Великолепная безвкусица: история фильма «Шоу ужасов Рокки Хоррора» и его культа

Сценарий, придуманный от скуки, съёмки в разваливающемся доме, провал в прокате и легенда на все времена.

Осенью 2020-го в Москве и Санкт-Петербурге прошли спецпоказы фильма Джима Шармена 1975 года «Шоу ужасов Рокки Хоррора». Эти мероприятия не похожи ни на какой другой киносеанс. Ведь туда не просто собираются фанаты в костюмах.

Это шоу, где зрители становятся полноправными участниками процесса и творят буквально всё, что захочется. Они могут (и даже должны) обзывать главную героиню «шлюхой», ругаться на скучного рассказчика. А в это время прямо перед экраном участники «шэдоукаста» в каноничных костюмах повторяют все основные моменты из фильма. В сцене дождя они поливают зрителей водой, а на танцевальных номерах любой желающий может выбежать на сцену и сплясать.

Причём Россия относительно недавно присоединилась к этому безумию. В других странах такие мероприятия проходят регулярно на протяжении многих лет. И это при том, что первая попытка проката картины провалилась, и казалось, что «Шоу ужасов Рокки Хоррора» не понравится буквально никому.

Рассказываем, как появилась легендарная пародия на мюзиклы, фантастику и ужасы, и как она превратилась в настоящий культ.

В начале 1970-х англичанин Ричард О’Брайен окончил курсы актёрского мастерства и отправился играть в театральных мюзиклах, поскольку неплохо пел. Он полтора года участвовал в постановках австралийца Джима Шармена: «Волосах» и рок-опере «Иисус Христос — суперзвезда».

А затем О’Брайен временно остался без работы. Чтобы как-то занять себя зимой, он начал придумывать безумный сценарий пьесы «Они пришли с Дэнтон-хай», в которой смешал все возможные клише из фантастики, ужасов и мюзиклов.

Всё дело в том, что О’Брайен с юности любил кино категории B. И в ироничном сценарии хотел вспомнить жанр «шлок-хоррор», а заодно и фильмы вроде «Подвигов Геракла» со Стивом Ривзом и «Тарзана» с Джонни Вайсмюллером — первыми звёздами-спортсменами, которые привлекали зрителей не талантом, а мускулами (именно по их стопам потом пошли Арнольд Шварценеггер и прочие культуристы).

За большинство таких картин отвечала студия Radio-Keith-Orpheum или просто RKO, вошедшая в историю благодаря релизу «Гражданина Кейна», «Кинг-Конга» и нескольких работ Альфреда Хичкока, но чаще выпускавшая дешёвые приключения, фантастику и ужасы.

Заодно Ричард О’Брайен решил оживить ушедшую эпоху рок-н-ролла и обратиться к приходящим временам глэма. А ещё закинуть в историю идеи транссексуальности. Получилась безумная смесь, которая могла сработать только в эпоху революционных семидесятых.

По сюжету, молодая пара Брэд и Джанет после свадьбы друзей отправляется на машине в гости к старому знакомому. По пути у них спускает колесо, а запаска оказывается неисправна. В поисках телефона герои попадают в замок, где их встречают очень странные обитатели и не менее странные гости. Оказывается, Брэд и Джанет пришли туда в знаковую ночь.

Хозяин дома, доктор Фрэнк-н-Фёртер (явный намёк на Франкенштейна) — инопланетянин с планеты планеты Транссексуалии в галактике Трансильвания — как раз закончил эксперимент по созданию живого человека. Не чудовища, а красавца по имени Рокки Хоррор.

Герои пугаются эксцентричных обитателей, но их оставляют на ночь, во время которой Фрэнк-н-Фёртер соблазняет обоих гостей. А потом в дело вступает тема с пришельцами, доктор-фашист, каннибализм, танцы в женском белье и прочий абсурдный бред.

