Древнейшие жители России: кто такие финно-угры и почему все их забыли

Вспоминаем множество народов, которых в равной степени игнорируют политики и авторы «русского» фэнтези.

Россия — страна многонациональная. Но мы привыкли думать, что она становилась такой постепенно, по мере того как славянская Древняя Русь присоединяла новые и новые народы.

Но это миф, из-за которого множество людей забывает: с древнейших времён рядом со славянами жили многочисленные финно-угорские племена, охотники и собиратели, говорившие на своём языке, который даже не входит в индоевропейскую языковую семью. Эти народы упоминаются в «Повести временных лет» и в иностранных источниках, описывающих Древнюю Русь, но сейчас их существование всё чаще игнорируют, а культуры их далёких потомков находятся под угрозой исчезновения.

Разбираемся, кто такие финно-угры, как Россия объединяла большинство народов этой группы, куда они делись, и почему на Волге в 21 веке живут язычники. А также вспомним, что можно почитать, во что можно поиграть, что можно посмотреть и послушать, чтобы больше узнать об этих людях.

Традиционная точка зрения, разделяемая большинством российских учёных, утверждает, что предки финно-угорских народов расселились с территории Урала и Западной Сибири. В Финляндии и Эстонии есть и альтернативная точка зрения, утверждающая, что они — прямые потомки первых людей, пришедших в регион с Юга в конце Ледникового периода.

Но все учёные сходятся на том, что эти племена — старейшие народы, населявшие значительную часть современной центральной и северной России. Это надёжно зафиксировано и на карте: многие географические объекты, в частности, реки, до сих пор носят финно-угорские имена. Кроме того, учёные обращают внимание на финно-угорское происхождение названий многих городов, таких как Кинешма, Вологда, и, возможно, даже Москва.

Но от многих из древних финно-угорских народов ничего, кроме названий, не осталось. Ряд этих племён исчез, «растворившись», в более многочисленных славянах, причём во многом этот процесс продолжается до сих пор.

Впервые финно-угры столкнулись со славянами ещё в дописьменную эпоху, когда последние пришли с юга и расселились на территории от Киева до Великого Новгорода. А внутри этой территории и вдоль её границ оказалось множество финно-угорских племён.

В последующие века славянская, а, затем, русская экспансия продолжалась, присоединяя всё новые и новые племена как на востоке, так и на севере. На пике могущества Российской Империи едва ли не все финно-угорские народы в мире, кроме венгров и части саамов, оказались подданными одного государства. И эта ситуация не сильно поменялась за последующие два века.

Сказать что-то определённое о сосуществовании в Древней Руси финно-угорских и славянских племён непросто: свидетельства о нём косвенные и противоречивые. Большинство историков сходятся на том, что в этот период финно-угры постепенно входили в состав славянских племенных союзов и княжеств. При этом у нас нет свидетельств таких же больших войн как со степными народами: хазарами, половцами или печенегами.

Историки 19 века, особенно державно настроенные, часто связывали такую ситуацию с гипотетической «природной покорностью» и миролюбием финно-угров, которые якобы благосклонно относились к идее жить в подчинении более сильным и воинственным славянам и платить им дань в обмен на защиту. Другой взгляд подразумевает, что славяне действительно показали себя более воинственными, и попросту завоевали финно-угров.

При этом, как минимум, в некоторых ранних княжествах финно-угры находились примерно в равных условиях со славянами и составляли значительную часть населения. Так, «Повесть временных лет», древнейшая русская летопись, описывая знаменитое призвание варягов на правление, заявляет, что Рюрика позвали следующие племена: чудь, словене, кривичи и весь. И если словене и кривичи — это славянские народы, то весь и чудь — финно-угорские. Конечно, «Повесть» — источник не самый надёжный, да и конкретно сюжет с призванием варягов вызывает немало сомнений, но показательно, что Нестор описал произошедшее, как совместное начинание представителей разных народов, воспринимавших эту землю как «общую».

