Чужой среди чужих: как «Мусульманин» говорит о вечной теме неприятия инаковости

В 1995 году вышел один из первых и главных фильмов Владимира Хотиненко.

Завязка фильма проста: после семи лет в Афганистане, простой русский парень Николай Иванов возвращается домой в родную деревню. И все бы ничего, да только этот блондин с ясно-синими глазами теперь называет себя Абдуллой и молится 5 раз в день. Там, на войне, его взяли в плен, но его выкупил афганский старик, который стал ему почти отцом. Все это время дома его ждали мать и старший брат-пьяница Федька.

После выхода картины на экраны, режиссера Владимира Хотиненко резко критиковали за то, как он показал русскую глубинку и ее жителей. Через 20 лет с такими же обвинениями, кстати, столкнется Андрей Звягинцев, особенно после «Левиафана». Но снимать «Мусульманина», где Абдулла не просто хороший, а почти святой, в России середины 90-х было действительно рискованно, учитывая контекст времени, вОйны прошедшие и еще на тот момент идущие.

Впервые я посмотрела этот фильм, когда мне было лет 13, и он сильно на меня повлиял. Тогда мне казалось, что это фильм о религии, или «противопоставлении» двух разных мировоззрений. Сейчас, через 10 лет, мне открылись совсем другие стороны этой ленты. Хотя также стало еще более очевидно, что между религией и верой не просто разница – пропасть.

Сейчас, как никогда раньше, ясно видно, что «Мусульманин» - это в первую очередь про отторжение людьми всего инородного, непонятного и отличного от их картины мира. Коля, вернувшись домой, сильно изменился. Он не пьет, не курит, не целует иконы, уходит подальше ото всех, чтобы помолиться. Изменилась и страна, в которую он вернулся. Он уходил на войну из СССР, а вернулся в Россию. Да только многое ли это изменило в образе жизни его односельчан? Они все так же не живут, а скорее выживают, разлагаясь морально в нищете и никому ненужности. «Всю жизнь воруем, и всю жизнь стыдно. А не воровали бы, не выжили бы», - говорит Соня, мать главного героя. Хотя блаженно-счастливый председатель колхоза признался, что выучил несколько молитв.

Несмотря на то, что Коля ничего плохого не делает, и в свою религию никого не пытается обратить, он вызывает резкое раздражение у всех вокруг, начиная родным братом, заканчивая соседями. Он даже объясняет своей почти невесте, что все, чего он хочет, это жениться, родить детей, и чтобы жена утром провожала его на работу, а вечером встречала. Разве есть в этом что-то ненормальное? Но арафатка на плечах и коврик для молитв как будто делают недоступными для него эти обычные человеческие желания в среде, которая когда-то была родной. А Федя в пьяном угаре заставляет Абдуллу целовать икону и грозится убить. За что? Он бы и сам вряд ли ответил на этот вопрос.

А суть в том, что это здесь, в этой конкретной ситуации, Коля - мусульманин, а вообще он мог быть кем угодно - веганом, чайлд-фри, атеистом. Результат всегда был бы один: его пытались бы накормить мясом, объяснить, что дети - цветы жизни, или что Бог, как бы его ни звали, есть.

Мать враждующих братьев приглашает в дом местного попа, чтобы тот образумил молодых людей. И поп понимает, что проблема не в том, что Николай теперь мусульманин. Эпизод этот характерен еще и тем, что поп отказывается пить водку, потому что постный день, и мать понимающе не настаивает. В то время как аргументы Абдуллы о том, что ему пить нельзя, на нее не действуют. «Ты их [мусульман] уважаешь - хорошо, только и нас уважь… выпей, сынок», - говорит она сыну, когда тот отказывается таким образом помянуть отца.

Действие фильма происходит летом, широта русских полей и свежесть их зелени резко контрастируют с беспросветным мраком событий, там происходящих. В течение всего фильма я задавалась вопросом «ну почему?». Почему нельзя Абдуллу оставить в покое? Почему он должен оправдываться за то, что делает, и особенно за то, чего не делает, а Федя творит, что хочет, и вопросов ни у кого не вызывает? А почему он вообще решил вернуться и боле того – остаться? Но все эти вопросы улетают в пустоту.

Эта картина держится на трех героях: Коля/Абдулла (Евгений Миронов), Федя (Александр Балуев) и их мать (Нина Усатова). Ярче всех, пожалуй, здесь сияет Балуев - настолько точно он показал этого здоровенного, совершенно пропащего детину, что глаз не оторвать. У него получилось все: пластика, манера говорить, пустой взгляд.

Миронов на его фоне немного теряется, хотя я лично считаю эту его роль одной из главных в карьере. Немногословный отшельник, с сияющими глазами, когда он рассказывает о том, что Бог – един, а имен у него много. Особенно важным для меня остается то, как актер входил в роль: православный христианин, он, ходил в мечеть и учил молитвы. Момент, когда он читает призыв к молитве - не фонограмма, он все делал сам.

В фильме есть и другая сюжетная линия, на которую я при первом просмотре особого внимания не обратила. С самого начала действия за Колей наблюдает какой-то парень в черных очках. Не местный, такой же чужак, каким теперь стал и Николай. Неизвестный то и дело хватается за голову, морщась от боли, – контузия, можно предположить. Позже становится ясно, что он не следит за бывшим солдатом, он на него охотится. И тут открылась другая ужасающая реальность. Травмированная потрясениями, в том числе и военными, страна, вынуждена принимать обратно своих, таких же травмированных, граждан. И главная трагедия в том, что, вернувшись с войны физически, многие из них никогда не возвращаются с нее морально. Они становятся деталями большого механизма, которые никуда не подходят, как и мусульманин Коля.