Как связаны манга «Огненный удар» и буддизм

Весь мир – страдания, а люди в нем безумцы.

(Аккуратнее! Спойлеры!)

Манга «Огненный удар» рассказывает, пожалуй, самую пессимистичную и завораживающую своим отчаянием историю, которую я когда-либо встречала.

Жизнь невыносима не потому, что судьба жестока, а люди по природе своей злы и бесчестны – это и так очевидно. Жизнь ужасна не потому, что общество всегда стремится подавлять и подчинять – иначе и быть не может. Страдание есть сама суть жизни. И эта идея, на мой взгляд, проходит красной нитью через всю мангу.

Очевидно, что «Огненный удар» тесно связан с буддистским мировосприятием хотя бы потому, что его автор – японец, носитель сложного буддистско-синтоистского и потому достаточно пессимистичного (исключительно для нашего христианского сознания) мировосприятия. Тем не менее, я бы хотела немного разъяснить, почему эта манга не просто ребенок своей культуры, но достаточно яркая иллюстрация буддистского взгляда на жизнь.

Первая из Четырех Благородных Истин гласит о том, что все в мире есть страдание. Соединение с неприятным – страдание, разъединение с приятным – страдание, любая из форм привязанности – страдание. В буддизме страдание есть фундаментальная характеристика жизни, которая не является чем-то вроде наказания за грех или проступок. Это просто естественный закон мироздания.

Главная причина любого страдания – это жажда жизни, подпитываемая желаниями, страстями, привязанностями, надеждами. Для главного героя Агни, как ни для кого другого, очевидно, что жизнь невыносима. Кажется, ему хочется только одного – освобождения, смерти, прекращения страданий. Однако привязанности и чувства никак не дают ему достичь этого: сначала Агни удерживала просьба любимой сестры Луны жить дальше, потом его об этом же попросил спасший ему жизнь друг Тогата, а потом Агни попал в страшнейший мир иллюзорной идиллии со своей мнимой сестрой. Главный герой надеялся, что теперь, когда он перестал быть Огненным ударом, даже если ему не удалось наконец обрести покой с той, кого он любил даже больше своего желания умереть, то тогда он хотя бы в полной мере сможет свершить месть.

В угоду страсти он постарался забыть о том, что по его вине погибли маленькие воспитанники Домы, что именно он разрушил Бегемдорг и уничтожил тысячи людей, что Иуда на самом деле ему никакая не сестра, а только на нее похожа. Агни в погоне за порочным счастьем постарался про все это забыть...

Тема идентичности – причем любой: гендерной или социальной – одна из центральных в манге. И она, на мой взгляд, единственная, которой автор дает вполне однозначную оценку. Она выражается всего одним фреймом.

Так, женщина в любой момент может оказаться мужчиной, а маленькая девочка маленьким мальчиком. Отчаявшийся двадцатитрехлетний парень может стать богом, уничтожителем целого города, врагом всего человечества, лучшим другом, возлюбленным или безумным мстителем – кем угодно.

Кто угодно может оказаться твоей сестрой, если ты в это по-настоящему поверишь. Кто угодно может стать проповедником и встретиться с Богом, если по-настоящему уверует в то, что его спас именно Бог. И в этом нет ничего удивительного, ведь человек может стать кем угодно: мужчиной, женщиной, главным героем боевика, рабом или создателем культа. Каждое мгновение существует новая личность.

Любое существо, в том числе человеческая личность, понимается в буддизме не как некая неизменная сущность, а как поток постоянно меняющихся психофизических состояний. Буддизм смотрит на личность только как на имя. Он отрицает единую простую душу, она постоянно находятся в изменении. Нет уникальной личности в западном значении.

Так, например, не существует отдельно «человека» и «солнца», есть только некое единое поле опыта – «человек, сидящий на солнце». Не существует отдельно Агни и «огненного удара», которым он поражает своих врагов, – есть только Огненный удар. Здесь месть и «огненный удар» уже не внешние объекты, пребывающие вне личности, а часть этой самой личности, включенные в процесс ее пребывания.