Следы такого равноправия в Новгороде, куда, собственно, варягов и призывали, сохранились надолго. Судя по всему, в знаменитое новгородское вече входили представители не только славян, но и финно-угорского племени карел. Они сначала были торговыми партнёрами Новгорода, потом вошли с ним в военный союз, а потом стали частью княжества. Новгород вообще играл в контактах с финно-уграми огромную роль — северная столица государства Рюриковичей, а позже одно из могущественных княжеств постоянно расширяло границы на север и восток.

Охотники за пушниной доходили до берега Белого моря и даже Северного Ледовитого океана и на своём пути постоянно сталкивались с финно-угорскими племенами, многие из которых попадали в орбиту Новгородской Руси и так же, как карелы, постепенно проделывали путь от торговых партнёров в данники и, затем, в подданных славянского княжества.

Такая колонизация проходила, судя по всему, достаточно мирно, хотя трудно сказать, связано ли это с дипломатическим мастерством новгородцев или с тем, что они существенно превосходили удалённые финно-угорские племена в боевой силе, а порой — и по технологическому уровню. Боярин Гюрята Рогович в конце XI века писал, что его люди столкнулись на побережье океана с незнакомыми племенами, которые с готовностью выменивали шкуры пушных животных на железные топоры и ножи.

Вне зависимости от того, насколько мирно финно-угорские племена вошли в славянское государство, эти этнические группы начали жить бок о бок. В отличие от степняков на востоке или скандинавов на севере, финно-угры были не просто близкими соседями — они входили в одну страну, заключали смешанные браки не только на уровне правителей, участвовали в общих войнах.

Сосуществование облегчалось ещё и сильно различающимся образом жизни. Славяне, расселявшиеся с юга, были в первую очередь земледельцами, а многие финно-угры предпочитали жить рядом с лесами или даже прямо в чаще, занимаясь охотой, рыбной ловлей и собирательством. Само слово «финны» происходит от германского «ищущий» и отсылает именно к тесной связи этого народа с лесом, и эта сторона финно-угорской культуры закрепилась на много веков: ещё в 19 веке русские крестьяне называли своих финно-угорских соседей «лесными людьми». А в ранее Средневековье славянам было проще обложить народ охотников данью или выменивать драгоценную пушнину, при этом не отбирая их собственную землю и сохраняя образ жизни соседей в неприкосновенности.

Тем не менее, до наших дней множество финно-угорских народов из числа тех, что жили в центре европейской России, не сохранилось. Важную роль в их исчезновении сыграла централизация Руси и связанное с этим распространение христианства. В православной традиции священные тексты принято переводить на национальные языки крестящихся государств, но при этом подразумевается именно родной язык правителя и его ближайшего окружения.

Библию и богослужебные книги перевели на славянские языки, но вот для финно-угров на этом этапе никто адаптировать священные тексты не планировал. В тоже время от них, как от прочих подданных князей, требовалось покреститься и участвовать в исполнении обрядов, проводимых уже в церквях — и на чужом языке.

Это ускорило процесс «растворения» многих народов в массе окружавших их славян, утраты собственного языка, а с ним — и идентичности. Такая судьба постигла мурому, мещерю, мерю и ту самую чудь, некогда участвовавшую в приглашении Рюрика. Но некоторые народы, вроде карел, сохранились до наших дней, несмотря на то, что переняли христианство от новгородцев 13-ом веке.

Кроме того, начиная с крещения Руси в хрониках можно найти следы вооружённого противостояния между финно-уграми и славянами. В верховьях реки Камы сохранились легенды о представителях «чуди» из «Повести временных лет», которая сопротивлялась христианизации с оружием в руках. А в случае поражения — уходила всё дальше в леса или совершала массовые самоубийства.

Насколько эта борьба была массовой, сказать сложно, как и то, играла ли в нём ключевую роль религия, или то, что теперь славяне претендовали на больший контроль над покорёнными народами. Возможно, число конфликтов вообще не поменялось, но благодаря тому, что с христианством на Русь пришла и письменность, до наших дней дошли сведения о событиях, которые иначе были бы забыты. Но именно с этого периода славяне стали относится к финно-угорским соседям настороженно, воспринимая их как народ колдунов.

Этому способствовала и общая ориентированность на пугавший славян лес, где финно-угры располагали собственные священные места, и то, что покорённый народ крестился с куда меньшим энтузиазмом. Возможно, свою роль сыграло то, что в религии финно-угров большую роль играли шаманы и мотив общения с духами, гораздо менее распространённые среди славян и до распространения христианства.

