Shimeji Simulation

Что вы представляете, когда слышите слово «ёнкома»?

Наверняка что-то в этом духе:

Четыре выстроенные в ряд панели: ки-сё-тэн-кэцу. Что может быть проще?

Теперь взгляните на ещё одну ёнкому:

Я здесь лукавлю, разумеется, в «Симуляции» полно привычных для ёнкомы страниц, как и в выше приведенных работах можно найти красивые двухстраничные развороты, однако герой сегодняшнего вечера возможностью «поиграть» с панелями пользуется повсеместно, — и всё еще остается в рамках формата.

tkmiz, как и любой уважающий себя мангака, начинал с додзинси по тохе, где Флан накануне своего шестьсот девяносто пятого дня рождения всерьез задумывается о перспективе покончить с жизнью, в другой додзинси также фигурировали лоликон и секс-игрушки, но эту главу в жизни автора лучше всё же оставить за кадром, простите.

Далее была довольно успешная Shoujo Shuumatsu Ryokou, та самая манга, где никто не умер в конце, ну и виновник сия писанины — Shimeji Simulation. Это нечто, что начинается как слайс про моэ девочек, в конечном итоге катаклизмирует до настолько абсурдного состояния, что становится историей о персонажах, пытающихся найти цель в мире, утратившем всякий смысл.

При этом история не полагается на неожиданные сюжетные повороты, не пытается приковать ваше внимание шокирующим контентом или откровенной чернухой — у неё и без этого всё отлично с темпом, и каждый новый, накатывающий с завершением очередного тома слой хаоса — здесь кажется вполне последовательным и уместным.

Посему не считаю, что спойлеры могут нанести и малейшего вреда восприятию истории, однако, если я вас не убедил, можете ознакомиться с произведением прямо сейчас — не так давно вышла завершающая глава, а ребята из мангарина очень скрупулезно подошли к делу и перевели всё с должным тщанием. Ну а я изолью свои мысли ниже.

Вам известно, каково это: ступать по сырой земле после двух лет изоляции? Быть может, по своей натуре вы настолько безвольны, что сверстники играют вами, как большой куклой: расчесывают, переодевают, дают имена, забывают вас в песочнице. Тогда лучшим решением станет запереться в шкафу до окончания средней школы. Представьте только: целый мир, состоящий из одних лишь вас, никто вас не побеспокоит, равно как и никто не придет на помощь... и как всё могло до такого дойти?

Одним днем вы просто появились в пшеничном поле рядом с пустующими данчи: без родителей, без дома, без малейшего понимания, что делать дальше. Местные зовут это место Западным Ёмоги — идиллически-сюрреалистичный, почти пустой город-призрак где-то на отшибе цивилизации. Из видов — только унылый индустриальный пейзаж, до ближайшего торгового центра нужно тащиться в соседний город, а здешняя школа почему-то неоправданно большая, хоть и заполнены в ней всего пара классов.

Если вас такое положение дел угнетает, то в этой истории вы бы наверняка были Сидзимой — той самой затворницей из шкафа, на чьей голове проросли два симэдзи. Само собой, для такого персонажа нужен катализатор, что приведет историю в движение — Мадзимэ — девочка с омлетом на голове, что ведет себя совсем не под стать имени.

Она и позволит Симэдзи — так Мадзимэ назовет Сидзиму — пройти довольно впечатляющую арку и показать настоящий рост персонажа, что изначально планировал просидеть все три года старшей школы, уткнувшись в книгу и бросаясь односложными фразами.

Если Мадзимэ приводит в движение Симэдзи, то вот в наступлении глобального пиздеца ключевую роль играет... ээмм... Старшая сестра Симэдзи. У нее нет имени, правда, но для удобства будем называть её Цукисимой, по фамилии.

Так вот, сестренка, как хрестоматийный безумный ученый, вечно мастерит что-то с участием рыб — фиксация автора на оных здесь выходит уже на совершенно новый уровень. Рыбы, к слову, не простые, а с именами, тема взаимосвязи души и имени здесь всплывает постоянно, якобы частичка души тех, кому мы дали имена, навсегда останется с нами, будь то живой человек или всего лишь игрушка, ну, или рыба.

