«BELLE» и расширение расширенных реальностей Мамору Хосоды

Спустя три четверти года и многочисленные переносы премьеры крайний и номинированный на целый перечень наград анимационный фильм именитого японского режиссёра Мамору Хосоды «Ryuu to Sobakasu no Hime» («Дракон и принцесса с веснушками») 2021 года выпуска, в мире известный под заголовком «BELLE» («Красавица»), наконец-то посетил российские кинотеатры под названием «Красавица и дракон» в вариантах с русским дубляжом, а также с оригинальным озвучением и субтитрами.

Новинка у придумщика удалась ничуть не хуже предыдущих его фильмов, а в плане визуальных и особенно музыкальных решений даже многократно лучше. Но вот в области идейного содержания добиться того же прорыва у картины не получилось: она расширяет авторский замысел скорее количественно, нежели качественно. Раскрыть это мнение и выразить благодарность за подаренные бесценные впечатления попробует, НЕ БЕЗ СПОЙЛЕРОВ, статья ниже.

Но перед тем аннотация:

Судзу Найто — неприметная, нелюдимая и несмелая девушка из обычной японской деревни. Мало кто знает, но известная на весь мир виртуальная дива Белль, однажды покорившая всё цифровое пространство своими пронзительными песнями, является её «alter ego» в передовой социальной сети «U». Казалось бы, между двумя образами разверзлась непреодолимая пропасть, но всё меняется с появлением в «U» загадочного пользователя в обличье дракона, наводящего ужас и переполох на всю виртуальную информационную среду. Но Судзу-Белль видит в непримиримом бунтаре отражение своих уязвимостей, и в поисках разгадки личности чудовища и попытках помочь начинает лучше понимать и себя…

Выше уже было отмечено, что техническое исполнение фильма не вызывает никаких нареканий: «Дракон и принцесса с веснушками» — красивая и в типичной для своего режиссёра манере исполненная двухчасовая социально-психологическая драма с элементами старых-добрых сказки и научной фантастики. Её визуальный ряд сочетает в себе 2D- и 3D-анимацию с привлечением известного диснеевского художника анимации и персонажей из Южной Кореи Джина Кима, а звуковые сопровождение, режиссура и дизайн делают, без преувеличения, самую серьёзную за всю историю полнометражных проектов Мамору Хосоды ставку на эмоциональную силу голоса и вокальных композиций. И за одну только эту свою сторону картина уже заслуживает наивысшей награды в виде растроганных зрительских слёз!

Также стоит отметить, что к озвучению «BELLE» был применён, хоть и ни разу не новый (вспомнить хотя бы певиц Оту Такако и Мари Иидзиму в качестве актрис озвучения главных героинь «Mahou no Tenshi Creamy Mami» или «Choujikuu Yousai Macross» сорокалетней давности), но в то же время и не самый типичный для аниме-медиума подход, поскольку наделяют героев голосами тут не только привычные поклоннику японской анимации сэйю, но часто певцы и актёры живого кино и телевидения. Впрочем, для Мамору Хосоды и Studio Chizu (как и для Макото Синкая с CoMix Wave Films, м-да) c их кочующими между фильмами актёрами это на самом деле не в новинку и, должно быть, призвано добавить их проектам реалистичности и… новостной огласки. И если так, то с поставленной задачей подобный подход справляется на ура!

В остальном, качественных и стилистических отличий у «Принцессы и дракона» от своих предшественников почти нет. Так что все, кто хорошо знаком с прошлыми работами режиссёра в рамках студий Chizu, Madhouse или Toei Animation, в новинке тоже почувствуют себя в своей тарелке: Мамору Хосода не изменяет своему стилю, будь то изображение реалистичных пейзажей и интерьеров или вымышленных пространств многих всплывающих окон, информационных пузырей, логотипов и баннеров, вместе образующих подобный печатной плате узор. Не говоря уже об обитателях обоих — таких разных, но всегда взаимосвязанных — миров.

Вот только если подобное постоянство является хорошим знаком с точки зрения сохранения аудио-визуальной формы, в области идейного содержания оно же может означать повторение уже пройденного материала, а то и вовсе карьерный тупик, хотя тут явно и не этот последний случай.

