"Упырь" А.К. Толстого: нечисть, саспенс, грани безумия

Друзья, всем добрый день, вечер или что там у Вас. Самый первый свой текст здесь я решил посвятить последнему из прочитанных мною произведений, а именно готической повести Алексея Толстого «Упырь».

Данное произведение, как мне кажется, первоначально может завлечь потенциального читателя несколькими вещами. Первое - отличное название. Яркое, броское, намекающее на наличие нечистой силы в произведении. Второе - необычная тематика для классической русской литературы. Согласитесь, не так много существует произведений в русской литературе 19 века, которые хотя бы даже косвенно относились к готическому жанру.

Напомню Вам, что готика - это, грубо говоря, прообраз, предок литературы ужасов. Это произведения, наполненные мистикой, сверхъестественным и приключениями героев.

Создал Толстой это произведение под влиянием знаменитой повести доктора Джона Полидори «Вампир», написанной в 1819 году. Джон Уильям Полидори, личный врач Джорджа Гордона Байрона, написал свое произведение, вдохновившись одной выдумок, рассказанных Байроном в Швейцарии во время их отдыха. Очень простая история о двух друзьях, один из которых становится свидетелем смерти своего товарища, а потом видит его живым и здоровым через некоторое время, позволила создать фундамент для будущего образа вампира в произведении Полидори.

Сам «Вампир», даже несмотря на нетипичные обстоятельства публикации (Полидори опубликовал это произведение под именем Байрона, что создало еще больше внимания вокруг книги), вдохновил многих будущих авторов на развитие данного образа, а именно образа вампира.

Не стал исключением и молодой молодой Алексей Константинович Толстой (1817 - 1875), которого мы не должны путать с Алексеем Николаевичем Толстым, написавшим, например, «Петра I». Еще до «Упыря» Толстой работал с вампирской тематикой, написав рассказ «Семья вурдалака», сюжет которого по нынешним меркам, если честно, больше походит на фильм ужасов категории B.

Написав повесть, Толстой прочитал ее в петербургском салоне писателя В.А. Соллогуба, и слушали его, например, сами Жуковский и Одоевский. Восприняли же, правда, критики произведение неоднозначно. Главные и самые знаменитые слова о произведении, конечно, произнес В.Г. Белинский, назвав его ученическим, юным, но при этом талантливым с той точки зрения, что в нем уже есть плодовитая идея. Он заявил, что ждет от Толстого успехов, назвав его подающим надежды писателем. С другой стороны, русские литературные газеты «Библиотека для чтения» и «Северная пчела» скептически отнеслись к «Упырю», назвав сюжет сложным, а само произведение - эпигонским, пародийным. Да и сам Толстой, будто бы вслед за критиками подтверждая вторичность «Упыря» в своем творчестве, не желал, чтобы его юношеская работа переиздавалась. И только лишь благодаря переизданию 1900 г., сопровождавшемуся лестными комментарием В.С. Соловьева, произведение вновь вошло в круг чтения массового читателя.

Анализируя критику, мы можем задать уместный вопрос: а что же тогда делает это произведение уникальным, достойным изучения? Или это всего лишь эпигонская подделка популярного произведения Полидори? Давайте разбираться.

Бал, салонное общество, светский прием. Этими образами пестрит русская литература 19 века. Вспомните, например, «Войну и мир» чудесного Льва Николаевича. Именно с этого праздника жизни и начинается произведение. Но веселье сменяется ужасом, когда Руневский, главный герой произведения, встречает господина Рыбаренко, молодого человека, психическое состояние которого ставится под сомнение на протяжении всего произведения.

Рыбаренко почти сразу ошарашивает нас, утверждая, что на данном балу присутствуют упыри (не вампиры, настойчиво замечает он!), а именно бригадирша Сугробина и статский советник Теляев. Главный признак упыря, как заверяет Руневского Рыбаренко, - это щелкающий звук. Но Руневский, пообщавшись с предполагаемой нечистью, сомневается в том, что произнес Рыбаренко.

Это - начало отсчета. Здесь мы уже сразу видим, что сверхъестественное, во-первых, находится вокруг героев произведения, витает рядом с ними, но, во-вторых, его существование при этом ставится под сомнение, потому как тема эта поднимается почти всегда сумасшедшими, нездоровыми людьми.

Для Руневского эта история на тот момент - выдумка больного человека, не больше, да и взгляд героя затуманивается внезапно пробудившейся любовью к Даше, внучке бригадирши. Хотя Руневский и не верит Рыбаренко, он все же погружается в пучину тех невероятных, необъяснимых событий, которые произойдут с ним на протяжении всего произведения, так как у него не будет выбора, ведь на кону - любовь!

Не хочу сильно спойлерить сюжет людям, которые еще не читали повесть, но можно сказать, что будущие похождения Руневского, истории, которые он услышит, постоянно будут ставиться им под сомнение, что создаст чувство саспенса, о котором мы также поговорим чуть позже.

Давайте немного поговорим о названии. «Упырь» - эффектное название для произведения. Но так ли оно подходит данному произведению, отражает ли то, чему будет посвящено повествование?

Для начала разберемся в этимологии слова «упырь». В славянской мифологии упырь - это живой или мертвый колдун, который не только высасывает кровь из людей, но еще и поедает людскую плоть. Одно из главных различий также заключается в том, что упырь обязательно был убит неестественной смертью, и живет он на кладбище. Также упыри очень часто навещали своих живых родственников после своей смерти, согласно преданиям. То есть упырь, если позволите мне высказать мое собственное мнение, связанное с пониманием этого термина, - это более низшее, менее утонченное существо, больше похожее на хаотичного демона, в отличие от вампира.