Во всё той же «Повести временных лет» присутствует эпизод, в котором крещённый новгородец приходит к финно-угорскому «колдуну» с просьбой о гадании, и тот начинает биться в припадке и говорить, что «его боги не смеют прийти», пока новгородец не снимет крест и не отложит его в сторону, что тот и делает. После этого «бесы» возвращаются и говорят устами колдуна ответ на вопрос новгородца.

Для летописца этот эпизод важен, как назидание последующим поколениям, но исследователи отмечают, что Нестор, возможно, приводит одно из старейших описаний шаманского камлания, по крайней мере, на европейской территории России. Славяне, у которых аналога шаманов, судя по современным данным, не было и в дохристианскую эпоху, воспринимали этот финно-угорский институт не просто как языческих жрецов, а как самых настоящих колдунов. По крайней мере, ассоциация между финскими народами и колдовством сохранялась на всей территории России вплоть до 20 века.

Ещё один след исчезновения финно-угорских народов — легенды о «чуди белоглазой». Вообще словом «чудь» славяне называли многие северные народы, часто добавляя различные прилагательные, чтобы не спутать. Один из субэтносов карелов называли чудью олонецкой , прибалтийский народ эстов — чудью псковской, просто «чудью» уже в Российской Империи именовали вепсов, северный народ, сейчас насчитывающий несколько сотен представителей.

Но «чудь белоглазая» — племя выдуманное. И в славянском, и в собственном финно-угорском фольклоре так называли колдовской народ, якобы населявший север Европейской части России, и сбежавший от наступления русских либо под землю, либо за море.

Истории о белоглазой чуди напоминают легенды, присутствовавшие во множестве культур, о древних народах, на смену которым пришли «настоящие» люди. В различных сказках и былинах, записанных уже в XX веке, утверждалось, что чудь была «чёрной», но с белыми глазами, невысокого роста, и что представители этого народа не знали очевидных для обычных людей вещей — например, не умели пользоваться серпами.

В то же время эпоха их власти над миром изображалась как «золотой век», в котором чудь жила, ни в чём не нуждаясь. Согласно легендам, всё закончилась, когда в своём «чёрном» хвойном лесу чудь увидели белую берёзу, предвещавшую приход славян. В страхе перед пришельцами чудь и сбежала в далёкие края или, в некоторых версиях, сражалась с новыми людьми, но проиграла.

Некоторые романтически настроенные исследователи сравнивают легенды о «чуди» с ирландскими историями об ушедшем в холмы народе Туата де Данаан, хотя между ними есть важная разница: в российском фольклоре практически не зафиксирована мысль, что чудь до сих пор живёт где-то поблизости и регулярно вмешивается в человеческую жизнь.

Хотя многие финно-угорские народы, населявшие область древнейшего расселения славян, исчезли или находятся на грани исчезновения, как водь и вепсы, на территории России есть и довольно многочисленные финно-угорские этносы. Они были присоединены уже в эпоху Московской Руси и Русского царства, по мере того, как государство, меняя названия, век за веком продолжало экспансию на восток. Самая большая группа таких народов — поволжские финно-угры, к которым относятся марийцы, мокшане и эрзя. Но существуют ещё удмурты, ханты, манси и ряд других народов, расселённых по территории от Волги до Западной Сибири.

Первые контакты с ними начались очень рано: ещё в 10 веке князь Святослав, отец крестившего Русь князя Владимира заключил военный союз с поволжской мордвой. А по мере того, как сами русские систематически заселяли берега Волги, контактов становилось всё больше. В этом регионе центром общения славян и финно-угров также стал Новгород, но уже не Великий, а Нижний, основанный в 1221 году. При этом отношения были уже гораздо менее мирными.

Собственно, Нижний Новгород основали как опорный пункт для защиты Владимирского княжества от финно-угорских набегов. Технологически развитые по тем временам и организованные в собственные «царства» и «княжества» мордвины, мокша и другие поволжские народы оказались способны потягаться со славянскими князьями.

