Аккаунт удален

Пепел стал хозяином поля брани. Он серым ковром расстилался по земле, укрывая тела убитых, забирая их себе. Кружился в воздухе, съедая свет солнца. Отбирал дыхание двух умирающих, не оставляя им и шанса.

Начало дня было самым что ни на есть обыденным.

“Умный” дом, ну конечно! Что-то не очень видать его ума. Даже придурок Кевин знает, что когда я напьюсь, нельзя мне давать звонить бывшей. Конечно, я захотел посмотреть определённого содержания “фильмы о любви”. И где был наш умничка-домик? А нигде, спросил пароль и был таков! Что теперь делать?! Из-за этого вируса даже зубная щётка без зарядки ост…

"Десять. Тысяч. Золотых.

Вот идёт по улице красивая девушка Улыбается. Её улыбка потрясающе гармонирует с этим солнечным деньком. Лёгкий весенний ветер играет с длинными волнами сияющих волос, обдувает стройное тело девушки, запутывается в подоле её светлого льняного платья. Глядя на неё, чувствуешь внутри что-то особенное. Радуешься и тоже улыбаться начинаешь. Это чувство…

[22.12 3:17]

Завтра будет ровно пятнадцать лет, как умерла Джейн. С тех пор я не покидал квартиру.

«Ну что ж, Ральф, ты попал. Они тебе так и скажут, вот увидишь. Сотню раз они уже говорили это нашему Ральфу. И зачем я связывался с этими неандертальцами? Думай теперь, что тебе делать. И неплохо было бы поразмыслить также над тем, почему я говорю о себе во всех трёх лицах поочерёдно. Или это лучше уточнить у психиатра? Если выберусь и на этот раз…

Я б послушал их альбом.

И вот он здесь. Сидит, опершись о бетонную трубу, диаметром с автомобиль, выходящую прямо из земли. Худощавый черноволосый мужчина лет тридцати. Светлая рубашка, джинсы, пиджак — всё было в крови, в основном, с левой стороны.

— Ладно, мальчики, можете идти.

Двое громил послушно скрылись за дверью.

Свет поморгал ещё пару раз и окончательно погас.

Элис сидела на кровати, крепко сжимая кулаки. Сердце бешено колотилось в груди. Его стук напоминал о чём-то диком и необузданном. Как отплясывание в такт древних людей, пирующих после убийства мамонта. Крик застрял в горле, не способный вырваться наружу. Она не знала, были ли у неё мысли, или же она перестала думать вовсе - теперь только инстинкты.