Только ленивый ещё об этом не написал, но всё равно повторюсь: концепцию визуального представления инфосферы мирового сообщества в тесной связи с вопросами взросления и семейности, детства, отцовства и материнства, любви и дружбы, а также более масштабных форм межличностного взаимодействия Мамору Хосода развивает ещё со времён своей работы в Toei Animation над отличным пилотным фильмом «Digimon Adventure Movie» (1999), ещё на стадии раскадровки подтвердившим целесообразность вышедшего днём позже на экранах Японии телевизионного продолжения одноимённой медиафраншизы, существующей по сей день.

Вслед за этим коротким фильмом-наброском миру явило себя наследие и значительное углубление обозначенной там идеи в форме «Digimon Adventure: Bokura no War Game!» (2000), в более реалистичном ключе продолжающего историю быстро ставшего культовым телесериала.

Предлагаемый там образ окольцованного, сферического либо цилиндрического виртуального пространства и аляповатого узора его наполнения инфографикой зрители впоследствии часто будут наблюдать практически без изменений и во всё ещё выпущенной на Toei Animation рекламной коллаборации с Louis Vuitton и Такаси Мураками под названием «Superflat Monogram» (2003), и в «Summer Wars» (2009) от Madhouse, и в последующих «Mirai no Mirai» (2018) с теперь вот ещё и «Ryuu to Sobakasu no Hime» (2021) студии Chizu.

И даже римейк «Digimon Adventure:» (2020), созданный Toei уже без участия Мамору Хосоды, поначалу многое заимствует из находок последнего в «Bokura no War Game!» 20 лет назад. Там же можно наблюдать любопытную визуализацию зарождения цифровой жизни из сияющей скорлупы данных, очевидный след которой без проблем прослеживается и в крайней работе мастера.

А уже она, в свою очередь, могла оказать влияние или попросту оказалась на одной волне с вышедшим где-то через 2,5 месяца крайним сериалом во франшизе «Digimon» — «Digimon Ghost Game» (2021): не составит труда разглядеть общие черты медузоподобной внешности, хакерских повадок и саркастично-садистского характера у виртуального аватара подружки Судзу по имени Хирока и чуть ли не самой интересной героини «Digimon Ghost Game» по имени Джеллимон-сама (хотя последняя и у Лам из «Несносных пришельцев» (1981) немало позаимствовала).

В каждой из историй выше действующие лица самых разных возрастов, полов и социальных статусов так или иначе сталкивались с таким всё более и более набиравшим последние два-три десятка лет обороты явлением, как Интернет, представлявшийся одновременно и благом, и угрозой.

Противодействие этой угрозе зачастую обнажало грань между осязаемым и не очень пространствами и человеческими возможностями в каждом из них, то словно бы исполняя торжественный гимн достижениям воспитанной глобализацией личности и интернациональной взаимовыручке («Bokura no War Game!»), то воспевая и выставляя на передний план силу семейных уз и живых знакомств, способных в критической ситуации обогнать эту вашу Всемирную Паутину («Summer Wars»), то вообще предлагая взгляд на инфосферу и прочую невидимую родословную человечества как на бессознательные образы семейного древа и «вокзала потерянных детей» удивлёнными глазами современного ребёнка, с ранних лет окружённого цифровой информацией («Mirai no Mirai»).

Таким образом, вместе с развитием электронных коммуникаций обрастали подробностями и взгляды Мамору Хосоды на них. От фильма к фильму он словно бы взвешивал «за» и «против», раз за разом внося дополнения и уточнения в волнующий концепт, представленный им в начале 00-х ещё в рамках медиафраншизы «Digimon», так до сих пор и не освободившей режиссёра от своих виртуальных чар…

Отсюда должно быть вполне очевидно, что и «BELLE» вряд ли предлагает хоть что-то принципиально новое, пусть спустя зарождение обозначенного выше направления мысли у режиссёра и прошло уже более чем двадцать лет. Крайний фильм Мамору Хосоды скорее бережно собирает накопленные за практически четверть века идеи в одном фильме, представляя их в новых, в том числе вдохновлённых студией Disney, формах, под формально иными именами и с приведённым в соответствие с современными техническим развитием и фантазией скупым обоснованием. Даже типажи персонажей и базовая их экспозиция с ключевыми ситуациями остались почти неизменны, и вскоре зритель начинает подмечать в фильме параллели с прошлыми проектами автора, если они ему уже знакомы. Ну, давайте посмотрим...

