В одном известном кабаке,

Что ценят деятели искусства,

Вы мне читали Беранже,

А я всегда хотел послушать Пруста.

Немного томный, манкий взгляд

И родинка, что на щеке блистает.

Вы знаете, про Вас такое говорят,

Но я плачу, и пианист играет.

Возможно, гений он, возможно, новый Бах,

Но плацы прыгают по моему заказу,

И движет им неуловимый страх,

И свой талант он отдает по моему приказу.

Все говорят, что Ваше тело дар,

Но за него берете Вы мирской монетой.

Но, боже правый, Вы лучше всех духовных дам,

Особенно, когда я вижу Вас раздетой.

И в Вас есть всё: и чувственная страсть,

И нежность юной девы,

Энергия, мечта и власть,

И королевы звонкие напевы.

Вы – шлюха, это так.

И с этим вряд ли кто поспорит,

И все святые по сравнению с вами – мрак,

И это Вас ни капли не позорит.

Вы – шлюха, так оно и есть.

Вы роскошь, муза всех легионеров.

Но всех светлее - ваша честь,

И Вам в подметки доблесть сраных офицеров.

Вы – шлюха, так дано судьбой.

В сравнении с вами грешник Римский Папа.

Вы - шлюха, но вознеслись над этой суетой,

И Вы встаете, вдруг слетает шляпа.

Быть самой чистой на земле,

При этом быть путаной.

И этот дар, он дан тебе,

И это все я называю драмой.

Я заплатил, и Вы ушли.

Я знаю, что Вы плачете ночами.

Один обман большой души,

Но с очень чистыми глазами