«Azor»: Находка для субботнего вечера

Параноидальный триллер о швейцарском банкире в Аргентине времён военной диктатуры.

Аргентина. 1980 год. Расцвет правления хунты. Швейцарский банкир Иван де Виль (восхитительный Фабрицио Ронджоне) приезжает с женой (Стефани Клео) в Буэнос-Айрес. Он должен заменить Рене Киза (Ален Гегеншатц), своего партнёра, который вёл крупных клиентов, но в один день таинственным образом исчез.

На уровне фабулы «Azor» складывается из цепочки визитов главного героя к клиентам, оставленным ему Кизом. Роскошный отель, богатое поместье, вип-ложа на ипподроме. Де Виль умело лавирует в вакууме внешнего благополучия. Но чем дольше длится наблюдение за незыблемым материальным достатком, тем страшнее становится. Во время тихих светских бесед в обставленных со вкусом залах постепенно вырисовывается образ Аргентины: из страны нельзя выехать, пропадают люди, имущество изымают, все живут в страхе и думают только, как бы сохранить, что осталось. «Страна стала для части верхушки частными охотничьими угодьями», — грустно сообщает один из персонажей. В блеске дубовых плит, в шелесте фамильного леса, в блеклых глазах очередного буржуа неотступно мелькает ужас. Он стягивается вокруг, незримой угрозой стучится в каждом предмете, ломится — хочет прорваться. Усиливают это ощущение будто случайно разбросанные детали: отрывок газетной полосы, сообщающей, что курс доллара достиг десять тысяч песо, увиденная в окно машины пара подростков, которую под дулом автомата осматривают полицейские. Оставляя весь террор за кадром, режиссёр Андреас Фонтана позволяет зрителю не столько увидеть, сколько прочувствовать гнет происходящего, расслышать его грохочущую поступь, вибрацией расходящуюся по скорлупке мира элит.

«Azor» (в русской локализации безликое «Банкиры») — говорящее название. Слово — элемент профессионального жаргона, означающий «помалкивать, осторожно подбирать слова». В него укладывается и отстранённое взвешенное поведение де Виля, и нервозные разговоры элит вполголоса, и художественный метод картины в целом. Режиссёр-дебютант Андреас Фонтана выбирает нестандартный, формально скромный, но эмоционально цепляющий ракурс изображения общества в условиях военной диктатуры.

Параллельно исследованию аргентинской действительности де Виль всё больше узнаёт о Кизе, чей образ к концу обретает практически демонические черты. Все о нём говорят. Кто-то благодарно вспоминает Рене, называя другом, кто-то считает опасным фанатиком с сомнительными методами, кто-то клеймит извращенцем или диагностирует сумасшествие. Но точно известно одно: Киз исчез, бросив всё, перед встречей с неким Лазаро. Силясь понять произошедшее, де Виль в конце каждой истории слышит, что он совсем не такой, как Киз. Иван завидует профессиональным качествам Рене, долго и успешно работавшему в Буэнос-Айресе, и очень хочет преуспеть в сделках. Линии поиска и личных достижений, разумеется, сольются воедино в тревожном финале.

«Azor» постепенно спускается к источнику ужаса, спрутом опутавшего всю страну. Последний клиент в списке де Виля — член хунты. Он приглашает Ивана на встречу в закрытый клуб. (В нём, как рассказывают зрителю, издавна собирались достойнейшие граждане страны — о, удивление — военачальники и президенты, при которых у них было больше всего работы). Дальше всё сводится к простой дилемме: профессиональный нейтралитет или человеческие сомнения и моральные принципы. Где-то за спиной прошмыгнет тень Киза, и де Виль, глядя в окно, на ухо услышит вопрос: «В городе царил хаос, после этого мы начали этап очистки, нам требуется переучить молодежь, но, к сожалению, некоторых элементов придется признать безнадежными, паразитов требуется истреблять, согласны?»

Источником вдохновения для Фонтаны стали дневники его деда. Он работал банкиром и в 80-х как раз посещал Аргентину. В записях было много подробных описаний встреч с высокопоставленными людьми, мест отдыха элит, но про политическую ситуацию не было ни слова. Фонтана осознавал, что дед отлично всё понимал, но ему нужно было сохранять дипломатические связи. Тот самый azor. Молчаливая диссонирующая тревога дневников, поразившая режиссёра, пронизывает всю картину. Вязкую, беспокойную, но чрезвычайно точную этически. Перед титрами зритель увидит реку, петляющую в аргентинских лесах. Услышит безразличный треск денежной артерии, питающей сердце любого авторитарного режима. И на какое-то время звук точно застрянет в ушах.

#мнение #обзор #обзоры