Те, в свою очередь, и сами совершали набеги на некрещённых соседей. Отдельные конфликты происходили как между славянами и финно-уграми, так и внутри этих народов между отдельными правителями. Причём как русские, так и мордвинские князья часто привлекали к своим войнам чужеземцев.

Конец независимости поволжских финно-угров положило монгольское нашествие. За несколько десятилетий Батый и его последователи покорили все финно-угорские племена, не подчинённые ранее Русью. Хотя местные князья, как и русские, сохранили остатки суверенитета и даже продолжили вести собственные войны «внутри» единой империи, их государства существенно ослабли.

А после того, как Русь освободилась из-под власти Золотой Орды, московские князья и цари включили финно-угорские народы уже в состав своего государства. Ключевую роль в этом сыграл Иван Грозный, завоевавший казанское ханство, от которого к нему перешли и марийцы, и мордва, и удмурты.

Но для финно-угров такой переход знаменовал лишь смену одного далёкого правителя на другого. Высокие налоги, с которыми неславянский языческий народ столкнулся в составе русского царства, привели к тому, что они приняли деятельное участие в мятежах и конфликтах Смутного времени, выступая против центральной власти.

Для подавления волнений были построены новые города и крепости на покорённых территориях, куда переезжали жить русские с запада. Параллельно с этой колонизацией распространялись православные монастыри и проповедники, обращавшие финно-угров в христианство, иногда — насильно.

Впрочем, крещение вызвало не столько жёсткое неприятие, сколько молчаливое сопротивление: большая часть финно-угорских народов, фактически, исповедовали и сохранили до наших дней двоеверие, смешав праздники и догматы христианского учения с ритуалами и мифами предков. Двоеверие присутствует и у русских православных, к примеру, в празднике Масленицы или похоронных традициях, но у финно-угорских народов всё заходило гораздо дальше: они часто сохраняли почитание священных рощ и ритуалы в честь языческих богов, иногда отождествляя их с ангелами и святыми.

Такое слияние принимало причудливые формы: уже в 18 веке мордовский крепостной крестьянин Кузьма Алексеев начал проповедовать, что близится время, когда Бог изменит весь мир, и все люди начнут говорить, молиться и вести себя на мордовский манер. В его воззрениях, христианские персонажи и христианская идея конца света переплелись с необходимостью соблюдать мордовские ритуалы.

Но наряду с двоеверием среди финно-угорских народов и сейчас есть группы, принадлежащие к дохристианским религиозным традициям. В отличие от неозычников, с разной степенью правдоподобия реконструирующих воззрения древних скандинавов, кельтов, греков или иных народов, или создающих собственные религиозные системы, речь идёт о традиции, непрерывно сохранявшейся на протяжении веков.

И хотя сейчас эти религии, пережившие гонения в Российской Империи и Советском Союзе, забываются, в Нижегородской области, Удмуртии, Мордовии, республике Марий-Эл и других областях всё ещё можно найти священные рощи, где проводят старинные ритуалы.

На территории России живёт множество финно-угорских народов, каждый — со своим языком, культурой, обычаями и традициями. Описать их все в одной статье невозможно, но можно упомянуть хотя бы некоторые, окружавшие Древнюю Русь и сохранившиеся до наших дней.

Один из первых финно-угорских народов, столкнувшихся со славянами, карелы, в отличие от многих других племён, сохранили собственную идентичность и язык до наших дней. Они входили в состав Новгородской Руси, то теряя, то вновь обретая автономию, вместе с русскими воевали против шведов.

Во многом именно благодаря карелам у древних славян сложилось восприятие многих финно-угров, как загадочных обитателей лесов, языческих колдунов, владеющих секретами природы, недоступными славянам. Этому не мешало даже то, что карелы приняли христианство достаточно рано, в 13 веке, и к новому времени сохранили куда меньше элементов двоеверия, чем финно-угорские племена, обитавшие на Востоке.

Впрочем, карелы долгое время сохраняли собственную культуру и мифологию. Именно этим они привлекли внимание финского фольклориста Элиаса Лённрота в начале 19 века. На волне романтического стремления найти основу финской религии и культуры он собирал собственный финский национальный эпос, который занял бы такое же место, как «Илиада» и «Одиссея» у греков или Старшая и Младшая Эдды для скандинавов. Результат его трудов — «Калевала», многие песни которой Лёнорт записал именно в Карелии, а не на территории самой Финляндии.

