Рязанов и Бродский. Бродский ну, так советский, но при этом антисоветский. Но все равно советский. Значит так Рязаннов и Бродский вроде бы. Ну, вообще абсолютно все разное. Ну, просто вообще все разное. Потому что один символ
такого авторитарного и живущего до конца СССР в совке и делающего этот советский строй человека Рязанов,
с другой стороны, Бродский, который ну, вот сделали нашему рыжему такую биографию и выкинули его
чекисты из страны, и там ему дали Нобелевскую премию. И писал на английском, и все. Ну, вот, совершенно
диаметрально. Но на самом деле, как никрути Между ними есть что-то, что их сближает, потому что оба очень лирические и оба, кстати, поэты. Ну, конечно,
Бродский великий поэт, действительно. А Рязанов просто писал замечательные стихи, которые стали потом
романами через песни в его фильмах. Кстати, мало кто знает, что и у природы нет плохой погоды-это его
стихи и любовь. Волшебная страна это тоже стихи Рязанова. То есть он не только режиссер и, кстати говоря,
сценарист очень часто играл маленькие роли в своих фильмах. Вот как, кстати, иногда и Скорсезе.
А очень лирический писатель, может быть. Рязанов Поэтически более лирический, чем Бродский. Потому что
Бродский при всем сентиментализме, он, конечно, очень много от ума, очень много от ума. Но здесь не разделить. У Бродского говорят нет нежности, есть у него нежность. Что касается Рязанова. Рязанов прошел тоже огромный, колоссальный
путь. Очень рано начал снимать сразу здорово и успешно. И фильмы Рязанова они одновременно и
фиксируют советскую реальность, и создают. То есть вот он настолько потрясающе талантлив. Рязанов Это
огромного таланта человек. И знаете, я вас удивлю, тут многие могут не знать. Рязанов Гораздо интереснее самобытные, оригинальные как режиссер, художник, чем
Тарковский. Ой, Тарковский. Это значит это самое, это ой, это то, что мы не понимаем. Это вот в СССР, то, что
как бы не понимали мещане, хотя там все понятно. Там настолько заезженные выброшенный, выплюнул уже
истории эти все библейские метафоры. Вот у Тарковского там просто он берет такую железобетонную
метафору библейскую, отбивает ее гонкой Олимпиад, вдогонку вешает календарик Ван Гога. И вот это вот
прямо. Вот настолько выплаченная метафора, помимо того, что он еще и замучил и сжег корову на съемках
Андрея Рублева. Это ужасно эту ахинею снять, не убив корову. Вот Поэтому вот такая вот штука. А Рязанов? В
нем есть объем, простор, в нем есть лиризм, в нем есть нежность, в нем есть доброта настоящая, не
выхолащивание, не нарочито советская доброта, а значит, и не национальная какая то доброта, а вот
человеческая замечательная. В Рязанову Он умел создавать мир. Ну вот он такой мир, да? Он мир. Вот не мир,
как это сказать? Конечно, советский, Но, наверное, это лучшее, что было в СССР. Что все фильмы Рязанова на
самом деле очень антисоветские. Например, фильм Гараж это такая махровая антисоветская пропаганда.
Такое измываться, это унижение всего советского до прямо до атома и уничтожения советского. Это уж надо.
Гараж надо показывать вам, вашим американским совком, что вы уже в этом гараже. Вы уже в гараже, понимаете? И
вот Гараж это гениальный абсолютно фильм, достойный Беккета и Ионеско
неужели картинки существуют реально на все случаи
Родился на улице Герцена. В гастрономе № 22. Известный экономист. По призванию своему библиотекарь. В народе — колхозник. В магазине — продавец. В экономике, так сказать, необходим. Это, так сказать, система… эээ… в составе 120-и единиц. Фотографируйте Мурманский полуостров — и получаете te-le-fun-ken. И бухгалтер работает по другой линии. По линии «Библиотека». Потому что не воздух будет, а академик будет! Ну вот можно сфотографировать Мурманский полуостров. Можно стать воздушным асом. Можно стать воздушной планетой. И будешь уверен, что эту планету примут по учебнику. Значит, на пользу физики пойдет одна планета. Величина — оторванная в область дипломатии — дает свои колебания на всю дипломатию. А Илья Муромец дает колебания только на семью на свою. Спичка в библиотеке работает. В кинохронику ходит и зажигает в кинохронике большой лист. В библиотеке маленький лист разжигает. Огонь будет… эээ… вырабатываться гораздо легче, чем учебник крепкий. А крепкий учебник будет весомей, чем гастроном на улице Герцена. А на улице Герцена будет расщепленный учебник. Тогда учебник будет проходить через улицу Герцена, через гастроном № 22, и замещаться там по формуле экономического единства. Вот в магазине 22 она может расщепиться, экономика! На экономистов, на диспетчеров, на продавцов, на культуру торговли… Так что, в эту сторону двигается вся экономика. Библиотека двинется в сторону 120-и единиц, которые будут… эээ… предмет укладывать на предмет. 120 единиц — предмет физика. Электрическая лампочка горит от 120-и кирпичей, потому что структура у нее, так сказать, похожа у нее на кирпич. Илья Муромец работает на стадионе «Динамо». Илья Муромец работает у себя дома. Вот конкретная дипломатия! «Открытая дипломатия» — то же самое. Ну, берем телевизор, вставляем в Мурманский полуостров, накручиваем, там… эээ… все время черный хлеб… Дак что же, будет Муромец, что ли, вырастать? Илья Муромец, что ли, будет вырастать из этого?
Ыхвхвхвхвхы
Высер, достойный отдельной главы в "Москве - Петушках"
Спасибо
Если ты что-то принимаешь, то, похоже, что-то не то. А если не принимаешь, то, видимо, пора начинать.