Ещё даже не закончив свой смешной и провокационный мюзикл, О’Брайен сразу обратился к всё тому же Шармену с идеей о театральной постановке. Тот согласился, но предложил переименовать произведение в The Rocky Horror Show (игру слов на русский трудно перевести, поскольку horror здесь и часть имени персонажа, и само определение жанра).

О’Брайен и Шармен нашли композитора Ричарда Хартли, который привнёс разнообразия в номера. Стилизацию под бродвейские мюзиклы смешали с рок-н-роллом и более современными мотивами, как будто показав связь различных эпох.

Изначально шоу решили поставить в малом зале театра Royal Court. В этом пространстве всего на 60 мест обычно проходили экспериментальные представления. Начали собирать актёрскую труппу и приступили к репетициям. Часть каста составляли артисты, уже работавшие с Шарменом, как, например, австралийка Нелл Кэмпбелл. Другие же оказались и вовсе почти новичками.

О’Брайен, обладающий очень необычной внешностью, взялся играть Риф-Раффа — слугу, напоминающего Игоря из «Франкенштейна». Но нужна была главная звезда — яркий и харизматичный доктор Фрэнк-н-Фёртер.

С Тимом Карри авторы мюзикла познакомились почти случайно.

Удача состояла в том, что Карри не только играл в театре и хорошо пел. Ему даже корсет было носить не впервой — актёр уже примерял подобный костюм в «Служанках» Жака Жене.

Позже именно благодаря дружбе с Карри к постановке присоединилась художник по костюмам Сью Блейн, которая создала неповторимый визуальный стиль всех героев. Хотя ходят слухи, что Шармен её однажды сильно напоил во время ужина, и Блейн согласилась только по пьяни. А потом отказываться было уже неудобно.

После небольшой премьеры спектакль быстро полюбился публике. Мюзикл, вроде бы и продолжавший все традиции жанра, но одновременно подшучивающий над ними, вскоре переехал в залы побольше, добравшись и до 500-местного King's Road Theatre. А потом постановка отправилась в США на Бродвей. Но тут уже пришла пора снимать фильм.

За киноверсию постановки взялась ровно та же команда: Джим Шармен выступил в качестве режиссёра, а Ричард О’Брайен адаптировал сценарий под возможности кино и играл Риф-Раффа. Даже большая часть оригинального актёрского состава во главе с Тимом Карри перебралась в экранную версию.

Причём для большинства из них (в том числе и для Карри) это была первая работа в большом кино. Неопытность, конечно, сказалась на образах: большинство по привычке играли преувеличенно театрально. Благо, стиль фильма это позволял.

Продюсировала всё студия 20th Century Fox, которая не слишком верила в массовый успех картины. Компания была готова выделить больше денег, если авторы согласятся взять известных американских актёров. Так у фильма мог появиться хоть какой-то шанс обрести популярность в США.

Но Шармен принципиально отказался, согласившись заменить лишь Брэда и Джанет. Выбор пал на ещё почти неизвестную Сьюзан Сарандон и типичного красавца Барри Боствика (для него эта роль так и осталась самой узнаваемой).

На роль Рокки Хоррора пригласили фотомодель Питера Хинвуда. Играть он не слишком умел, да и вокал пришлось переозвучить. Зато мускулистый красавчик внешне отлично подходил на роль идеального творения. Тем более, что почти весь текст ему в итоге убрали.

Нужно ли говорить, что актёрская карьера Хинвуда дальше не сложилась? Да и вообще он стесняется своего участия в этом фильме.

Поскольку денег на натурные съёмки выделили мало, авторы решили использовать уже готовые локации. Так они нашли поместье Окли Корт в викторианском стиле, которое отлично подходило под замок Фрэнк-н-Фёртера. На тот момент строение пребывало не в лучшем состоянии, а потому арендовать его стоило не так дорого.

Правда, снимали осенью, а в доме протекала крыша, поэтому во всех комнатах было холодно и очень влажно. Сьюзан Сарандон даже подхватила пневмонию и в этом ужасном состоянии доигрывала последние сцены с танцами и нырянием в бассейн. Для обеспечения минимального комфорта пришлось заставить одно помещение обогревателями, где актёры сушились после своих сцен. Однажды эта комната загорелась.