Он объяснял это тем, что культура его соплеменников слишком сильно изменилась под влиянием христианства, зато карелы всё ещё хранили языческие традиции, несмотря на то, что формально приняли христианство на несколько веков раньше. А результат его работы стал не только важным столпом финской и карельской культур, но текстом, который в последующие века помог хотя бы частично реконструировать религиозные воззрения многих других финно-угорских народов.

Мордва — крупнейший финно-угорский этнос России, к нему себя причисляет около 700 тысяч человек. Традиционно он разделяется на две группы, мокшан и эрзян. История этого народа хорошо иллюстрирует судьбы финно-угров. Их предки расселились в Поволжье, где постепенно сформировали собственные ранние феодальные царства, чьи правители носили титул инязоров и оцязоров, а позже — каназоров.

Впрочем, в современных текстах исторических лидеров мордвы чаще называют на русский манер: царями, князьями или заимствованным из татарского языка словом «мурзы». Отдельные княжества мокшан и эрзян воевали то с русскими князьями, то друг с другом ещё с конца 1 тысячелетия нашей эры. Но потом их государство попало под власть Золотой Орды, откуда вышло в составе Казанского ханства, которое, в свою очередь, целиком вошло в состав Русского царства.

В итоге мордва оказалась в ущемлённом положении. Часть их аристократии перешла в православие, сохранив своё положение, и быстро ассимилировалось в общем российском дворянстве так, что об их происхождении напоминали только фамилии вроде Казуровых или Мокшазаровых. А основная масса мордвин осталась в положении крестьян, причём многие стали крепостными.

На протяжении последующих веков мордва христианизировалось, и хотя новая религия соседствовало с местными обрядами и почитанием священных мест, значительная часть мордовской культуры оказалась утрачена. Зато в рамках христианизации русские проповедники создали основанный на кириллице мордовский алфавит, применяющийся до сих пор. Впрочем, грамотных людей среди мордовских крестьян было не больше, чем среди русских.

Но песни, сказки и легенды этого народа передавались из уст в уста пока, наконец, в 19 и 20 веке их не записали уже учёные-этнографы. Благодаря этому в 1994-ом российский финолог Александр Маркович Шаронов собрал единый эрзянский и мокшанский героический эпос — «Мастораву», центральное место в котором занимает царь Тюштян, легендарный оцязор мокшан и эрзян.

Нет никакого сомнения, что за долгие века мордовский фольклор сильно поменялся и подвергся сильнейшему русскому влиянию, вобрав в себя немало библейских и славянских сюжетов. Но сравнение «Масторавы» с другими эпическими циклами финно-угров, в частности, с фино-карельской «Калевалой» даёт надежду на то, что исследователям удалось хотя бы приблизительно воспроизвести верования и традиции древнего народа Поволжья.

Ещё один поволжский этнос, марийцы отличаются от многих других финно-угорских народов непримиримостью, с которой они сопротивлялись российской власти и, особенно, распространению христианства. В то время как остальные народы относительно мирно присоединялись к Русскому Царству и участвовали скорее в общекрестьянских восстаниях и волнениях, марийцы с самого начала отличались удивительной последовательностью в защите собственной национальной идентичности и религии.

Их земли, как и территории мордвы, попали под власть Москвы вместе с другими территориями казанского ханства в 1552. И с 1552-го по 1585-ый марийцы подняли три крупных восстания — так называемые Черемисские войны, в честь старого названия этого народа — черемисы.

К их выступлениям присоединялись многие другие народы, жившие на покорённых территориях, как татары, так и финно-угры, но главной движущей силой выступали именно марийцы. При этом восстания, особенно второе, во многом было вдохновлены картами — марийскими жрецами, недовольными перспективой насильственного обращения в православие.

Выступления были подавлены как грубой силой, так и дипломатией, а мятежников надолго ограничили в правах. Вплоть до 19 века марийцам запрещали заниматься кузнечным делом и селиться в городах, а также выселили с берегов крупных рек. Возможно, именно это помогло многим из них сохранить собственную религию, упорно отказываясь переходить в христианство.