Почему же мы остановились на этом, зачем объясняли для себя разницу между «заморским» вампиром и «родным» упырем? Все очень просто: сам Толстой в начале своего произведения проясняет нам, как уже упоминалось в моем тексте, что разница есть, и что наш упырь - это родное, славянское слово. Но есть одна проблема: никакого будущего развития это деление нам не дает. Получается, что наш упырь - это тот же самый вампир только с более привычным для нашего языка неймингом? Получается, что так оно и есть.

К сожалению, отсутствие различия между этим терминами отражается и на самом развитии вампирской тематики. Толстой действительно не привносит почти ничего нового в образ вампира: это древние существа, живущие дольше, чем может обычный человек. Видимо, они питаются человеческой кровью, но доказательств у нас никаких нет. Также они связаны проклятием, но и это как-то не в новинку.

Таким образом, уникальность произведения не выстраивается с точки зрения развития темы нечисти, а именно вампиров. Но это не значит, что произведение Толстого - эпигонская поделка. Развернув свой взгляд на 180 градусов, мы поймем, что само произведение не о вампирах, а скорее об их жертвах.

Если не ради вампиров, то ради кого же тогда читать данное произведение, которое при этом самим автором было названо «Упырь»? И тут возникает мое собственное предположение: ради саспенса.

Напомню Вам, саспенс - это чувство ожидания, беспокойство по отношению к какому-либо предмету или явлению. Это зуд под кожей, тянущее чувство, которое не возможно ни с чем спутать. Одним из относительно современных мастеров саспенса является знаменитый Альфред Хичкок, натягивающий струну зрительского ожидания до предела и лопающий ее с такой силой, что, наверное, зрители в соседнем кинозале это даже слышат.

В основе саспенса лежит болезненная неудовлетворенность наших ожиданий. Наверное, в какой-то мере с саспенсом работают все произведения, ведь ведет читателя к концу произведения только зудящее желание узнать, что произойдет в конце, но саспенс это делает не на 100%, а на 125%!

Из-за этого возникает потребность в интриге, сокрытии кусков сюжета. Если убийца - дворецкий, то мы не должны с самого начала узнать об этом. Но как же создать чувство саспенса в произведении, название которого открыто говорит о том, чему оно будет посвящено? Как удивить упырями в произведении «Упырь»? Ответ гениален и в то же время предельно прост: а давайте поставим под сомнение то, что они вообще существуют. Как же тогда убедить читателя в том, что все, что видит один герой, может оказаться неправдой? С помощью «ненадежного рассказчика».

Сам термин «ненадежный рассказчик» появился в 1961 г. в книге Уэйна Бута «Риторика художественной литературы». В ней он воссоздает образ героя-повествователя, слова которого мы не только можем, но и должны ставить под сомнение. Чаще всего это сумасшедшие люди, какие-нибудь убийцы, то есть персонажи, выпавшие из нормальных социальных взаимоотношений и потерявшие кредит доверия среди обычных людей.

Так кто же является таким рассказчиком в нашем произведении? Конечно, это Рыбаренко. Даже самые первые его слова ставят под сомнение происходящее в реальности с его точки зрения. Упыри, еще и щелкают? Ни один адекватный человек не поверит такому высказыванию. Но со временем, постоянно сталкиваясь с необъяснимым, Руневскому становится все сложнее и сложнее объяснять происходящее с точки зрения рацио.

Руневский в произведении - некоторое мерило, счетчик того, сколько безумия накопилось, и хватает ли его, чтобы считать все происходящее правдой. Ведь упыри в произведении не совершают никаких открытых нападений, все, что они делают, они делают исподтишка, в те моменты, когда Руневский может каким-либо образом объяснить собственное помутнение рассудка. И до самого конца произведения Руневский не верит происходящим вокруг него событиям, не имея четких и точных доказательств.

Именно благодаря этому создается саспенс, напряжение. Правда ли все происходящее или же плод воображения? Нужно ли реагировать на ужасную реальность, или же все это лишь привиделось больному разуму? Руневскому, как и читателю, сложно сделать выбор. И лишь любознательность, желание увидеть что-то за гранью привычного двигают героями, соприкасающимися со злом.

В названии главы лежит вопрос, на который я, признаться честно, отвечать не хочу, но поставить его все же нужно. Талантливые критики не определились с ответом, а уж кто я такой, чтобы давать окончательный ответ.

Мы скорее можем решить, исходя из объективных фактов, заслуживает ли внимания данное произведение. С одной стороны, это далеко не самое великое произведение с точки зрения развития вампирской тематики. Нет уникальных, региональных черт нашего, родного упыря, да и сами упыри будто бы вторичны по отношению к их жертвам. С другой стороны, если отринуть то, что произведение должно быть об упырях и только о них, мы получаем тонкую, психологическую готическую повесть, умело оперирующую приемом «ненадежного рассказчика» ради создания постоянного напряжения, саспенса, иллюзии безумия или же, наоборот, мнимого здравомыслия. И лишь постоянный вопрос ведет к концу повести, не давая продохнуть: так было или же не было?

А уж стоит ли Вам читать это произведение - решайте сами. И не забывайте наслаждаться литературой! Всем хорошего дня и счастья!