План Цукисимы состоит в том, чтобы забрать мир из лап условного бога и позволить людям самостоятельно им распоряжаться. Такие действия, естественно, подразумевают мотив: ей всегда казалось, что эта реальность, эта симуляция будто пытается выжить их с сестрой из себя, словно они какие-то помехи в чьей-то идеально спланированной схеме.

Тут и было решено создать мир, что дарует безграничную свободу каждому, даже если твой ход мыслей отличается от других. В этом нам поможет тестовая машина, что позволяет вторгаться в чужие сны, если их можно так назвать. Негативных последствий для реального мира их действия не несут, за исключением одной детали — на месте остаются неестественной формы каменные глыбы.

И сложно сказать, имеет ли хоть какое-нибудь значение то, что образ Цукисимы это буквально цифровой аватар мангаки и фигурировал он за годы до выхода симуляции, либо это просто еще одно из мнооожества случайных совпадений, коими изобилуют работы автора. Взять, к примеру, наших соседей по данчи:

Вопросы: «Каак?» «Почемуу?» в данном случае лишены всякого смысла, они вот просто... есть, и появляются притом не просто в качестве камео — это полноценные персонажи, чьи пути с нашими героями пересекутся неоднократно.

Но если захотите разобраться, причем здесь пшеничное поле, что это были за символы на кубе и что еще за фузиформный компьютер длиной примерно в 1.2 метра, есть шанс упасть в бездонную кроличью нору шизоспекуляций с реддита, а чувство сожаления об этом вас настигнет очень скоро. К слову о норах.

Хотели ли бы вы вступить в клуб выкапывания ям? Или может закапывания? Зависит от того, на какое десятилетие придется ваша школьная жизнь. Суть проста: вы должны рыть ямы под предводительством Могавы-сенсей, местным Сизифом. Она проделала дыру в школьном заборе, чтобы, высунувшись из неё, со спокойной душой распивать алкоголь в рабочее время, пока за углом курит директор, экс-глава вышеупомянутого клуба закапывания ям.

Цель её жизни — выкопать яму настолько глубокую, что другая её сторона выйдет где-нибудь в Бразилии. Она, разумеется, неосуществима, тем не менее дает учителю стимул каждый день подниматься с кровати и искать смысл жизни где-то на дне стакана. Всё так и продолжается, пока спасать ситуацию не приходит Старшая сестра Сидзимы, тем самым установив в манге точку невозврата мира к привычному состоянию.

Видите ли, вечный двигатель в наших реалиях невозможен, об этом гласят первый и второй законы термодинамики, однако стоит нам только взять пару бетонных блоков, немного сырой рыбы и, что самое важное, преобразователь этой самой саканы, как у нас может получиться что-то вроде такого:

Данный принцип ляжет в основу устройства, что пронзит земной шар насквозь — технологии отняли у Могавы-сенсей возможность рыть ямы, как они отберут работу у новостников голубого дивана в обозримом будущем.

Бесконечный цикл создания проблем и их последующего решения прерывается, а клуб трансформируется в не менее бессмысленную структуру, но, по крайней мере, в этот раз она хоть не деструктивна по отношению к своим участникам, да и Могава-сенсей в конечном итоге нашла утешение в создании пончиков. Метафорических.

Тем временем мир медленно, но верно погружается в пучину нисходящей анархии. Странности начинают проявляться в безобидной форме, ну, знаете, снег посреди июля, дождь из компэйто, школа набекрень, нубай ходит ходуном и всё в этом духе.

А как вы смотрите на создание слов в воздухе, без необходимости больше обращаться к людям? Просто *показывать* им всё, что лежит на душе. Если ваше воображение развито достаточно хорошо, вы можете даже рисовать в таких разговорных облачках. Таким способом изливает свой богатый внутренний мир Сумида-сэмпай, с недавних пор завсегдатай клуба выкапывания ям, что просто без ума от Могавы-сенсей.

Итак, в новой реальности любое сознание оставляет физическое проявление, пока местный Садовник исправляет последствия и понять не может, кто всё это затеял. Но всё происходящее сейчас — лишь закономерное развитие успешного эксперимента по материализации сна из начала. Если вы, будучи не ознакомленными с произведением дочитали до этого предложения, вынужден вас уведомить — сейчас мы ступаем на территорию серьезных спойлеров.