Но гораздо важнее, что и О’Брайен, и будущие зрители отлично знали это место. В Окли Корт снимали несколько знаменитых ужастиков студии Hammer. То есть сама атмосфера отлично подходила идее картины.

Часть реквизита тоже заимствовали из старых фильмов. Так, например, и сам чан в котором оживал Рокки Хоррор, и манекен взяли из «Мести Франкенштейна» 1958 года.

Хотя, пожалуй, самая странная деталь антуража замка — часы в форме гроба со скелетом внутри. Всё дело в том, что эти кости — настоящие. Дизайнер, которая придумала эти часы, пожелала, чтобы после смерти её кости поместили в этот самый гроб. Понятно, что авторы «Рокки Хоррора» просто не могли не использовать настолько безумный реквизит.

Интересно, что многое из, того, что попало в финальный монтаж фильма — вовсе было случайностью. Сцена, где доктор Эверетт Скотт (Джонатан Адамс) проезжает прямо через стену, появилась по ошибке: дизайнер просто забыл сделать в декорациях дверь. Решили ничего не менять, а просто сломать реквизит, так вышло смешнее. Фраза Брэда «Great Scott» в этой сцене тоже родилась спонтанно. А ведь именно под неё зрители начинают бросаться туалетной бумагой. Но об этом позже.

Мит Лоуф в образе рок-н-рольщика Эдди (студия подумывала позвать на эту роль самого Элвиса Пресли, но не срослось), разумеется, не ездил сам на мотоцикле по этажам. Вместо него катался дублёр, который однажды рухнул прямо через перила. Ему повезло, обошлось без травм.

Зато он сломал ногу, когда на него свалился сам Мит Лоуф. Того катали на инвалидной коляске с прикреплённым к нему рулём мотоцикла, чтобы снять кадры от первого лица. Он тоже улетел через перила прямо на своего каскадёра.

О моменте, где под столом обнаруживают расчленённого Эдди, решили не предупреждать никого, кроме Карри, чтобы реакция актёров получилась более естественной.

Из-за ограниченного количества помещений приходилось сначала снимать полностью сцены в одной локации, потом переделывать декорации под новую. Так, закончив работу в розовой комнате, находившейся рядом с бассейном, авторы перешли к съёмкам финала, разобрав стены. А потом оказалось, что одну сцену нужно переделать. Пришлось собирать хотя бы одну стенку, чтобы хоть как-то сохранить антураж.

Для Сью Блейн экранное «Шоу ужасов Рокки Хоррора» стало настоящим звёздным часом, хотя ей тоже приходилось выкручиваться всеми способами. На костюмы выделили сумму, лишь вдвое большую, чем во время театральной постановки — всего 1600 долларов.

А ведь и реквизита нужно было больше. Например в финальной сцене, где все главные персонажи облачаются в корсеты и ныряют в бассейн, для каждого требовалось два костюма (в одном снимали, а второй сушился). Поэтому часть необходимого позаимствовали из разных спектаклей, а что-то даже пришлось купить в комиссионных магазинах.

Как ни удивительно, ограниченные средства сыграли авторам только на руку. Вместо того, чтобы как-то стилизовать костюмы, они действительно брали что придётся. Иногда по принципу «чем хуже, тем лучше». А что может быть более подходящим для фильма, обыгрывающего безвкусицу глэм-рока?

Брэд и Джанет явно пришли из прошлого — из шестидесятых годов. По признанию самой Блейн, она плохо представляла, как выглядят типичные американцы, но по большей части угадала с типажом «добропорядочной» семьи: немнущаяся одежда из полиэстера, белые носки и бельё, коротковатые штаны у Брэда.

И внезапно герои попадают в глэм-тусовку. Среди мелькающих танцоров нетрудно заметить явную копию Дэвида Боуи в образе Зигги Стардаста, только что появившегося на сцене, многие носят очки всевозможных форм, парики самых ярких цветов. Тут же среди них появляется Коламбия (Нелли Кэмбелл) в шляпке и вся залитая блёстками по канонам классического варьете, а заодно и будто намекающая на будущую эпоху диско.