Виртуальное AR-пространство «U» (а все над названием «Wii U» когда-то смеялись) предоставило широким массам пользователей неоспоримые преимущества в самовыражении за счёт усиления личного творческого потенциала человека нейросетями, словно освободившими человеческую душу из тюрьмы бренной плоти и её сигналов. Взяв всё лучшее от физического прототипа, алгоритм собирал идеальный образ или виртуальную маску, дистиллированную от недостатков владельца. И теперь не ограниченный чужими мнениями и взорами хозяин маски мог раскрыться со всем размахом.

Вот только ещё древнеегипетским последователям герметизма было известно, что «то, что находится внизу, аналогично тому, что находится наверху», а между законами материального и умственно-духовного миров, как ни крути, всегда будет существовать некое соответствие. Отсюда и собранный нейросетью образ так или иначе отразит даже неприглядные качества прототипа — будь то праведный гнев, отчаянная жажда контроля или веснушки — как и несовершенный человек всегда сможет повторить успех «идеальной» картинки, собрав чувства, мысли и волю в кулак.

Так вот, нечто похожее ничуть не хуже было раскрыто и в «Summer Wars», где онлайн-пространство, названное символическим «Oz», также взбудоражил Love Machine — монстр, рождением и повадками, как и намекает его имя, обязанный вполне реальным человеческим чувствам и межличностным отношениям. Для победы и обретения успеха герои истории также осознавали свои сильные и прикрывали слабые стороны в связи с и в отрыве от технологий связи.

А более весело, но и более сжато связность событий в материальной реальности и «в цифре» была показана в фееричном финале «Digimon Adventure: Bokura no War Game!», использующем известный метод параллельного монтажа для передачи контраста «1 минуты до» в восприятии спасающих мир детей и тех, кто в то же самое мгновение занят совсем другими, гораздо более бытовыми задачами.

Примерно вокруг того же, то есть вокруг связности двух разных пространств, выстраивается основной конфликт и в «BELLE», но выдаёт по результату не совсем очевидный псевдо-детективный сюжет с так хорошо ложащимися на киноязык уязвлёнными в чём-то героями-невротиками, бессознательно стремящимися закрыть тот или иной свой гештальт.

Сравните, например, Судзу из начала фильма, паникующую вплоть до характерных физических реакций, многозначно пьющую из разбитой чашки драгоценных воспоминаний и содержащую символизирующую в том числе натянутость отношений (с отцом?) раненную собаку, с другим показательным примером героини-невротика в лице Жозе из «Josee to Tora to Sakana-tachi» (2020) или с демонстративными выходками Вабисукэ из «Summer Wars». Герои, подобные этим, удобны тем, что их сценарный путь совпадает с процессом осознания и исцеления их от сбивающего с пути изъяна. Получается очень наглядно.

И подобные закрытия гештальтов — как раз и есть тот вывод, к которому приходит «BELLE», сначала показывая, что достижений науки не стоит бояться и следует ими пользоваться в целях саморазвития, а потом напоминая, что истинной натуры никакая красивая маска не скроет. И вот смелая дива из сказки вдруг находит силы проявить решимость также и вне Сети, попутно излечивая мешавшую жить столько лет травму детства. А поборник справедливости в сияющих белых доспехах и в Сети, и в мире реальном вдруг оказывается виновным в рождении и беспомощным против одной и той же личности, чей праведный гнев поставил на уши всю виртуальную реальность — против своего же сына, какая ирония!

Батя-слон оказывается Моськой, а в душе забитого ребёнка обнаруживается сгусток злобы, достаточный для того, чтобы поставить под удар всё Интернет-сообщество, чьи всемогущие маски ничем не могли помочь, как оказалось, слабому ребёнку. И это со всем их потенциалом анонимности! Фильм словно бы заключает, что возможность быть собой человеку даёт вовсе не анонимность. Последняя лишь придаёт смелости раскрыться — всё остальное у него внутри. Нужно лишь только открыть глаза, найти смелость осознать свою самость, какой бы неутешительной она не была, и действовать в соответствии с новой истиной.