Никакой грани между сном и реальностью в этом мире никогда не существовало, он с самого своего основания буквально трещал по швам, возникающие пространства сновидений кристаллизировались и фиксировались в форме вышеупомянутых обелисков только силами Садовника, но ни на что более, кроме как исправлять местечковые дефекты в реальности, он не способен.

При отсутствии банального сопротивления Цукисима наконец в состоянии дать людям возможность менять фундаментальные основы мира. Если раньше он уже казался абстрактным и сюрреалистичным, то с этого момента других слов для его описания в общем-то не осталось.

Наступает веха, в которой доминируют мысль и идея: монетарная экономика потерпела крах, а само существование концепции науки находится под вопросом. За несколько месяцев люди уже адаптировались к новой реальности: они могут возводить всё, что душе угодно, сохранять свои и реплицировать чужие идеи.

Можно подумать, что Цукисима добилась своего и теперь должна спать меж двумя оладьями, попивая нумомимамимимаримэримариморимоморимориму, но ей всё еще не дает покоя текущее положение дел. Казалось бы, человек может изменять всё вокруг себя, чего еще можно возжелать? Он всё еще не мог изменить свою сущность.

В попытках разработать ещё более комплексный алгоритм Цукисима клонирует своё тело и часть разума, а клон желает стереть грань, отделяющую людей и изменчивость мира. Сидзиму тем временем терзают сомнения касательно своей жизни — она совсем растеряла уверенность в себе и мечется в поисках ответов на вопросы насущные.

Наступает кульминационный момент — школьный фестиваль. Из динамиков хрипит бегиннинг оф зе энд, в небе появляется гигантская... Эм. Не тот сценарий.

Мир, которого так желала сестренка, рушится на глазах, Мозособаки играют гад блесс или типа того, а в руках Сидзимы находится судьба человечества, как бы то банально ни звучало. Но тут мы возвращаемся к постепенно одолевающему её экзистенциальному кризису.

Этой теме не просто так были посвящены несколько предыдущих глав — Симэдзи не понимает, чем она заслужила такой хорошей жизни, почему ей так повезло найти столь близкого друга, вступить в такой клевый клуб и повстречать массу хороших людей, ведь она ничего для этого не сделала, а лишь плыла по течению.

Теперь её впервые просят самой проявить инициативу, иначе миру придет конец, но она понятия не имеет — а так ли это необходимо? Может, всем станет только лучше в новой реальности, ведь в предыдущих случаях всё прокатывало и приводило к вполне себе удобоваримым последствиям.

Поначалу я думал, что преодоление историей третьего слоя абсурда являет собой отличную возможность изрядно так подоить концепцию — берем любой поп-культурный феномен, выворачиваем его наизнанку, и так каждую главу. Автор, однако, подобной дешевой уловкой не пользуется, и вот мы стоим на пороге финального, пятого тома, что окутан беспросветным страхом и безнадегой, — сюрреализм в своем зените.

На этом уровне нарушена сама концепция бытия, с какой стороны ни посмотри. Мир здесь существует в цикле: относительная стабильность сменяется абсолютным хаосом, и не совсем понятно, остались ли ещё люди, или же они слились со средой. Ясно одно — теперь не только человек влияет на пространство, но и пространство влияет на его сущность, что в свою очередь снова отражается на пространстве, и так изменения порождают друг друга, пока в один миг мир не погрузится в непрестанный хаос.

И, похоже, единственный, на кого мир влиять не в состоянии — это Сидзима, они будто отвергают друг друга. Мадзимэ предполагает, что Симэдзи воссоздала её из своего сознания, и по её же велению она может исчезнуть. Сюда же можно притянуть то, что уже после второй волны изменений все окрестности, кроме Ёмоги, стерлись, якобы Сидзима просто выкинула их из сознания, но мне подобная солипсическая идея как объяснение всего происходящего не импонирует.

Та же Могава, к примеру, на этом этапе представляет собой бестелесный образ в тороидном пространстве внутри картины внутри тороидного пространства внутри картины и далее-далее. Она позволила Сумиде полностью контролировать своё существование, они будто «закрылись» друг в друге, что позволило свести пагубное влияние среды на них к минимуму.

Возможно, почувствовав эту беспрецедентно романтическую близость между сенсеем и сэмпаем, а, возможно, просто от безделья, наши юные лесби в один из одиноких вечеров расплываются в коитусе. Буквально.