В середине сюжета в кадр врывается Эдди — явное эхо рок-н-ролльных времён. К кожаной куртке с леопардовыми вставками добавляются все необходимые атрибуты: мотоцикл, саксофон.

Что касается Фрэнк-н-Фёртера, то здесь просто намешали всего, что придётся. Изначально Тим Карри подумывал добавить персонажу жёсткий немецкий акцент. Но потом идею перевернули с точностью до наоборот, сделав ему почти королевское произношение.

К корсетам и рваным чулкам добавилось знаменитое зелёное платье и жемчуг — намёки на Елизавету II трудно не заметить. А бонусом взяли ещё и плащ, как у злой диснеевской колдуньи.

И не менее важно, что к команде присоединился визажист Пьер Ларош. В театре большинство артистов сами занимались гримом. А тут за дело взялся человек, создававший имидж Мика Джаггера (по слухам, тот тоже хотел играть Фрэнк-н-Фёртера) и, главное, Дэвида Боуи во времена Зигги Стардаста. Именно благодаря ему гротескная и почти пародийная внешность персонажей оказалась настолько запоминающейся.

Можно сказать, что Блейн и Ларош предвосхитили и где-то даже создали панк-культуру. Спустя буквально несколько лет знаменитый клуб «Студия 54», где постоянно тусовались Энди Уорхолл и Лайза Минелли, буквально заполонили посетители в очень похожих безумных, безвкусных и броских костюмах.

Получив больше возможностей для необычной подачи истории, авторы решили закинуть в действие ещё больше отсылок к классике.

Во вступительной композиции, которую теперь исполняли женские губы Патриции Куинн мужским голосом Ричарда О’Брайена, перечислялись дешёвые фильмы прошлого (как раз снятые RKO), известные по двойным сеансам в кинотеатрах. Авторы хотели даже пустить нарезку из этих самых картин. Увы, не хватило бюджета.

Ещё появилась идея сделать картину чёрно-белой ровно до момента появления Тима Карри. Но на это уже не согласилась студия — цветные фильмы принимали лучше. Дань задумке отдали в специальном юбилейном издании к 25-летию фильма. Правда там цвет появляется чуть раньше — когда герои приходят в замок.

Но к явно намекавшей на название крупной студии Коламбии добавился щит Warner Brothers и глобус, подсвеченный точно так же, как на логотипе Universal. Большая рычащая кошка напоминала об MGM, а на вывеске в спальне красовался символ Anglo-Amalgamated Productions. И это не говоря об ушах Микки Мауса, которые носила всё та же Коламбия.

Но, конечно, больше всех досталось RKO. Помимо упоминания в начале, их логотип в виде огромной радиостанции стоит фоном в финале картины, и именно на него карабкается Рокки с Фрэнк-н-Фёртером на спине, явно копируя всё того же Кинг-Конга.

Кроме того, в сюжете можно заметить десятки отсылок к различным фильмам. От совершенно очевидной связи с «Франкенштейном» до довольно тонких намёков.

На руках у Эдди татуировки LOVE и HATE, что заставляет вспомнить нуарную «Ночь охотника» из середины 50-х. А когда Фрэнк-н-Фёртер оживляет Рокки, Маджента произносит фразу: «Это триумф вашей воли». Вероятно, это шутка над пропагандистским фильмом нацистов «Триумф воли». Иронично, что идеального человека, так хорошо подходящего под описание учёных Третьего рейха, вывел транссексуальный персонаж.

Но только фильмами дело не ограничивается. Фоном мелькают и всевозможные отсылки к современному искусству и просто модным тенденциям. Самый яркий пример — картина «Американская готика». Ричард О’Брайен с Патрисией Куин ещё в самом начале предстают в образе героев Гранта Вуда, а в конце их инопланетное оружие выглядит как вилы.