Что зачастую бывает невозможно без поддержки друзей и близких. И тут снова уместным будет вспомнить «Summer Wars» в компании с «Digimon Adventure: Bokura no War Game!», «Mirai no Mirai», да и остальными проектами Мамору Хосоды, предвосхитившими целый ряд типажей-помощников вроде друзей-хакеров, возлюбленных и одноклассников, шумной родни и знакомых, детей знакомых, случайных зевак и прохожих, так или иначе участвующих в положительном разрешении проблемной ситуации. Вспоминать имена такой ватаги героев не имеет никакого смысла, да и без этого они легко узнаются при сравнении хотя бы пары-тройки показательных режиссёрских работ.

Вот такие вот — как всегда, типично «свои» — вольное переосмысление и смелая аллюзия классического сюжета про «Красавицу и чудовище» и схожие мифы получились у Мамору Хосоды. И вроде бы очень неплохой моральный посыл формируется у его нового фильма, вот только реализован он всё-таки несколько резко и не совсем очевидно: на уровне эмоций, метафизики и отчасти где-то за кадром.

Например, полностью понятна сила песен Белль, но так и не было дано однозначного ответа на вопрос, чем же конкретно Судзу помогла жертвам семейного насилия, лишь единожды перегородив путь кулаку их отца. Что стало с детьми дальше? Точно так же показался резким переход от замкнутой Судзу к открытой и жизнерадостной «Судзубелль». Да, пережив опыт, когда-то менее успешно пройденный её до сих пор ускользавшей от понимания матерью, и получив шрам на щёку, какой красовался и на её любимой розово-бежевой кружке, Судзу заполнила серьёзный пробел, зиявший в её душе. Но неужели он способен пропасть столь бесследно и так быстро? Немного неожиданно вышло для героини, которую я воспринимал совсем иначе, но такова уж условность медиума, неизбежно ограниченного хронометражом и темпоритмом.

Тут также следует отметить, что «Красавица и дракон» в целом всю дорогу очень здорово и смело играется с общественным мнением и анонимностью, неоднократно удивляя зрителя тем, что реальность зачастую оказывалась далека от домыслов. В этом раскрывается ещё один смысловой слой фильма, освещающий то, как желанная анонимность ещё больше усложняет неисповедимые морские узлы бытия и дезориентирует людей, приводя к пустым обидам, расстройствам и всяческим недопониманиям.

Одна из самых показательных героинь фильма в этом плане — давняя школьная подруга Судзу по имени Рука, чей образ, в соответствии с хорошо завуалированным авторским замыслом, на протяжении истории менялся с общественно одобряемого до обманчиво и ложно порицаемого, а потом, конечно же, оказывалось, что девушка — так-то памятник чистоте девичьей души, а также домыслам эгоистично сконцентрированной на собственном горе Судзу, хоть фильм заново пересматривай! И так со многими второстепенными героями фильма, при повторном просмотре имеющими потенциал предстать в совсем ином свете, но, увы, неспособными обрести законченности своих судеб-зарисовок.

Кстати, линия Руки и её возлюбленного по прозвищу Камисин — вероятная калька с истории прадеда Куна из «Mirai no Mirai». Просто предположение, сделанное на основании схоже считанной атмосферы двух микро-сюжетов. Пользуясь случаем, хотелось бы остановиться и на ряде других подмеченных во время просмотра картины пересечениях, совпадениях, замечаниях и прочих деталях.

Выше уже были установлены корни виртуального пространства «U», уводящие к 6 марта 1999 года к «Цифровым монстрам» и в меньшей степени — к Такаси Мураками с его счастливыми подсолнушками и другими образами, оказавшими влияние на социальную сеть «Oz» в «Summer Wars».

Но март далёкого 1999 года примечателен ещё и премьерой «Матрицы» тогда ещё братьев Вачовски, и сцена с первым входом Судзу в социальную сеть, чьи слоганы так похожи на волшебные заклинания и моральные установки, может быть отсылкой как раз к этому фильму, а точнее — к знаменитой сцене с красной и синей пилюлями.