Личность мгновенна, она не статична. Это динамичное состояние можно сравнить с кинопленкой: она состоит из отдельных кадров, которые, однако, мы не видим, когда смотрим фильм и воспринимаем его как чистый континуум.

Лучше всего эту метафору нам помогает понять Тогата, подруга или друг – не столь важно (для Фудзимото так точно) – главного героя, которая хочет снять его в качестве главного героя в своем фильме.

Только задумайтесь: в манге «Огненный удар» с одноимённым главным героем второстепенный персонаж пытается сделать из него главного героя своего фильма категории «В». И этот фильм в свою очередь является одним из главных сюжетных линий истории…

На мой взгляд, это очень остроумная и хорошая демонстрация того, насколько изменчиво и непостоянно состояние личности. Каждая новая жизнь, новая личность – это новый кадр безначального фильма, который возможно закончить, только отказавшись от бессмысленной борьбы за «счастье». Финал – это выход из непрекращающегося цикла ролей, желаний и страстей… Которого Агни так и не достиг.

Тогата же особенно интересна тем, что, несмотря на свою одержимость кино и желанием перед смертью создать свой собственный фильм, на самом деле меньше всех героев привязана к жизни. Пробыв в холодном жестоком мире около трехсот лет и потеряв самое дорогое – огромную коллекцию фильмов, жизнь для нее перестала иметь какую-либо ценность.

На время Тогата нашла себе новую страсть, – захотела снять свой собственный фильм – которая со временем переродилась в привязанность, в любовь (какой бы она ни была) к Агни. Увидев его безумную, ожесточенную борьбу за отмщение, она на время оживилась. Агни стал идеальным главным героем для ее фильма. При этом он интересовал Тогату исключительно как актер. Любой другой Агни долгое время был ей неинтересен.

Но Агни, в отличие от Тогаты, так и не достиг ни счастья, ни освобождения. Главная цель его жизни, месть, только приумножила его страдания. В конце концов, история Агни закончилась тем, с чего началась – искрой любви, которая и свела его с ума.

Финал «Огненного удара» закольцован, что также не может не привносить в историю буддистские мотивы. Агни наконец умер, на время перестав испытывать невыносимые страдания, а потом снова родился, впервые за бесконечность испытав первые эмоции – он встретил ту, которую в прошлой жизни любил больше всего на свете.

Я не приравниваю «Огненный удар» к дословной иллюстрации буддистского догматического учения. В данной статье речь идет только об общих сходствах. В конце концов, настоящая буддистская притча должна была бы закончиться не смертью Агни и его встречей на пороге нового рождения со своей возлюбленной из предыдущей жизни, а освобождением, достижением нирваны, отстранением от болезненной любви, всяких привязанностей и любых воспоминаний.

При анализе «Огненного удара», на мой взгляд, важно помнить о том, что его автор не европеец и, несмотря на почти двести лет активного взаимодействия с западной культурой, японцы так и остались японцами со своим синкретическим буддистско-синтоистским видением мира. Фудзимото, как мне кажется, не пытается поднять типичную для западного человека проблему подавления личности обществом или необходимости оправдать чужие надежды. Его не слишком интересует личность сама по себе в индивидуалистическом смысле. К тому же для Фудзимото, как для человека, выросшего в стране с крайне жесткой социальной стратификацией, должен быть совершенно очевиден тот факт, что каждый человек, живя среди других, вынужден исполнять множество разных ролей: от трудолюбивого художника из «Сёнен Джампа» до одинокого отаку.

Таким образом, личность становится скорее проблемой, нежели объектом защиты и восхищения. Она всегда пластична, изменчива и вечно находится в плену своих страстей и желаний.

#манга #огненныйудар #фудзимото