Halo: Испытание возмездием

«Февраль 2560 года. Обломки ККОН «Предсмертная Греза» служили центральным пунктом сбора и домом для уцелевших людей на Ореоле Дзета, но и его захват Изгнанниками был лишь вопросом времени.

Горстку выживших в битве привели в железные залы Дома Возмездия, где их вынудили принять участие в жестокой новой военной игре...»

События «Испытания возмездием» происходят в феврале 2560 года, сразу после атаки Изгнанников на потерпевшую крушение ККОН «Предсмертную Грезу», служившую центральным командным пунктом выжившего персонала ККОН на Ореоле Дзета.

– Проснитесь, доблестные воины!

Комендор-сержант Елена Боброва поморщилась, медленно приходя в себя. С момента, когда на их позицию высадились Изгнанники, все пронеслось так быстро: штурм ККОН «Предсмертной Грезы» шел на протяжении двух тяжелейших дней почти непрекращающегося боя. Хоть они и знали, что грядет битва, у них было лишь несколько часов, чтобы подготовиться к ней.

«Грезу» сбили в первой атаке флота Изгнанников, но уцелевшие обломки фрегата класса «Мюльсанн» стали укрепленной точкой сбора для разбросанного по этой местности Ореола Дзета персонала ККОН. Сама же установка пострадала от жесткого разлома, полученного им в результате разгоревшегося на его поверхности конфликта и последующего экстренного прыжка невесть куда. Под незнакомым звездным небом «Греза» быстро стала единственным, что хоть сколько-то напоминало «дом».

И в мгновение ока и он был отнят Изгнанниками.

Боброва была в центре сражения, когда на ее взвод спустили группу Брутов-берсеркеров, ворвавшихся в их ряды в бездумном порыве, ведомых питаемом насилием безразличием ко всему, кроме следующей цели. Она вспомнила жуткие звуки ломающихся костей, кровь энсина Дэниелса, окропившую ее лицо, и следующее что ей отметилось в ее памяти – то, как она периодически приходила в себя и снова теряя сознание, запоминая лишь смутные ощущения того, как ее волочили по зеленому ландшафту Ореола Дзета, прежде чем погрузить в скиф и отвезти... куда-то, где это проклятое место было.

– Эй, – прервал ее мысли мужской голос. – Серж просыпается, Док.

Мгновение спустя над ней пронесли медицинский сканер, после чего последовал небольшой укол быстродействующего морфия, быстро и милосердно уменьшивший ощущение пульсации в ее голове.

– Я не вижу. – Быстро моргая, она пыталась удержать нарастающую в ее груди панику.

– Спокойно, твои глаза быстро адаптируются, – успокоил ее низкий голос. – Я подозреваю что свет скоро включат.

Жмурясь в темноте и почти ничего не видя дальше чем в трех метрах от себя, Боброва полагалась на остальные чувства. Она ощущала ладонями грубый, покрытый землей пол, но звуки движения вокруг нее отдавались эхом, скорее говорящем о том, что они были в большом здании. Быть может, ангар? Бессмыслица.

С другой стороны, смысла больше ни в чем не было.

С дальнейшей адаптацией зрения, Боброва наконец смогла увидеть кто занимался ее травмами.

Обработка ее ран Сангхеили определенно была одним из самых странных сценариев пробуждения в ее жизни. Ящерообразное лицо Сангхеили, одетого в простую броню, едва обратило на нее внимания, когда он решил, что его устраивает вернувшиеся к ней умственные способности и остроумие.

– Перекличка, – произнесла Боброва с напряженным выражением лица, перемещаясь в сидячее положение. – Кто здесь из наших и какого черта тут творится?

– Младший капрал Сингх, – раздался голос, первый объявивший о ее пробуждении, – И мы, в общем, в полной заднице, мэм.

– Спартанец Хедж, Команда Копейщик, – донесся еще один голос, наполнивший Боброву на мгновение трепетом надежды. В любой другой день она бы списала это на непроизвольную реакцию, но она знала Спартанца Хеджа ближе, так как они оба сражались на Реквиеме.

Боброва служила в обеих командировках на мир-щит Предтеч, и была на борту ККОН «Бесконечность», когда вначале ее затянуло в полую сферу тогда, в 57-ом году.

Терри Хедж присоединился к экипажу ККОН «Бесконечности» Спартанцем-рекрутом вскоре после инцидента в Нью-Фениксе. Боброва читала кое-какие из дебрифингов активности Команды Копейщик, ведомой Хеджем и принимавшей участие в самых тяжелых боях против сил Прометейцев и обломков Ковенанта.

– А наш медик? – Спросила Боброва, поворачиваясь к Сангхеили. – Ты же воин, так?

Сангхеили смерил ее взглядом и закрыл аптечку с громким щелчком – комично маленькую в больших руках чужака.

– Нет.

Твердо. Решительно.

– Нет? – Повторила Боброва, нахмурив брови.

– Я исцеляю раны, а не наношу их. Не теперь.