Сейчас именно они выступают важным источником информации, позволяющим понять, как выглядели древние ритуалы поволжских финно-угорских народов: церемонии в священных рощах, поклонения предкам и жертвоприношения животных. Из-за этого марийцев иногда называют «последними язычниками Европы».

Сравнительно небольшой народ, насчитывающий меньше 100 тысяч представителей Коми-пермяки — едва ли не единственный из финно-угорский народ в России, научившийся «продавать» собственную культуру. А конкретно, эстетику, вдохновлённую так называемым «пермским звериным стилем», традицией орнаментальных бронзовых украшений, сформировавшейся на территории современного пермского края и соседних регионов в 8 веке.

Необычные украшения, изображающие людей, животных, а также их гибридов, из которых наиболее известен человек с лосиной головой, отражают мифологию древних угро-финских народов. Косвенным подтверждением этому служит то, что персонажи, напоминающие существ с украшений, присутствуют в фольклорах коми, хантов, манси и удмуртов. Таким образом, украшения служат одним из свидетельств наличия у древних финно-угров шаманской традиции, в рамках которой люди обретали животных духов-покровителей и сближались с ними.

К несчастью, культура, породившая «звериный стиль» не оставила после себя никаких записей — только причудливые украшения, изготовление которых прекратилось в 12 веке, задолго до того, как эти регионы подпали под власть Руси. Но в 20-ом веке пермяцкие энтузиасты смогли найти и продвинуть «звериный стиль», превратив его в один из символов Перми.

История угро-финских народов полна несправедливости, которая проявляется и в том, что о них очень часто забывают. Сравнительно немногочисленные, не составляющие большинства даже в «именных» регионах, они легко теряются среди других народов.

Из-за этого забывается и их прошлое, их государства, их религия, которые, помимо всего прочего, могли бы сделать наш общий мир интереснее и богаче. Чтобы как-то противостоять этому, вспомним фильмы, книги и видеоигры, продвигающие те или иные элементы финно-угорского наследия.

Два драматических художественных фильма режиссёра Алексея Федорченко, экранизаций одноимённых произведений писателя Дениса Осокина. События картин разворачиваются в Поволжье, и плотно укоренены в финно-угорской культуре.

Главные герои «Овсянок» относят себя к народу меря, в реальности не сохранившемуся до наших дней, и пытаются жить в соответствии с их ритуалами, полностью выдуманными режиссёром и сценаристом. Сюжет фильма рассказывает о похоронах жены одного из героев, которую тот, вместе с лучшим другом, пытается проводить в последний путь так, как положено по мерянской традиции.

В свою очередь, «Небесные жёны луговых мари» уже опираются на реальный фольклор одной из ветвей марийского народа, и снят целиком на марийском языке. Это сборник из 22 отдельных рассказов о марийках, некоторые истории — продолжительностью не более минуты. Каждая из них раскрывает те или иные стороны марийского фольклора, быта и мировоззрения в том виде, в котором они сохранились до конца 20-го века.

Характерно, что оба фильма для русского зрителя, по сути, продолжают старую традицию восприятия финно-угров и, особенно, марийцев, как колдунов и язычников, которые хранят близость к природе и не выходят из дома без амулета от нечистой силы.

Конец 20-го века стал периодом возрождения культуры финно-угорских народов, а также осознания ими собственного единства. Проводились международные конгрессы, объединявшие учёных, деятелей искусства, активистов и политиков из Венгрии, Эстонии, Финляндии, Швеции и множества регионов России. Независимые государства поддерживали культурные проекты финно-угорских меньшинств внутри соседних стран. И частью этого процесса стало появление в Эстонии движения этнофутуристов.

В основе их идеологии лежит стремление сохранить культуру и языки малых народов, вербальные и визуальные, не уходя в архаику и отрицание современности, а, наоборот, используя новые технологии. Так, важную роль поздние теоретики этнофутуризма уделяют Интернету: лишённая иерархий и границ глобальная Сеть впервые позволила представителям финно-угорских народов на территориях от Западной Сибири до Центральной Европы легко общаться друг с другом, обмениваться произведениями искусства и находить параллели в собственных культурах.