Ну а мотивирующие цитаты Фрэнк-н-Фёртера, в том числе «In just seven days I can make you a man» дословно пришли из роликов культуристов, призывающих качаться. Вот только здесь они приобрели ироничный посыл.

14 августа 1975 года в Лондоне и 26 сентября в Лос-Анджелесе прошли британская и американская премьеры картины. На них собралось довольно много зрителей. Потом иногда шутили, что это и были единственные люди, которые захотели посмотреть фильм.

Дальнейшие показы обернулись жесточайшим провалом. «Шоу ужасов Рокки Хоррора», как и большинство обычных картин, пустили на дневные и ранние вечерние сеансы. И зрители просто игнорировали кино с такими странными постерами и описанием. На плакатах красовались огромные губы, что вроде бы пародировало «Челюсти». Но иронию просто не поняли.

Мит Лоуф вспоминал, как пришёл с Шарменом на одну из премьер картины где-то на Среднем Западе, и они оказались единственными зрителями.

Большинство же посмотревших ругали фильм. Вероятно, идя в театр на подобное музыкальное зрелище, публика изначально ждала пародию и гротеск. Да и вообще мюзиклы считались более условным и несерьёзным жанром.

В киноверсии большинство зрителей оказалось просто не готово к такой дерзости, а критики называли фильм «бессюжетным, бессмысленным и безвкусным».

Уже после первых недель в США фильм начали убирать из проката. Нью-Йоркскую премьеру, запланированную на Хэллоуин, и вовсе отменили, ожидая провала.

Тогда компания Fox решила сменить стратегию: «Шоу ужасов Рокки Хоррора» поставили на двойные сеансы (те самые, что высмеивали во вступлении) вместе с пародийным мюзиклом «Призрак рая» Брайана Де Пальмы. В этой связке их показывали в кинотеатрах неподалёку от студенческих городков, рассчитывая на молодую аудиторию.

Но ситуацию это кардинально не изменило. О провальной картине забыли почти на полгода. А потом произошло чудо.

За возвращение «Шоу ужасов Рокки Хоррора» на экраны нужно благодарить вице-президента по рекламе 20th Century Fox Тима Дигана. Именно он вспомнил, как очень странный, а где-то и отвратительный фильм «Розовые фламинго» добился популярности у неформальной аудитории, благодаря ночным показам.

Мало того, в начале 70-х именно такой прокат глупейшего «Косякового безумия» 1936 года принёс немало денег New Line Cinema.

Вопреки желанию руководства забыть о фильме, Диган настоял дать ему ещё один шанс. Для премьерного полуночного проката выбрали кинотеатр Уэверли в Нью-Йорке и идеальную дату — 1 апреля 1976 года.

И тут задумка авторов, наконец-то, сработала. Ночью люди ходили в кинотеатр именно повеселиться и развлечься. И безумие «Рокки Хоррора» на экране отлично соответствовало настроению зрителей.

С каждым месяцем количество залов и городов, в которых прокатывали картину, увеличивалось. В мае фильм уже попал на Первый международный кинофестиваль в Сиэттле.

Причём зрителей заманивали на показы остроумными способами. Например, тех, кто приходил в костюмах, пускали бесплатно. Так что возле кинотеатров по разным городам США периодически выстраивались очереди из зрителей в самых невообразимых нарядах.

Но гораздо интереснее то, что происходило в залах. Причём началось всё, по традиции, случайно. Примерно через пять месяцев проката на один из сеансов в Уэверли пришёл школьный учитель Луи Фарезе-младший со своими друзьями. Чтобы как-то поразвлечься, они сразу начали отпускать смешные реплики в адрес героев фильма.

Когда Фарезе увидел, как Джанет прикрывает голову от дождя газетой, он не сдержался и крикнул: «Купи себе зонтик, дешёвая шлюха». Зал отозвался дружным смехом.

С этого момента друзья решили ходить на показы регулярно и каждый раз пытались придумать какие-нибудь остроумные реплики в адрес героев или шутки, связанные с поп-культурой. Причём они старались как бы вести воображаемый диалог с персонажами.