А разношёрстная хаотичная толпа 5 миллиардов пользователей «U» вполне может оказаться оммажем к сцене с парадом из полнометражного фильма «Паприка» (2006) Сатоси Кона, но это уже из разряда совсем «воздушных» предположений.

К той же категории можно причислить глубоко символичный и многозначный образ кита, чьи песни часто используются творцами всех мастей как символ изначальной колыбельной Вселенной, понятной всем и каждому, потому как транслируемой в сознание напрямую, без искажения мысли облечением в слова (яркими примерами японских авторов, также обращающихся к подобному символизму, будут, например, Кэндзабуро Оэ с романом «Объяли меня воды до души моей» (1973) в жанре гротескного реализма или Дайсукэ Играси с его мангой «Дети моря» (2005)).

И действительно, песни Белль способны вывести из душевного равновесия в первые же 2-3 минуты фильма одними своей формой и пронзительностью исполнения, даже без знания японского языка. Удивительно, но так Мамору Хосода и задумывал, подбирая актрису озвучения на роль Судзу. Результат оказался настолько сильным, что сложно даже представить себе более подходящую актрису на роль Судзу, чем избранная режиссёром Кахо Накамура.

Есть также сведения о том, что фильм изначально задумывался мюзиклом, но, с точки зрения режиссёра, эта область сценического искусства слишком плохо развита в Японии, и потому от идеи пришлось отказаться. Что странно, ведь в Стране восходящего солнца существует ревю города Такарадзука, чьи неплохо освещённые новостями и массовой культурой постановки мюзиклами как раз таки и являются. А в весеннем аниме-сезоне 2022 прекрасно себя чувствует аниме-сериал по оригинальной идее «Healer Girl» от Studio 3Hz, повествующий о девушках, исцеляющих болезни песнопением, и построенный именно что по принципу мюзикла и в соответствующем стиле.

И не сказать, что постановка песенных сцен в «BELLE» сильно от них отличается. И уж точно не уступает им в силе: размещённые на официальном YouTube-канале фильма музыкальные попурри уносят за собой в свой дивный мир хоть на японском языке, хоть на английском и французском! Жаль, но при всём явном старании артистов и актёров русского дубляжа, наша адаптация песен не дотягивает до оригинала.

Возвращаясь к теме художественных деталей обозреваемого фильма, ещё одним интересным и наделённым символизмом (восприимчивой к чувствам и хрупкой, требующей защиты красоты) представителем фауны в «Ryuu to Sobakasu no Hime» будет Морской ангел или попросту Клион, пользующийся любовью японцев как довольно популярные тема декоративного творчества и образ из детских книг, а также являющийся аватаром одного из важнейших действующих лиц истории — аутичного ребёнка, ставшего ключевой причиной конфликта «Добра» и «Зла» в Сети и нашей с вами обыденной реальности.

Стоит ли отдельно отмечать, что здесь этот моллюск отыгрывает ещё и роль этакого аленького цветочка? Доступным примером истории, схоже использующей тот же символизм, будет онлайн-новелла «Свет морского ангела» (2004) от автора под псевдонимом Natural-Rain и её одноимённая экранизация 2017 года.

Другие приметные образы «Ryuu to Sobakasu no Hime» — Джастин и его свита модераторов социальной сети «U». Позиция властителей и судей, диктующих нравственные принципы поведения, а также их внешний облик, образующийся из звериных физиономий и белых одежд со сложным сочетанием вписанных друг в друга треугольников и трёх окружностей в качестве эмблемы, довольно очевидно отсылают к гностическим представлениям об Архонтах.

Круги и треугольники являются одними из фундаментальных, первичных символов человечества и потому невероятно многозначны. Но гностический контекст, намёки на который всё чаще встречаются в современной японской массовой культуре (например, «SMT», «Persona», «Back Arrow», «Ousama Ranking» и др.), позволяет несколько сузить радиус возможных значений до представлений о пространстве, времени, индивидуальности, триединстве и «триаде духовной воли, любви и высшего разума человека».