– Имя у тебя есть?

– Да.

Когда ответа не последовало, вмешался Сингх.

– Мы зовем его просто «Док». Его это вроде устраивает.

В этот миг огни на потолке мигнули, включаясь и правда об их положении стала предельно открытой.

Они и в самом деле были внутри помещения, которое по размеру могло быть ангаром, но в нем не было пристыкованных кораблей. Вместо этого, территория была сродни полевой базе ККОН: плоское сборное сооружение, покрытое песком и землей, несколько больших камней на внешнем периметре, где были беспорядочно уложены группы мешков с песком

Небольшое здание неподалеку вмещало несколько ящиков с амуницией и оружием, что побудило Боброву взять штурмовую винтовку, пистолет «помощник» и пару гранат. Так как она очнулась последней, у нее не было особого выбора, но знакомый вес винтовки в руке ей вернул какое-то подобие спокойствия.

За пределами структуры базы, по границам комнаты находился ряд дверей – по две на каждую сторону. По крайней мере они знали, откуда придут враги... но с лишь тремя бойцами в их рядах, а также ограниченным боезапасом и укрытиями, их дела точно выглядели плохо.

– Ах, а вот и вы.

Зычный грохочущий голос, который ее и разбудил, снова вернулся, в этот раз сопровождаемый голограммой на дальней стороне комнаты, складывающейся в кроваво-красный образ Джиралханая в возрасте. Его правый глаз покрывало бельмо, но другой же, даже в виде голограммы, заблистал злобой, когда его рот согнулся в улыбку с острыми зубами. Серая борода покрывала его подбородок, а его лоб покрывало клеймо с символом своего вида.

– Я – Эшарум, Военный Вождь Изгнанников. Я приветствую вас в Доме Возмездия.

– Уродливый ублюдок, – Сингх сплюнул на землю, сжимая покрепче свою боевую винтовку, пряча дрожь.

– В этих железных залах, через Испытания Атриокса, все узнают, что значит быть Изгнанником – нашу живую историю, как мы когда-то служили Ковенанту. Все узнают, что значит быть мясом.

Не теряя времени, Спартанец Хедж принялся за дело, подавая сигнал Доку помочь в укреплении позиции мешками с песком с тем малым запасом времени и ресурсов, что был в их распоряжении. Особой защиты они не предоставят, но в данной ситуации это было все же лучше, чем ничего.

– Испытание представляет собой Царя Горы. Одна из сторон обладает преимуществом в территории и должна ее удержать, в то время как сорок братьев-Изгнанников отправляются заслужить свою добычу. Выживите – и вы получите награду. Мы наигрались в ваши мелкие военные игры. Теперь же вы сыграете в мои.

– С последней зловещей ухмылкой Эшарум скрестил руки на груди, и голограмма растворилась.

Спартанец Хедж показал жестом Бобровой и другим присоединиться к нему.

– Никаких отступлений, сдачи в плен, и никакой пощады. Вот что сегодня ждет нас в меню, и наша чертова работа сделать так, чтобы то же самое ждало и их.

– Четверо нас против сорока их, – перебил Сингх и преувеличенным жестом посчитал на пальцах. Нас превосходят численно в десять раз, чел.

Боброва обдумала, что она читала о военных маневрах еще в начальном обучении. Как примерно выразился древний военных стратег Сунь-Цзы: «Когда окружаете врага, оставляйте ему путь к бегству». Отступающий враг – это тот, кто не выкладывается в ответ во всю силу, но враг, который знает, что его загнали в позицию последнего боя, будет сражаться прикладывая каждую частичку своих сил до самого конца.

Либо Эшарум этого не понял, либо, что более вероятно, военачальник Изгнанников был прекрасно осведомлен и именно этого он и хотел от своих пленников.

– Будем реалистами, – вмешалась Боброва. Вполне вероятно, что никто из нас этого не переживет. Так что лучше вам смириться с перспективой смерти без всяких церемоний прямо сейчас, потому что если кто-то из вас замешкается и не отправит каждый свой выстрел точно в цель, то с тем же успехом мог бы выступать на их стороне.

Док повозился со своими медицинскими наручами, плотно сжав челюсти вместе, и испустил вздох.

– Я обеспечу, чтобы у каждого из вас были боеприпасы, и предоставлю вам оружие врага, когда ваше опустеет. Нет чести в том, чтобы ради тщеславия дать сгинуть своему союзнику.

Боброва не могла не задаваться вопросом, что за история была у этого парня. Как и остальные, она могла считать подтекст, и похоже, что даже сейчас, даже столкнувшись со столь сокрушительными обстоятельствами, добрый доктор был твердо настроен не причинить вреда.

По ее опыту, Сангхеили почитали воинскую доблесть, а их понятие «чести» было делом жизни и смерти. Этому научили ее десятилетия сражения против них. Учения с персоналом Мечей Сангхелиоса в последние годы лишь подтвердили эти знания. Возможно Док был частью той когорты на борту ККОН «Бесконечности»? Боброва резко вздохнула при этой мысли.