Вскоре затею подхватили и другие посетители, постепенно формируя традиционный набор фраз и даже действий, совершаемых в определённые моменты.

Постепенно поклонники досконально заучили все фразы из фильма и начали произносить их вместе с персонажами (а иногда и опережая их), подпевать и даже танцевать в зале.

Тогда стендап-комику Салу Пиро из Нью-Йорка пришла в голову ещё одна безумная идея: а почему бы не начать повторять сюжет «Рокки Хоррора» прямо во время сеанса в виде театрализованного представления?

Поначалу энтузиасты просто выбирали отдельные куски, сам же Пиро переодевался в разные костюмы и играл сразу несколько ролей. Но уже спустя некоторое время во многих городах Америки появились полноценные «актёрские составы», которые дублировали буквально весь фильм.

Сформировался даже национальный фан-клуб, который издавал свой журнал The Transylvanian. А ещё чуть позже он объединился со «Всемирным фан-клубом».

К 1979 году показы «Шоу ужасов Рокки Хоррора» проходили по несколько раз в неделю в сотнях кинотеатров в США, Великобритании, Германии, Франции и других странах. Регулярно проводили конкурсы косплея, победители которых становились частью «шэдоукаста».

А в забитых залах собирались как завсегдатаи, знающие дословно весь фильм и все традиционные шутки, так и новички. Постепенно даже сложилась своя иерархия.

На сегодняшний день «Шоу ужасов Рокки Хоррора» считается самым продолжительным кинотеатральным релизом в истории. Всё дело в том, что картину не прекращают показывать с середины семидесятых.

Конечно, речь идёт об ограниченном прокате. Но всё же в парижском Studio Galande и мюнхенском Museum Lichtspiele Cinema, где сеансы идут каждую неделю (перерыв на время пандемии не в счёт), на фильм до сих пор собираются полные залы, а касса картины составляет уже более 100 миллионов долларов при вложенных когда-то полутора миллионах.

Хулиганство и протест давно уже уступили место традициям, и все заранее знают, что произойдёт и как нужно себя вести.

Пришедших на сеанс впервые называют «девственниками»: их приглашают на сцену и устраивают обряд посвящения. Обычно это что-то пошлое, но, разумеется, добровольное.

Когда на экране появляется Джанет, все обзывают её «шлюхой», Брэда — «тупицей», а доктора Скотта (который на самом деле фон Скотт) — «фашистом». При появлении же Тима Карри принято кричать «Больше Карри», хотя можно отпускать и любые другие скабрезные шутки.

Больше всего вольностей с рассказчиком, которого играет Чарльз Грей. Он очень скучный, а потому его можно поносить любыми словами, требуя побыстрее убраться с экрана.

Но одними криками дело не ограничивается. Там, где это не запрещено самим руководством кинотеатра, на сцене свадьбы зрители посыпают друг друга рисом, а на сцене дождя — поливают водой (чаще это делают участники «шэдоукаста» из водяных пистолетов). Поэтому знатоки приносят с собой газеты, чтобы накрыть голову.

Те, у кого случайно (или нет) оказались с собой резиновые перчатки, стараются щёлкать ими одновременно с Фрэнк-н-Фёртером. А на упомянутом моменте с проламыванием стены все бросаются туалетной бумагой.

В некоторых кинотеатрах в цену билета даже включены специальные наборы и инструкция, чем и когда пользоваться.

Хотя на самом деле всё это условности. На показах «Шоу ужасов Рокки Хоррора» приветствуется любое самовыражение (не вредящее окружающим, разумеется). Так что любые шутки, танцы, песни и костюмы будут в тему. И, возможно, это и есть главное достоинство самого странного и нелепого культа.

Популярность «Шоу ужасов Рокки Хоррора» — одно из самых удивительных событий в истории кино. Можно лишь гадать, что было бы, если б авторы согласились заменить оригинальный актёрский состав на голливудских звёзд. Если бы не добились повторных ночных показов. Если бы зрители в зале не начали кричать и шутить.