Чувство страха одолевает Сидзиму — ей начинает казаться, что вот-вот и они с Мадзимэ *сольются* и исчезнут, во избежание чего она сбегает, впереди — бесконечно долгое одиночество и тоска.

В ходе своих скитаний она встречает Ёмикаву — я до этого о ней не упоминал, но персонаж крайне важный, мой любимый. В истории она выступает своеобразным «противовесом» Цукисиме — они знакомы с детства, и у них диаметрально противоположное восприятие мира, неясные со слов сестренки аспекты она в состоянии объяснить Сидзиме понятным языком. Обычный ли Ёмикава человек?

Н-нет, как и всё в этом мире — все люди со странными штуками на голове, Садовник и прочие — результат спонтанной аномалии. Нет объяснения, почему у Ёмикавы настолько прочная духовная связь с книгами, почему Мадзимэ родилась с яйцом на голове, почему сестренка с детства рисовала интеграл вместо мамы с папой или почему клуб выкапывания ям находит под землей кассеты с пейзажами прошлого, которого никогда не существовало.

Так что же это за мир? Сознание Сидзимы или фузиформный суперкомпьютер, что бороздит космос на той самой, третьей ракете из GLT? Последнее звучит наиболее убедительно, но старайтесь сохранять толику скептицизма. Лучше задумайтесь вот о чем —

Привыкли ли вы, читая мангу, видеть перед собой просто стену текста в блоках, где персонажи вполне осязают себя в рамках этой трансгумации.

Это как, представьте, играете вы в какой-нибудь хак'н'слэш с аниме-героинями и панцушотами, и тут всё действо сменяется каким-то текстовым квестом минут эдак на пятьдесят, и так пять раз за игру. Бред полный, правда??? Только если вы не какой-нибудь алкоголик-шизофреник с шаром на голове.

Кхм, периоды порядка и хаоса становятся короче, а значит конец всего близок, исправить всё может лишь Цукисима, что существует в этой реальности лишь в виде единственной сохранившейся частички её разума — желания всё исправить, вернуть людей в телесную форму, даже если любую коммуникацию между ними придется навсегда прервать.

Эгоистичная цель привела к искуплению — хоть мир более не будет прежним, Цукисима пожертвовала всем, чтобы люди могли стать лучшей версией себя. И для Сидзимы она всегда была лучшей сестренкой — в каждой из реальностей.

Белые хлопья чужих снов покрывают землю, в один миг все они взорвутся, чтобы предать мир хаосу.

Вам известно, каково это: просыпаться от пронзающего грудь чувства одиночества? Быть может, вам каждую ночь снится один и тот же сон о днях давно минувших? Вы, похоже, добились своего — вам буквально подарили мир, состоящий из одних лишь вас. Поздравляю. Сколько вы тут уже сидите? Сотню лет? Тысячу? Только гляньте на себя — стали аморфным слизняком, что уже не в состоянии отличить сон от реальности. Жалкое зрелище.

Одним днем из хаоса возник порядок — это непреодолимая тяга Вселенной к самоупорядочению. Из частиц газа и пыли сформировались планеты, а на них появились вы: без родителей, без дома, без малейшего понимания, что делать дальше. Вдали не видать ни звезд, ни других планет — есть лишь вы и небольшой клочок земли под ногами. Что делать дальше — решать тоже вам. Да, можете проваляться так сотни тысяч лет, можете перевернуть всё вверх дном или основать новую цивилизацию — с другими людьми вы никогда не встретитесь.

Арка Сидзимы здесь подходит к логическому завершению. Будучи отстраненной одиночкой, она в конечном итоге приспособилась к обществу Мадзимэ, что в свою очередь привело к её банальной неспособности более существовать в одиночку.

При всём этом Симэдзи никого и никогда не подпускала слишком близко к себе, её вечно мучает эта двоякая тяга к сближению и последующему отторжению при пересечении иллюзорных личных границ. Выросла ли она как персонаж? Как минимум, теперь Сидзима в состоянии подать руку друзьям в беде, самостоятельно завести беседу, прождать тысячелетия, чтобы вновь обнять самого близкого человека на свете, только в этот раз никто не сольется воедино — да, она определенно больше не кукла в чьих-то руках. Ну а теперь...

Ой, простите, кажется, машинист галактического экспресса сигналит, нам пора отправляться — нужно еще много кого повидать.