Бесконечность.

Одно лишь это название породило неожиданный удар ностальгии.

Как ей не хватало этого корабля.

Жизнь на кораблях ККОН всех мастей во время войны с Ковенантом была тем еще адом: сугубо утилитарные в своей конструкции, предназначенной служить холодными металлическими гробами для перевозки пехоты от одного поля боя к другому; и ты не знаешь, как долго ты проживешь. Но тихое гудение двигателей «Бесконечности», красота парка в атриуме пока корабль несется сквозь яркие туманности в глубине космоса, формирующие «звездное небо» сквозь наблюдательный купол, состязания по приготовлению чили, в которых она и лейтенант Гомес заслужили почетное четвертое место...

Это был единственный корабль, который она когда-либо могла назвать своим домом.

Она вспомнила первое жесткое приземление на Реквиеме. Фракция Ковенанта, с которой они сражались, бросалась на оборонительные линии без шансов их прорвать, ведомые фанатичным пылом, произраставшем из веры в то, что они в буквальном смысле служили одному из своих богов во плоти. Она была назначена водителем шестиколесной машины смерти под M510 «Мамонт», направленной уничтожить сеть пушек на отрицательных частицах, и везущей тогда еще коммандера Ласки и самого Мастера Чифа к гравитационному колодцу, не дающему им взлететь.

Все это было словно целую жизнь назад... и никто не знал что было с обоими из них. Насколько знала Боброва, ни слова от капитана Ласки не достигло «Предсмертной грезы», а Чиф пропал без вести в ходе засады на «Бесконечность».

Все что ей оставалось – все что она умела – это сражаться. Все надежды на эпоху мира после падения Ковенанта были разбиты, и со всеми этими фракциями-осколками и группами повстанцев, древних конструктов Предтеч, восставших искусственных интеллектов, а теперь и Изгнанников... «царь горы» на удивительно точно описывал положение вещей, борьбу за власть над самыми большими и крутыми пушками в галактике. И ради чего?

– Эй, урод, – выкрикнул в пустоту младший капрал Сингх, зная, что Эшарум все еще наблюдал. – Ты сказал, что мы получим награду, если победим.

Эшарум не появился вновь, но его голос, пониженный, словно он собирался поведать секрет, проскользил вдоль стен Дома Возмездия:

– Это та же награда, которую Атриокс получил за то, что выжил в бессчетных битвах, которые забрали жизни его братьев.

– И что же это такое?

– Новый день забрезжит над Домом Возмездия. Вас накормят и напоят, а завтра... вы снова будете биться.

– Ублюдок.

– Крепись, человек. С каждым моментом твоей битвы, ты познаешь Атриокса. Познаешь Изгнанников. Познаешь заклание как Джиралханай.

Слова военачальника затихли и двери по сторонам комнаты открылись настежь.

Боброва напряглась, опасаясь, что на них сразу же хлынут со всех сторон... но проходы оставались пустыми.

А затем они услышали.

Словно громоподобный запуск мотора в глубинах древней машины: ужасающее клацающее сердцебиение, которое должно быть, принадлежало дюжине или больше наверший гравитационных молотов, в унисоне ударявших по полу.

Начали они медленно, Боброва насчитывала между ударами секунды...

Раз, два, три, четыре – клац!

Раз, два, три, четыре – клац!

Звук наполнял воздух вокруг них, раскатываясь по пространству с настойчивостью поднимающейся волны.

Могучей. Неостановимой.

Скоро четыре секунды стали тремя.

Раз, два, три – клац!

Раз, два, три – клац!

Боброва ощутила, как напряжение скрутило ее живот, почувствовала, как поднялись волосы на ее загривке, и трое ее спутников приняли стойку, готовясь к неизбежному.

Три секунды превратились в две.

Раз, два – клац!

Раз, два – клац!

Скоро враг бросится на них.

Она знала это.

И все же, в этот самый миг, Боброва заметила, как реальность кристаллизовалась с неожиданно спокойной ясностью, хоть она и знала, что это странное мгновение скоро закончится яростно выплеснувшимся варварством. Будучи морпехом, прошедшим с боем Войну с Ковенантом, и заставшим лишь мимолетный проблеск мира, прежде чем снова быть призванной на службу, она приветствовала этот момент как своего друга.

Выбор был прост. Приоритеты ясны.

Адаптироваться. Выжить. И...

Она выдохнула, оглянула свой отряд и увидела, как ее собственная решимость отражается в выражениях их лиц.

Принять то, что произойдет.

Стук достиг апогея, молоты без остановки грохотали приближавшимся звуком, становившимся все громче, и завершающимся своим крещендо.

Одна секунда.

Один. Последний. Выдох.

Затем раздался топот ног. Кровожадный рев. Внезапный резкий треск выстрелов Бобровой и ее отряда, принявших последний бой.

Голос Эшарума раздался перекрывающим все эхом:

– Сражайтесь хорошо. Умрите достойно.