С годами к этому утопическому начинанию подключились и другие языковые группы, например, тюркские народы. Но зародился этнофутуризм именно в финно-угорской среде, у народа, веками защищавшего если не политическую независимость, то культурную идентичность от многочисленных могущественных соседей.

Родоначальники этого направления — эстонские писатели и поэты, чьи книги, к несчастью, не переводились на русский язык. Но в России есть свои авторы, пишущие на финно-угорских языках, а также ряд художников, переосмысляющих традиционные стили и сюжеты финно-угорских народов. К ним относятся Измаил Ефимов, Павел Микушев, Сергей Уваров, Юрий Лисовский и многие другие.

Музыкальная группа из Ижевска, основанная в 2008-ом году, и поющая на удмуртском языке. Многие их тексты — народные удмуртские песни, хотя есть и оригинальные произведения. При этом в своём музыкальном стиле Silent Woo Goore не пытаются косить «под старину», используя современные инструменты и приёмы. Так что их творчество прекасно укладывается в концепцию всё того же этнофутуризма: использование и сохранение традиционного языка с помощью новых технологий.

Группа выпустила два альбома, а также представляла Россию, или, точнее, Удмуртию, на конкурсе Liet International-2011, где заняла второе место. Этот фестиваль, иногда называющийся «Евровидением малых народов», призван поспособствовать интересу к региональным диалектам и небольшим языкам. Silent Woo Goore — не единственные удмуртские музыканты, принимавшие в нём участие. В 2012-ом на фестивале выступала группа IB&4CP, а в 2017-ом — певец Павел Александров, но повторить успех SWG у них не получилось.

Видеоигра от Пермской студии Morteshka в своё время многими воспринималось как «русский ответ» Limbo. Но на самом деле сравнивать её стоит скорее с Never Alone, игрой о мифологии коренных народов Аляски. Дизайн локаций, персонажей и монстров «Человеколося» основан на «пермском зверином стиле», а сюжет игра пересказывает основные мифы коми-пермяков и соседних финно-угорских народов: саамов, манси и коми-зырян.

Главный герой, собственно, Человеколось, шаман и один из семи сыновей верховного бога Ена, отправляется исправить ошибку отца. Во время охоты Ен убил Шестиногого Лося, носившего в рогах Солнце-Гонди, и светило рухнуло в подземный мир, откуда его огонь необходимо забрать и вернуть на небо.

К счастью, Человеколось, будучи шаманом, способен перемещаться между мирами. В ходе путешествия в подземный мир протагонисту предстояло столкнуться с целым рядом персонажей мифологии коми. Например, с чудовищным медведем Ошом или пауком Черанью, который в легендах переносил души мертвецов в мир мёртвых, а в игре выступил в качестве одного из боссов.

Чтобы отразить специфику материала разработчики ввели в игру механику перемещения между мирами. В любой момент Человеколось способен выйти из материального мира в царство духов и обратно, слегка изменив ситуацию на экране. К примеру, некоторые платформы существуют только в одном царстве, а кажущиеся непреодолимыми камни в мире духов следуют за главным героем, благодаря чему их удаётся переставить в нужное место.

Хотя это не столь интересная механика, как совместная работа с духом-помощником из Never Alone, она хорошо раскрывает особенности мифологического мышления древних коми-пермяков, и даёт повод показать игроку множество ярких образов, вдохновлённых древними украшениями.

Финно-угорские и славянские народы жили в одном государстве больше тысячи лет. И поэтому так обидно, что сейчас даже фильмы, игры и книги, обращающиеся к седой древности или экспериментирующие в жанре славянского фэнтези, находят место для викингов, степняков, византийцев, татар, но зачастую игнорируют мордву, марийцев, чудь и другие народы этой группы.

А это не просто несправедливо, но ещё и очень глупо: уникальная финно-угорская культура, мифология и непростая история их взаимоотношений с окружающими народами полна яркими, красивыми или пугающими образами и сюжетами, которые могли бы разнообразить искусство, в том числе — и видеоигры.

#лонг #месяцдревнейруси