Получается, что эта легенда сложилась из череды совпадений и счастливых случайностей, что и делает картину культовой в самом настоящем понимании этого слова: фильм раскрутили не продюсеры, а сами поклонники, которые просто искренне любили валять дурака.

Но хоть «Шоу ужасов Рокки Хоррора» — картина не для осмысления, а для развлечения, она заслуживает нескольких серьёзных слов. Они добавят ещё пару пунктов в список её заслуг.

Во-первых, это не злая и грубая пародия на второсортное кино, а признание ему в любви. Фильм смешивает разные идеи, но осознанно выглядит ещё глупее всех первоисточников. Позже так, только чуть более серьёзно, будут снимать Квентин Тарантино и Эдгар Райт.

Во-вторых, «Шоу ужасов Рокки Хоррора» посвящено самоопределению. В семидесятых фильм стал настоящей иконой для ЛГБТ-сообщества и остаётся ей по сей день. Ведь внезапно на улицы возле кинотеатров повалили толпы людей обоих полов в корсетах, чулках и на каблуках (а в фильме чулки и каблуки носит даже инвалид в коляске).

Причём речь в самом фильме вовсе не об однополой любви. Та же Джанет просто осознаёт, что жила не так, как ей самой хотелось бы. А Фрэнк-н-Фёртер подчёркивает идеи пансексуальности. Эта картина о свободе самоопределения, поданная, что важно, с юмором.

В-третьих, для своего времени фильм предвосхитил моду будущего. Да и на сегодня он отлично подходит под идеи самовыражения без границ: смешение культур и эпох, та самая эклектика, о которой много говорят.

А спецпоказы — возможность для зрителей на полтора часа забыть о каких-то правилах посещения кино, да и вообще о правилах. Просто шанс повеселиться от души. Когда ещё во время киносеанса можно будет выбежать на сцену и потанцевать?

И, в конце концов, это просто произведение, которое можно бесконечно цитировать: хоть песни, хоть пафосные фразы рассказчика, хоть непристойные шутки Фрэнк-н-Фёртера. А что ещё нужно, чтобы фильм жил в сердцах людей?

Несмотря на то, что оригинальный фильм, да и мюзикл, до сих пор популярны, и цитаты их них можно найти в десятках современных картин, все попытки как-то продолжить или переделать историю с треском провалились.

В 1981 году Ричард О’Брайен и Джим Шармен выпустили сиквел «Шоковая терапия». Он вроде бы продолжает историю Брэда и Джанет (хотя их уже играют Клифф ДеЯнг и Джессика Харпер), но уходит совершенно в другой стиль. При этом некоторые актёры из первого фильма появляются в других ролях.

Для фантасмагории эти ходы допустимы. Но если «Шоу ужасов Рокки Хоррора» было творением группы энтузиастов, сделанным «не благодаря, а вопреки», то «Шоковая терапия» выглядела натужной попыткой сыграть на неожиданном успехе.

Фильм, в который вложили вдвое больше, чем в первую часть, провалился в прокате. Его возненавидели как критики, так и фанаты.

В 2016 году Fox выпустил телевизионный ремейк оригинальной постановки. На роль Фрэнк-н-Фёртера пригласили реального трансгендера Лаверну Кокс. Но эта версия будто пыталась слишком серьёзно подать то, о чём легко и иронично говорили в оригинале. Порадовало зрителей лишь участие Тима Карри в образе рассказчика.

На их фоне даже неплохо выглядит эпизод сериала Райана Мёрфи «Хор», полностью посвящённый постановке «Рокки Хоррора». Тут всё логично: музыкальный проект просто не мог обойти вниманием одну из самых легендарных историй.

Но всё же никому не удалось повторить успех оригинала. Видимо, как раз потому, что для этого был нужен набор случайностей, доля хулиганства и протеста и соответствующее время. К счастью, первоисточник у зрителей никто не отбирает, и его периодически можно увидеть даже на больших экранах.

#истории #лонг #шоурокихоррора