Ход конём, убивший короля. "Власть пса" (2021) - обзор со спойлерами

Абстрагируясь от всего хайпа вокруг фильма с Кумбурбутчем, скажу, что у него лучший сценарий прошедшего 21 года! На мое субъективное зрение, конечно. Это не возлагает на него обязательств быть ШЕДЕВРОМ, но... Это и не помешает мне облизать драматургию "Власти пса" со спойлерами!

Примечательно, что в наградном сезоне безумно интересной по неизвестным мне причинам премии 2022 года наряду с "Не смотрите наверх" имел успех совершенно противоположный по подаче фильм "Власть пса".

В то время, как первый с дерзновением заталкивал в рот проблемную актуалочку, от которой мы не могли не поперхнуться, второй же во многом оказался совершенно ненавязчивым. На этапе трейлера так и вовсе не располагал меня кажущимися на тот момент прямолинейным сюжетом и пресным исполнением, несмотря на количество видов операторских красот.

Но всё не то, чем кажется. Ведь за антуражем неспешного вестерна кроется психологический триллер, а за ним, в свою очередь, трагедия сломленного человека, скрывающегося за напускным цинизмом.

Фильм намеренно делает акцент на незначительных вещах, замутняя восприятие зрителя, в то время как важным оказывается искусно завуалированная изнанка каждого кадра, подобно силуэту лающей собаки в холме. Вот где метафоры ценитель найдёт простор для постройки своих мыслительных сооружений. Недосказанность и минимализм - два важных инструмента, с помощью которых и достигается тихий катарсис в финале при осознании драматургической рокировки.

Поэтому во время просмотра может не покидать ощущение того, что должно что-то произойти, но не происходит. Сплошь и рядом лишь намеки на возможные критические точки истории с упором на экшон. Настоящий конфликт прячется на окраине кадра, в подтексте сценария, и не подаётся зрителю напрямую вплоть до самого эпилога, который и существует, кажется, для тех, кто ещё не смекнул.

Проследите, как незаметно мы узнаем о сомнительной ориентации героя Кэмбэрбэтча, когда он уединяется с носовым платком обожаемого наставника Бронко Генри, пока Питер роется в его журналах с фотографиями обнажённых мужчин. Этот момент растворяется в свете грубо обозначенного конфликта разных менталитетов при их первой встрече.

В свою очередь насколько же филигранно преподносится интерес мальчика к внутренностям кролика! Но мы всё ещё помним, как он его тискал, в перерывах делая цветочки в качестве декора на стол.

Подобная игра акцентами наблюдается и в конфликте между Филом и женой его брата Роуз. В ориентире разворачивающегося тропа предполагается ожесточение персонажа Кэмбербэтча по отношению к героям, в результате которой случилась бы стычка между братьями, а Роуз с Питером оказались бы потенциальными жертвами возможного садиста.

Однако предпосылки к подобной развязке смазываются, когда Джордж всякий раз при возможности защитить свою жену в общении с братом, поднимает отвлеченные темы или просит его помыться перед приходом губернатора.

Интересно, что именно на званом ужине с губернатором достигается апогей пассивного конфликта, разделяющий повествование на до и после, - Фил публично унижает Роуз. Но вместо должного сопротивления не происходит ничего, кроме принятия. Это и приводит героиню Кирстен Данст к депрессивной рюмке.

Здесь становится сложно уследить нить повествования, по которой хочет провести нас режиссёр. Потому как на изначально заданный пласт нарратива накладывается другой, незаметно развивающийся через тесное взаимодействие Фила и Питера. На стыке двух пластов и происходит смена власти.

Прикрывая свою уязвимость, Фил становится наставником для Питера и постоянно пытается указать на его слабость. В действительности же в мальчике, которому не стоит труда свернуть шею кролику или разглядеть неочевидные силуэты, он видит отражение своего наставника. В определённый момент юноша становится опорой для Фила, делясь с ним шкурой.

Саспенс достигает своего пика, когда камера облетает двух, по-настоящему важных для истории персонажей, чей диалог рискует нырнуть в однополую мелодраму. Подобные намёки скрывают, что сюжет во второй половине взял под свой контроль именно Питер.

Во-первых, именно он и оказывает то самое долгожданное сопротивление в возникшем конфликте, которое сначала ожидалось от Джорджа в более традиционном повествовании. Во-вторых, происходит сценарная рокировка, которую замечал ещё Ануар в “Фаворитке” Йоргоса Лантимоса. Две стороны конфликта в лице ложных протагониста и антагониста не проходят свои арки и не меняются на протяжении фильма. Меняется же только наше отношение к ним.

Только в случае “Фаворитки” две стороны были обозначены широкими мазками. Здесь же сценарий через нарративные слои, недосказанность и смещение акцентов на второстепенное, расставляет точки над “ё” только тогда, когда мина Чехова при упоминании коровы, умершей от антракса, срабатывает в развязке истории.

Истории о хрупкости первого впечатления, о недолговечности власти раненого хищника, о неприглядной изнанке доброты и разрушительной силы слабости.

THE END.