольбы о помощи, пока её затаскивали в темноту. Затем зелёные глаза исчезли, и деревянная панель соскользнула, закрывая дыру.

"Нам нужно уходить," — наконец признал доктор Грегсон, бросая книгу мне. — "Она поместится в ваш рюкзак, мистер Уолтер?"

Джорджина всхлипывала, её глаза метались во все стороны. "Они повсюду..."

Тогда, словно церковная мышь, Грегсон начал бежать обратно к лестнице, и мы последовали за ним. Мы спустились по лестнице, затем в вестибюль; там мы увидели пугающий ряд чёрных капюшонов снаружи здания, преграждающих выход.

Они не преследовали нас. Они оставались спокойными и собранными, как то существо в потолке, что пугало меня ещё больше.

Грегсон повёл нас вниз по коридору к задней части здания. Мы оказались в лабиринте извилистых переулков — булыжниковых аллей, которые казались жутко тесными и неуместными в таком большом центре города. Конечно, что действительно делало эти извилистые улочки столь пугающими, так это внезапная тишина города. Больше никаких ударов и грохота вдали.

Я предпочитал знать, что ужасы далеко.

Мы вышли на слабо освещённую боковую дорогу, подальше от Главной улицы, и побежали к другому участку каменной стены; барьеру, который явно окружал освещённое сердце города. Отделяя ядро нового общества мистера Бротона от старого мира людей.

"О нет..." — всхлипнула Джорджина, когда мы начали перелезать через каменную преграду.

Я тоже это услышал. Шуршание со всех сторон. С крыш и переулков. Самое тревожное — из тёмных интерьеров обугленных зданий вдоль булыжной дороги впереди. И когда мы спустились на другую сторону стены, доктор Томас Грегсон совершил ошибку, направив фонарь вверх к источнику шума — на крышу маленького дома рядом с нами.

На черепице сидел человек. Или не совсем человек. Я иначе не могу это описать, даже после того, как увидел это в ярком свете наших фонарей. Человек, капюшон опущен, его бледная кожа покрыта складками, как будто она слишком свободна для его тела. Тела, которое, несмотря на свою массивность, было оснащено удвоенным числом конечностей. Четыре руки. Четыре ноги.

Прежде чем я успел осознать природу этого существа, оно зашевелилось на черепице всеми конечностями. Затем зашипело и прыгнуло с края крыши, устремившись вниз на застывшего Грегсона. Но мистер Хэнли бросился вперёд, толкнув Грегсона за себя, и принял весь удар существа на себя.

Рабочий закричал, когда началась резня — когда это существо вцепилось в его тело своими двадцатью когтями.

Джорджина и я, рыдая от ужаса, отвернулись. Мы не могли смотреть на то, что стало с мистером Хэнли. Мужчиной, чьё имя я даже не узнал. А затем мы нашли в себе силы бежать, а не застывать.

Доктор Томас Грегсон, однако, за нами не последовал.Когда мы с Джорджиной бежали по боковой улице, ускользая в темноту к свободе, её фонарь с грохотом упал на булыжники; выскользнул из её рук в нашей безумной попытке спастись. И я остался единственным, у кого был работающий фонарь. Но всего несколько мгновений спустя два набора шагов превратились в один.

Я знал, что должен продолжать бежать, но не мог. И когда я обернулся, чтобы найти Джорджину, стоящую в темноте, я сначала почувствовал облегчение, увидев её. Её просто трясло на месте.

"Идём," — позвал я, протянув руку, чтобы она взяла её.

Но Джорджина смотрела на меня отрешённо и очень медленно покачала головой, прежде чем закашляться.

И тогда из её дрожащих губ и центра белой рубашки выступили красные капли.

Двадцать пальцев, протягивающихся из тьмы позади моей дорогой подруги, обхватили её тело. Будто толпа людей удерживала её, но я знал, что за ней стоит лишь одна из этих отвратительных тварей.

Одной было достаточно.

Существо выдернуло Джорджину Пендл назад в темноту. Оно тащило её с невообразимой скоростью, выходя за пределы видимости луча моего фонаря.

И я остался один.

Шуршание раздавалось всё ближе. Силуэты двигались по краям света моего фонаря; света, который казался всё более тусклым. Он заполнялся тёмными тенями этих созданий, приближающихся ко мне. Окружающих меня.

Последнюю жертву.

Последнего человека.

Я развернулся и продолжил бежать на полной скорости по боковой улице, зная, что до внешней стены Провекты оставалось всего сто ярдов. Я пытался не замечать ужаса, который показывал мой фонарь: кровавые надписи на грязных окнах, состоящие из двух слов.

Грязные сапиенсы.

И вот я добежал до внешней стены — влетел в неё так сильно, что сначала ударился лицом, а уже потом руками. Естественно, я быстро оправился от боли и побежал вдоль стены к Главной улице.

Через тридцать ярдов я нашёл дверь.

И когда я развернулся, чтобы её закрыть, я увидел одну из этих жутких восьмируких тварей. Она смотрела на меня, подняв капюшон, скрывая всё, кроме хитрой улыбки на своём лице. Оно могло бы преследовать меня. Могло бы пробить деревянную дверь, даже после того как я её закрыл. Но не стало. Оно смотрело на меня с злобой. С каким-то скрытым умыслом, заключённым за его глазами.

Когда я выбрался на поверхность, я никому не стал звонить. Я просто побежал. Бежал и бежал, игнорируя все звонки от всех организаций. Я должен был узнать историю Провекты, прежде чем у меня отнимут книгу.

В середине 1900-х годов в городе начали появляться трещины. Как в буквальном, так и в переносном смысле. В 1941 году бомба упала на землю над Провектой, сотрясая её потолок и вызывая обрушение нескольких зданий. Одно из них, станция очистки воздуха города, было разрушено.

Даже этот подземный рай не избежал последствий Второй мировой войны.

И это лишь подогрело стремления таких, как доктор Айзек Грант. Учёного, который вместе с политиками Провекты, ненавидевшими своих предков из мира наверху, искал способы дистанцироваться от человечества. Способы превратить людей во что-то новое. Доктор Грант хотел, чтобы жители Провекты не просто адаптировались к ухудшению качества воздуха в их подземном жилище.

Он хотел создать новую расу людей.

Политические условия наконец стали идеальными. Страх завладел умами многих граждан Провекты. Сотни людей согласились на эксперименты доктора Гранта. Они подверглись генетическим изменениям, чтобы выживать с меньшим количеством еды и кислорода. Чтобы лучше видеть в темноте. Чтобы стать сильнее и быстрее.

Однако за этим последовали мутации, но Грант объяснял, что это лишь ожидаемый результат. В конце концов, они больше не были людьми.

Так началась война между генетически изменёнными и теми, кто отказался эволюционировать.

НИ ОДНОГО ЧЕЛОВЕКА не допускалось за каменную стену, возведённую вокруг центра города. Всех людей вытеснили на окраины, лишив доступа к основным ресурсам, находящимся в центре. Без энергии. Без еды. После разделения началось насилие. Горящие дома. Кровь. Мутанты разрывали людей на части.

Одно из высказываний доктора Гранта особенно запомнилось мне:

"Мы должны реализовать мечту наших предков. И теперь ясно, что они хотели, чтобы мы положили конец тому, что было раньше."

"Конец человечеству."

Подписывайся на ТГ, чтобы не пропускать новые истории и части.