А в античной традиции треугольник, обращенный вершиной вверх, символизировал стремление материи к духу. Подводя это представление под реалии показанного в «BELLE» мира, получим несовершенных людей, ищущих счастья в мире в мире идеальных фантазий.

Но в эмблеме модераторов из фильма Мамору Хосоды обращённый вверх треугольник вписан в другой: побольше и обращённый вниз. Что удивительно напоминает, особенно в сочетании с только что приведёнными заметками, упомянутую ранее выдержку из герметического принципа: «то, что находится внизу, аналогично тому, что находится наверху». Но и это ещё не всё!

Браслет Джастина в виде херувима, который тот использует для деанонимизации злостных нарушителей порядка, содержит в себе огранённый минерал, скорее всего являющийся изумрудом — камнем, в магической традиции считающимся «ясновидящим», а также «миротворческим», то есть способным погасить ссоры и усмирить дурной нрав. Очень подходящий владельцу художественный выбор, одновременно отражающий его высокую позицию власти, а также выявляющий «бревна в глазах». А их у Джастина и его архонтов хватает, ведь в своей охоте на страшного зверя они и сами уподобились чудовищу — ну, вы что, классическая же ошибка!

Но есть в «BELLE» и другой волшебный камешек, украшающий плащ с капюшоном Белль в сцене поиска ею тайного замка Дракона и, вероятно, являющийся чёрным ониксом или, например, чёрным агатом. Первый способен наделить владельца необходимой для завершения начатого решимостью, а второй является известным оберегом от злых сил и «судьёй» добра и зла. Какой из них фигурирует в фильме и лучше подходит своей владелице, решайте сами.

И на этой неопределённой ноте долгий рассказ о «BELLE» подходит к своему логическому завершению! Итак, какой же вывод получится сделать о крайней полнометражной работе Мамору Хосоды на основании аргументов выше?

Если коротко, то у мастера в очередной раз получился «несовершенный шедевр». Он захватывает дух, берёт за живое, удивляет, как и всегда, большим вниманием к деталям и знанием человеческой души на заре эры высоких технологий, но снова оказывается не лишён недочётов в огранке отдельных своих сторон.

Раскрывая эту мысль, «Дракону и принцессе с веснушками» так и не удалось вылупиться из виртуальной скорлупы предвосхитившей фильм совсем другой медиафраншизы двадцатипятилетней давности. Тематически из «Принцессы и дракона» вышел очередной прогон представлений режиссёра о месте человека в быстро меняющемся мире всё набирающих обороты средств коммуникации, информационных технологий и расширенных реальностей с указанием «за» и «против» таких перемен.

А свежим добавлением к уже и так немаленькой коллекции авторских идей становится вывод о воспитании веры в свои силы даже в отрыве от идеального виртуального образа, ведь маска и её прототип образуют друг с другом единое целое, являясь сторонами одной медали. А чего-то и вовсе можно добиться только без маски.

В оправдание же такому вот подходу количественного расширения замысла можно привести справедливый аргумент о лучшей форме представления уже хорошо знакомого содержания: как ни крути, а «Ryuu to Sobakasu no Hime» — бесспорно красивый фильм как визуально, так и с точки зрения его звукового оформления. Его музыкальное сопровождение и особенно сильные вокальные композиции Белль в исполнении Кахо Накамуры вряд ли смогут хоть кого-то оставить к себе равнодушными, даже с учётом языковых различий.

В связи с этим в завершение настоящей статьи хотелось бы выразить глубочайшую благодарность за подаренные бесценные впечатления от просмотра режиссёру и всему авторскому составу фильма, а также тем людям, которые привезли его в Россию и адаптировали для показа в кинотеатрах. Большое вам спасибо!

P.S.: С нетерпением буду ждать и следующий проект, анонсированный в рамках трейлера перед показом «BELLE» — «Inu-Ou» от режиссёра Юасы Масааки.

Подробнее о «Ryuu to Sobakasu no Hime»: MAL ANN WA WIKI Кинопоиск
#Mamoru_Hosoda #Мамору_Хосода #Красавица_и_дракон #Ryuu_to_Sobakasu_no_Hime #BELLE